Трудности общения с ангелом

*** Погода разбушевалась не на шутку и, судя по всему, в ближайшее время не собиралась меняться: небо огрызалось громом и почти ураганным ветром, ливень зарядил с самого обеда и лишь усилился к вечеру. По всей видимости, Сэм и Бобби, отправившиеся в город, задержатся минимум на час, так как будут ехать медленно, потому что наверняка на дороге дальше, чем на два метра, ничего не видно, и старый охотник предпочтет лишний раз подстраховаться, чем загреметь в больницу из-за возможной аварии. Дин мелочно порадовался, что Детка тихо-мирно стоит в гараже, пока допотопный транспорт Бобби колесит по грязи. Провести выходные как нормальные люди — без охоты на сверхъестественных монстров и левиафанов, без вечного беспокойства за судьбу отдельно взятого человека и всего мира в целом — предложил Сэм, и, что странно, Бобби его поддержал, проворчав, что с такой профессией им нужно как можно чаще отдыхать, иначе можно перегореть от стресса. Так как новых расследований, к счастью, не намечалось, Дин уступил и не высказал вслух рвавшиеся с языка язвительные комментарии по поводу сияющих, как в тринадцатилетнем возрасте, глаз Сэма. Тот, в свою очередь, лишь хмыкнул, когда Дин предложил позвать на их импровизированную вечеринку и Каса. Таким образом, после масштабного похода по магазинам, так как Бобби внезапно приспичило пополнить запасы своей кладовой, у них намечалось следующее: ТВ-шоу, просмотр какого-нибудь голливудского, не напрягающего ум боевика с сортирным юмором, заказанная еда из ресторана, чипсы и пиво. Дин, избежавший хождения со списком необходимых вещей, честно выиграв у Сэма на «пальцах» — способ, которым Винчестеры с самого детства делили неприятные обязанности, конечно надеялся получить также свой яблочный пирог, но понимал, что внезапно проявившаяся «забывчивость» младшего брата могла быть всего-навсего обычной местью. Дин подошел к полупустому холодильнику, в котором хранился майонез, вскрытая упаковка из-под быстрорастворимой лапши и кусок сырокопченой колбасы, взял бутылку пива, подцепив крышку кольцом на безымянном пальце: тратить время на поиски специальной открывашки не хотелось, так как жажда мучила все сильнее. Но не успел он промочить горло холодным напитком, как перед ним, размахивая руками, словно мельница, материализовался Кастиэль. Бутылка от неловких движений ангела выскользнула из рук Дина и, кувырнувшись в воздухе, разбилась об пол. Жидкость в падении выплеснулась на тренч и больничную робу Каса и забрызгала его белые носки: обувь он принципиально не носил. — Мать твою, какого хрена ты делаешь? — рявкнул Дин, в большей степени пораженный поведением Кастиэля, чем его неожиданным появлением. Кас, перестав взмахивать руками, расстроено оглядывал расплывавшиеся на бежевой ткани мокрые пятна. Во рту у него была травинка, и он, играясь, перебрасывал ее из угла в угол губ. Рассеянный ответ был как раз в стиле нового — впавшего в детство? — Каса. — Твои слова неверны, Дин, весь небесный легион возник согласно Божьему повелению, и лишь Господь один — создатель наш. Что касается второй части твоего вопроса, то пчелы на лужайке по неведомой мне причине сочли, что я представляю угрозу для их улья, и потому напали на меня, и я получил раны в бою. Кастиэль, невинная душа, продемонстрировал ему несколько красноватых волдырей от укуса насекомых. — Пчелы? — первым порывом, кроме как дать бестолковому идиоту подзатыльник, оказалось желание облегчить его боль, приложив к укусам лед. Но Кас словно бы дожидался, пока Дин увидит «боевые ранения», и лишь после этого легким движением излечился от отека, словно стряхивая с кожи пыльцу. — Ладно, проехали. Ну что с тобой прикажешь делать? — Насколько я мог заметить, ты не из тех людей, кто следует приказам. Прикажи я тебе нарисовать идеального барашка, разве ты бы послушался? Но заметь, я не хочу ни барашка в ящике, ни хилого и старого, ни того, кто ест много травы… — Значит