Соната для Звёзд, Луны и Солнца

«Всё на земле имеет свою цель, каждая болезнь — лекарство, которое лечит её, а каждый человек — предназначение.»

      Испокон веков, люди нуждались в покровителях. В властных и абсолютных существах, что могли озвучивать свою волю через ветра и шум воды, через сияние солнца и изменчивые лики луны. Острая жажда в благословении свыше заставляла смертных персонифицировать свои представления о тех самых могущественных существах, сковывая себя в цепи между Небом и Землёй. Правосудие. Этим они объясняли множественные катаклизмы. Правосудие и воля богов! Так люди видели природные явления или катастрофы. Этим же они могли объяснить… вернее, оправдать своё негуманное поведение, несмотря на то, что все они гордо называли себя людьми. Если бы была возможность спросить древних людей, что для них значит слово «человек», что они ответили бы? А если спросить их, что значит быть человеком? Некоторые тайны так и останутся скрытыми за завесой ограничений. И возвращаясь к богам, можно с уверенностью заявить, что древний человек расскажет о богах больше, чем о самом себе. Ведь служение этим мифическим существам считалось высшей целью, которая шла в ущерб внутреннему развитию личности человека. Имеет ли право человек называть себя им, покуда убивает себе подобных дабы насытить и утолить жажду своих божеств, кои никогда не являли своих обличий перед ним? Желание оправдать свою животную сторону не может помочь человеку разумному контролировать себя и взойти на высшую ступень. Пока он находится скованным между Небом и Землёй, ему и не стоит называть себя настоящим человеком. Страх взглянуть за пределы мира и собственного сознания всегда будоражил людей. Именно поэтому, они нашли свою пристань в фальшивом источнике знаний, преподнося для любого события почти универсальное объяснение: «на то воля богов». Не важно, скольким богам поклоняются разные народы: страх перед ними у всех одинаково велик. Это и стало инструментом для тех, кто желал контролировать невежественное стадо и использовать его для личных целей. Жадное и неразумное потребительство человеческих ресурсов приводит к краху, даже если план был безупречным. Пальцы женщины осторожно скользили по холодным стенам, изучая рисунки что должны были поведать об истории этого подземного храма. Пламя факелов освещало пустой и длинный коридор, пока единственная посетительница всматривалась в плоды людской фантазии, кои оказались на стенах в виде динамичных картинок, показывающих множество мифических персонажей. Женщина обратила внимание на более выделяющиеся фигуры. Одной из такой был крупный воин с дротиком в правой руке, вложенным в копьеметалку, а также с зеркальным щитом и четырьмя стрелами в левой руке. Его изображение чаще всего встречалось в том храме, поскольку он был построен в его честь. Однако, по воле судьбы, сей храм не пропитался ни единой каплей жертвенной крови; на стенах не было и теней жрецов, а эхо не повторяло традиционные песнопения в честь Тескатлипока, того самого бога.       Тихий шёпот заставил женщину отвлечься от раздумий. Её взгляд пал на двух девушек, которые низко кланялись ей. — Мы просим прощения… смеем спросить… — Не желает ли наша госпожа выйти на улицу? Уже стемнело.       Женщина вздохнула, лишь кивнув девушкам. Их лица были скрыты за алыми капюшонами, но голоса так дрожали, что любой бы понял как сильно они боятся ту, которой отвешивают поклоны. Её согласие скинуло гору с плеч дрожащих девушек. Они отошли в сторону, ожидая, пока женщина не направится на выход из коридора. И она не заставила себя ждать. Взглянув украдкой ещё раз на настенные рисунки, госпожа двинулась в нужную сторону. Девушки шли за ней с опущенными головами. Даже охрана опускала глаза, как только тень госпожи приближалась. Все они были одеты одинаково: алые капюшоны и открытая одежда. При слабом освещении лиц не разглядеть. А в храме, чаще всего, пребывала тьма, и лишь языки пламени от факелов пронзали темноту.       