Вся королевская рать

Артур узнал адрес матери Мерлина без особых сложностей – само собой, он был в личном деле М34, куратор имел право его прочесть, так что Доктор Пендрагон просто без предупреждения появился под дверью. - Откуда у вас мой адрес? – были первые слова, сорвавшиеся с губ женщины. - Из протокола, - сказал он. – Могу я войти, госпожа Эмрис? Нам надо поговорить. Она устремила на незваного гостя долгий, холодный взгляд, потом приоткрыла двери шире. Позволила Артуру пройти. - Спасибо, - буркнул он, входя внутрь. Только когда они оказались в безопасности передней, пришедший сделал глубокий вдох, понервничал минуту и… ничего не сказал. Некоторое время хозяйка молча стояла, скрестив руки, прежде чем заговорить. - Ну? – произнесла она наконец. - Простите… - выдавил Артур. – Это просто… - Он снова впал в молчание. Закрыл глаза, пожелал оказаться в другом месте. В любом другом. – Госпожа Эмрис, ваш сын мёртв, - гость сказал это, не открывая глаз. Он не хотел смотреть. - Вы говорили это и раньше, - она испытующе взглянула на Пендрагона. - Да, - он кивнул головой и открыл глаза. Посмел поднять на неё взгляд. – Но теперь это правда, - еще один совсем быстрый взгляд в её сторону, но это не помешало заметить, как женщина содрогнулась в беззвучном рыдании. Прошло много времени, прежде чем она опять заговорила. - Вы достаточно уверены? – спросила госпожа Эмрис, глядя в сторону. Артур сглотнул. - Я сам это сделал, - признался он. Молчание. Она пересекла комнату. Подошла ближе к нему. Лицо матери Мерлина вспыхнуло, речь оборвалась всхлипом, и женщина ударила Пендрагона по лицу. Резкий и неожиданный звук пощечины разнесся в тишине помещения. - Вы… - прошептала она, - вы… как вы могли… - Я обязан был это сделать, - сказал он. Она не позволила ему продолжить. - Потому что он был опасен? – спросила госпожа Эмрис, наступая на него. – Жесток? Мой сын? Как вы смеете?! - Нет, - пожав плечами, продолжил Артур, едва она замолчала. – Потому что я, прежде всего, действовал по приказу. Если бы я этого не сделал, сделал бы кто-нибудь другой. Кто-то, кто... Кто-то, кто не стал бы… - он сглотнул. - Я ничего не мог поделать. Это было быстро, и безболезненно, и … я попытался сделать это проще. Правда, - он переступил с ноги на ногу. – Я так сожалею. В самом деле. Но я не смог сделать ничего больше. Мать Мерлина ничего не ответила. Пендрагону было больше нечего сказать. Они долго стояли в молчании. Не было никаких звуков, кроме шума автомобиля, проехавшего по дороге снаружи. Потом хозяйка осторожно шелохнулась. - Что с вами случилось? – спросила она. – Вы не тот человек, с которым я говорила две недели назад. Артур нахмурился. - Это… Я не знаю. Многие вещи переменились с тех пор, - он обернулся и посмотрел женщине прямо в глаза. – Можете ли вы… можете ли вы представить, что когда-нибудь простите меня за то, что я сотворил? Она глубоко вздохнула. Протянула руку к его плечу. - Может быть, - сказала она. – Однажды. * Звон чайной чашки был невыносимо громким. Артур в жизни не слышал более громких чашек. То, что руки у него тряслись, не способствовало тишине. - У меня руки не перестают дрожать, - наконец сознался он. И протянул одну в доказательство. – Третий день, а они не останавливаются. - Расскажите мне ещё, - попросила мать, глядя на Артура в упор и словно издалека. – Расскажите, что случилось. Он вам что-нибудь сказал? А вы? Расскажите мне! Артур опустил чашку на стол и уставился на свои дрожащие руки. - Мы привели его в кабинет лик… в кабинет, который предназначен для… для этого. Я приказал всем покинуть помещение, когда приготовления были окончены. Он… уфф… спросил меня, не будет ли больно. И я ответил, что нет. Он попросил назвать его по имени, - Пендрагон сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул, и продолжил: - Что я и сделал. Он… уфф… представился мне. Потом он… он позволил мне сделать это, - Артур снова вздохнул. – Я оставался рядом с ним, пока не убедился, что все кончено. Пытался успокоить его. - Он… он хотел этого? – нахмурилась Хунит. Артур не ответил. – Скажите мне, - попросила она. – Скажите мне правду. - Да… я так думаю, - сказал Артур. И добавил осторожно: - Мне очень жаль. - Две недели, - сказала она. Несколько слезинок соскользнули по её щекам. – Две недели, и вы довели его до таких мыслей. Пендрагон открыл рот, не то, чтобы извиниться, не то, чтобы возразить, но слова не шли. Он вынул из кармана сложенный листок и протянул женщине, подождал, когда она поднимет лицо и заговорил: - Я не хочу позволить подобному произойти опять. Я принял решение. Я не вернусь туда снова. Я не могу… я не смогу делать такое никогда больше. Не после того… Я хочу положить этому конец. Я обещаю. Тон у него был просительный, полный надежды. - Если кто и может сдвинуть дело с мертвой точки, так это вы, - сказала Хунит. – Вы сын Утера Пендрагона. Они прислушаются к вам. Он медленно кивнул. И достал ещё один листок. * Ступеньки дома матери Мерлина тревожно скрипели, когда Пендрагон по ним поднимался. Артур полностью осознавал, что она слышит каждое его движение – каждый раз она уже ждала в передней, с чашкой чая и кипой бумаг. Он мог снова слышать её рыдания. Первая дверь налево, рядом с ванной (Артур точно мог сказать, что это ванна, потому что дверь была слегка приоткрыта, показывая раковину и кусочек коврика), и вот он долго, долго стоит, уцепившись за дверную ручку, прежде чем может заставить себя двигаться. Артур резко повернул ручку и ввалился в комнату. В комнату Мерлина. Она была похожа на детскую. Очевидно, здесь никогда не делали ремонт. Обои с Паровозиком Томасом, часы в виде пингвина, у которого глаза бегали туда-сюда в такт тиканью, и забытый паяц, притулившийся в углу полки с пыльными книгами. Артур осторожно закрыл дверь позади себя и огляделся. С фотографии в рамке около кровати на него глядели глаза, синие, счастливые, пронзительные. Это было одно из тех фото, что делают в парках развлечений. Мерлин и другой мальчик ухмылялись – или гримасничали – на переднем сиденье американской горки, волосы у них были откинуты ветром назад. Нет, это были не те глаза, которые Артур знал. Это было то же самое лицо, годами моложе, но глаза были совсем другие. Счастливые, сияющие и беззаботные. Глаза, которые он видел глядящими, как мёртвые. Он присел на краешек кровати, заметил, что из-под подушки что-то торчит. Пошарил под ней и вытащил на свет милого уродца. Пендрагон поймал себя на том, что гладит застиранного, штопанного-перештопанного плюшевого мишку с глазами разного цвета, в клетчатых брючках. Он смотрел на игрушку, пока глаза не затуманились от напряжения. Думая так, он несколько лукавил, потому что, когда сморгнул, почувствовал слезу на щеке. Артур соскользнул с кровати на голубой коврик и отёр лицо тыльной стороной кисти. * Мать Мерлина вошла на цыпочках несколько часов спустя, нашла гостя, уже опустившегося на пол, свернувшегося калачиком и нежно прижимающего к себе мишку её сына. Она протянула Артуру бумагу - тому долго пришлось вытирать лицо, прежде чем обернуться, его руки были влажными, когда он осторожно принимал листок. - Вы сохранили это в память о нём? – спросил он минуту спустя. Хунит кивнула. - Да, - она села на пол рядом с Артуром. – Да, я оставила все, как есть. До того времени, когда он вернётся домой. - Я не… я не знал, - забормотал он. – Я не знал, я бы не… я бы никогда, если бы знал… - он оборвал себя и взял следующий листок. – Я ведь не мог знать, откуда бы мне