2120 год
— Деда Тони, — произнес мальчик, продолжая сидеть у мужчины на коленях, преданно заглядывая в глаза, заинтересованный его историей. — А как твоя семья отреагировала на то, что ты робот? Старк вздохнул, обдумывая его вопрос. Было трудно на него ответить, тем более такому малышу. Ранее ему не задавали такого. Вот Роберта больше интересовал вопрос о том, как он себя ощущает, чем отличается его общее состояние робота от того, когда он был человеком. Также многие интересуются, остался ли он прежним собой или все же изменился. И какие именно изменения (а они, в любом случае, были). — А ты сам как думаешь? Твое мнение обо мне сильно изменилось? — все же спросил Старк, интересуясь мнением правнука, заодно и давая себе время подумать. — Ну, я же не знал, что ты умирал. А мнение не особо изменилось. Я тебя знал только таким, — честно ответил мальчик и даже не стал его рассматривать подробнее, как это делали практически все. — Справедливо, — оценил ответ Старк и потрепал правнука по голове. — А Морган, ей тогда семь лет уже, была больше поражена тому, что я воскрес. А робот я или нет — если это все еще я, который ее любит и помнит секреты ее — была рада. Пеппер же, жена моя, была удивлена, и долго не могла поверить. Ни в то, что я оказался жив, ни в то, что я робот… Сам Тони не знал, что произошло за те два с лишним года, пока его не было. И не знал последние дни или недели своей человеческой жизни. Он посмотрел, что мог, с камер, понял по рассказам. И не мог представить, как было тяжело чете Старк. Как он понял, когда Старк человек надел перчатку, его тело будто не выдержало всей мощи и подпалилось. Ему мстители отдали честь, Питер и Пеппер ему сказали свои последние слова, после чего Тони умер. А Морган просто известили о его смерти, дали попрощаться с телом и потом отпустили в плавание его реактор, как доказательства наличия сердца. И там, на прощании, были все. И потом приходит Тони, спустя два с лишним года, и практически ничего не знает. — Но в результате приняли тебя, потому что любили, да? Тони вновь задумался. Любви с Пеппер как таковой и не было особо. Была привязанность и крепкая дружба. Приняли ли? Относительно, и то спустя много времени. Не могли поверить, что перед ними прежний Тони. Хотя, по идее, он тогда и не был прежним собой. — Можно сказать и так. Прошло немало времени, прежде чем они поняли, что я — это я. Будь то робот или человек, — просто ответил Тони. — Но в то время мне было не легче, чем им, честно говоря. Трудно себя осознать совершенно другим существом. Человек — не только плоть и кровь, но и душа. Но душа человека — в его мозгах. И я живое тому подтверждение, — усмехнулся мужчина. — И кто-кто, а моя доча приняла меня и была рада, как никто, — тепло улыбнулся мужчина. Крис чуть подтянулся и обнял дедушку. Несмотря ни на что, он оставался для него дедой Тони. Даже несмотря на то, что, лет через тридцать, будет выглядеть его ровесником. Он хоть и слабо пока понимал всю эту ситуацию, и тем более представлял. Он просто знал свое к нему отношение, как и знал то, что оно не изменится даже спустя года. Какая бы не была внешность — сам Крис навсегда останется младше него. — Я люблю тебя, каким и кем бы ты ни был! — поспешил сообщить о своих мыслях мальчуган, совершенно не понимая, что сейчас напоминает ему его Морган. Та тогда отреагировала примерно так же.***
2025 год
— Как вы себя чувствуете, мистер Старк? — осторожно спросил Питер, будто все ещё не веря в то, что смог, если не оживить, то хотя бы воссоздать Тони Старка. Он хотел для него жизни и с радостью взялся за недоработки своего наставника. Ведь тот не зря оставил свои воспоминания и чувства в компьютере. Значит, надеялся так вернуться. Тони сидел на кровати, на которой до этого лежал, в то время как сам Паркер сидел на вращающемся компьютерном стуле, повернувшись к мужчине. А тот осматривал комнату и думал о том, как ему не терпится увидеть Морган. Точнее сказать, он знал, что тому Тони хотелось бы увидеть дочь, обнять, убедиться в том, что с ней все хорошо. Но он не испытывал того, что должен был испытывать. И даже немного огорчался этому факту. Ему хотелось нагрубить — сказать, что он умер. А то, что от него сейчас осталось — лишь тень. И он не может ничего испытывать. Он робот, подобие того Тони, а не сам он. — Не знаю, — все же честно ответил Старк, мельком взглянув на Питера. — Я помню, что испытывал раньше, я могу догадываться, что должен испытывать. Но не могу… Я, будто, знаешь… Будто выпил виски вместе с успокоительным. Причем много. Что вот вроде — вот это ты обычно испытываешь в подобных ситуациях. И я, наверное, смог бы правдоподобно их