Выйдя из этого коридора, госпожа и её служанки оказались в центральном помещении, где можно было найти входы во все комнаты и залы в храме. Выход располагался в конце завышенной лестницы, которая была наполнена охраной. Женщины и мужчины занимали свои посты, стоя прямо и держа всегда оружия наготове. Но как только их госпожа появилась, они опустили копья.       Девушки начали отходить назад, покуда рядом с госпожой не оказалась высокая женщина; единственная не носящая алый капюшон. Да и её одежда отличалась, будучи более закрытой чем у других. Внешний вид говорил о том, что эта женщина не так молода, однако она сохраняет крепость духа и некий величественный вид. — Госпожа Янн’а, умоляю Вас прогуляться. Свежий воздух будет полезен для будущего наследника, — ласково произнесла женщина, едва касаясь живота госпожи. — Странная ночь, Ичтака.       Янн’а говорила всегда очень кратко, но Ичтака улавливала смысл даже из такого малого набора слов. — У моей мецтли есть приказания для её смиренной слуги? — Сегодня мне нужно побыть одной. Пусть охрана не ходит за мной. Отзови служанок с улицы. Не желаю видеть на своём пути ни единой души, — Янн’а взошла на лестницу и стала подниматься к выходу, не оглядываясь на то, как Ичтака сразу же принимается исполнять приказ. Никто не думал его нарушить, преисполнившись страхом перед госпожой. Она вселяла его только одним своим видом, не говоря уже о тоне голоса. И Янн этим никогда не гордилась, даже иногда не понимая, что именно в ней заставляет смертных так бояться. Её холодное спокойствие?       Прохладный ветер встретил женщину, как только её нога коснулась травы. Сделав глубокий вдох, Янн’а спокойным шагом направилась в сторону леса, попутно озираясь по сторонам. Руки она держала на животе, для пущей уверенности в том, что плод под надёжной защитой.       Лунный свет давал возможность ясно увидеть лик беременной госпожи. Длинные и чёрные волосы были собраны в низкий хвост, который покоился на правом плече; платье в пол, у которого были широкие рукава. Особо не броское, его тёмная ткань говорила об отстранённости и холодности носительницы. Блеклое сияние ночного светила гармонировало с цветом кожи, особо выделяя синеватый оттенок у глаз. И речь идёт не о татуированных рисунках под глазами, которые Янн видела на своём лице сколько себя помнила. Речь идёт о следах усталости от долгого испытания. Найдя укромное место с открытым видом на небо, госпожа огляделась в поисках здорового древа. Пребывая в изнеможении, Янн подошла к найденному могучему дереву, прижав к его стволу ладони. С сожалением посмотрев на зелёные листья, женщина начала поглощать его энергию. Это сопровождалось ровными, шумными вдохами. Пальцы словно желали проникнуть под кору дабы впитать всю энергию, не оставляя ни одной капли. Прямо на глазах, древо принимало жалкий вид, становясь скрюченным и абсолютно пустым. Пожелтевшие листья даже не успевали долететь до земли, обращаясь в прах прямо в полёте. Древо умерло за считанные мгновения. Зато, его жизненной энергии было предостаточно чтобы ходьба не требовала дополнительных усилий со стороны женщины. Янн’а села на траву, не отрывая глаз от неба. Полнолуние заставляло её погружаться в бесконечные размышления о многих вещах. Тишина была самым её верным союзником. Янн никак не могла привыкнуть к такой ограниченной физической активности, но кого в этом можно было винить?       Госпожа легла на траву. Не моргнув даже, она всмотрелась в бесконечный звёздный поток. Янн вспомнила об очередном божественном идоле, которого смертные считали хозяином звёзд. Забавно, сколько же времени нужно людям, чтобы создать целый пантеон богов, отвечающих как и за важные вещи, так и за абсолютные мелочи? На лице женщины возникла ироничная улыбка. Плавно и быстро, размышления перешли к самой сути небесных светил. Даже бессмертия не было достаточно, чтобы разгадать все тайны одной лишь звезды. А сколько их всего? Никто не замечает их подлинной красоты, и никому не хватит желания всмотреться в эти миллиарды огоньков и увидеть нечто сокрытое в них! Луна же, как настоящая хозяйка ночи то и дело что меняет своё обличье, показывая одну сторону, и скрывая другую. Таким образом, игнорируя присутствие неисчислимых загадок ночи, смертные именуют себя детьми Солнца… Они ассоциируют свои пороки именно с ночным временем, стремясь