было? – он повернулся и посмотрел на госпожу Эмрис. Она не ответила. И отвела взгляд. * Артур снова увидел Мерлина этой ночью. Он долго ехал домой, и полпути вёл машину в темноте, он не предполагал задержаться у Хунит настолько долго, да ещё и дождь начался. Пендрагон только перевел взгляд с приборов на дрогу, и нога резко нажала на педаль тормоза. Кто-то стоял прямо перед машиной, в упор глядя на него. Он в ужасе уставился на лицо, выглядевшее, господи помилуй, совсем как у Мерлина, но человек пропал так же неожиданно, как появился. Никого. Артур вышел, чтобы убедиться, не сбил ли он случайно пешехода, но вокруг никого не было видно. Он так долго искал того, кого не было, что промок, прежде чем вернулся в машину. Пендрагон решил, что всё это игра света и нервы, но от всколыхнувшихся воспоминаний вдоль позвоночника у него продрал ток. * Но потом он стал видеть Мерлина при полном солнечном свете, глядящим на него с крыши здания или из-за угла. Сморгнув, он всегда видел пустоту, или кого-то постороннего. Тени. * Несколько дней спустя он решил снова повидаться с матерью Мерлина. Спросить её, не видела ли она сына тоже. Потому что, подумалось ему, если Мерлин действительно вернулся, чтобы преследовать своего убийцу, не навестил ли он и мать тоже? Но было бы странно, иррационально, безумно спрашивать, и руки у Артура начали трястись на руле, едва он свернул на знакомую улицу. У него заняло несколько минут просто выйти из машины. Он волновался гораздо больше, чем в первый визит. И когда Пендрагон наконец оказался под дверью, на звонок вышла не Хунит. Это был странный молодой человек, шатен, с тёмными кругами под глазами. Он осмотрел Артура сверху донизу, бесцеремонно разглядывая, и спросил: - Ты ещё кто такой? - Я… Артур, - сказал Артур. – Артур Пендрагон, - глаза парня округлились. – Я пришёл повидать Хунит, она до… Тут кулак юноши столкнулся с его лицом так сильно, что пришедший на секунду потерял сознание (кажется, всего на секунду) и упал навзничь. К несчастью, позади ещё были ступеньки крыльца, он скатился с них и повалился спиной на садовую дорожку. Потом приподнялся на локтях и, разинув рот, глянул на парня. - Не ломай дурочку! – крикнул тот. – Не думай, что я не знаю, кто ты! Ты убил его! Ты, ублюдок… * - Уилл? – позвал голос Хунит из дома. – Кто там? - Ты не имеешь права находиться здесь, - прошипел Артуру Уилл. - Погоди, - отчаянно сказал Артур, с трудом поднимаясь на ноги. – Погоди, у меня не было выбора, понимаешь? У меня не было выбора! - Выбор у тебя был в любом случае! – сказал Уилл. Тогда Хунит втащила Уилла в дом и вышла на крыльцо. - Что случилось? – спросила она. - Ничего, - ответил Артур, ощупывая лицо. Из носа шла кровь. – Я просто… я лучше пойду, ладно? Ничего. Мне не следовало приходить сюда. - У вас кровь идёт, - сказала госпожа Эмрис. - Ничего, - сказал Артур, утирая кровь рукавом. И достал из кармана ключи от машины. * Проблема с Хунит оказалась в том, что она была такая милосердная. Артур думал, что если бы у него был сын, и этого сына кто-нибудь убил, то он не стал бы принимать того человека у себя дома, чтобы позаботиться о нём из-за того, что у него идёт кровь. И уж тем более не стал бы угощать его чаем с пирожными. И, судя по всему, друг Мерлина был того же мнения, потому что он засел в дверном проёме и таращился на Артура. Он отказался съесть даже один шоколадный бисквит, хотя и принял чашку чая. И вот Пендрагон сидит в ледяном молчании кухни с кружкой чая, шоколадным дижестивом и бумажкой на носу, чувствуя, что совершил страшный грех перед приходом сюда. - Я лучше пойду, - сказал он. - Вот-вот, - согласился Уилл. – Иди давай. - Уилл, прекрати, - одернула его Хунит. - Нет, - Артур покачал головй. – Он прав. Он. Это… это просто было бы… я… я не должен был… Парень развернулся в дверях и шагнул на кухню - Так какого ты всё ещё здесь ещё делаешь? - Я просто зашёл проведать, всё ли в порядке с госпожой Эмрис, - сказал Артур, поднимаясь с шаткого кресла. - Да, ну, она не нуждается в том, чтобы ты её проведывал, - нахмурился Уилл. – Я уже здесь. Я о ней забочусь. Артур поднял руки. - Я просто пытаюсь помочь, - примирительно сказал он. – Просто пытаюсь помочь. - Вы пытаетесь помочь? – прошипел юноша. – Вы? – он указал через кухонное окно на BMW Артура, припаркованное на улице. – Вы замучиваете людей до смерти и поднимаете на этом достаточно денег, чтобы купить такую красивую, блестящую машину, а потом хотите помочь? Руки Артура снова начали трястись. Он сжал их в кулаки и откинулся в кресле. - Никогда больше, - пробормотал он. – Никогда больше. - О, так вы перестали, и сразу всё наладилось? – ухмыльнулся Уилл. - Нет, - сказал Артур. –Нет, Господи, нет, но ведь это случилось, да? Это уже случилось. Они оба замолчали. - Ну, - не отставал друг Мерлина, - вы бросили свою работу, и? Артур зарыл руку в волосы. - Нет ещё, - сознался он. – Я… официально я ушёл в отпуск по личным обстоятельствам. Взял передышку. Мы… у нас много работы и она такая… - Какая? – поинтересовался парень. - …Нервная, - ляпнул Артур. Уилл не сказал ни слова. Он не хотел. Но одного взгляда хватило, чтобы у Пендрагона всё скрутило в животе. Хунит вновь наполнила его кружку горячим чаем. Уилл скользнул в кресло напротив. - Это было последней каплей, - вздохнул он. – Я не могу больше терпеть. После того, что случилось… Я не могу больше… я не могу больше быть среди этих людей. Мать Мерлина погладила его плечи, успокаивая. - Каких людей? – не понял Артур. - Людей, с которыми мы жили, - пояснил Уилл. – Они ничего не сделали. Просто смотрели, как вы его забираете. Я пытался остановить вас, но не смог. - Что произошло? - спросил Пендрагон. - Они всё равно забрали его, - ответил юноша. – Они просто забрали его, а потом… потом отметелили меня. - Вот дерьмо, - сказал Артур. Он поморщился. – Простите. - Ну, в конце концов, я пытался, - со странной гордостью заявил Уилл. Ледяное молчание опустилось на них. Артур крошил остатки бисквита. На его пальцах остался подтаявший шоколад. - Они должны прислушаться ко мне, - сказал он наконец. - Что? – переспросил Уилл. - Они должны… - Я слышал, что ты сказал, - друг Мерлина скривил губы. – Я не понял, кто это прислушается к тебе. - Люди, - Артур вздохнул. – Я не думал об этом. Я предполагаю, люди, которые им симпатизируют, ну, и … - он кивнул Хунит, - вы можете пойти в любую понравившуюся газету. Мы… они достаточно сильны, чтобы остановить вас. Но они, скорее всего, прислушаются ко мне. Думаю, я могу рассказать им обо всём, что произошло, и тогда… - Что тогда? – поинтересовался Уилл. - Если я скажу им, что всё не так, они, должно быть, прислушаются, - сказал Артур. - Наверняка, - Хунит медленно кивнула. - Уже лучше, - буркнул парень, протягивая Артуру руку. – Я не особо мечтаю быть рядом с тобой, но если ты собираешься… - Именно, - сказал Артур. Он принял руку Уилла. – Честное слово. Друг Мерлина наконец улыбнулся. * Всего две недели спустя младший Пендрагон сидел на своей кухне, пробегая статьи в утренних газетах. Его отец, наверно, побелел от злости. Определённо, Утер прибегнет к жестоким мерам. Артур с определённой долей черного юмора представил, как это происходит – в перерыве между тем, как отец прочтёт газеты в половине девятого (за чашкой чая, яйцом и тостами, как многие годы подряд, разве что увеличилась толщина пачки), и телефонными звонками. 