Заточенный.

Шел дождь. Аладдин ненавидел дожди. Огромная серая туча монотонно выглянула из-за горизонта и за считанные секунды поглотила голубизну неба. Тени ее расползлись по еще сухой земле, словно дикие шакалы, превращая сумрачный вечер в темную ночь. Редкие капли холодной воды изредка попадали на щеки, лаская. Странная тишина настораживала и отпугивала. Так быть не должно. Порыв внезапно опомнившегося резкого ветра поднял огромную волну белого песка и обрушил её на голову Аладдину. Тот пригнулся и закрыл руками глаза. Ослепительная молния вспорола небо. Послышались первые, еще негромкие раскаты грома. Мгновение спустя ласковые капли сменились лавиной дождя, он хлестал по смуглому лицу юноши тонкими острыми плетями. Ледяная вода поспешно заливалась за шиворот, мочила волосы, заставляя их прилипать ко лбу мокрыми прядями. Аладдин совершенно точно ненавидел дожди. — О, наконец-то. Я уж было подумал, что Вы не придете, — тонкие пальцы костлявой руки игриво постукивали по металлическим прутьям решетки, — но ведь геройство для Вас всегда на первом плане, не так ли? — Мужчина, до этого момента разглядывающий каменную стену своей тюрьмы, наконец оборачивается и посылает Аладдину тяжелый взгляд, наполненный мимолетным интересом. Тот молча стоит возле входа, изо всех сил стараясь избежать зрительного контакта, которого, вероятно, так добивается Мозенрат. С одежды Аладдина сочится вода. Она же стекает по лицу и шее, оставляя за собой влажные дорожки. — Выглядите... — наконец произносит Мозенрат и Алладин хмурится от резкости холодного голоса, эхом отражающегося от стен. Пауза затягивается. — потрепанным. Алладин хмыкает, едва заметно дернув уголками губ и поднимает взгляд. Он смотрит на высокого ухоженного мужчину в шелковом иссине-фиолетовом плаще. Ноги его обуты в вычурные, расшитые золотом и серебром туфли, длинные тёмные волосы заплетены в две тугие косы, на концах которых находятся золотые заколки с самоцветами. — Зато ты как всегда чересчур, — он делает короткую наигранную паузу, — прилизан. Кстати, очаровательные сережки. Подарок любимой мамы? Их взгляды встречаются. Мозенрат растягивает губы в лёгкой полуулыбке. — Мне так приятно Ваше внимание к моему внешнему виду, — мужчина не остался в долгу, — Ты так внимателен. Иногда. — тянет он, намекая на свой недавний побег, специально сменив вежливую форму обращения на презрительное «тыканье», но вскоре возвращается к более привычной, — Надеюсь, Вы не в обиде на меня за эти небольшие магические шалости по ту сторону решетки? — О, это такие пустяки по сравнению с тем, что ты полгода назад чуть не стер Агробу с лица земли... — Аладдин скинул на пол мокрый плащ, чуть пожимая плечами и, наконец, двинулся с места. Он шагнул вперёд, прямо к камере, на автомате осматривая небольшие полки с книгами, никаких грубых или громоздких вещей, строгость и изящество. — Не хотите узнать, как именно я смог сбежать? — Хочешь потешить собственное эго? — он подошёл ближе, протянул руку и коснулся пальцами холодных прутьев, как бы проверяя их на прочность. — Ну давай, поделись со мной, о Владыка Чёрной пустыни. Мозенрат смерил Аладдина насмешливым взглядом и тихо фыркнул. Так по-мальчишески. — Я готов поделиться с Вами всем, — голос прозвучал так близко и в то же время так далеко. До юноши не сразу дошло, что маг произнёс эту фразу не открыв рта. Аладдин вздрогнул. Мужчина по ту сторону решетки смотрел прямо на него и парень тут же пожалел, что подошёл к камере слишком близко. — Пошёл вон из моей головы, — сквозь зубы процедил Аладдин, угрожающе нахмурив брови. — Прошу прощения, — прошептал Мозенрат и сделал аккуратный