сыграть. Но суть-то в том, что я не испытываю их на данный момент. Будто это навязывают мне. И это все не мое. И я сам не знаю кто я. Вздохнув, он задумался над тем, что не хочет врать. Не видит больше смысла в этом. Прикрывать свои чувства и мысли слоями шуток и сарказма, боясь показаться слабым. Он стал честным, он стал другим. И даже не испытывает страха больше никогда не стать прежним. Хотя, опять-таки, должен бы. И как же много это «должен», думал Старк. — И… — начал Тони, но замолчал, собираясь с силами. — Я знаю, что прежний Тони не хотел себе такой жизни. Он готов был отдать ее, взамен на сотни миллиардов других. За полвселенной. И, может, была в нем мысль, чтобы остаться существовать хоть как-то, но я уверен — именно так он не хотел. Ты перенес его воспоминания, создал хорошее тело для этого… Но этого недостаточно для того, чтобы тот Тони вернулся. Я надеюсь, что ты понимаешь это. Я сейчас не тот Тони, и, скорее всего, никогда не смогу стать им. Да, у меня есть его воспоминания, у меня есть исходник. Но это для меня будто чужое, Пит. И я совершенно не знаю, кто я, для чего я, и зачем я тут. Все было иначе. Не так себе это Питер представлял. Хотя, честно говоря, он вообще не представлял себе эту ситуацию. Он до конца не верил в эту затею. Был уверен, что зря тут пропадает, и что обязательно что-то пойдет не так. Но это случилось. И это лишний раз доказывало то, что они были и остаются хорошей компанией, в плане каких-то разработок. А то, что в данный момент эта «разработка» — и есть Тони Старк, думать не хотелось. — Я читал, я много изучал эту тему. И к вам придут необходимые чувства, надо просто все вспомнить, что в вас… загрузили… — уже тише добавил Питер последнее слово. — Когда вы только очнулись — вы пока не вспомнили, то в вас не было никаких чувств. И чем больше вы вспоминаете, чем больше вы испытываете свои старые, загруженные эмоции, то тем больше можете их испытывать в реальной жизни. И тем больше становитесь собой. И как бы парадоксально это не звучало, но вы просто не можете вспомнить кто вы, кем вы были. — Пит… — вздохнул Тони, осмысливая его слова. — Я помню, как пришел к тебе в первый раз. Я помню свое удивление — ведь ты был всего лишь пятнадцатилетним ребенком из Куинса. Но ты создал веб-шутеры, паутину. И твое кредо было: «Когда ты владеешь такой силой и не пользуешься ей, то ты всегда будешь виновен в том, что не предотвратил.» Я помню, как тогда, в машине, сказал тебе: «Но окажи мне услугу. Хэппи твой куратор, не доводи его, не делай глупостей. Я видел его кардиограмму. Хорошо? Не делай ничего, что сделал бы я. И уж точно чего я делать бы не стал. Вот где-то посерединочке ты можешь действовать.» Потом я открыл тебе дверь, а ты меня обнял, посчитав, что это я хочу «обнимашек». И я отдал тебе тот костюм. Я помню это, Питер, и причем достаточно подробно. Я помню историю с паромом и со стервятником. И да, это позволяет мне испытывать к тебе гордость, что я смог воспитать достойную себе замену. Что ты смог добиться, и я в этом хоть немного, хоть изредка, но участвовал. Но, малыш, это не значит, что я все так же, как и тогда, перед смертью — твоей или моей — дорожу тобой. Да, это грубо звучит, за что я прошу прощения, но это так. Я помню, как пригласил тебя в мстители, а ты отказался, подумав, что это проверка. И мне тогда пришлось сделать Пеппер предложение. И я рад, что ты теперь мститель. Ты ведь уже мститель? Питер кивнул. Ему было больно такое слышать. И понимание, что мужчина прав — делало только хуже. Он и не ожидал, что тот будет вести себя как раньше. Как в последнее время, когда тот взял Питера на себя, пустил в лабораторию, дал полный доступ к базе. И даже стал больше откровенничать с ним. То, что он испытывает гордость, что раньше Тони им дорожил — было приятно, но обидно. Ведь больше этого нет. И лучше бы, наверное, он этого не знал. — Мистер Старк… — начал Питер, но задумался, и замолчал. И мужчина этим воспользовался. — Называй меня хотя бы Тони. Как я уже говорил, я не могу называться теперь Старком, в полном смысле этого слова. Я Тони, и пока не стану — а я не стану — прежним Тони Старком, пусть меня зовут только по имени. Тони Старк, он же железный человек — умер. Пусть так и останется. Питер вздохнул, после чего с укором и грустью посмотрел на мужчину. И снова он был с ним согласен. Все же Тони не был бы Тони, если бы не мог здраво мыслить и в любом состоянии, в любом теле быть собой. Прежним гением. — Я все понимаю, Тони… Но надо время. Вам надо вспомнить и другие чувства. То, что делало вас человеком. Таким, какой вы были и есть. Как вы однажды сказали: «Если ты ничто без этого костюма, то