08.37. Телефон зазвонил. Артур отложил газету и взглянул на номер звонящего, но тот не определился. Он снова уселся с кофе за чтение статей, чувствуя мстительное удовлетворение. Когда телефон наконец, наконец-то перестал звонить - это заняло около получаса – Артур поднял взгляд и увидел лицо, ответившее ему в тёмном, блестящем стекле духовки. Лицо, не являющееся его собственным, и до боли знакомое. Чашка разлетелась об пол. Спустя два дня, два дня игнорирования электронной почты и телефонных звонков, когда отец решил избрать более прямой путь указаний и приехал к дому Артура, посмотреть на тёмные окна, спустя два дня, к его несчастью, Артур был в доме Хунит. В доме Мерлина. Квартира младшего Пендрагона всегда была холодна и стерильна. Он никогда не чувствовал себя там как дома. Домом была лаборатория. Артур там был практически ежедневно, и всякий из этих дней случались авралы, требовавшие его присутствия, или задержки, и он не противился, он там же и питался, и спал. Он ночевал там настолько часто, что не смог бы с уверенностью сказать, какого цвета у него дома постельное бельё. Единственное, что он делал всегда в этой квартире, - напивался в одиночку до бесчувственного состояния. Дом Хунит был маленьким, уютным и суматошным. Чувство, что ему не следует быть здесь, уменьшалось у Артура с каждым приходом. Он, Хунит и Уилл сидели вокруг кухонного стола и строили планы. - Веб-сайт уже практически подготовлен к запуску, - сказал Уилл, который учился на программиста. – Я разослал электронные письма кое-каким людям. Но мы не предоставляем никакой конкретной информации в течение нескольких недель. Это вызывает у людей сомнения. У Артурав кармане зазвонил телефон, он вытащил его, взглянул на экран и сбросил звонок. - Кто это? – спросил Уилл. - Неважно, - ответил Артур. – Как ты думаешь, насколько много времени это займёт? И добьемся ли мы достаточной поддержки? Юноша нахмурился. - Зависит от того, как долго мы сможем сохранить сайт. - Я должна распространить новости так широко, как смогу, - сказала Хунит. - Передача из уст в уста может оказаться наилучшим способом, - согласился Артур. – Нам понадобятся конкретные данные. Насколько скоро, как вы считаете? * Подъезжая к своему дому, Артур свернул за угол и обнаружил, что автомобиль отца всё ещё припаркован там. Он не знал, как долго Утер находится здесь. Артур даже немного обрадовался. Одна из дверей машины была открыта, и молодой человек в облегающем костюме непрерывно бубнил что-то в микрофон гарнитуры, расхаживая туда и сюда по тротуару. Несколько секунд спустя голос Пендрагона-старшего пролаял приказ из глубины салона. Молодой человек сделал паузу, кивнул и ещё неистовей затараторил, помогая себе жестами. Артур развернул машину и поехал прочь. Он бесцельно крутился вокруг около часа, и в конце концов остановился, потому что стемнело, на стоянке торгового комплекса. Потом включил радио на самой бессмысленной радиостанции и прикрыл глаза с глубоким вздохом. Его сердце тяжело стучало. Когда Артур вновь открыл глаза, Мерлин стоял, прислонившись к капоту его машины. Пендрагон взвизгнул и откинулся, вжимаясь в сиденье. Мерлин не выглядел разгневанным. Его взгляд был твёрдым. Печальным. Артур мог видеть отражение юноши в сияющем металле автомобиля. Мерлин прислонялся спиной к машине, всё ещё в белой пижаме, в какие одевали все объекты. Несколько минут он в упор смотрел на Артура, потом распрямился, отвернулся и пошёл прочь. Тот мог слышать эхо его шагов в темноте. Когда Артур снова смог дышать, он открыл дверь машины и погнался за призраком, но Мерлина и следа не было. Пендрагон стоял посредине парковки, вцепившись руками в волосы, пока из-за угла не показался нос чужого автомобиля, заставляя его убраться с дороги. Водитель посмотрел на него, как на идиота. Артур провёл остаток ночи, скрючившись на заднем сидении машины. Он выехал, заплатив за парковку, и купил кофе в первой попавшейся забегаловке. Потом Артур отправился домой. Отец наконец-то убрался. Младший Пендрагон решил, что это кто-то из личной охраны Утера опечатал дверь, потом покидал в багажник кое-что из одежды. Это место никогда не было ему настоящим домом. * Конец дня Артур провёл, сидя в парке на лавочке, просматривая пропущенные звонки и игнорируя сообщения, приходящие на телефон. Он не сомневался, что тексты перестали приходить по той причине, что почтовый ящик переполнился. Отец. Ланс. Овэйн. Ланс. Отец. Гевейн. Ланс. Овэйн. Ланс. Ланс. Отец. Отец. Отец. Кей. Ланс. Ланс. Овэйн. Овэйн. Ланс. Отец. Отец. Отец. Отец. Оте… Артуру показалось несколько грустным, что все, кто беспокоится о нём, это люди, с которыми он связан по работе. Раздался всплеск, и утки на пруду раскрякались. Неожиданно Артур вспомнил, как мать брала его с собой кормить уток, когда он был совсем маленьким. Он уже несколько лет не думал о матери. А сейчас воспоминания вернулись, и не о том дне, когда она умерла (дне, когда всё пошло наперекосяк, дне, положившем начало этому), Артуру и не верилось, что он может припомнить что-то ещё. Новый всплеск. Он улыбнулся последовавшему дружному кряканью и открыл меню телефона. Удалить все. Но когда телефон уже скользнул в карман, произошло нечто совсем уж неожиданное. - Доктор Пендрагон? – позвал взволнованный, неуверенный, смутно знакомый голос. Он резко поднял глаза. Женщина возле утиного пруда щёлкнула сумкой с буквами ASDA на боку и достала пакет корок белого хлеба. Это была кудрявая лаборантка, которая работала с Артуром. Одна из тех, кто… - Гвен? – спросил Артур. – Разве вы не должны сейчас быть на работе? Она покрутила в руке ломтик хлеба и закусила губу. - У меня больше нет работы, Доктор Пендрагон. Я признала себя… профессионально непригодной. С недавних пор. Если подумать, это не так. Я считаю, что со мной всё нормально, просто мне надо было убраться оттуда, - сказала Гвен, меж тем как Артур медленно поднялся. – Мне кажется, вы знаете, на что это похоже. - Немного, - кивнул он. * Хлеб упал в пруд с двумя лёгкими всплесками. Большая белая утка злобно клюнула маленькую коричневую, не давая подобраться к еде. - Я помню, как кормил уток с моей матерью, - с трудом поддержал беседу Артур некоторое время спустя. - А я нет, - вздохнула Гвен, обернулась и посмотрела на него. – Я никогда не думала… - сказала она вдруг. - Я никогда не думала, что изо всех встретившихся мне людей, когда я была там… я никогда не думала, что это будете вы. Тот, который … который… - Который что? – спросил Артур. - Не знаю, - замялась она. – Который сломается, наверно. - Вам так сказали? – уточнил он. Ему казалось, что сама Гвен так не думает. - Я так думаю, - сказала она. – Я сама ушла по той же причине. И ещё двое сделали то же самое. Вы подали пример. - Я ещё официально не уволен, - покачал головой Артур. - Вы вернётесь? – усомнилась девушка. Артур промолчал. - Я просто никогда не думала, что это будете вы, - сказала она. – Вы всегда казались таким… Нет, вы не казались, ничего такого, я просто навоображала себе, что вы… - она оборвала себя. - Что я что? – спросил Артур. - Что вы совсем бесчувственный, - быстро проговорила Гвен. Артур прикрыл глаза. Ему казалось, он совсем потерял дар речи. - Я пытаюсь не быть таким. - Думаю, я рада, - улыбнулась она. – Да, я рада. Мне бы не хотелось думать о вас в таком ключе, - девушка протянула руку к его плечу. Артур отпрянул. - Десятого марта, - сказал он. - Что? – Гвен растерялась. - Десятого марта, - повторил Артур. – На Трафальгарской площади. Мы хотим собрать как можно больше народу, - он оглянулся, чтобы взглянуть на Гвен в последний раз. – Мы