осветить сиянием самой яркой звезды свои непосвящённые в тайны жизни лики. Но сколько крови было пролито во имя Солнца? Немыслимое её количество уже давно должно было остудить Солнце; заставить его медленно гаснуть. Оно холодное. Оно несёт смерть. Просидев на улице совсем мало времени и нагнав на себя грусть, Янн решила вернуться в храм и отдохнуть там. Её тянуло обратно, поэтому она прислушалась к своей интуиции. Луна проводила её до самого входа в храм, после чего осталась за крепкими стенами обиталища госпожи. И вот, пересекая коридор своего личного крыла в храме, Янн’а ощутила внезапный дискомфорт. Непроизвольные сокращения мышц внизу доставляли немалую боль. — Уже… уже время? Сдержав крик, женщина дождалась паузы до следующей схватки. — Ичтака! — голос эхом разнёсся по всему крылу, быстро дойдя до цели. Ичтака явилась с несколькими служанками. — Боги мои… Госпожа! — Ичтака вместе с девушками осторожно повела роженицу в давно заготовленное место, предназначенное именно для этого события.       Они вели женщину в темескаль, которая позже будет названа баней. Ей было не место в храме, и для принятия родов госпожи Янн’ы по своим законам, её служители построили за короткое время темескаль. Путь к ней пролегал через секретный подземный ход. Строение находилось на улице, будучи скрытым за растительностью. Никто не ступал на эти земли, ибо они считались давно покинутыми. Храм задумывался как место посвящения для воинов, но позже стало местом поклонения богу ночи. Служителям пришлось отказаться от классического варианта и сделать темескаль просторнее чем обычно, куда бы могли поместиться служанки и сама госпожа. Для неё подготовили даже специальное ложе, а не просто каменную плиту.       Янн’а кричала от боли, хватаясь за живот. Служанки помогли ей добраться до ложа и начали спешно готовиться к принятию родов. Ичтака отдавала приказы: разогреть темескаль ещё сильнее, принести сосуды, закрыть ширмой вход и окно, усилить охрану во всём храме. Кто рискнёт отвлечь Ичтаку от родов — тому грозит смерть. Она принимала роды у многих влиятельных особ. И она ждала этого дня с особым трепетом, ибо именно ей выпала честь принимать роды у такой могущественной госпожи! Финальное испытание закаляет женщину, и никто не сомневался, что это Янн’е по силам.       Роды начались. Это было словно тяжёлая битва, и сознание роженицы висело на грани полного забвения из-за обильности боли. Она теряла много крови и кричала, при этом цепляясь за возможность остаться в сознании. Служанки всячески пытались облегчить страдания госпожи; добрым словом или действиями. Они гладили женщину по голове, вытирали со лба и шеи испарины. По приказу Ичтаки, ни одна капля крови госпожи не должна была пропасть зря, так что служанки приготовили белую и чистую ткань, чтобы потом выжать кровь в сосуды. — Ну же, ну же! Давайте, госпожа, мужайтесь! — сказала Ичтака. — Окно… откройте! — слабый голос Янн’ы сорвался на крик. — Откройте!       Приказ был выполнен сразу, и Янн снова сосредоточилась на своём испытании. Её глаза начали слезиться, а лицо выражало только контрасты страданий и мучений. Наедине со своей болью, женщина почувствовала себя ещё более одинокой чем когда-либо. Даже когда она вскоре воспроизведёт на свет ребёнка.       Он её невообразимо измучил. Буквально пожирал изнутри, поглощая всю энергию матери и требуя ещё, ещё и ещё! Янн’а не могла дышать, а слёзы стекали по её щекам, пока одна из служанок не догадалась их убрать. Тело пребывало в постоянном напряжении; казалось, его вот-вот разорвёт. Служанки тихо молились, призывая на помощь роженице богиню Сиуакоатль. Являясь покровительницей деторождения, Сиуакоатль также отвечала и за войну. Именно поэтому роды считались настоящим боем, и роженицу почитали наравне с храбрыми воинами. Служанки поддерживали красоту внешнего вида госпожи, чтобы она могла торжественно встретить победу.       