шаг вперёд. Он бережно взял руку Аладдина, до сих пор находящуюся на прутьях решетки, в свою, неизменно холодную, успокаивающе погладил большим пальцем тыльную сторону ладони. Мужчина не отводил взгляд от карих глаз юноши, который внезапно замер, как вкопанный. — У Вас красивые руки. — Ложь. — Чистая правда. Сильные, крепкие, властные. — Прекрати. — Как скажете, — Мозенрат улыбнулся и поднёс чужую руку к губам, мягко касаясь ладони, провёл языком по указательному пальцу и напоследок прихватил зубами мягкую кожу. Его взгляд стал темным, глубоким, но Аладдин этого не заметил. Он забыл как дышать. — Такие тонкие пальцы, — маг двинулся к запястьям и оставил на нем пару поцелуев, — и смуглая кожа... Вы идеальны, Аладдин, — шёпот Мозенрата струился как шёлк. Юноша тряхнул головой, но чувство наваждения никуда не исчезло. — Что ты... дел... я... зачем? — прошептал Аладдин срывающимся шепотом. — А зачем Вы пришли сюда? — маг сделал ещё один шаг вперёд, практически касаясь бледной щекой прутьев. Мужчина внимательно рассматривал лицо напротив. Юный страж ещё никогда не был так близко и, может, это случилось в первый и последней раз. Поэтому Мозенрат тщательно пытался впитать в себя его черты. — Потому что я выполняю свой долг перед Агробой, Мозенрат. — Аладдин тяжело вздохнул и чуть прикрыл глаза. От того, как произнесли его имя, маг дернулся. — Только ли поэтому? — Он осклабился, оголяя идеально белые зубы. — Вы скучаете по опасности Аладдин. Всю свою жизнь Вы провели в окружении опасности и постоянной борьбе с врагами. Вы были героем Агробы, а потом вас отстранили. Выбросили, как ненужную вещь. Ужасно несправедливо, не так ли? Помните тот вкус азарта, бурлящий адреналин в крови? Вам этого не хватает. Вы здесь только потому, что сейчас я являюсь единственной опасностью за сотни миль вокруг. Потому что я нужен Вам. Аладдин сглотнул. — Ладно, хорошо. Ты прав, — согласился он, обречённо кивая, — а теперь будь добр, отпусти мою руку. В графитовых глазах Мозенрата зажегся нехороший огонёк, сопровождаемый странным блеском. Он чуть прикрыл глаза и выдохнул в лицо собеседнику: — Если бы Вы только знали, друг мой, о чем я думаю каждый раз, когда вижу Ваши руки. Юноша нахмурился. — Хах, ну-ка поделись. — Когда я вижу эти длинные пальцы и изящные ладони, я могу думать только об одном, — мужчина сократил оставшееся между ними расстояние, намерено врываясь в чужое личное пространство, — как чертовски замечательно бы они смотрелись, лаская мой член. Глаза Аладдина широко распахнулись, рот чуть приоткрылся в изумлении. Мозенрат резко двинулся вперед, больно ударяясь плечами о металлические прутья, притянул стража к себе и впился зубами в его загорелую шею. Юноша охнул и обмяк. — Vos mos pertinent ad me.* — в перерывах между укусами бредил маг. Он царапал ногтями оголенную спину Аладдина, оставляя длинные алые полосы, изо всех сил пытаясь притянуть его к себе. Костлявая рука зарылась в густые волосы. Юноша не сопротивлялся, а только хрипло дышал, обдавая горячим дыханием чужое лицо. — Ты красив, — шептал Мозернат прямо над ухом притихшего стража, — я люблю красивые вещи. — И начал покрывать поцелуями чужую непрерывно вздымающуюся грудь. — Стой, — тяжело дыша Аладдин отстранился. Маг не стал его держать. — подожди. — привычным движением он сунул руку в карман штанов, извлекая из них ключ. Он вжался в решетку и нашёл потемневшие от возбуждения глаза. — Если ты устроишь побег, это будет моя вина? — с лёгкой насмешкой спросил Аладдин. — Ох, нет, — Мозенрат взял в руки протянутый ключ, — мы спишем все на несчастный случай, — и расхохотался, пропуская стража в свою камеру.