собираемся положить этому конец. - Вы всё ещё не сломлены, - сказала она. – Или? Пендрагон не ответил. - Могу ли я рассчитывать на вас? – спросил он. - Конечно, - девушка снова улыбнулась, потянувшись к его плечу, потом вручила Артуру остатки хлеба и ушла. Пендрагон стоял и таращился на воду, размышляя, что же это творится на свете. Потом его плеча коснулась рука. Он обернулся, думая, что это возвратилась Гвен, но это была не она. Это был Мерлин. И на этот раз, казалось, он кипел от бешенства. Артур открыл рот, но не смог произнести ни слова. Когда он наконец справился с собой, Мерлин уже отошёл и спешил прочь. - Я пытаюсь! - прокричал Артур юноше вслед, едва почувствовав свой язык. – Разве ты не видишь, что я пытаюсь?! Старик, выгуливающий собаку, посмотрел на него, как на психа. Артур уставился на прохожего безумными глазами, потом перевёл взгляд обратно на Мерлина, но тот пропал. Возможно, его тут не было с самого начала. Артур вытряхнул остатки хлеба в пруд – плюх-плюх-плюх, потом следом полетел телефон – ПЛЮХ. После чего Артур бросил пакет в ближайшую урну и ушёл. * До десятого марта оставалось три месяца. Долгое время Артур провёл в подполье. Едва покинув парк, он аннулировал свои кредитные карты и завёл счета в другом месте. Купил новый телефон, перезвонил Хунит, сообщая номер. Так или иначе, он чувствовал себя при деле. Но потом, на вторую ночь в отеле (это не был «ужасно милый» отель, какими Артур привык пользоваться), он открыл дверь ванной и увидел Мерлина, отражающегося в зеркале на двери. Он сделал несколько яростных, неровных вздохов и закрыл глаза, надеясь, что парень исчезнет. Но нет. Тот сидел на кровати, заставив покрывало сморщиться, и в упор смотрел на Артура. - Почему ты делаешь это? – прошипел Пендрагон. – Почему не оставишь меня в покое? Разве ты не видишь, что я стараюсь? Мерлин заговорил. - Стараешься что? – поинтересовался он. - Всё исправить, - откликнулся Артур. - И как ты собираешься это сделать, ну-ка, поподробнее? – Мерлин поднялся, одним грациозным движением. – Они мертвы, Артур. Мы мертвы. Поздно что-либо исправлять. Ты опоздал на годы, Артур. - У меня не было выбора, - прошептал он. - У тебя всегда был выбор, - сказал Мерлин. – Ты мог остаться в стороне. Ты мог сделать что-нибудь другое со своей жизнью. Но ты выбрал это. Артур открыл было рот, чтобы рассказать Мерлину о своей матери, о том, что с ней случилось, о своём детстве, о своём отце, о всех тех вещах, что тот говорил ему, о том, что у него не было выбора, действительно не было, но слова не шли. - Я делаю это ради тебя, - сказал он. Мерлин издал горький, жёсткий смешок. - О, Артур, - улыбнулся он, подходя ближе. – Это только делает всё хуже, разве ты не видишь? Это лишь делает всё хуже. Он был так близко, что Артур мог чувствовать его дыхание сзади на своей шее. Его голубые глаза сверкали. Артур не в силах был обернуться, боясь того, что мог увидеть. - Ты ничего не можешь сделать, чтобы это исправить, - сказал Мерлин. – Совсем ничего. Артур обернулся. Комната позади была пуста. Покрывало на кровати оставалось нетронутым с тех пор, как горничная застелила кровать с утра. Он почувствовал, что его бьёт дрожь. Этой ночью он спал при свете. * С этих пор Мерлин был везде. В каждой отражающей поверхности. В лужах после дождя, в сияющем металле чайника Хунит, в мониторе ноутбука Уилла, когда тот с гордостью демонстрировал Артуру веб-сайт. И в зеркалах. В отеле зеркала были понатыканы буквально повсюду, на площадках, на лестницах, и в комнате, но там он хотя бы занавесил их и оставил горничной записку - не трогать. Та, должно быть, решила, что постоялец спятил. Возможно, так оно и было. * Начищенная обувь, витрины, окна машины (последние так часто, что Артур отказался протирать их даже раз в неделю) и тусклое стекло бутылки, когда он сидел в пижаме посреди гостиничного номера, молясь, чтобы это прекратилось. Десятое марта приближалось. Пендрагон изо всех сил сосредоточился на этом. Он сидел гостиной Хунит с группой хлопочущих женщин, её подруг (как Артур понял, проведя с ними пару дней, они знали Мерлина с пелёнок, одна – с самого рождения), и шили плакат. Они не знали, кто Артур такой. Хунит не сказала, и никто из женщин не пытался расспрашивать. В этой истории было мало фотографий, в основном имена. Подруги не знали, кто этот человек и что он натворил, и это пугало и успокаивало одновременно. Весь последний вечер Артура преследовало лицо Мерлина, мелькавшее в экране телевизора в углу, в очках читающего постояльца, в застекленной поверхности пейзажа на стене. * Они кончились совсем быстро. Три месяца до того дня, как люди вышли на улицы. Три месяца со дня смерти Мерлина. Дорога прошла в молчании. У Артура в животе снова порхали бабочки. Первой, кого он увидел, придя на место, была Гвен, окруженная группой друзей. Затем ещё множество людей. И ещё, и ещё. Артур вспомнил, что не назначил время, но здесь было около двух тысяч человек. И палатки – неужто демонстранты ночевали здесь? Он увидел лицо Мерлина – ту самую школьную фотографию, увеличенную до размеров плаката, - и многие другие лица, одни из которых были ему знакомы, а другие - нет. Он увидел на краю сквера полисмена в ярко-жёлтом жилете, нервно говорящего в рацию. Он увидел ухмылку Уилла, и решил, что затея удалась. Кое-кто действительно постарался. Он увидел ещё группу людей, подходящих туда, где они стояли. - Ну, хорошо, - раздался голос позади Артура. Обернувшись, он обнаружил Хунит и её очкастую приятельницу, разворачивающих баннер. – Давайте начнём! * - Мерлин, - сказал Уилл в микрофон, установленный у подножия колонны Нельсона. Раздался скрежет помех. Парень прочистил горло и начал заново. – Мерлин был умнейшим, интеллигентнейшим человеком, которого я когда-либо знал. День, когда мне открылась его тайна, был днём, в который я понял: всё идёт не так. День, когда он умер, стал днём, в который я решил изменить положение дел, – снова отдача. Говорить надо осторожнее, решил Артур, хотя сам ещё не разобрался до конца, что собирается делать. Его лоб покрылся испариной. Теперь здесь собралось уже около десяти тысяч человек. Артур невольно занервничал. Уилл откашлялся снова. – Когда они явились забрать Мерлина, никто из тех, кто оказался рядом, не попытался помешать. Но люди справились бы, если бы попытались. Их было достаточно, и они знали Мерлина, но… не стали. Только я, но что я мог в одиночку? Я думаю, что все, что до сих пор сдерживало многих, это ощущение, что у нас недостаточно сил. Надеюсь, сегодня мы переломим ситуацию. Благодаря вам. Потом микрофон перешел к девочке, которая поведала о своем лучшем друге, она расплакалась, не договорив. Артур почувствовал глупое удовлетворение от того, что заснял это на камеру. Потом человек с портретом покойной жены, мужчину трясло от гнева, когда он рассказывал, как отвел детей на тестирование и до сих пор не знает, где они находятся. Еще один жалобным тоном рассказал о теоретической базе и о том, как немногие из этих людей были пойманы во время актов насилия на самом деле. Какой это все миф. После этого Уилл сунул Артуру в руки микрофон, подтолкнул в спину и жестом предложил выступить следующим. Тот вытаращился на парня, поскольку не готовился, однако поднялся по ступенькам. - Меня зовут, - сказал он, - Артур Пендрагон. Площадь взорвалась. * Разумеется, полчаса спустя полицейские решили, что уже достаточно, что демонстранты не так безобидны, как кажутся, когда количество народа приблизилось к