Гость из снов

*** Адреналин от перестрелки с охранниками гонял кровь в убыстренном темпе, не давая усидеть на месте, поэтому Уилл кружил по комнате, словно запрограммированный на это действие робот. Сильвия насмешливо покрутила пальцем у виска, чтобы он перестал вести себя как влюблённый придурок на первом свидании, хотя, в сущности, так оно и было, пусть не до такой степени наивно и без романтичной мишуры. — Если ты начнёшь задавать мне вопросы из категории «идёт ли мне галстук», я прострелю тебе ногу. Правую, для симметрии. — Сильвия грациозно потянулась, причём, её белая рубашка задралась, обнажив плоский живот, и зевнула: с недавних пор она увлеклась нарядами этого цвета, что было непрактично, учитывая специфику их «криминальной жизни», которая подразумевала погони, ранения, неприметность. Одновременно с изменившимися пристрастиями в гардеробе, Сильвия стала жгучей брюнеткой, поэтому получившийся контраст был довольно удачным. По крайней мере, с чисто мужской точки зрения Уилл оценил. — Не могу поверить, что, наконец, ты на это решился, хотя, всё было понятно с самого начала. Неприкрытое лукавство. Как она могла постигнуть то, что скрывалось от взора его самого столько времени? Даже огрызаться по-настоящему лень, все мысли — о другом. Уилл побарабанил по сенсорному экрану телефона: в любой момент могло прийти сообщение от наблюдателей, смешавшихся с толпой неподалёку от улицы, где произошло ограбление. В этот раз, так как он преследовал личные цели, участников операции насчитывалось немного, и каждый знал лишь свою роль в безумной пьесе, чтобы не нарушить стройную картину плана Саласа в случае непредвиденных поворотов в сюжете. — Детка, хочешь, напомню тебе, сколько вы грызлись с Патриком, прежде чем нормально потрахались? Восемь месяцев и двадцать семь дней с того момента, как Патрик Харрисон после долгих и тщательных проверок вошёл в узкий круг приближённых Великих борцов с несправедливостью. И до вычисления крысы в своих рядах, которая сливала всю информацию об их следующих шагах самому Уайсу и за это имела в тайнике капсулу с трёхзначной заначкой на безбедное будущее. Крысе аккуратно отрезали уши и нос, и хирургическим скальпелем удалили глазные яблоки, как знак того, что он всё подслушивал, вынюхивал и подглядывал — и отослали Филиппу Уайсу почтой с курьерской доставкой. Когда Сильвия называла адрес их загородного дома, коих было немереное количество, она громко сетовала, что не в её силах увидеть реакцию любимого папочки. И потом, Уилл хорошо это помнит, так как остался сидеть в одиночестве, не желая его с кем-нибудь разделять, тогда как большинство образовали парочки и не глядели по сторонам, Сильвия, чуть пошатываясь от выпитого, подошла к рослому красавцу и, отлепив от него назойливых девиц, заявила, что никогда не била шлюх из-за своего парня, но хочет попробовать. —Ты будешь через раз мне об этом напоминать? — голос был сварливым. Сильвия часто превращалась в истеричку, именно такую, какой ее рисовали сплетни в городах, где сохранилась Система, и в этот период Уилл как никогда сильно восхищался терпеливостью Патрика. — Не облажайся с нашим другом, Уилли, иначе он будет думать после этого, что мы неспособны нагнуть всю страну. Для того чтобы позлить, она всегда называла его «Уилли» или придумывала прозвища, или задавала провокационные вопросы, за которые хотелось её ударить — чего он, конечно, никогда себе не позволял. И вообще, Сильвия как была, так и оставалась очаровательной занозой в заднице, которая могла довести до бешенства даже практикующего несколько лет буддиста. — Ты знаешь, что ты редкостная стерва, милая? — восхищённо сказал Салас, прислонившись к столу, с заваленными бумагами прежнего владельца кабинета. Мало кто мог оскорбить её и остаться с целыми яйцами — Сильвия внимательно следила, чтобы никто не позволял себе думать, будто золотая девочка Нью-Гринвича до сих пор не умеет за себя постоять, и высечена не из кремня, но слеплена из мягкого теста. — И кто в этом виноват? До знакомства с тобой я даже не знала о существовании подобной лексики, — телефон завибрировал одновременно с её словами, мигающий конвертик скрывал волнительное: «Стражи прибыли». Уилл взглянул на гаджет часов — пока всё шло, как было запланировано. — Брось, — он усмехнулся. — Тот факт, что у тебя под подушкой лежал том эротических рассказов уже о чем-то, да говорит. Словно наяву перед мысленным взором пронеслись смазанные картины происходящего за сотню миль отсюда: Страж времени вместе со своими помощниками врывается в ограбленный банк, под их ботинками хрустит стеклянная крошка, когда они идут к главному хранилищу. Мужчина по своей грёбанной привычке поджимает бескровные губы, и сквозь маску невозмутимости на его лице проступает клокочущая ярость, которую он тщательно скрывает. — Ах, ты мудак! — Сильвия взвилась вверх и зашипела, как рассерженная кошка. — Использовать такой аргумент — верх непорядочности. Уилл пожал плечами. До часа икс ещё долго. Но учитывая, сколько он ожидал в целом, можно дотерпеть, пока таймер на левой руке не отсчитает 5400 секунд. — Ты сама мне всё выболтала, когда однажды самостоятельно осушила бутылку коньяка. Нетрезвая Сильвия — катастрофа. В ней словно бы просыпался её трикстер: и хорошенькая чистенькая, смертельно скучавшая в обществе себе подобных пай-девочка, которой она была до встречи с ним, уступала место отвязной чертовке без моральных принципов. Тогда они отмечали очередное удачное дело, ошалевшие от расфасованных по сумкам капсул, от собственного везения и безнаказанности, и лениво обжимались на кровати. Сильвия начала медленно расстёгивать ему джинсы, как вдруг отстранилась и сказала: «Ты достал уже выглядеть как побитый щенок. Схвати в охапку своего Стража времени и расслабься, наконец. Даже я на расстоянии чувствую, как между вами искрит». Уилл был до такой степени пьян, что дал слово, что