так, — невежливо перебил его Дин: он до сих пор не знал, как вести с таким Касом — спятившим от галлюцинаций. — Я сейчас дам тебе сменную одежду, во что можно будет переодеться — не будешь же ты разгуливать в таком прикиде? — белая форма раздражала: она постоянно напоминала, что Кас самоотверженно принял память о заточении в клетке с Люцифером и Михаилом на себя, избавив от мучений Сэма, но и сам при этом утратив покой. — Отопление работает отлично, потому твои вещи на радиаторе быстро высохнут. Идем. Кастиэль недоуменно моргнул, словно Дин говорил на незнакомом языке, но потом кивнул и послушно пошел следом. В шкафу с вещами Дин отыскал чистую старую футболку и джинсы и вручил их Касу. Ангел неловко снял плащ, бросив его на спинку кресла, и взялся за край пижамы: поднимавшаяся ткань дюйм за дюймом обнажала бледную кожу, показывала подтянутый живот, темные соски и трогательные ключицы. Кончики пальцев начало покалывать от желания дотронуться — Кастиэль, то есть, конечно, Джим Новак был болезненно красив, на грани. Хоть его тело давно утратило подростковую угловатость, оно оставалось острым — подбородок, локти, коленки и перевернутый треугольник широких плеч и узких бедер. Дин за внешней оболочкой чувствовал Каса, потому что личность ангела подчиняла себе сосуд: это проявлялось в отстраненном взгляде, примораживающим-привораживающим, словно Кас одновременно прибывал в двух мирах, движениях, полных достоинства, пусть и слегка неловких, и скрытой мощи, таящейся до поры до времени. В сознании Дина высота, которую задал Кастиэль своей сущностью, неумолимо снижалась, падала по наклонной, так как его мысли вертелись, как ошпаренные, вокруг охуительно классного ангела, и то, что Дин жаждал с ним сделать, было далеко от праведного поведения и уважительного отношения к Слугам Господним. Когда Кас взялся за шнурки на штанах, у Дина закружилась голова. — Чувак, не щеголяй голым задом перед всеми, — сглотнув, пробормотал Дин и отвернулся. Он старался не задумываться над тем, что сделал это скорее для собственного спокойствия: вид распахнутых насыщенно-синих глаз раз за разом поднимал в Дине все старательно подавляемые желания, и лишь плескавшаяся в них доверчивость и неискушенность сдерживала лавину, которая смела бы все его запреты. — Люди обычно смущаются, когда кто-нибудь так делает. — Прости, Дин, не хотел ставить тебя в неудобное положение. Держи, — Кас подал стопку сложенных — и когда успел? — вещей, и Дин, взяв их и стараясь откровенно не пялиться на обнаженного ангела, поспешил в ванную. Остудить себя, да — с помощью ледяного душа, желательно. На самом деле, похоже, что из всех вещей Каса более всего пострадал тренч и частично — больничная пижама. Последняя отправилась в мусорное ведро — черт, да Дин лично сходит и приобретет новые шмотки для Каса, а вот с плащом пришлось повозиться. Наиболее пропитавшиеся пивом участки ткани он сполоснул мыльной водой и искреннее понадеялся, что этого хватит, чтобы реанимировать загрязненную одежду — обычно стиркой Винчестеры не заморачивались, отдавая весь скарб в прачечную, но тут всего лишь пятна от пива, верно? Закончив, Дин повесил плащ на радиатор, чувствуя себя крайне глупо и радуясь, что Сэм уехал, и ни одного свидетеля его морального падения не нашлось. — Кас! — крикнул Дин, выходя из ванной комнаты, — ты теперь мой должник по гроб жизни, ведь я… — и замер, подавившись невысказанными укорами. Кастиэль стоял практически нос к носу с ним, снова нарушая личное пространство. Футболка пришлась ангелу почти впору, а вот штанины не мешало бы подвернуть, да и бедра у него были не такие широкие, поэтому ремень бы пригодился. Отсутствие синего галстука и рубашки сказывались на восприятии, Дин невольно вспомнил время, когда Кас считал себя целителем с божьим даром, но разница была очевидна: Эммануил выглядел тенью себя прошлого, а сейчас Кас — настоящий. И в вещах Дина. Винчестер сглотнул, ощущая волну тепла по всему телу: словно он поставил знак собственности на ангеле, как сам Кастиэль отпечатком ладони на плече клеймил его, и, кажется, над Дином надо провести обряд экзорцизма, чтобы изгнать все похотливые мысли о невинном, но таком сексуальном ангеле. Кастиэль развел руками, словно спрашивая: «Ну как?», но Дин смог выдавить себя только неопределенное хмыканье. — Твои вещи пахнут тобой, Дин, — с непередаваемой интонацией мягко заметил Кас, дотрагиваясь до выпуклого принта с эмблемой Металлики на груди. Футболка стала безнадежно малой Дину после одной неудачной стирки. — Тоже мне новость. — Мне нравится. Кастиэль улыбался кончиками губ — домашний, расслабленный. Еще секунда, и Дин, наверное, прижал бы его к стене и начал целовать, как давно мечтал, но в этот момент на улице послышался шум от припарковавшейся машины, а в окне, выходившем на автомобильную площадку перед домом, сквозь серую пелену дождя четко прорисовался пикап Бобби. Спустя пару минут дверь хлопнула, и в гостиной показались двое мужчин, которых Дин, честно сказать, сейчас был не слишком рад видеть. — Ты засранец, Дин, — с порога воскликнул Сэм, оглушительно чихая и поспешно снимая промокшую насквозь куртку и обляпанные грязью ботинки. Пока он раздевался, с него натекла порядочная лужа. — Если бы ты позволил мне взять Импалу, мы бы не застряли на телеге Бобби на полпути к дому, и нам бы не пришлось толкать ее, так как у нее заглох мотор. — Полегче, сынок, эта тачка не раз меня выручила, когда ты пешком под стол ходил, — проворчал Бобби, проходя с пакетами на кухню. — Черт, чувствую себя так, словно начался Всемирный потоп и… О, Кас, и ты здесь — только сейчас Сэм заметил стоявшего в стороне ангела, и судя по потрясенному хмыканью, объяснение, пришедшее ему в голову, почему тот был в одежде Дина, не совсем правильное. — Он пролил на себя пиво, и я разрешил ему переодеться, — поспешно вставил Дин. Брови Сэма поползли вверх, глаза заискрились любопытством — пунцовые щеки брата были довольно редким явлением. — Кастиэль пьет пиво? — Ага, а еще он принимает амфетамины и устраивает оргии, — шутка получилась злой, хотя никто из присутствующих и не подозревал, что ангел в 2014 году именно этим и занимался. Кас мимолетно посмотрел на Дина и чуть сощурился. — Здравствуй, Сэм. Бобби, — Бобби, выглянувший из кухни, угрюмо кивнул; впрочем, он со всеми так здоровался, а Дину порой вместо приветствия бурчал: «Ну, из-за какого геморроя ты опять приперся?». Так что да, с Касом Бобби был, можно сказать, ласков и обходителен. Ангел, не обращавший внимания на некоторое замешательство охотников, вызванное его внешним видом, вдруг выдал: — Вы знали, что слоны имеют четыре коленки и могут стоять на голове, как люди, а слонихи к двенадцатилетнему возрасту готовы к спариванию и начинают искать крупных, сильных и брутальных партнеров? — Кас, просовывая пальцы в шлевки джинсов и, чуть приподнимаясь на носках, обратился к Дину: — Кажется, та девушка, в одеянии Ангела Господня в гнезде порока, куда ты меня водил на стриптиз, сказала, что ты «брутальный парень»? Бобби с Сэмом выразительно переглянулись. Кажется, они оба получили бы премию в номинации «Молчаливое ехидство». — Нет. Да. Возможно. Отстань, Кас. — Ты не в духе. Почему ты не в духе? Впрочем, ладно. Хоботы у слонов могут удерживать около восьми литров воды, и они мне очень нравятся. Толстые, горячие, твердые, так и тянет обхватить их ладонью, погладить туда-сюда, сжать несколько раз или даже поцеловать. Дину стало жарко, и рука сама потянулась поправить воротник клетчатой рубашки. Бобби фыркнул, сдернув свою мокрую кепку, Сэм прочистил горло и спрятал руки в карманы: привычный жест смущения — кажется, неправильные ассоциации возникли у всех. — Хм. Интересно. Я, э-э-э, не зна-а-л, апчихи! — Дин разозлился: брат хоть и вымахал в настоящего лося, а по-прежнему вел себя как девчонка, глаз да глаз за ним нужен — только не хватало, чтобы он слег с простудой в такой напряженный