пятнадцати тысячам, площадь уже не вмещала всех, и представители власти решили все прекратить. Хунит призывала в микрофон, чтобы люди не допустили несчастий, чтобы собрались и расходились, и огромное большинство последовало ее совету. Но столновения все равно случились. Ими были переполнены новости. Любительские съемки тут же оказались на YouTube. Люди всего мира это видели. И тогда, к удивлению Артура, Ланс прислал ему электронное письмо, не на старый ящик, служебный, а на новый, указанный на веб-сайте. Страница за страницей журналы классификации, записи скрытой камеры, расшифровки допросов. Вырежи себя отсюда. Л. * - Я думаю, - сдержанно сказал Пендрагон в своем первом телевизионном интервью, - я думаю, если бы люди знали, что в действительности творится за дверями нашего учреждения, они бы давно прекратили это. - Что именно? – уточнил ведущий. - Пытки, - пояснил Артур. – Мы пытались не именовать происходящее подобным образом, однако, подозреваю, каждый знал об этом в глубине души. Мы просто подавляли свои чувства, - он взял себя в руки. – Не имело значения, как много мы лгали. Текучесть кадров была неимоверной. Срывы считались обычным делом. - То, что произошло с вами, можно назвать так же? – спросил интервьюер. Артур-на-экране поколебался. - Да, пожалуй, именно так, - сказал он. Артур опустился на софу около Гвен, с наполненным стаканом в руке. - Вы слишком много пьете, - сказала девушка. - Я знаю, - отмахнулся он. И указал на экран: - Здесь я совершенно трезвый. Как стеклышко. Мы договорились объединить усилия с Аденом Хертом, членом парламента. - А сейчас нас соединяют с господином Аденом Хертом, членом парламента, - объявил ведущий. – Господин Херт, не могли бы вы объяснить нам, почему… - Я не могу поверить, - сказала Гвен. – Вы заполучили Дракона. - Он не любит это прозвище, вы же знаете, - вздохнул Артур, несколькими глотками осушил стакан, потом опустил его. – Он мне говорил. - Оно ему идет, - улыбнулась Гвен. - При личном общении он гораздо дружелюбнее, чем вам может показаться, - сказал Артур. Он указал на экран пустым стаканом. – Дальше они будут показывать пленки, вам, возможно, лучше отвернуться. Артур заставил себя посмотреть на это снова. Он не дал репортерам ничего, где можно было увидеть его. Пендрагону не хотелось пасть в глазах общественности еще ниже. Он постарался выбрать самые расплывчатые, но не оставляющие сомнений пленки, где невозможно было распознать персонал или испытуемых, но было ясно, что происходит. Из них сделали нарезку. Здесь был и Мерлин, он дрожал, брошенный санитарами на пол после первой сессии электрошока, и Артур понимал, что никто не сможет узнать юношу в этом изображении, но сам-то он знал. Он знал. Арур заглянул в стакан – оттуда на него смотрел Мерлин. - Люди по всей стране сейчас у экранов, - сказала Гвен. – К полуночи это будет в сети. Они увидят все. - Вас там нет, - успокоил ее Артур. – Не бойтесь, я не дал им ничего с вами. - Я имела в виду другое, - покачала головой Гвен. – Просто вы правы. Никто и никогда не видел этого раньше. Ведь есть разница, или нет? * Восемь месяцев и один день спустя со смерти Мерлина Артур сидел в тесном офисе на третьем этаже, слушал, как высоко на стене тикают часы, а доктор – психотерапевт, рекомендованный Хунит, - смотрел на него через стол. Пендрагон вдруг понял, что для его сотрудников такое было обычным делом. Но… все равно у него как-то по-другому. - Хотите поговорить о том, что случилось? – начал доктор Гаюс. - На самом деле нет. Нет, - откликнулся Артур. - Можно в данном случае диагностировать нечто вроде стресса, спровоцированного обстоятельствами, - предположил Гаюс. – Но есть и кое-что еще. Неужели я сделал недостаточно? – Артур вспомнил, как взывал к пустому воздуху. – Неужели тебе все еще не довольно? – собственный вопль все еще звенел в ушах. - Госпожа Леодегранс предупредила, что вы пьяны, - полувопросительно произнес Гаюс. Артур встал и прошелся так хорошо, как мог. Взад и вперед. - Это не новость, - усмехнулся он. – Это длится уже много лет. - А остальное - новость? – спросил доктор. - Смотря что принимать за новости, - пожал плечами Артур. – Восемь месяцев. - С тех пор, как вы бросили работу, да? – уточнил Гаюс. Он поднялся, обошел вокруг стола и взял Артура за плечи. - Сядьте, - сказал доктор. Артур опустился на кушетку. Гаюс присел рядом, вместо того, чтобы вновь занять место напротив. – Ну, а теперь скажите, что у вас за видения? Артур спрятал лицо в ладони и сделал глубокий вдох. - Сын Хунит, - сказал он осипшим голосом. - Мерлин, - кивнул психотерапевт, нахмурившись. – Я знал его. - Он был… последним, - признался Артур. – Последним человеком, последним объектом, с которым я работал. После него мне пришлось сделать передышку, и она переросла вот в это. Двадцать тысяч человек зашло на сайт сегодня. Через две недели состоятся слушания в парламенте. Почему ты не оставишь меня в покое? - кричал Артур. - Вы видели его вчера, так? – спросил Гаюс. Артур кивнул. - На лестнице. Он был там. Все было так реально. Это бывает так реально иногда… но ведь это неправда, нет? – голос зазвучал умоляюще. – Скажите мне, пожалуйста, что это неправда, что это не по-настоящему, что это не он. Скажите, что он не хотел бы говорить мне такие вещи. - Что он сказал? – поинтересовался доктор. Артур помолчал. - Я не хотел бы говорить об этом, - ответил он. - Мерлин – ваших рук дело? – спросил Гаюс. Артур, поколебавшись, кивнул. – Я вижу. Психотерапевт поднялся и обошел вокруг стола, чтобы сделать некоторые заметки. - Мне кажется, это похоже на то, что вы страдаете от нарушений, связанных с посттравматическим стрессом. Вас когда-нибудь мучили ночные кошмары? * А следующей ночью Мерлин оказался в гостиной квартиры, которую снимал Артур. Но на этот раз все было по-другому. Парень постучался в дверь, босой, все еще в белой пижаме, с глазами, побелевшими от ужаса. В этот раз все было так знакомо. - Скажите мне, кто я, назовите мое имя, скажите, что я человек, что я существую, я здесь, я же знаю, просто позовите меня по имени… У Артура подогнулись колени, и он оказался на чужом безобразном коврике. - Это не мое имя! Пожалуйста, пожалуйста, я сказал вам свое имя, я помню, я знаю, что вы знаете, вы знаете, ради бога, пожалуйста! Пендрагон не думал, что может припомнить это настолько детально. Он протянул руку, но Мерлин не заметил, потому что Артур не внял его просьбе, не пытался ему помочь, ради всего святого, почему Артур не пытался ему помочь? - Позовите меня по имени! Боже, просто назовите его! Артур почувствовал свой язык. - Мерлин, - выговорил он. – Мерлин, ты – Мерлин, я знаю это, да, я пытался сказать, пожалуйста, пожалуйста, я хотел сказать, - он подался вперед и протянул руку, пытаясь коснуться юноши, но не мог, не мог этого сделать. – Прости, прости, я… Мерлин потянулся навстречу – Артур помнил, как Мерлин потянулся, и сам поднял руку снова, но было поздно, слишком поздно, как всегда, слишком поздно… - Всегда слишком поздно, - прозвучало рядом. Артур рухнул на коврик лицом вперед, горячие слезы потекли по его лицу. – Никогда не позволяй себе забывать об этом, Артур. Ради меня. * Артур все рассказал Хунит в следующий раз, когда остался с ней один на один. Он сообщил не больше подробностей, чем Гаюсу, правда, он подозревал, что матери Мерлина и так уже все известно, и все равно рассказал. - Я хотел спросить вас, - признался он. - Когда пришел во второй раз. Я хотел спросить вас, видели ли вы его