Исповедь

 — Это рак костей, — говорят они.  — Это Ад, — говорю я. Честно, я не знаю в какой момент потеряла счёт времени. Когда все стало критично плохо? Месяц назад, неделю, вчера, а может быть точка невозврата наступит завтра, где-то между 12 и 12.45… Я никогда не осознавала всю серьёзность этой болезни, хотя бы потому, что не думала, что что-то подобное может случится со мной. Но вот я здесь. Сжимаю в дрожащих руках предательский лист А4, с неоспоримым диагнозом. В голове нет мыслей. Нет эмоций. Есть только пустота и хруст, где-то в районе сердца. День за днем, ночь за ночью… Казалось, что все это происходит не со мной. Что кто-то глупо пошутил, и с минуты на минуту позвонят врачи, и скажут, что ошиблись. Но вместо этого пришла Она — Боль. Она сковывает все тело. Я чувствую, как от Нее разрывается каждый миллиметр… Особенно Ей нравится приходить ночью, когда сон упорно атакует. Но сбегает в испуге, оставаясь с Болью один на один. И ты как заколдованная кукла, врезаясь во все углы от недостатка сна, наматываешь круги по квартире, чтобы отвлечься… В одной из комнат на потолке сорок две белые с цветами плитки; в другой — на картине с природой, художник использовал два оттенка зелёного, когда изображал лесную опушку; на кухне, на обоях — четыре ярких причудливых узора сплетаются в один. Хождение из комнаты в комнату продолжается до тех пор, пока за окном не покажется первый луч солнца, освобождая из цепких лап Боли. И пока я долгожданно выдыхаю, погружаясь в царствие Морфея… Она стоит в сумерках за углом, слизко потирая лапы. Мои кости это непрочный каркас. Никогда не знаешь, в какой именно момент он не выдержит и рухнет. Ребра, ключица, плечо, предплечье, колено, большая берцовая… Господи, зачем человеку так много костей? А время идёт. Долгожданное солнце уже не приносит былого облегчения. Боль уже прочно обвила весь скелет. А её слизский яд проник в мои органы и кровь. И пока меня в очередной раз пробивает агония, пока слезы градом стекают по лицу, пока из моего рта вырывается крик безысходности… Я прошу Маму забрать меня домой, сквозь пелену смотря на небеса. Я как мантру повторяю: «пожалуйста, забери, пожалуйста, забери, пожалуйста…» Ну когда? Я помню день, когда сознание стало покидать меня. Сон не приходил ко мне уже больше пяти суток. Слова несвязным потоком выходили из моего рта, вместе с кровяными сгустками. Иногда казалось, что Боль ушла, подарила долгожданную свободу. На губах даже появлялась улыбка, мне хотелось говорить обо всем на свете. Но эти сладкие минуты были коротки. Она возвращалась, нанося новые удары, которые были в несколько раз сильнее предыдущих. И пока раздробленные кости каменели от трех месяцев неподвижности, а копчик и крестец рассыпались на костяную пыль, я ждала. Ждала, отказываясь от противных ложек с едой. Ждала, пока мне кололи очередные обезболивающие, от которых становилось только хуже. Ждала, когда уже перестала понимать — день или ночь за окном. Я помню лица всех близких. Мне было страшно забыть их, больше не увидеть. И сквозь Боль и слезы, я цеплялась за их руки и шёпот: «Мы здесь, Мы рядом». Я хочу спать. Я так устала. Когда мои веки нестерпимо потяжелели, я, наконец, закрыла глаза. Погрузившись в темноту, я отдалённо видела белый силуэт женщины и слышала родной голос: «Доченька, пойдём домой».