Спаси меня

POV Оля

Телефон начинает вибрировать в кармане, едва я выбегаю во двор. — Ольк, че такое? Что случилось? — друг искренне не понимает, что произошло. — Вить, я срочно должна помочь одному человеку. Я тебе потом все объясню, — кладу трубку и с нервным смешком осознаю, что моя интерпретация извинений будет выглядеть так: «Мне срочно нужно освободить из заключения твоего соперника». В поезд я едва успеваю и облегченно падаю на сиденье. Закрываю глаза и прислоняюсь виском к холодному стеклу. Он спас меня — и теперь наказан за это. Я могла бы поспать или почитать, но не могу ни сомкнуть глаз, ни сосредоточиться. Все мои мысли занимает только коротко стриженный парень… На дисплее телефона светится: «Папа», и я хватаю трубку. — Ольк, а ты где? — голос папы веселый, — я-то надеялся на твой фирменный ужин. — Пап, а я опять там же, меня друг попросил помочь, — я виновато сжимаю трубку. Хорошо же — уехала, никого не предупредив! — И надолго? — на том конце — замешательство. — Не знаю, — признаюсь я, только сейчас осознав, что не позвонила даже Алле — а переночевать мне совершенно негде, если дело затянется, и я задержусь. — Ну, звони! — он отсоединяется, а я несколько раз безуспешно пытаюсь дозвониться до знакомой, но та не отвечает. В итоге я набираю ей смс: «Перезвони мне». Но на этом мои замешательства не заканчиваются. Оказавшись на вокзале, я с паникующей отчетливостью понимаю, что не знаю, куда идти. И дело не только в адресе — его можно было бы найти в интернете, я не знаю даже номера отделения. Окидывая взглядом вокзал и невольно предаюсь воспоминаниям — Антон стоял на этом самом месте и широко улыбался мне. Замечаю человека в форме и срываюсь ему навстречу: — Извините, не подскажете, где здесь ближайшее отделение полиции? Тот поднимает бровь и разворачивается ко мне всем корпусом:  — Если сумку украли или еще что, то тебе — ко мне. — Нет, я хотела… — и внезапно меня осеняет, — знаете этот громкий скандал про боксера, который избил людей? Не подскажете, какое отделение занимается его делом? — Ааааа, кажется, — он морщит лоб, а потом произносит: — сейчас узнаю и подойду, хорошо? Побудешь здесь? — Да, конечно, — с моих плеч будто падает огромный груз, и я демонстративно приземляюсь на лавочку, скрестив руки. Блюститель закона подходит довольно быстро, протягивая мне бумажку с корявым размашистым почерком: — Вот, улица Герцена, 48. Тебе 117 автобус, доехать до остановки «Полиция». Спросишь Самойлова, поняла? — Да, спасибо огромное! — я чуть не прыгаю от радости, хватая заветный листок. От вокзала ехать недалеко, и я решительно врываюсь внутрь: — Мне Самойлова можно? По очень важному делу! — Девушка, вы что, в магазин пришли? Люди заняты, — толстый полицейский переваливается через стойку, заглядывая мне в глаза. Такой тон меня коробит, и я еле сдерживаю гримасу: — Мне очень нужно, — беспомощно повторяю я, уже понимая, что проиграла. — Самойлов занят, — отрубает тот, теряя ко мне всякий интерес. Я делаю глубокий вдох, как вдруг кто-то оказывается сзади меня и несколько раз стучит по стеклу: — Она — со мной. — сразу за этими словами он делает приглашающий жест, и я послушно иду вглубь коридора. — Ну и по какому поводу тебе нужен капитан Самойлов? — воинское звание он выделяет так решительно, что я сразу же понимаю, с кем имею дело. — Здравствуйте. Вы ведете дело арестованного боксера. Он арестован и отстранен от соревнований за избиение двух людей. За «немотивированную вспышку ярости», — я уже все прочитала по делу Антона Антипова в интернете. Капитан устало поправляет очки: — Есть такое, — признает он. — И что вы хотите? — Это была не немотивированная вспышка ярости, — от волнения я мечусь от стены к стене. — Он меня защищал. Фактически спас от изнасилования. Обычно за такое награждают или хотя бы благодарят! — гнев бурлит внутри меня. Парнишку безумно жалко! Капитан вздрагивает: — Ты — Оля? Откуда он знает? — Да. На долю секунды на его лице появляется виноватое выражение, а потом Самойлов сердито выдыхает: — Слушайте, девушка, если он вас подговорил ему подыграть, представиться какой-то мифической Олей, то имейте в виду: это — настоящая дача ложных показаний. Какой-то мифической Олей? Кошмар, он говорил про меня, а ему просто не поверили? Потому что тех придурков было два, а у Антона нет свидетелей? Что-то внутри меня взрывается, и я решительно распахиваю