тоже. Но там был Уилл. И… я просто не смог. Так… вы видели его? Женщина вздохнула, с минуту она рассматривала стол, потом подняла глаза и взяла гостя за руку. - Я ничего не видела, - ответила она. – Это… что-то меняет к лучшему? Артур кивнул. - Да, конечно же, спасибо вам. Он встретился с Драконом – Аденом Хертом – за день до неизбежных дебатов. Первый раз они беседовали после того, как… после неприятного инцидента пару недель назад. - Вы кого-то видели? – спросил парламентарий с ободряющей улыбкой. Артур кивнул. - Госпожа Эмрис рекомендовала психиатра, - сказал он. – Своего друга. - Это помогло? – поинтересовался Дракон. Артур должен был принимать лекарства. Снотворное. Однако плюнул на это. - Конечно, - соврал он. - Ну, - покачал головой Херт, - это ложь, - он положил руку на плечо Артура. – Как вы думаете, почему этот мальчик произвел на вас такое впечатление? - Я… не знаю, - сказал Артур. – В нем было что-то такое… Он бы никогда не сдался. - Я думаю, - произнес Дракон, - между вами двумя была какая-то связь. И он перешел к более официальным вещам, важным вещам, однако Артура уже затрясло. * На следующий день он, Хунит, Уилл, Гвен, еще несколько человек: белокурая подруга Гвен, два приятеля Уилла со старшего курса института, очкастая подруга Хунит – смотрели репортаж о происходящем в Стрейнджерс-галерее. - Что, если они ничего не сделают? – прошептала Гвен, когда заседание началось. - Конечно, сделают, - сказал Уилл. – Они не могут оставить все, как есть, да? После того, что случилось. Молчание. Артур потер глаза и понял, что все смотрят на него в ожидании ответа. Конечно, он был наиболее политически подкован из всех присутствующих. Но, к сожалению, Артур абсолютно не выспался за прошлую ночь, вскакивал с криком дважды, не смог уснуть до шести, и должен был подняться в половину седьмого, так что не смог нашарить в голове никакого ответа. - Хм, - выдавил он. – Надеюсь, все будет в порядке? И снова потер глаза. Уилл издал возмущенный звук. Взгляд Артура зацепился за очаровательную женщине в облегающей юбке, со светлыми волосами, стянутыми сзади в хвост. На женщине была гарнитура, и она говорила в микрофон очень, очень быстро, возможно, Артур не смог бы разобрать слов. Кажется, он припоминал ее. - О, нет, - вздохнул он. - Что? – переспросила Гвен. Он показал на женщину. – Что с ней не так? - Ее зовут Элейн, - объяснил Артур. - Она работает на моего отца. И докладывает ему прямо сейчас. - Я удивляюсь, почему он не явился лично, - сказала Гвен. - Наверно, ему стыдно показать свое лицо людям, - бросил Уилл, откидываясь на кресле. Оно скрипнуло тревожно. Тут по галерее зашикали. Дракон собрался говорить. * Они отправились отметить победу в маленький паб, куда Уилл и Мерлин бегали после занятий. Это был праздник со слезами на глазах, и что-то окончательно разладилось, когда Хунит попросила не пить, в особенности это задело Артура. - Вы должны попытаться завязать, - поддержала ее Гвен. - Со мной все хорошо, - отмахнулся Артур. Он огляделся, но лицо Мерлина все еще оставалось в полированном дереве бара, и пришлось отвернуться. Уилл тяжело вздохнул. - Он мне никогда не нравился, - проворчал парень. – Что прикажете делать, если он еще и алкоголик? Артур стукнул кулаком по столу. - Я не алкоголик! - Я этого не говорила, - тихонько сказала Хунит. - Нет, ты просто пьяница, который не может… Артура усадили Хунит и Гвен. Уилл сверкнул глазами. Мать Мерлина вздохнула. Подруга в очках защелкнула сумочку. - Хватит! – прикрикнула на ссорящихся Хунит. – Почему мы не можем никуда выбраться без того, чтобы вы не поцапались! - Не ведите себя так, словно это семья или что-то вроде того, - бросил Уилл. Он потянулся к бару. – Я не слышал, что вы сказали, я собираюсь пропустить пинту. Женщина так и застыла с руками на плечах Артура. - Я ничего такого не имела в виду, - сказала она. – Мне безразлично. Пусть пьет, если ему так нравится. Хунит осторожно погладила его, прежде чем сесть. Это было странно. * Прошло около часа невеселого, натянутого, разобщенного, пошедшего наперекосяк празднования, когда Артур получил сообщение с номера, не определенного телефоном, но известного ему самому: Видел новости. Твоя работа? Поздравляю. – Л. - Хмм, - Гвен поставила на стол свой лимонад. – Кто это, Артур? Пендрагон понял, о чем его спросили, когда дочитал сообщение. - Это Ланс, - сказал он очень ровным голосом. – Из… прошлого. - Кто? – переспросил Уилл. - Кое-кто из тех, с кем я работал, - ответил Артур. – Он хотел отпраздновать с нами. – Потом сделал глубокий вздох и убрал телефон. – Он тот, кто прислал нам пленки и все такое. Он хотел бы поздравить нас лично. - Пусть присоединяется, - согласился Уилл. Хунит кивнула. - Я припоминаю его, - сказала Гвен. – Он выглядел… дружелюбно. - Давайте, я напишу ему ответ, ладно? – улыбнулся Артур. * Их обмен приветствиями выглядел примерно так: - Артур. - Ланс. - Давно не виделись. - Да. - Как ты? - Нормально. А ты? - Хорошо. Три часа спустя, когда Хунит, Гвен и все друзья расползлись по домам, оставив одних Артура, Ланса и Уилла, и Артур решил, ебись оно конем, ему надо выпить, неожиданно они не передрались, а разоткровенничались друг перед другом. - Мне кажется, я потерял себя, - признался Артур. Он поглядел в остатки своего пива и увидел тысячу крошечных Мерлинов на боках пузырьков. - Ты выглядишь нездоровым, - сказал Ланс. Он каждый раз беспомощно смотрел, как Артур пьет. - Так и есть, - буркнул Уилл. – Так и есть. Я не гоню порожняк, приятель, - Артур резко глянул на него. – Ты никогда не был моим другом. И никогда им не будешь. Потому что, глядя на тебя, я вижу только убийцу своего лучшего друга. Так оно и было, Артур не хотел бы вспоминать об этом с утра, так сейчас слова больно ранили. - Мы все время ходили сюда, - продолжил Уилл. – Мерлину здесь нравилось. Это здание – исторический памятник или типа того. Он изучал историю. - О боже, - сказал Ланс. – Не хотел бы я этого слышать. - Он собирался стать учителем, - прошептал Артур. – Он рассказал мне. - Он все время пил сидр, - говорил друг Мерлина. – Они здесь делали клубничный сидр, и он его обожал. Он сильно надирался, и я говорил, прекрати, ты потеряешь контроль, но все равно однажды так и случилось, и… и… - Не начинай, - сказал Артур. – Это не твоя вина. Не пытайся брать это на себя. Повисло молчание. Шум голосов других людей в баре сделался вдруг невыносимо громким. Тогда… - Ты знал об этом до того, как… это произошло с ним? – спросил Ланс Уилла. – Кто он есть? - Знал, - сказал тот. – Что из этого? - И все равно пытался помешать? - удивился Ланс. Уилл медленно кивнул. – Это же… восхитительно. Действительно, превосходно. - Он был моим другом, - сказал парень. – Разумеется, я пытался помешать. - Наверно, это такой шок, - вздохнул Ланс. – Все это. - Вы не знали его, - с горечью произнес Уилл. – Никто из вас. Артур отодвинул пустую пинту. - Мне надо выпить еще, - заявил он. – И это плохо. * Неделей позже, когда шум поутих, после того, как Артура прогнали сквозь строй полных ненависти интервью, он шел по коридору, такому знакомому. И вспоминал, как отец впервые привел его сюда девятилетним. Чтобы показать, над чем работает, и как это хорошо. Здесь занимались тем же самым, что и Артур на своем месте. - Что ты видишь? – спрашивает голос. Коридор был устлан серым линолеумом, который поскрипывал под ногами. Стены покрыты белым кафелем. На дверях по трафарету нанесены номера. А5, Б11, Г2, Ж10, Ж11, Ж12… Потому что теперь это