так и сделает, лишь бы она вернулась к своему занятию. Как выяснилось, младший Салас всегда выполнял свои обещания. — Ладно, обсудим твое подлоё поведение позже. Я буду на связи, — на губах Сильвии расцвела лисья улыбка, и телохранители, делавшие вид, что они мраморные изваяния снаружи, оживились. Два крепыша — один высокий, к которому в полной мере подходила характеристика «амбал», и другой верткий, несмотря на габариты, и цепкий — были лучшими друзьями, стрелками и мастерами в рукопашном бою. Идеальные машины для убийства и верные защитники. — Удачи, герой-любовник. Уилл поиграл с зажигалкой, с которой скалили зубы шесть агрессивных букв - место, с которого все началось. Напоследок грозное напутствие: — И держи себя в руках, осторожность не помешает, он всё-таки не первый десяток живет и не какой-нибудь маменькин сынок, у которого только-только сошли прыщи с лица. — Сильвия внимательно посмотрела на Уилла, убедившись, что он услышал её слова, и кивнула телохранителям. — Идёмте, мальчики. Сильвия зацокала по лестнице, стройная, невообразимо длинная, и Уилл подумал, что каблуки стали единым целым с её ступнями, потому что девушка никогда не снимала их, даже в убежище, которое главы повстанцев делили вместе. Символ революции — они вдвоем, и нельзя разрушать с таким трудом взращенную в людях веру в их неземную любовь, и к черту, что сексом они не занимались уже давно, только когда становилось нестерпимо скучно или когда Сильвия в который раз разругивалась со своим бойфрендом, и ей нужно было забыться в чужих объятиях. Да и то, Уилл старался отвлечь её чем-то другим, чтобы после примирения она себя не корила за измену или же Патрик не стал его заклятым врагом. Уилл, проповедовавший свободную любовь и не желающий ни с кем заводить постоянные отношения, только не с его сумасшедшей жизнью, имел возможность хоть каждый день менять партнёрш и партнёров. Да, недавно он осознал свою бисексуальность, которая проявлялась впрочем, достаточно редко, и если бы не навязчивые идеи, портившие ему настроение последний год, можно было бы радоваться и предаваться радостям активной половой жизни, чем он, собственно, и занимался, в наивной надежде, что желание утихнет. Год, прежде чем он понял, что хочет. Кого. И, так как Уилл не привык отказывать себе в чём-либо, то приложил все усилия, чтобы его сны стали реальными. И они вот-вот должны были исполниться. Патруль Стражей времени донесёт своему начальнику о надписи на сейфе в камере только что обворованного банка, спустя минут десять — она не сразу бросается в глаза, сюда добираться вместе с дорогой примерно полтора часа, так что Уилл как раз успеет принять душ и переодеться — умница Сильвия догадалась захватить ему запасной комплект одежды, о чём не подумал он сам. По сути, вещи и не нужны, раз их сразу же снимать, но не встречать же гостей в банном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер? О месте встречи Страж догадается быстро, не зря вырос в гетто, и скорее всего, приведет за собой хвост, но подставной «Уилл», то есть такого же роста и телосложения парень, в его одежде даст ищейкам ложный след. В любом случае, стоит Стражу зайти — прирожденный лидер, он не позволит своим людям первыми подвергаться возможным опасностям, как двери автоматически заблокируются, а пути отступления уже найдены: строительство подземного хода шло тайно, и в плане помещения он не указан. Если всё пройдет без осложнений, после того как Уилл пощекочет нервы засранцу в плаще и исполнит желаемое, то уйдет через туннель, на выходе из которого припаркован седан с заполненным до отказа баком и тремя дорогами на выбор, чтобы скрыться. Фред обещал, что взломать защиту у ищеек получится часов через пять, особенно если Уилл со Стражем будут в западной части здания, где была собственная система эвакуации. Жаль, что уже не поблагодарить бывшего владельца компании, страдавшего паранойей, за то, что построил многоуровневый офис — в зоне для бедняков он выделялся, как новенькое вольво посреди автомобильной свалки. Каждый из детей двенадцатого сектора когда-нибудь подходил к чугунным воротам небоскрёба и мечтал оказаться в кожаном кресле руководства — и Раймонд Леон не мог быть исключением. Холодный душ в кабинете босса, оснащённый по первому классу, с встроенным музыкальным центром, под незатейливую мелодию остудил его разгоряченный разум и не дал перегореть эмоциям. От мысли, что Страж скоро, пусть на несколько часов будет целиком в его распоряжении — при удачном раскладе, член вновь встал, и казалось, что им можно было забивать гвозди. Простреленная несколько недель назад левая рука ныла, когда Уилл вытирался махровым полотенцем и переодевался в чистые рубашку и джинсы, но предвкушение было лучшим обезболивающим. Вспомнилась острота Сильвии о симметричности ранений, и то, как она на самом деле переживала, когда он схлопотал пулю. Смешная двадцатипятилетняя и ещё четыре, девчонка с проснувшимся материнским инстинктом. Уилл прошел в кабинет, развернул монитор компьютера, чтобы можно было видеть происходящее, и уселся на диван. Бутылки Мартеля и Пенфолдса Гранж из бара перекочевали на журнальный столик и помогали скрасить время в ожидании. Ночью всплывал давнишний осколок воспоминания. У него в кармане — похищенный миллион лет из офиса Уайса, на Сильвии — длинный свитер-платье с серебряной нитью. Беснующаяся загипнотизированная толпа несется им навстречу, с повторяющимся судорожными криками о вечной жизни: время, время, время, время. Преследователь бежит без усилий, словно провёл половину жизни в гетто, и почему-то Уилл скользит спиной вперёд, от него, хотя хочется – к нему. Вскоре программа оповещения пискнула, сообщив, что гости прибыли. Уилл по скрытым видеокамерам проследил, чтобы капкан сработал как надо, поймав лишь одного человека — остальные оказались изолированными в разных комнатах. Лестничный пролет за пролетом — быстро, ведь в сообщении, отправленном на его номер только что, ясно указан нужный этаж. Уилл замер, сердце бесновалось в грудной клетке. — Ровно девять минут сорок секунд ты добирался до меня, это если не считать то время, которое затратил на попытки впустить своих людей — тех, кто не купился на трюк, конечно, — секундомер царапнул поверхность стола, пол скрипнул. — Здравствуй, Рэй. Имя — специально чтобы позлить, и приём сработал, однозначно, хотя так Уилл не позволял себе называть его даже мысленно. Слишком интимно, слишком легко можно подумать, что это близкий человек, который что-то значит и которому — сам не безразличен. В случае Уилла объяснение поступков лишь одно: похоть. Страж времени не изменился, впрочем, как и должно было быть, за исключением разве что ставшего более глубоким пронзительного взгляда, выдававшего истинный возраст, и прибавившихся морщинок вокруг глаз и на лбу — не от спокойной жизни, разумеется. Тот же чёрный плащ с широкой молнией и застёжкой-трактором. Под ним, еле заметно сковывавший движения бронежилет от случайной пули, шипованные ботинки с высокими берцами — снаружи, та же сдержанность, безбрежная невозмутимость и полное самообладание — внутри. Четыре года прошло с их последней встречи, и два из них Уилл следил за врагом чужими глазами — как блядский сталкер. Раймонд, держась на расстоянии, оглядел кабинет, скользнул взглядом по приоткрытой двери в личные апартаменты и видневшимся крае кровати — и вернул всё внимание Уиллу. — Ты ведешь себя как клоун, используя дешёвые уловки, — Уилл чуть скосил глаза на экран компьютера: картинка, транслирующаяся из одного кабинета, показывала, что высокий, блондинистый Страж времени — Корс, кажется — начал долбить дверь, что было сил. Несчастный солдат до такой степени хотел придти на помощь командиру, что не жалел своих разбитых до крови рук. Уиллу понравилось появившееся на его лице отчаяние, когда тот понял, что всё бесполезно. — Мы могли и не заметить каракули на дверце, и чтобы ты тогда делал? Сидел бы в этом сраном зале и нервно грыз ногти? Снижаешь планку, Салас. Пистолет в руке Стража времени лежал идеально, словно продолжение длинных, тонких пальцев. Завораживало ощущение опасности: хищник, который только присматривается, принюхивается, осторожничает, прежде чем вцепиться в глотку противнику. — Я её сам устанавливаю, разве нет? Мне захотелось с тобой поговорить без лишних свидетелей, и вот ты здесь, — прозвучало довольно глупо, как из старых гангстерских фильмов, когда был развит кинематограф и люди могли впустую тратить — подумать только! — день перед телевизором. Уилл впервые подумал, что возможно, его план и вправду безрассудный, как не переставая уверяла Сильвия несколько дней подряд, стремясь отговорить его от безумства. Страж времени вдруг неприятно улыбнулся и направил на него пистолет. — Значит, интуиция не подсказывает тебе, что я могу сделать вот так, — звук от неожиданного выстрела родил запоздалый страх, хотя Уилл не подал вида, лишь огорчённо цокнул, заметив, что спинка дивана слева от него продырявлена. Но разве от пронзительного взгляда Раймонда Леона что ускользнет? Довольно заухмылялся, сука, видя его замешательство, наслаждался. — Только на пару дюймов вправо и за раз решить все проблемы? Вернуть прежний порядок, добиться успокоения страны, уничтожить главного преступника Системы. Уилл сглотнул — вероятность хорошего исхода пятьдесят на пятьдесят, и это будоражило. Русская рулетка: проиграть всё, что есть, или приобрести гораздо больше. Как поступит Страж времени только богам известно, но капелька балансирования на грани придавала ситуации особое очарование. Даже если через минуту он сдохнет. Уилл — адреналиновый маньяк, ему иначе нельзя, иначе покроется плесенью, и именно поэтому ему нравился Глава Стражей Времени — за то, что сводил с ума непредсказуемостью и заставлял чувствовать себя живым. Сильвия, детка, сильно изменилась за последнее время, набралась опыта — не пропадёт, если что. — Маятник уже запущен, и ничем это не исправить. Кстати, теперь ты не даешь и двух часов для заполнения протокола о задержании? — Уилл хмыкнул. — Пошёл на сделку с собственной совестью? И, как я понимаю, мне надо гордиться? Раймонд Леон не был красавцем в общепринятом смысле, и главный редактор глянцевого журнала вряд ли решился бы поместить главу Охранителей на обложку, где читатели привыкли видеть идеальных до кончиков волос моделей, тем более фотографии с ним получались неудачными — тусклыми, скучными, не выражающими через объектив весь магнетизм его личности. Уилл видел несколько номеров, где мужчину всё-таки заставили позировать для прессы и телевидения после поимки банды преступников государственного масштаба, организовавших схему провоза нелегальных наркотиков и времени в Дейтон. Они были работниками дочерних компаний «Weis», и именно поэтому разгорелась неистовая шумиха. Тогда Страж времени смотрел поверх камеры, не в неё, хмурился, словно бы делая всем огромное одолжение, и раздражённо кивал на похвалы — наверняка он рассчитывал про себя, как мог потратить это время на поиски очередных нарушителей, а не на механические ответы журналистам. И потому выглядел угрюмым типом, хотя, конечно, в реальной жизни вполне возможно он не слишком отличался от себя «телевизионного». Сомнительно, что Страж времени мог тепло улыбнуться кому-либо ни с того ни с сего — это шло поперёк его сущности. К слову сказать, подчиненные, работавшие под его началом в оперативной группе, были рады славе и шутили всю конференцию. — Знание человеческого характера говорит мне, что ты захочешь выяснить, по какой причине я решил устроить нам личную встречу после долгого молчания. Столь явная приманка, на которую обязательно клюнет самый осмотрительный зверь. Страж времени, как в одном из многочисленных снов, мучивших Уилла на протяжении нескольких последних месяцев, сощурился — он, словно сканировал собеседника на предмет лживости и предательства как рентгеновские лучи. И, конечно же, заинтересовался — чувствовалось, что он хотел услышать разъяснения, но из-за упрямства не позволял себе спрашивать напрямик. — Ты уже должен был заметить, что я безоружен, — на самом деле верная беретта была спрятана за ремнем, другое дело, что прибегать к ней Уилл и не собирался, и потому можно сказать, что он не врал. Проблема точки зрения, вот и всё. — Убери пушку, и мы будем на равных. Кроме нас здесь никого нет, — обычно после этой фразы Раймонд-из-сна стремительно подходил к Уиллу и впивался жёстким поцелуем, вплавлялся в его тело своим, впечатывал в диван, и искры вспыхивали, стоило закрыть глаза. Стало жарко — не только от выпитого алкоголя. Настоящий Раймонд усмехнулся, но кривая улыбка не сочеталась с холодностью взгляда и направленным прямо в сердце дулом пистолета. — И чтобы я остался беззащитным в незнакомом месте? Неужели ты искреннее думал, что я на это пойду? Уилл пожал плечами: — Надеялся, — статуэтка изогнувшейся в танце женщины как нельзя кстати стояла на столе рядом с пепельницей. Уилл повертел в её в руках, отмечая аномально большую грудь для её роста, и продемонстрировал Стражу времени. — Хорошо, тогда держи на мушке вот эту симпатичную даму, окей, но не меня? Это нервирует, особенно с тех пор, когда Сильвии вздумалось жонглировать заряженными раритетными револьверами, и она несерьезно ранила моих людей и разбила стекло в книжном шкафу, — вспомнив о хороших манерах, Уилл сделал приглашающий жест рукой, словно радушный хозяин на светском рауте. — Кстати, ты, может, хочешь коньяк или… да, коньяк. Вина, прости, нет. Когда он успел вылакать Пенфолдс Гранж — уму непостижимо. Страж времени чуть поколебался, и в его голосе было намешано столько разных эмоций, что вычленить какую-то одну было довольно трудно: — И как поживает миссис Салес? — он выглядел так, словно съел лимон целиком: неужели ему до такой степени не нравилась Сильвия? — Мис… — Уилл захохотал, запрокинув голову и чувствуя сквозившие волны недоумения собеседника. Веселье рокотом отзывалось в горле, а глаза заслезились. Страж времени был одновременно прав и не прав: на днях Патрик сделал Сильвии предложение, и, разумеется, та согласилась. На всякий случай, Уилл тоже надел кольцо, и видимо Страж Времени это отметил. — Чёрт, я обязательно расскажу ей об этом. — Как же не терпелось увидеть реакцию подруги на данное заявление, да только у него утекающий сквозь пальцы лимит времени и недостигнутая цель на руках. — Но ведь ты прекрасно понимаешь, что я планировал не обсуждение изменившегося статуса Сильвии, верно? Голос против воли стал бархатным, с хрипотцой, и Раймонд внимательно посмотрел на него, и черт, сейчас его хотелось умопомрачительно, настолько сексуальным он выглядел — четко очерченные скулы, растрёпанный, узкоплечий, трогательный, но с непоколебимой уверенностью, что всё под контролем. И возможно небезосновательно — хотя камеры видеонаблюдения пока не сообщили о каких-либо эксцессах, даже Корс успокоился, видя безуспешность своих попыток. Уилл пошевелился, чувствуя покалывание на кончиках пальцев от охватившего его азарта. — До сих пор ты ничего интересного не сказал, чтобы могло меня заинтересовать. К примеру, что согласен сдаться правосудию и выдать остальных заговорщиков, — полуиронически-полусерьезно произнес Раймонд. — Всё тот же верный цепной пес, который готов наплевать на справедливость, лишь бы охранять время от чужих загребущих рук. Ты хоть знаешь, что мы делаем с доносчиками? Я сам ввел эту процедуру после крайне неприятных инцидентов, когда твои ребята прерывали наши встречи. То есть тебя, конечно, я рад видеть практически в любое время, а вот остальных — увольте, — нельзя было не почувствовать, как оценивающе и недвусмысленно Уилл осмотрел Стража. Тот не выглядел удивленным, но синева глаз по-прежнему осталась ясной и отчасти безжалостной. Белёсые ресницы дрогнули, вверх-вниз, — Итан Коллинз, не знаю, увы, настоящего имени, был при жизни довольно неприятным типом, надо сказать. Страж времени внезапно усмехнулся и цинично заявил: — Да и после смерти, в разобранном виде он мало кому внушал симпатию. С того момента твоё дело распухло от заключений психиатров, которые — если вкратце — сводились к тому, что ты больной урод. — Перестань. Ну, какой из меня урод? — Уилл сделал жест: оцени, мол, меня, и засиял голливудской улыбкой, как сказали бы в стародавние времена. Он знал цену своей привлекательности, и ему нравилось, что, кажется, на долю секунду в голубых глазах вспыхнул огонек правильной заинтересованности. — Что поделать, ну не терпим мы предателей, вот и проводим от поры до поры генеральную чистку. — Похоже, ты плохо прочесываешь шёрстку — там осталось множество паразитов. Всполохом пронеслось в сознании: блеф или нет? Впрочем, это совершенно неважно, игры играми, но пора прекращать ходить вокруг да около, боясь подступить, со стрит-флэшем на руках — часы-то тикали. У врага вполне мог оказаться флэш-рояль, но риск того стоил, разве нет? — Оставим сейчас этот вопрос, меня интересует другое. Можно сказать, что ты не слишком радуешь начальство успехами в нашем деле, верно? И я подумал: вдруг это может чем-то грозить твоему положению и вместо тебя назначат другого Стража времени ответственным за нашу поимку, что нежелательно. Знакомые лица, когда сбегаешь раз за разом после ареста, как никак успокаивают. Моё предложение: я дам тебе примерные координаты следующих намеченных операций… практически бесплатно. Раймонд сдержанно засмеялся. Его смех воспринимался как оранжевая наклейка с ценником на древней уникальной монете в коллекции собирателя редкостей — нечто чужеродное, из-за этого пробирающее до мозга костей. И возбуждающее, определенно. Хотя Уилл был в таком состоянии, что казалось, мог накрутить себя чем угодно, лишь бы это «что угодно» как-нибудь относилось к Раймонду Леону. — Вот это, да. Многие до сих пор уверены, что ты простодушный юноша, который оказался в неудачное время в неудачном месте, вздумавший перекроить мир под себя, но, похоже, предательство и двойная игра тебе не чужды. Брачные танцы, блять, начали раздражать, «новое измерение комфорта» жёг бедро в кармане — применить бы его в дело, но на них до сих пор слишком много одежды. В пользу того, что Страж времени, по крайней мере, теоретически мог заинтересоваться предложением, говорило собранное Уиллом досье, в том числе с фотографиями нескольких, постоянно меняющихся любовников. — Чтобы получить нужный результат, хороши все средства, остальное не имеет значение. Не покривлю душой, если скажу, что это вы помогли мне принять эту истину после инцидента с сожжённой психбольницей. Во время очередных допросов в четвертной зоне выяснилось, что штаб одних из множества последователей Уилла и Сильвии скрывался в общественном учреждении, и руководство Стражей времени по неизвестной причине постановило, что легче уничтожить всё здание, чем разбираться, кто из людей по-настоящему сумасшедший, а кто — лишь прикидывается. За исполнением дело не стало, но никто не думал, что пожар от прицельного взрыва перекинется на жилые дома. — Это была случайность. Мы не хотели ничего подобного, — где-то на уровне интуиции чувствовалось: это больное место, тот эпизод, за который даже такой бесчувственный человек, как Страж времени, испытывал вину. Иногда Уилл вообще сомневался, что тот способен испытывать нормальные человеческие эмоции, до того его реакции были сухие. — Однако это произошло, и по вашей вине, тут уж ничего не изменишь, — Уилл поставил пустой бокал на столик и поднялся, не обращая внимания на то, как подобрался собеседник. Он подошел к окну, рассматривая полиэтиленовую серость, разлитую по кривоватым зданиям, по лентам изъеденных дорог, по пропитанным страхом решёткам на окнах каждого дома. С десятого этажа разруха, царившая в Городе, ужасала. — Симпатия народа на стороне восставших, ваши же люди лишь из-за страха, трусости или слепой преданности не переходят к нам — как думаешь, много ли надо подобных «случайностей», чтобы всё население Полиса стали нашими союзниками? Нападения со спины он точно не ждал: Страж времени неглуп и понимал, что сегодняшняя встреча выходила за рамки их привычного поведения относительно друг друга. В автомате из подпольного казино, чем одно время баловался двадцатичетырехлетний Уилл, появилось бы в этот момент окошко: «New level». Ему уже двадцать пять и шесть, но надпись по-прежнему актуальна. — Ты еще юн, и не понимаешь, как много было до тебя подобных вшивых революционеров. Сотни. Как видишь, Система, хоть и испытывает некоторые трудности, по-прежнему стоит и будет стоять вечность, и её не сокрушить кучке спятивших фанатиков. — Наши споры пусты, так как каждый останется при своём мнении. Я предложил тебе сделку, и если ты её не примешь, то лучше нам раскланяться прямо сейчас, — Уилл не знал, был ли он способен правда уйти, проявив верность слову, добровольно отпустить попавшего в западню Стража времени. Тот поднял брови: — И какова же стоимость информации? — Ты знаешь, — пришлось сжать руки в кулак, чтобы хоть так скрыть волнение. Уилл развернулся. — Понял, как только вошел сюда, разве нет? Раймонд хмыкнул, шаг-два, и вот он так близко, что можно почувствовать запах его волос и шампуня и разглядеть трехдневную щетину и заживший порез — рука дрогнула, когда он брился, по-видимому. Страж времени нарочито медленно провел дулом пистолета по щеке Уилла и подбородку, внимательно следя за реакцией — внутри Уилла плотина спокойствия давала трещины, вот-вот прорвет и никакая эвакуация, никакие обещания «я-тебе-ничего-не-сделаю-в-случае-отказа» не помогут. Как же хорошо, что он уже вне закона, а то не избежать бы ему срока за изнасилование… хм… мужика, а не девочки-ромашки. Хотя учитывая маниакальный блеск в глазах Стража времени — кто кого ещё неизвестно. Живот скрутило возбуждением, которое Уилл не испытывал даже с самыми горячими цыпочками. — Как легко обыграть нападение на сотрудника Охранительного отдела при исполнении обязанностей. Убийство преступника в результате самозащиты. — Раймонд с нажимом коснулся его шеи, задержав пальцы на бьющейся голубоватой венке. Уилл непроизвольно сглотнул, наверное, алкоголь притупил инстинкт самосохранения, потому что его совершенно не волновало, что он находился в невыигрышной позиции. — Учитывая обстоятельства, внутреннюю проверку никто не будет проводить и, пожалуй, мне выдадут даже какой-нибудь знак отличия. Пистолет невыносимо медленно покружил по груди, пересчитал ребра, обвел пупок и бесстыдно спустился к паху, и Уилл чуть не взвыл от напряжения, непроизвольно качнув бёдрами навстречу оружию. — Сам Филипп Уайс будет благосклонно кивать тебе при встрече, а сотрудники ваших отделений — уважать и боготворить, — сдавленно проговорил Уилл, лишь бы не потерять нить разговора: сейчас он был в таком состоянии, когда окружающий мир расплывался, делясь на атомы осязаемой лихорадки. Страж времени внешней стороной ладони мазнул напрягшийся под джинсами член. Уилл еле сдержался, чтобы не застонать в голос. — Получу свой кабинет. Примерно как этот. И никакой щенок не будет раздражать самим фактом своего существования, — щелчок снятого предохранителя грозил неприятности в несколько раз больше, чем просто разбитая морда. Уилл сомневался, что Страж времени вышибет из него мозги, так как ответное желание, как бы он не пытался задрапироваться в спокойные интонации, проявлялось в расширившихся зрачках и прерывистом дыхании. — Заманчивые перспективы, действительно. Обратный путь пистолета, который двигался раскалённым напильником, пока не оказался точно под подбородком, был наэлектризован пресловутой химией между ними. — Что же мне делать? — Раймонд