сумку: — Вот — паспорт, на имя Ольги Беловой. А вот — билет, — я несколько секунд роюсь в поисках книги — какое счастье, что у меня вошло в привычку закладывать нужную страницу билетом вместо закладки! — Что еще не так? У меня нет больше никаких доказательств. Полицейский хмурится, изучая обе вещи, а потом вскидывает голову, и я отчетливо вижу вину: — А парень-то… — больше он не говорит ничего, только дергает головой, — я ему позвоню и завтра вызову в участок, идет, борец за справедливость? Лучше уж сегодня. — Его еще должны допустить к соревнованиям, — окончательно наглею я. Хотя совсем уж не наглею, а восстанавливаю справедливость! Тот досадливо машет рукой: — Все, иди отсюда! Билет можно себе оставить? — Можно, — великодушно разрешаю я. — Я тебя сейчас проведу до выхода. — Аверьянов, — капитан выразительно стучит костяшкой большого пальца по столу «дружелюбного» полицейского. — В следующий раз, прежде чем сказать, что я занят, не поленись хотя бы позвонить мне. Тот что-то виновато бубнит, а полицейский разворачивается ко мне, гостеприимно распахивая дверь и выпуская наружу. — А ему повезло с девушкой, — улыбается капитан. — Я не его девушка, я его видела один раз в жизни, — возражаю я. — Да, эту историю я уже слышал, — тот задумчиво закусывает губу, придавая самому себе значимый вид этакого взрослого пророка. — Ладно, я позвоню ему, там разберемся. А тебе спасибо за помощь следствию. — Всегда пожалуйста! — отзываюсь я. Делаю один шаг с крыльца — и прямо на меня несется лохматая туша. Сердце сжимается, и я уже собираюсь громко позвать на помощь, как вдруг узнаю пса: — Бай! Нашел меня? — хочется плакать от радости и облегчения. — Мы нашли, — чей-то знакомый голос поправляет меня, и я вижу Антона. Он смотрит на меня, и я не могу оторваться от пляшущих в глубине зрачков огоньков… — Привет. — Привет, — повторяю я. Не верится, что мы встретились. Я даже не думала, что увижу его вновь. Судьба? — Узнала? — парень делает осторожный шаг вперед, не сводя с меня глаз. — Тебя или собаку? — отшучиваюсь я. — Я про Байкала, — кажется, он не понимает шуток. — Как видишь, — я опускаю руку и осторожно касаюсь загривка. Пес смотрит на хозяина, будто спрашивая, как ему реагировать, и слегка наклоняет голову, пододвигая ее под мои пальцы. — А меня? — почему-то голос Антона превращается в хрип. — Тебя вообще сложно не узнать, — признаюсь я и вновь вижу эти лукавые искорки. Пальцы неосознанно бродят в густой шерсти пса, и я почему-то стараюсь не смотреть в глаза парню. — Ты его совсем не боишься? — тихо произносит тот, внезапно оказавшись совсем близко. — Все-таки немецкая овчарка… — А стоит? — вопросом на вопрос отвечаю я. Поджимаю пальцы, стараясь согреть их, и Антон замечает это: — Замерзла? — в голосе — искренняя тревога, чуть ли не переходящая в панику. — Есть немного, — признаюсь я. В следующую секунду мои озябшие пальцы перемещаются в теплую перчатку Антона, и тот слегка сжимает их. — Пойдем, я тебя чаем напою. Чай сейчас был бы как раз кстати. — Пошли, — соглашаюсь я. Байкал весело наворачивает вокруг нас круги, а телефон в кармане Антипова внезапно начинает звонить. Недовольно пробурчав что-то, парень хватает трубку, а я наблюдаю за его выражением лица. — Да. Зачем? Хорошо. — нажимает кнопку отбоя и смущенно косится на меня. — Это ты сделала? Мне из полиции звонили. До этого момента я не собиралась признаваться Антипову, в принципе, но сейчас меня просто загнали в угол: парень видел меня беседующей с капитаном. Я киваю, а Антон внезапно победно вскидывает вверх одну ладонь, другой радостно ударяя по веткам попавшегося на пути куста. — Спасибо! Ты — мой спаситель! Знаешь, меня из-за этого случая даже от соревнований отстранили, я боксом занимаюсь. Я сдерживаю на языке «Я знаю» и улыбаюсь парню. Мы болтаем еще долго, а потом Антон торжественно объявляет: — Пришли, — и гостеприимно открывает передо мной дверь подъезда. Даже Байкал сторонится, пропуская меня первой. Я невольно удивляюсь такой вежливости собаки, а потом послушно проскальзываю внутрь. — Антон, как дела? — из глубины квартиры доносится мелодичный голос, а потом в коридоре появляется женщина и вопросительно смотрит на меня. — Мам, это Оля, — в голосе парня звучит гордость, и он открыто улыбается, глядя на женщину. А та почему-то расцветает и делает то, что я от неё никак не ожидала: шагает вперёд и крепко обнимает меня.