все, что есть. Лишь голос. Не человек. Артур помнил себя тринадцатилетним, плачущим, как ребенок. А отец заставлял снова и снова повторять номер, чтобы переубедиться. Ж13. Номер. Вещь. Не человек. Она пытается мотать головой, злясь на ремни, возможно, она не может, но должна суметь, потому что голос приказывает сделать ей еще больнее. Девочка кричит, она не может остановиться, у нее горло болит от крика. Не его сестра… его сестра умерла, когда ему было тринадцать, а ей пятнадцать, когда ее дядя, которого она ненавидела, желая, чтобы он попал под автобус и погиб… - Скажи мне, что ты видишь, - требует голос. …И это случилось. Именно так. Это больше не было лишь желанием. - Я вижу, - говорит девочка. – Я вижу. Я вижу тебя, - она открывает глаза. Его лицо нависает над ней. Она ненавидит это лицо. Голос снова приказывает причинить ей боль, резким жестом. И они сломали ее. Руки Артура дрожали, когда он доставал ключ-карту из кармана. Здесь были и другие люди, но их он предоставил докторам и психологам, которые организовывали комплексные меры. Девочка видит много всего, когда ей очень больно. Туманные картины, вроде дымки. Она видит огонь, все кругом горит, дети кричат. Она чувствует запах горящей плоти. Вполне возможно, это ее собственная. Артур считал своим долгом сделать это лично. Карта со свистом проехалась по слоту, загорелась зеленая лампочка, и дверь скользнула в сторону. - Огонь, - шепчет она. – Огонь кругом, и они кричат. Голос снова причиняет ей боль. Трудно говорить. Теперь все время больно. Во рту вкус крови. Минуту Артур постоял перед открытой дверью. Он морально готовился. Он не мог видеть ее, так как дверь скрывала половину помещения. Она смутно различает звуки – снимают перчатки, выключают оборудование, на сегодня достаточно, верните ее в камеру, - мир поворачивается вокруг, веревки впиваются в руки. - Моргана! – позвал Артур, переступая порог. Ее мотает туда-сюда, туда-сюда, когда ее везут по коридорам, каталка скрипит. Девочка может слышать свое дыхание. - Моргана? – девочке приходится слишком долго вспоминать собственное имя. Она скрючилась в уголке камеры. Она не может припомнить, когда покидала помещение. Но ведь это ее имя? Как давно кто-то использовал ее имя? - Моргана! – Артур возвысил голос, открывая дверь полностью. И в камере была женщина. Одетая в ужасную белую пижаму. Все, что он мог видеть, это каскад волос, укрывающих все тело, да руки, обвитые вокруг колен, с ногтями, впившимися в плоть. Девочка узнает голос. Это другой голос. Она давно не слышала его, но узнает. Наверно, это новый сон. Говорить больно. Но это неправда. Он припомнил пилочку для подтачивания ногтей и пилочку для шлифовки, щипчики для кутикулы и ряды разноцветных бутылочек, радугу лаков, которая выстроилась вдоль полки. А потом он вспомнил все, что видел, все, что сожгли в саду: все вещи, включая простыни, плюшевого мишку (который у сестры сохранился с детства, и которого она давала Артуру, чтобы унять, если он плакал), постеры на стене, шкатулку с маленькой нежной феей (которую Моргане подарила его мать, когда она только поселилась у них, она ее очень любила), - все это было сожжено, и ядовитый черный дым поднимался в небеса, словно непристойная жертва Пагану, и вдруг от этих воспоминаний Артура замутило. Кто-то в камере вместе с ней. Девочка смотрит украдкой и понимает, что это не санитар и не доктор, и никто из тех людей, с кем она выросла. Это небрежно одетый мужчина со светлыми волосами и большими голубыми глазами, которые выглядят так знакомо. Она снова прячется за прядями волос. - Моргана, - Артур опустился на колени перед сестрой и протянул руку, чтобы отвести волосы с ее лица. Женщина отпрянула. – Ты помнишь меня, Моргана? Помнишь? Наверно, это снова сон. Она чувствует его руку на плече, но это не значит, что все не сон. Девочка видела в своих снах и не такое. - Это Артур, - сказал он. – Это я, Артур. Я пришел забрать тебя отсюда, Моргана. Все кружится. Мир выворачивается наизнанку. Она вспомнила Артура, но ведь он еще ребенок. Он был младше девочки. Девочка его дразнила. А это взрослый человек. Это не ее маленький брат, который плакал, когда за ней пришел фургон. Не тот маленький брат, который проскользнул в ее комнату, когда ее заперли с вечера, и пообещал однажды прийти за ней. Из-под ее волос послышалось бормотание. - Моргана! – опять позвал Артур. Он снова потянулся отвести волосы, и на этот раз она позволила, показав один из горящих голубых глаз. - Ты не мой брат, - говорит она. Его лицо собирается морщинами. Кажется, ему разбили сердце. Она не может понять логики своего сна. Возможно, сейчас голос остановит боль и сон оборвется. - Прости, - попросил Артур. – Я все делал неправильно. Но теперь завязал с этим. Ты можешь уйти отсюда. Есть люди, которые позаботятся о тебе. Ты меня простишь? Единственный голубой глаз смотрел на него оторопело. - Ты не мой маленький брат, - повторяет она. Артур понял. - Моргана, - сказал он. – Моргана, прошло одиннадцать лет, Моргана. Это ничего не прояснило. Волосы снова падают на ее лицо, и это должно означать, что он может убираться, этот обманщик, но он остается. Она чувствует, как сильные руки ложатся ей на плечи. - Моргана, прости меня, - прошептал Артур. – Но ведь я обещал, разве нет? Просто это заняло немного больше времени, чем я рассчитывал. Я свернул с пути, но, думаю, теперь опять на верной дороге. В коридоре снаружи послышались голоса. - Слышишь? – обратил ее Артур. – Это пришли люди, которые тебе помогут. Она качает головой. - Это неправда, - говорит она. – Все это неправда. - Правда, - сказал он. – Так и есть. И тогда руки фальшивого брата обхватили ее, помогли подняться и выйти в коридор к странному мужчине и странной женщине, которые нежно улыбались и ласково разговаривали. Она была в замешательстве. И поверила только тогда, когда осмотрелась в коридоре и увидела, что все остальные так же выпущены туда. И долго все происходящее приводило ее в замешательство. * В конце концов, дела, кажется, наладились. Артур и Хунит встретились с Драконом, чтобы обсудить новый законопроект. В новостях показали, как мужчина, участник первого марша протеста, наконец, увиделся со своими детьми. Гаюс прописал Артуру новое средство, которое, похоже, работало, уберегая того от появлений Мерлина. Но девять месяцев спустя Пендрагон проснулся в холодном поту, включил свет и увидел Мерлина в окне. - Нет, - простонал Артур, – нет, только не снова… Он поднялся с кровати, ежась от прохладного воздуха. Сон как рукой сняло. - Что? – спросил Мерлин. – Решил, что все кончилось? - Нет, я не имел ничего такого в виду, - сказал Артур. – Просто – нет, - он отвернулся. – Ты не настоящий. Я не хочу говорить с тобой. Это просто стресс. Посттравматический. И больше ничего. Ты не настоящий. - Тебе хотелось бы так думать, правда? – продолжил юноша, обходя вокруг Артура. – Я предполагаю, ты уговариваешь себя, что это так. Я думаю, ты один видишь меня, потому что лишь ты чувствуешь себя так херово после того, что сделал со мной. Не так ли? Ну же, Артур? - Прости, - забормотал тот. – Прости, прости, прости. Прости, я старался… - И как, воскресил их из мертвых? – спросил Мерлин. Артур закрыл лицо руками. Он почувствовал себя ребенком. - Ты был единственным, - сказал он, – кого я убил. - Уж конечно, - закивал Мерлин. – Ведь мучить людей, а потом подписывать бумаги, в которых убийство называется иначе, это же не в счет, да? Как много жизней ты разрушил? Артур попытался