задумчиво склонил голову набок, гадёныш. — Выбора у тебя нет. Или, точнее, ты его уже сделал, — Уилл выдохнул прямо в губы, чуть полноватые и обветренные, потому что Страж времени имел привычку постоянно их облизывать, когда размышлял и строил предположения по поводу места положения базы революционеров, к примеру; привычка, которая вначале его раздражала, а теперь от неё разливался жар. Уилл отвёл в сторону руку с оружием, крутанувшись, поменял их положения — Раймонд оказался прижатым к окну, чувствуя, наверное, даже дуновение свежего воздуха из приоткрытой форточки. Чуть подсадил его на подоконник для удобства, чем тот не преминул воспользоваться — пошире расставил ноги. Уилл вжался в податливое тело до упора, стояком потерся о стояк — идеально, мать вашу. Тонкий слой ткани, разделяющий, мешающий соприкоснуться кожей к коже, дистанция, которую следовало преодолеть. — Блять, — выругался Уилл, когда не получилось с первого раза избавиться от чёртова бронежилета. Раймонд оттолкнул его руки и сам снял спецовку. Не отрывая взгляда, расстегнул каждую пуговицу на рубашке, потом на манжетах, и кинул её на подлокотник стоявшего поблизости дивана — аккуратность превыше всего. Когда Уилл успел раздеться сам — неизвестно. Он надеялся, что увиденное отпечатается на внутренней стороне век, чтобы можно было прокручивать картину, даже когда закрываешь глаза, и чтобы ни одна деталь не забылась: ни стройная фигура с выпирающими рёбрами, наверняка помощники силой заставляли начальника перекусить, ни изрезанная застарелыми шрамами гладкая грудь, ни чувственная поза с выставленной вперёд левой ногой, ни бугор в паху. Вопросы на тысячу с лишним лет, как в какой-то дурацкой телевизионной викторине, вспарывателем проехались по сознанию: «Какого хрена угловатый, бледнокожий, с невинностью убийцы, которому не раз приходилось стрелять на поражение, изнеможенный до темноватых кругов под глазами мужчина мог вызывать в нём больше эмоций, чем загорелые ладные парни, которые сами прыгали к нему в постель всё это время?». И одновременно: «Какого хрена, когда мокрая мечта из снов стоит перед ним полуголым, они до сих пор не занимались безудержным сексом, и он думает о всякой чепухе?». Раймонд взялся за ремень на брюках, поднял брови, беззастенчиво оглядывая полную готовность Уилла: — Подсказать, что делать дальше, а то ребенок, кажется, не знает? — безмолвное разрешение сомнений из-за распределения ролей. — Уже жалею, что отказался от мысли выебать тебя пистолетом, а потом пристрелить. Впрочем, ещё не поздно, как думаешь? — Нарываешься, сучка,— прорычал Уилл в ответ, как-то забыв, что Раймонд старше как минимум вдвое. Тот одарил его горящим взглядом и вдруг резко притянул к себе, скользнул языком ему в рот. Прошило, словно разрядом из электрошокера. На вкус — свежий, мятный, как его любимая жвачка, горячий — температура плавления всех связных мыслей. Целовался Страж времени также как ходил или вел допрос, постоянно меняя тактику — то порывисто, напористо вёл борьбу за доминирование, кусая Уилла за нижнюю губу, чуть ли не насилуя его рот, то словно сдавался на милость победителя и лениво принимал ласки. Затылком-спиной чувствовался холодный металл: Страж так и не выпустил из рук пистолет и одновременно гладил-гладил-гладил Уилла, обжигал горячими ладонями, и знание об опасности щекотало нервы. То самое чувство, когда Уилл проезжал под носом у товарника на истерично мигавший зеленый, когда ставил на кон свою никчемную жизнь в таймреслинге, когда безуспешно спасал задницу Генри Гамильтона, преследуемый шавками Часовых. Но сейчас смесь — термоядерней, приправленная сексом. Раймонд поморщился, зашипел, когда Уилл пропустил сквозь пальцы его волосы, дёрнул голову назад, без нежностей. Они смотрели друг на друга, злые, свихнувшиеся в какой-то степени оба, и светящиеся цифры мигали на левой руке. И позарез, иначе не продохнуть, нужно было гладить его грудь, соски, бицепсы на руках, лизнуть ложбинку между ключицами, зацеловать, чтобы губы заалели и не осталось сомнений отчего, поставить засосы на шее — но так, чтобы воротник скрыл их от любопытных глаз, как бы ни хотелось заклеймить собой, Страж времени мог и правда пристрелить на месте за это, когда заметит. Уилл без раздумий опустился на колени перед ним, облизнулся, до того как вжикнул молнией. Стянул трусы вместе с брюками до колен и, полюбовавшись секунду на налитый кровью член с капелькой смазки на головке — немаленький, к слову, — вобрал его в себя как можно глубже. Раймонд порывисто выдохнул. Уилл крайне редко делал минет, предпочитая, чтобы кто-нибудь подобным образом услаждал его, но сейчас всё воспринималось острее и сильнее, чем обычно — пришлось даже чуть сжать собственный член у основания, чтобы не напрудить в штаны как мальчишка раньше времени. Страж смотрел на него абсолютно нечитабельным взглядом, лишь с ответной жгучей жаждой — наверное, это его сексуальная фантазия: главный преступник столетия отсасывает ему, покорно насаживаясь ртом, беспрекословно поддаваясь на безмолвные приказы «быстрей-глубже-усердней». И Уилл слушался, до поры до времени, помогая одной рукой, перебирал яички, балдел от твердости горячего члена во рту, обводя языком головку члена вызывал рваные вздохи, потому что — ответная же страсть, блядь, в которую нетрудно поверить, если сосёшь как леденец живое доказательство. Видимо сумасшествие заразно и передается воздушно-капельным путем, а может во время недавнего ограбления охранник всё-таки удачно прицелился, и теперь Уилл в персональном сне-рае. Салас постарался расслабить горло, чтобы словить больше кайфа — Раймонд плюнул на все сомнения и сильнее нажимал на его затылок, трахая рот грубо, подчиняясь одним инстинктам, но молча. Уилл зло пообещал себе, что вытащит упрямца из панциря, чтобы тот показал свои чувства. В качестве мести он выпустил изо рта влажно поблескивающий от слюны член