ты его не достоин.» И вы как никто другой представляете собой то, что не костюм делает из вас супергероя, а ваши мозги, ваше умение делает вас героем. Ты, Тони, теперь робот, да. И ты стал им совсем недавно. Ты очнулся пару часов назад. И начал осознавать себя постепенно. Не сразу проснулся со всем этим багажом знаний. И растерянность сейчас — это нормально. И я буду рядом, кем бы ты ни был, и кем бы не стал. Ты — это твоя душа, твои знания. Ты теперь стал другим, и это нормально. Но это все так же ты. Да, может, ты уже не «мистер Старк», но все еще Энтони Эдвард Старк. С его детством, где недоставало отцовской любви. С его грузом ошибок, проблем. И даже с его наследством в виде дочери. Ведь ты помнишь, как любил ее? Неужели ты сейчас пройдешь мимо неё и не захочешь ее обнять? А пройдешь мимо, как перед любым другим ребенком? Ей уже семь лет, кстати, — с улыбкой договорил Питер, смотря на Тони и ожидая его реакции. Он специально начал с обращения на «вы», а потом перешел на «ты». В знак уважения, что он в любом случае будет рядом, понимает и поддерживает. Он многое хочет ему сказать, многое готов ему отдать, но единственное, что тому сейчас надо — время. Чтобы просто прийти в себя и осознать. Тем временем Тони задумался. Вспомнил, как однажды Морган нашла шлем от железного человека, и играла с ним. Вспомнил ее темно-каштановые волосы, карие глаза. Как она смеялась, когда Старк ее щекотал. Вспомнил их семейные посиделки с Пеппер и Морган. Как они смотрели фильм, готовили вместе, играли в прятки и догонялки. Вспомнил сказки на ночь, которые читал для дочери. И среди сказок были добрые истории о человеке-пауке. Как он обещал ей, что однажды познакомит ее с самим Питером, и он сам ей все покажет и расскажет. Как у нее тогда загорелись глаза, и как стало от этого тошно самому Старку. Он обещал то, что, возможно, и не случится. Или же он сам не сможет их познакомить. Тони тогда понимал, что он может не пережить эту войну. Он оставил завещание — голограмму, в которой много всего наговорил. Он был готов к этому, ожидая финала. Может, не смог предугадать, что именно его жертва должна была спасти вселенную. Тони не раз действовал необдуманно, пытаясь спасти мир. Даже в космос летел с бомбой на плече. И все это было в конечном итоге для того, чтобы «воскреснуть» сейчас роботом, будто к этому все и шло. Будто он, умирая, знал, что вернется. Будто это не Питер не предоставил ему выбора, а он сам решился на это. И это даже удручало часть его сознания. — А ты изменился. Это все, что мог ответить мужчина. Он понимал, что тот отчасти прав. Понимал, что все так же любит дочь, и все же хочет ее увидеть, обнять, поговорить. Хотел узнать, насколько она выросла, как со всем справляется Пеппер. Насколько поменялся мир. Или, если быть точнее, как теперь на этот самый мир будет смотреть Тони. Другими глазами. Причем буквально. — Когда я создавал эту программу, переносил свой разум, я делал это только для того, чтоб освежить свою память. Пятница мне помогала вспоминать, переводить все в код. И мы потом просматривали мою память, в поисках ответа. Я тогда был поглощен только тем, чтобы найти ответы, найти способ всех вернуть, Пит. И, может, когда я перед путешествием в прошлое загружал вновь свои воспоминания, я и думал о воскрешении части себя… Но я ожидал, что это будет не так. А просто, знаешь… Если кому-то захочется поговорить со мной или узнать какие-либо мысли мои, то Пятница бы помогла с этим. Показала бы, и, может, рассказала бы что-то. Я не знаю, просто это было, и о последствиях я не особо задумывался… Было трудно говорить, открывать свои мысли. Но ведь это было частью его плана, когда он начал всем этим заниматься. Помочь открыть людям себя с другой стороны. Он не надеялся, что по нему будут прям скучать, и его будет не хватать. Он слишком самовлюблен и эгоистичен, он много шутил и издевался. И то, что он иногда спасал людей от вторжения или просто от опасностей — не делает из него более хорошего человека. Из-за этого он не стал более любим среди близких. Это всегда воспринималось как должное. И отчасти так оно и было. Если бы он не был бы супергероем, то его бы не стали терпеть так долго. Разве что из-за денег. — Я даже не знаю, что в результате произошло. Я знаю с твоих слов всю историю, что случилось в тот день, когда мы спасли вселенную… — Мы с пятницей подготовили еще парочку моментов, которые мы могли бы в вас загрузить, чтобы вы еще что-то помнили. Я могу вам это показать. Но я не решился вносить это в ваш код, не был уверен, что не испорчу этим что-нибудь… — Ну давай тогда посмотрим, что ты подготовил, и подумаем, что с этим можно сделать.