период. Сэм, помотав головой и прочистив горло, подмигнул Дину. — Ну, про воду. Рад, что ты присоединился к нашей компании, Кас. Кастиэль расцвел и с нескрываемой симпатией посмотрел на Сэма. — Спасибо, ты очень любезный, Сэм, как и всегда. Я вижу, твое состояние доставляет тебе некоторые неудобства? Да и тебе, Бобби, верно? В ответ прозвучал угрюмый смешок: — Нет, пернатый, видишь ли, я чертовски обожаю разгуливать в мокрых тряпках, как вшивая, драная кошка. Предел мечтаний просто. С самого детства, — Бобби подошел к заваленному всякой всячиной столу, вытащил из тумбочки неприкосновенный запас — припрятанный на черный день виски, и налил в стаканы, жестом предлагая Сэму присоединиться. Правильное решение: алкоголь — лучшее средство от простуды. — Это был сарказм, Кас, — вздохнул Дин, так как ангел бросал непонимающе взгляды на старого охотника. — Сарказм. Помнишь, мы говорили о нем? — Сарказм? О, ясно. Тогда позвольте помочь, — Кастиэль вдруг щелкнул пальцами, и вся одежда на мужчинах стала сухой и чистой, словно бы она побывала в стиральной машинке, а после — сушильном шкафу. Сэм глупо моргнул, Бобби выругался — еще ни разу при них Кастиэль не демонстрировал, что его возможности простирались так далеко. — Хм, Кас, послушай. Ты ведь мог самостоятельно высушить и свою одежду, да? — обманчиво-спокойным тоном поинтересовался Дин. Бобби, громко топая, тот час же пошел на второй этаж, бормоча себе под нос что-то вроде «ох, два идиота», а Сэм тактично сделал вид, что изучает расставленный на книжных полках старый хлам, хотя уши у него заалели — словно он чувствовал, что не должен присутствовать при этом разговоре. — Да, подобное мне под силу. — И почему же ты сразу, черт возьми, не сделал это? Кастиэль долго молчал, прежде чем с неохотой, отведя глаза в сторону, признаться: — Твоя заботливость подкупает, Дин. Не вини меня за то, что захотелось испытать ее на себе, — Кас застенчиво потерся щекой о плечо. Почти верилось: вот он, настоящий, больше не скрывается за маской безумца, потому что принять действительность, простить себя за ошибку сложнее, чем играть. — Кстати, совсем забыл. Пока я отдыхал на цветочном лугу, наблюдая за удивительно трудолюбивыми пчелами, то придумал для тебя подарок, Дин. Словно из воздуха появился большой венок, украшенный ярко-синими, желтыми и лиловыми бутонами с вплетенными колосьями. Было видно, что работали над ним кропотливо, тщательно подбирая нужные цветы, и хоть Дин ни черта не разбирался в искусстве флориста, он оценил гармоничность композиции. Сэм беззвучно ржал, якобы листая какую-то книгу, подлец. — Мне кажется, венок подходит к твоим глазам, — Кастиэль робко улыбнулся, но, заметив, что Дин колебался и не протягивал руку, нахмурился. — Дин? Бабочка и Чжуанцзы, в конце концов, были счастливы, пока не начали все обдумывать. Сомнения да долгие рассуждения всегда ведут к неприятностям, к падению, к изгнанию. Ну же, Ди-и-ин. Просьба, вплетенная Кастиэлем в долго-протяжную гласную и произнесенная бархатным голосом, была слишком искренней, чтобы Дин мог ей сопротивляться, поэтому он со вздохом наклонился, надеясь, что Сэм не догадается сфотографировать его на смартфон. Кас, солнечно улыбаясь, водрузил ему цветочный нимб на голову. Аромат лесных трав, словно их сорвали мгновение назад, распространился по всей комнате. Кастиэль с минуту, почти не мигая, смотрел на Дина — опаляющий жар в каждой клеточке тела от его взглядов — и вдруг неожиданно глухо произнес: — Дин, как ты думаешь, будет ли бабочка скучать по человеческим радостям, порхая среди своих прекрасных собратьев и сестер, или же Чжуанцзы будет скучать по крыльям и полету, когда станет человеком? И возможно ли для него счастье? Странное заявление почему-то отдавало горькой тоской и обреченностью. Кастиэль, шедший в комплекте с выдуманным Люцифером, был очень трудным собеседником, и правильные ответы на его вопросы Дин не всегда знал. Но никогда не бросал попыток найти.