и переключился на безобидную распаляющую ласку — обвёл языком тазовые косточки, выцеловал кожу на внутренней стороне бёдер, игнорируя возмущённое полуфырканье-полувсхлип. Гордый, не скажет. В итоге Уилл раздразнил сам себя и рывком поднялся с колен. — Повернись, — хрипло пробормотал Уилл, и когда Раймонд повиновался, с нажимом провел рукой по его позвоночнику, спустился ниже к ямочкам над поясницей, обхватывая упругие ягодицы, на пробу дотронулся до сжавшегося ануса. Страж времени тот час же прошипел: — Презерватив не забудь, идиот. — Без тебя знаю, — отозвался Уилл, доставая квадратик латекса и смазку, предусмотрительно переложенную в карман брюк. Не хватило сил на церемонию и долгую подготовку, и сразу же вставил два пальца, растягивая грубо, без предупреждения, — они словно бы были настроены на одну частоту, поэтому Раймонд задышал чаще, словно после десятикилометровой пробежки, но не сказал ни слова протеста. Тот явно давно ни с кем не спал или же всегда был сверху, но это, впрочем, шло вразрез с лёгким до неприличия согласием на пассивную роль. Голова шла кругом, стоило представить, что скоро Уилл познает его сладость, будет вколачиваться так, что Страж времени позабудет кто он, кто они друг другу — всё, кроме способности стоном, дрожью, сорванным вздохом выражать удовольствие. Пора было переводить мысли из плоскости фантазии в реальность — Уилл резко вставил член в растянутую дырку, плевать, что вторжение было грубым, главное быстрее начать двигаться, пока не потерял рассудок от тесноты и жара. Блять, неужели это не сон и он действительно воплотил в жизнь свои грёзы? Раймонд на несколько секунд застыл, привыкая, а потом сам подался назад, насаживаясь сильнее, руководя, понукая. Прошло ощущение вседозволенности — теперь ничего не оставалось, как подчиниться. Уилл, более не сдерживаясь, зарычал и начал трахать жёстко, подстраиваясь под заданный ритм, входя и выходя на всю длину. Он менял угол, напор, выжимая из любовника нужные звуки. Отражение в окне очерчивало их силуэты, Уилл видел, что Раймонд закусил губу, упрямо сдерживая собственную реакцию, но на особенно сильном толчке, наконец, издал низкий стон, от которого пробежались мурашки по всему телу. И с этого момента у него словно бы слетели тормоза, словно бы голодный человек дорвался, наконец, до пищи, воздух между ними зазвенел — и если он нечаянно прострелит ему башку до сих пор не убранным пистолетом, то Уилла можно будет провозгласить счастливчиком, ибо он умрет, испытывая яростное наслаждение. Страж времени был шумным, страстным, неистовым, идеальным. Влажные шлепки плоти о плоти, гулко отдающаяся кровь в голове и горящие внизу небоскрёба точки, которые могли означать укрытие случайных наблюдателей — слишком темно, чтобы разобрать отдельные черты внешности, но недостаточно высоко, чтобы не понять, чем именно заняты двое. Чёрный корпус пистолета на белом подоконнике как клякса в чистенькой тетради школьника. Страж времени опять не взял суточные, как всегда подзаряжаясь в последний момент — светящийся зеленоватый таймер сулил чуть меньше двух часов спокойной жизни. Уилл обхватил твердый ствол любовника одной рукой, вызвав низкий стон, а другой соприкоснулся с его запястьем — и минуты потекли наравне с сердцебиением. Раймонд под ним ощутимо дернулся, вначале не поняв, что происходит и, возможно, подумав про обнуление, и тут же замер, глядя, как цифры на левой руке всё растут и растут. Они перекидывались часами как мячиком для пинг-понга, туда-сюда-т-у-у-у-да, и щекотливое ощущение бумеранга дарили особую пикантность сексу. И близость — казалось, что Уилл переступил некую черту, переводящую их «просто трах» в нечто другое, когда решил поделиться временем. Блять, блять, блять. Кто бы ему ещё вытряс все идиотские мысли из головы, чтобы не ломали наслаждение своей ненужностью. Уилл вбивался в любовника, было так жгуче и одновременно сладко, так головокружительно, так невъебенно хорошо, и не мог насытиться ощущениями. Страж времени положил свою руку поверх уилловой, приказывая дрочить сильнее, жестче, и Уилла вело от ощущения пульсирующей плоти. Он смотрел, как его член исчезает в жадной, раскрасневшейся дырке, и его потряхивало от понимания: вот он, грёбанный Страж времени, враг номер один, в чьих силах вынести ему смертельный приговор, если когда-нибудь дело дойдет до маскарадного суда, стонет под ним, подмахивает, требует, чтобы его брали, с разошедшейся по швам вечной сдержанностью. — Ты так долго ебал мне мозг… Днем, когда доносчики докладывали, что Страж времени слишком близко подобрался к убежищу, отчего приходилось поспешно менять базу, с информационных табло, призывающих за вознаграждения сдать властям его и Сильвию, на перекрестках, а по ночам — на капоте официальной тачки Стражей времени, в кабинете Филиппа Уайса, где они впервые встретились, среди простыней, раскинутый, манящий, запретный… Уилл длинно застонал: две картинки из фантазии и реальности наслоились друг на друга. Долго продержаться физически невозможно — ни, когда Раймонд так соблазнительно изгибался, ни, когда тесно прижимался к нему разгоряченной кожей, ни, когда его тугая задница восхитительно идеально принимала член Уилла. — … и теперь мы квиты. Раймонд лишь застонал громче, возможно даже не услышав бессвязный шепот Уилла, и вытянулся дугой в оргазме, и сейчас ему было абсолютно наплевать на партнера — важно лишь собственное удовольствие. Уиллу не хватило сил, чтобы позлиться на такой эгоизм, как сам кончил от судорожных спазмов мышц вокруг члена, прижимаясь к мокрой спине партнера. Мелькнуло сожаление: жаль, он не мог заклеймить Стража времени, полюбоваться, как его сперма вытекает из покрасневшей задницы — хоть ненадолго обозначить «моё». Если бы кто предложил, Уилл бы отдал лет десять, пятьдесят, чтобы увидеть лицо плавающего в посторгазменной дымке Стража времени — картину, на которую не жалко