Роды были долгими, но у всего есть конец. Он заставил себя ждать и был самым большим желанием Янн’ы. И как только малыш должен был покинуть тело своей матери, темескаль наполнился багровым светом. Внимание служанок и госпожи привлекла Кровавая Луна, виднеющаяся из окна. Девушки ужаснулись, даже послышался громкий крик. Они упали на колени, закрывая лица руками. — Боги гневаются! — произнесли они в один голос. — Полоумные девки! — недовольно рявкнула Ичтака. — Они накажут вас, если мы не поможем госпоже в её испытании! — повитуха посмотрела в глаза Янн. — Давайте, мецтли, ещё немного! Вы почти выиграли этот бой!       Женщина воспрянула, будто с новыми силами готовая закончить начатое. Приподнявшись и сжав обеими руками края ложа, Янн стала тушиться упорнее, иногда поглядывая на Красную Луну, что тоже наблюдала за родами. И когда раздался звонкий визг малыша, который начал громко плакать, женщина упала на ложе, набирая как можно больше воздуха в грудь. Боль исчезла, осталась только лёгкость, некое чувство победы и свободы. Ичтака рассмеялась, с нежностью глядя на родившегося ребёнка. — Это мальчик! Госпожа родила нам принца! — Мальчик… — тихо повторила Янн’а, бесшумно заплакав.       Быстро разрезав пуповину и очистив мальчика от крови, Ичтака передала малыша его матери. Все вокруг замерли, пока Янн’а рассматривала новорождённого. Такой маленький, такой беззащитный. В красном свете Кровавой Луны, эта картина не была такой уж милой, какой должна была быть по сути. Залитое алым ложе, залитое алым тело матери, залитый алым мир. Янн’а не могла до конца поверить, что вот он, сын, на её руках, так как только совсем недавно носила его под сердцем. Из памяти мгновенно вылетели долгие часы мучительной боли. Дрожащими пальцами Янн’а касалась маленького лица и тельца своего сына. Всё было настолько пугающим и завораживающим, что и внешний мир умолк дабы не мешать долгожданной встрече матери с сыном. — А вы рты не разевайте! — прошипела гневно Ичтака, смотря на служанок. — Нужно укутать малыша!       Спустя немного времени, Ичтака помогла госпоже аккуратно приложить малыша к груди, ибо настало время для кормления. Усталый взгляд Янн’ы, преисполненный любовью к этому маленькому новорождённому наблюдал очень внимательно. Ичтака села рядом с госпожой. — Славная победа, мецтли. Принц родился крепким. Как же Вы его назовёте?       Янн промолчала, пока ребёнок не заснул на её руках. Параллельно, служанки быстро и аккуратно отмывали тело госпожи от крови. — Его зовут Кассиан, — совсем тихо проговорили уста Янн’ы. — Это… это необычное имя, моя госпожа! — удивилась Ичтака, призадумавшись на секунду. — Смею предположить, что Вы придерживаетесь культуры своего народа… — Ты собираешься оспаривать моё решение? — Нет-нет! Ни в коем случае, моя госпожа! Вы наша хозяйка, и я никогда не посмею Вам возразить!       Янн недовольно вздохнула и поднялась с ложа. Ичтака сразу же помогла ей удержать равновесие. Кровавая Луна теряла свою власть над небом, и скоро должен был наступить рассвет. Прижимая к себе младенца, Янн’а двинулась в храм, где скрылась в своих покоях на некоторое время. Служители шептались о рождении принца Кассиана с особым интересом, поскольку это событие выдалось необычным и сопровождалось крайне пугающим феноменом. — А что если мы прокляты? — тихо спросила служительница, иногда оглядываясь. — Чушь какая! Боги хотели показать нам как она страдала! — заявила другая. — Вы просто не слышали криков госпожи! — Да как же не слышали-то? Я даже на себе ощутила долю этой боли… — Вам бы перестать стоять тут без дела. — к небольшой группе девушек подошёл мужчина. — У нас праздник на носу. Ичтака приказала всем готовить зал. Поторапливайтесь, ежели не хотите ночевать на улице, привязанными к столбам! ***       Молодой парень ловко обошёл охрану, представившись новичком, и направился по узкому коридору к нужной двери. Ему дорого стоило узнать как найти тайный проход, но он ни о чём не жалел. Тенок, сын вождя, храбро решил рискнуть головой и проникнуть в крыло госпожи дабы притвориться одним из её личных охранников.       Подойдя ближе к проходу в крыло госпожи, парень окликнул одну девушку. — Что… Тенок?! — послышался удивлённый голос. — Тихо ты!       