сосчитать, но не смог, это было слишком тяжело. Перед ним прошла вереница лиц, все были искажены болью. - Ты никогда их не вспоминал? - Мерлин резко отнял руки Артура от лица. Это было действительно больно. Это было действительно по-настоящему. – Или? - Я все исправил, - прошептал Артур умоляюще. - Для этого есть лишь один способ, и мы оба это знаем, - твердо сказал Мерлин. - Я не понимаю, - вздохнул Артур. - Воздаяние, Артур, - ответил Мерлин, отходя от него. – Воздаяние. * На следующее утро Артур поиграл со своими таблетками, потом высыпал в ведро всю банку. Они не помогут против реальности. Когда он опустил взгляд, Мерлин смотрел из чашки с утренним кофе. Воздаяние. * - Артур, - сказал в телефонной беседе доктор Гаюс месяц спустя. – Я серьезно волнуюсь. Вы пропустили уже пять сеансов. - Я себя отлично чувствую, - сообщил Артур самым жизнерадостным тоном, какой смог изобразить. – Кажется, я и так поправляюсь. - Скажите, вы хотя бы принимаете лекарство? – спросил Гаюс. - Разумеется, - сказал Артур. – Извините меня, ладно? – он повесил трубку. * Прошло еще полтора месяца, пока все более-менее организовалось: люди были идентифицированы, семьи воссоединились, стало ясно, кто мертв, а кто угодил в психиатрическую лечебницу, и те, кто прятались, могли, наконец, быть самими собой. Но, в конце концов, в конце концов, на вторую годовщину смерти Мерлина, Артуру оставалось сделать всего несколько вещей. Госпиталь был милым, тихим, утопающим в зелени, всюду были мягкие, нежные цвета и дружелюбный персонал. Это место жестко контрастировало с тем, откуда Моргана пришла, настолько, насколько это можно представить. Артур постучался и вошел, так и не дождавшись ответа. Она сидела, свернувшись калачиком, в углу кровати и смотрела в окно. - Я видела, что ты придешь сегодня, - сказала она. Он удивился, как сестра могла знать наперед, но не стал переспрашивать. - Просто пришел навестить тебя, посмотреть, как ты тут, - и улыбнулся. Наконец-то искренне. - Ты хорошо выглядишь, - она обернулась наконец. – Я это видела тоже. Это и вправду так? - Я думаю, да, - кивнул он. – Думаю, действительно, да. Теперь, когда все кончилось. - Ты герой, - сказала Моргана. Артур сел рядом с ней. - Сомневаюсь, - он лениво провел рукой по волосам сестры. – Здесь хорошо за тобой ухаживают? Она кивнула. Артур заметил, что ей подстригли ногти. Они теперь не были такими длинными, руки выглядели ухоженными. - Я рад, - сказал он и снова улыбнулся. Тяжесть в груди, мучавшая его столь долго, ушла. - Я тоже рада, - сестра улыбнулась в ответ. Тут раздался новый стук в дверь. - Моргана, время ланча, - прозвучал бодрый голос. – О, и Артур пришел? Вы все еще здесь? Помогите открыть дверь, а то у меня заняты руки. Артур улыбнулся, поднялся и впустил Гвен. - Я попросила на кухне сделать черный хлеб с анчоусами специально для тебя, Моргана. Они не собирались это сегодня готовить, - сказала девушка, приглашая к трапезе. Моргана улыбнулась, когда Гвен поставила рядом с ней поднос. - Спасибо, - сказала она. - Я должен идти, - Артур шагнул к дверям. – Гвен? - Угу, - девушка повернулась к нему, кудри взметнулись следом. Артур никогда прежде не видел ее такой счастливой. - Спасибо, - поблагодарил он. – За заботу о ней. - О, - Гвен просияла. – Заходите почаще. Я думаю, я… Артур поднял руку. Девушка замолчала. - Просто никогда не останавливайтесь, ладно? - сказал он. Она кивнула и улыбнулась. Он потянулся, легонько приобнял Гвен, а потом кивнул на прощанье обеим. * После визита в госпиталь Артур подъехал к дому госпожи Эмрис (все еще на BMV, все еще не собрался с духом избавиться от него) и провел около часа, чаевничая на кухне с Хунит и Уиллом. Он увидел свое лицо на развешанных по стене фотографиях, с первого марша протеста, всех размытых и не в фокусе. Артур поглядел на снимки с теплотой. - Я рад, что все получилось, - сказал он хозяйке. Две недели назад Артур помог Хунит упаковать вещи Мерлина и отнести их на чердак. Теперь в доме иногда ночевал Уилл, на кушетке, когда задерживался допоздна. - О чем ты задумался? – спросила госпожа Эмрис, хмурясь. Артур поболтал ложечкой в чае. - Мне кажется, все счастливы, - ответил он. - Поэтому ты сегодня такой довольный? – поинтересовался Уилл. - Что-то вроде того, - сказал Артур. – Да. Хунит улыбнулась и предложила ему кусок бисквита. * Этим вечером Пендрагон наблюдал закат из окна своей квартиры. Около часа он потратил на уборку. Это было не трудно. Ему особо нечего было прибирать. Но так следовало сделать. Лицо Мерлина глядело на Артура из темнеющих окон квартиры. Он вздохнул, провел рукой по лицу и достал бутылку. В девять часов Артур сидел, прислонясь к ножке кровати, широко распахнутыми глазами глядя на звезды. В руке он все еще сжимал пустой стакан. Свободной рукой он вытянул из-под кровати коробку, которую прятал там уже месяц. Мерлин опустился на колени рядом с Артуром. - Я так старался, - сказал тот. – Я сделал все, что мог. Разве этого не достаточно? - Никогда не будет достаточно, - откликнулся Мерлин. Он голодными глазами следил, как Артур открывает коробку. Потом пальцы юноши накрыли Артуровы, направляя его руку. Щелк. И все готово. Руки Артура дрожали, так что Мерлин практически делал все за него. - Видишь, это все для тебя, - прошептал Артур. – Мне так жаль. Я так сильно старался все исправить. Мерлин не ответил. Он сказал уже все, что собирался. Артур решился. Он закрыл глаза. Вдох. Выдох. Ледяной металл пистолета обжег его висок огнем. * Было темно, и тихо, и незнакомо. Казалось, целую вечность ничего не происходило. Потом раздался голос: - Это ты. Артур узнал этот голос. Последние два года он звучал снова и снова. Но в этот раз тон был другой. Мягче. - Да, - согласился Артур. – Боюсь, это так. Тишина окутала все вокруг, как саван. - Я старался, ты же знаешь, - заговорил Артур. – Я так старался исправить все. И однажды я решил, что сделал все, что мог, хотя понимал, что есть непоправимые вещи. Все были счастливы, кроме меня. Снова молчание. Артур почувствовал, как холодные пальцы обвились вокруг его запястья. У него все еще были запястья? Пендрагон представил себя, мешком валяющегося на полу спальни, кровь запятнала ковер, одна рука откинута в сторону, и внутренне содрогнулся. - Ты же… - голос дрожал и колебался в темноте. – Ты же сам сотворил это с собой? - Да, - сказал Артур. – Я пытался сделать как лучше. Другая рука взяла его второе запястье. - Ты ненавидишь меня, да? – спросил он. - Я не могу определенно сказать, что сейчас чувствую, - ответил голос. - Я так сильно старался, - снова заговорил Артур. И добавил: - Ты был один-единственный, ты знаешь. Один-единственный. Я… в большинстве случаев это делали другие по моему приказу. Так еще хуже, да? - Возможно, - откликнулся голос. И все это происходило на самом деле. Хотя такого на самом деле быть не могло. Артур почувствовал, что его, наконец, отпускает, и облегчение расходится по телу теплой волной. Тьма начала рассеиваться, и теперь казалась больше серой, чем черной. Впереди можно стало различить смутный силуэт. - Я понимаю, - сказал Артур. – То, что я сделал с тобой, непоправимо. Но, как ты думаешь, может быть… - Может быть, однажды… - ответил Мерлин. Тьма расступилась и Артур смог увидеть его лицо. Парень смотрел скорее с любопытством, чем с ненавистью. Испытующе. Открыто. Это было не то лицо, что Артур видел столько раз. – Не сейчас. - Но у нас много времени, - спросил Артур, – не так ли? - Да, - сказал Мерлин. – Точно.