времени, ибо потом можно было дрочить на воспоминание сколько угодно. Потому что неизвестно — будет ли продолжение или нет. Уилл, свернув использованный презерватив, выкинул его в оказавшееся поблизости мусорное ведро, и, сделав несколько шагов, рухнул на диван как подкошенный. Раймонд тем временем прижался к подоконнику, стараясь отдышаться. Следовало что-нибудь сказать, намекнуть, что всё прошло феерично. Ты охренителен? Хочу ещё? Что теперь? Да, ничего. С какой стороны не взгляни — всё не так, поэтому молчание было идеальным выходом и формой поведения. Уилл дотянулся до пачки сигарет на столе, нечаянно столкнув со столешницы бокал, заработав презрительный взгляд, на который ему было наплевать, и закурил — проверенное средство успокоиться, недавно открытое. Страж времени тщательно вытирал салфетками собственную сперму с живота, не глядя на Уилла, и также невозмутимо убрал пистолет в кобуру. Отрешенное застегивание манжет на рубашке явно походил на медитативный ритуал: он достиг согласия с самим собой. Жаль, что нельзя силой мысли вырубить свет или вообще выколоть себе нахуй глаза, лишь бы не видеть безучастной физиономии. Страж времени задержался возле зеркала, вновь в застегнутой на все пуговицы униформе — наверное, их обучали быстро раздеваться и одеваться — рассматривая себя, хмурясь, чтобы не осталось каких-либо улик. Как будто распухшие, ярко-красные от поцелуев губы, горящие глаза с шальным блеском и затраханный вид сами по себе не были показателями. Сучка, не обращающая внимание ни на кого, кроме себя. Синеглазая блядь, которая наверняка ложилась под каждого, чтобы добраться до Олимпа их социума. Ублюдок, лезвием на душе просверливший дыры — не восстановить ничем, который преспокойно шёл к глумившейся над дверью надписи «Exit». Уилл не мог так просто его отпустить и поднялся следом, застегивая молнию и пуговицу на джинсах. — Подожди, — и когда Раймонд повернулся, со всего размаха впечатал кулак ему в лицо — удар вышел чуть смазанным, так как закалённый в боях солдат машинально отразил нападение. — Более достоверно будет. Что ты дрался, но проиграл. В комнате пахло сексом, кровью, разлитым коньяком и едва заметно — духами Сильвии, под подошвой хрустели осколки битого стекла. Было бы неплохо отложить файл-воспоминание в папку «лучший трах за всю жизнь» и в папку, о существовании которой в своей карте памяти он вообще не догадывался вплоть до последних событий. Страж времени моргнул, ощупывая щеку — вскоре гигантский синяк расцветет лиловым, и также неожиданно ударил в ответ, и они сцепились, выплёскивая, наконец, всё напряжение, агрессию по отношению друг к другу. Уилл позорно быстро оказался прижатым к полу из-за умелой подсечки. Он поморщился, в ладонь левой многострадальной руки — медленно, но верно заживающая рана от пули вновь заныла — впилась жалами стеклянная крошка. Раймонд склонился к нему словно бы для поцелуя, но вместо этого придавил грудную клетку жёстким коленом, отчего перехватило дыхание, и жёстко припечатал: — Я всегда отвечаю ударом на удар, чтобы ты знал, — Страж времени поднялся, отряхнул одежду, словно на полу могла быть пыль, и добавил, коснувшись внутреннего таймера на секунду: — И да, по всей видимости, работа в патруле именно то, что мне нужно. Уилл захотел его избить до крови за этот, блять, равнодушный тон. Словно бы он каждый день трахался с нарушителями порядка, словно подставляться как шлюха с набережных Дейтона для него привычное дело, словно бы он сделал ему одолжение и всё, что произошло между ними сейчас, ничего не значило. Уилл зло рассмеялся, не вставая, нашарил рукой едва тлевшую сигарету и затянулся. — Подраться и потрахаться — что ещё нужно для счастья? Только мы сделали всё наоборот. Страж времени пошел к двери мягко, пружинисто, остановившись лишь на пороге, чтобы небрежно бросить через плечо: — При следующей встрече я тебя арестую, Салас, — из его уст фамилия отдавала безграничным пренебрежением. Он сейчас выглядел болезненно красивым, и хотелось придушить его, потому что он не хотел становиться уилловым.— Лучше не попадайся мне на пути. Дверь хлопнула — он не делал звук ни нарочно громким, ни тихим, просто вышел. Мультифоры с документами так и осталась лежать на краю стола, но дело скорее в профессиональной гордости, чем в чём-то большем. С места, где лежал Уилл, открывался вид на кровать в личной комнате, до которой они так и не добрались, как планировалось — Страж времени поступал так, как считал нужным. Стояла тишина, что даже можно было расслышать шаги мужчины по лестнице вниз, проигнорировавшего лифт, хотя, наверное, ему это казалось, и гудение работающего компьютера, пострадавшая ладонь немилосердно распухала, грозя обернуться недельным употреблением оксикодона. Наваждение никуда не делось. Голод до чужого тела, чужих губ, чужого запаха — силы и уверенности, мужчины, лишь ненадолго стих, но что-то подсказывало — при возвращении он будет в несколько раз яростней, чем до этого. И вновь захочется ощущать тренированное тело под собой, успокаивать похоть, выпивая оргазм с тонких губ — игра с огнем доставляла столько удовольствия, как ничто другое. Игра с ним. Уилл потушил сигарету о собственную ладонь, морщась от прострелившей с головы до ног боли, и вдруг просветлел лицом: Стража времени никто не тянул за язык, но если он сам заикнулся о следующей встрече, так тому и быть. Потому что Уилл так и не понял, какими мотивами руководствовался Страж времени, когда согласился на такое сомнительное предприятие, и потому следовало прояснить этот вопрос, когда появится возможность. А она появится, уж Уилл своего не упустит. Кончиками пальцев по вытатуированным цифрам на коже, от прикосновения они загорались жёлтым и снова медленно насыщались своим привычным цветом. Время расставит фигурки на шахматной доске опять, и король белых поставит шах и мат королю чёрных. Очередная партия за ним.