Рядом с парнем показалась невысокая служительница, отчаянно прятавшая своё лицо под алым капюшоном. — Изыди! Увидят — убьют! И меня, и тебя! — Да перестань ты паниковать, Зелцин. Я просто посмотрю на госпожу, и тут же уйду. — Сказано тебе — запрещено. Госпожа сразу узнает лазутчика. Мне еле удалось уничтожить твоё послание! — Не шпион я! — недовольно отрезал Тенок. — Знаешь какая молва о вашей госпоже идёт? Говорят, что от её взгляда теряют рассудок! Я хочу лично убедиться! — Ты совсем глупый? Это будет стоить тебе жизни! — Послушай меня, женщина! — Тенок задрал голову. — Если я сказал, что мне нужно увидеть её сейчас, значит сейчас! Не верю я во все эти сказки, которые про неё говорят. Наверняка она вас просто запугала! — Следи за своим языком! В её-то храме такое говорить?! Тенок виновато вздохнул, решив что начал слишком грубо. Нынешнее положение пока не позволяло ему требовать чего-то. Оставалось только пытаться убедить служанку помочь ему. Если провала не избежать, придётся девку убрать… мало ли. Хоть они и были знакомы всю жизнь, нельзя позволить ей поднять шумиху. — Ты права… Прошу простить меня, я был слишком резок. Но это вопрос жизни и смерти! Неужели ты не дашь мне возможности взглянуть на госпожу? — голос парня приобрёл трагический тон. — Если бы мы пускали сюда всех, кто хочет того же… — Слушай! — руки Тенока легли на плечи Зелцин. — Если ты смилуешься и поможешь мне, я поговорю с отцом и он устроит тебе свадьбу с сыном вождя из соседнего племени! Представь как будут рады твои родители! — Лукавишь… — недоверчиво взглянув на Тенока, девушка убрала его руки со своих плеч. — Тогда за меня замуж пойдёшь? — резко выдал юноша. Глаза Зелцин засияли странным огоньком, и глупо улыбаясь, она то и дело что заправляла пряди волос за ухо. Казалось, он произнёс именно те слова, которые девушка и хотела услышать. — Точно женишься на мне? — Клянусь! — торжественно объявил Тенок. — Но не раньше, чем ты исполнишь мою просьбу. Девушка не стала расспрашивать Тенока о подробностях причин возникновения такого желания, ибо недавно она тоже была одержима идеей увидеть лицо той самой госпожи Янн’ы, которой служит королевская повитуха из самой столицы! Никто точно не знал, как Ичтака встретила Янн’у, но все восхищались невероятной преданностью повитухи. Она была правой рукой госпожи, и делала всё, чтобы тайный культ разрастался, и в то же время не привлекал внимания. Вербовать служителей было не так уж и трудно; невозможно было не поверить словам Ичтаки о божественной воле. Женщина жила с огромной верой в то, что служение госпоже это прямой путь к богам… настолько сильно образ Янн’ы покорил сердце повитухи. Влюблённые в её глаза и облик, служители (будь то женщина, или мужчина) были готовы отдать свои жизни дабы удовлетворить свою повелительницу. Конечно, для них были непонятны многие вещи. Например, если отца принца Кассиана не было рядом, тогда госпожа явно забеременела от одного из богов. Но от кого из них? Служители и не надеялись получить какие-либо ответы на многочисленные вопросы, поэтому пытались найти правду самостоятельно. Некоторые полагали, что её избрал Тескатлипока, и в результате их союза, госпожа больше не может выходить на солнце, так как только ночью она может встретиться с Тескатлипоком. Другие же полагали, что жена бога ночи Шочикецаль нашла достойное тело и бродит по земле. А её роды были испытанием для людей — проверка их доброты, душевной красоты и стойкости. Какие только мысли не посещали головы смертных… Мифические образы помогали им строить самые невероятные теории. Ими люди и довольствовались, и оттого их вера в богов только крепчала. — Ладно, проходи. Я дам тебе нужную одежду и проведу к охране, — Зелцин взяла юношу за руку и потянула к себе, дабы быстрее скрыться. — Пока Ичтака занята юным господином, я смогу убедить всех что тебя избрали для поступления в личную охрану госпожи. Благо, нас пока не так много здесь. — Я так рад что ты одна из приближённых королевской повитухи! — Но будь осторожен, — перебила его Зелцин. — При госпоже будь с опущенной головой, не заговаривай с ней и не касайся её! Не приближайся к переходу в тот коридор ближе, чем на семьдесят шагов, — девушка указала в левую от них сторону. — Только двое охранников избираются для охраны покоев, на три дня. Они уже выбраны, и скоро займут свой пост. — И когда же я смогу… — Госпожа иногда выходит чтобы пройтись по храму. — Спасибо, Зелцин! — Тенок тепло улыбнулся девушке. — Я сделаю всё как следует! Ложь, бессовестная и настоящая. Тенок не собирался ждать, пока госпожа выйдет из своих покоев. Он был слишком нетерпелив и самоуверен, чтобы повиноваться правилам. Тенок рассчитывал на свою ловкость и незаметность, поэтому его план был воистину прост: он уберёт одного из охранников, выбранных стоять на посту у покоев госпожи. Притворившись им, Тенок займёт его место и дождётся удобного момента, чтобы убрать второго, без лишнего шума. В коридоре не так уж и светло, использовать это будет как раз кстати. Тем более, сложнее всего — подобраться к охраннику, а там уже… Легче лёгкого! Кто-то мог похвалить Тенока за простоту, а кто-то — просто подивиться его наивности. На удивление, всё проходило гладко. Зелцин дала Теноку одежду служителя культа, затем скрылась в основном коридоре, вернувшись к двери тайного хода. Тенок вёл себя тихо и сдержанно, пока не решил что самое время действовать. Как и говорила Зелцин, происходила смена охраны покоев. Осторожно подойдя к одному из избранных охранников, Тенок попытался его заговорить пока второй отдалялся. Затем, юноша вырубил мужчину полу-боковым ударом в челюсть. Воспользовавшись не освещённым факелами углом в переходе, Тенок оставил там мужчину без сознания и последовал за вторым охранником, скрывая лицо капюшоном. Удача явно была на стороне этого юноши, так как его почти нельзя было отличить от бедолаги, который лежал в тёмном угле у перехода. Совсем быстро, Тенок оказался на посту. Краем глаза он смотрел на своего «напарника». Из маленького кармана на поясе, парень достал несколько семян и протянул их мужчине. — Помогает не засыпать, — Тенок понизил голос. — Ичтака сказала, что нам надо обязательно их принимать. Ты вот поспешил вперёд, а мне тот парень передал послание. Приказ.       Мужчина пожал плечами и взял несколько семян, закидывая их в рот. Через несколько минут у него начались головокружения: он уснул и чуть не упал. Тенок удержал его и уложил на пол. — Прости, дружище, тебе худо будет некоторое время, — тихо произнёс Тенок.       Его охватило желание громко засмеяться и возрадоваться своей удаче, ибо такой лёгкой победы у него ни разу не было. Парень всё меньше сомневался в том, что слухи о госпоже и правда сказки. Он даже подумал, что разочаруется ещё сильнее, когда увидит саму госпожу. Ну не бывает таких женщин, только богини способны покорять людские сердца. Наверняка это проделки её высшего покровителя, влияние которого заставило глупцов думать, что эта женщина как-то связана с богами. Это надо же, посвятить ей целый культ! Да ещё и с такими слабаками в охране. Какой подвиг он совершит! Раскрыв лже-богиню, Тенок докажет отцу и племени, что он достоин быть приближённым богов, а не какая-то богатая женщина, у которой за душой явно нет никакой любви и уважения к небесным покровителям и хозяевам мира сего.       Ухмыляясь, Тенок переступил порог покоев госпожи. Они были просторными, и обставлены довольно богато. Тенок обратил внимание на широкое ложе и стоящую рядом колыбель. Ложе было скрыто со всех сторон едва прозрачными тканями. Освещения было побольше, чем в коридоре, так что юноша смог разглядеть через ткань чей-то лежащий силуэт. Было логичным предположить, что это госпожа. Если она не двигается, значит спит.       Парень осторожно подошёл к ложу и аккуратно убрал в сторону край свисающей ткани. Перед ним предстала мирно спящая госпожа Янн’а. Левая рука женщины лежала на животе, а правая — над головой. Грудная клетка медленно поднималась и опускалась, в знак того, что сон Янн проходит спокойно. Тенок замер, оглядывая госпожу с головы до ног. Он осознал, что не мог оторвать от неё взгляда. Ничего примечательного в ней не было, помимо татуировок под глазами, но всё же…       Вдруг, Тенок вздрогнул и отшатнулся, упав прямо на стол и опрокинув золотой поднос с фруктами. Его внезапно парализовало, то ли от страха, то ли от неожиданности. Мысленно удивлялся самому себе, будто был не в силах контролировать собственное тело. Он нервно сглотнул. Янн’а открыла глаза.