***
Синдер опустила свиток, тщательно удерживая нейтральное выражение лица и устремив взгляд сузившихся до уровня тонких прорезей глаз вперёд. Эмеральд и Меркьюри сидели неподалёку, но мудро решили ничего не говорить, понимая и без слов, что попытка прервать тишину может закончиться для них плохо. С долгим и не слишком-то успокаивающим вздохом девушка положила свиток и заставила себя сделать глоток чая. Жидкость побулькивала в кружке, нагретой её рукой, которая в данный момент пылала. — Он повесил трубку. Меркьюри постарался не дышать. Эмеральд сжалась. — Он. Повесил. Трубку, — Синдер приподняла кружку, и жидкость выплеснулась, поскольку её рука дрожала от ярости. — Есть дела поважнее. Есть. Дела. Поважнее. Важнее, чем я, Синдер Фолл? Чашка с хлопком разбилась. Лишь ручка осталась зажата в её пальцах. Кто-то должен за это заплатить.***
Лиза Лавендер сонно моргнула и уставилась в потолок, который точно не принадлежал её квартире. Нежный и прелестный цветок мира новостей сузила глаза, когда на её разум обрушилась одна-единственная мысль: «Вот дерьмо. Я опять напилась и оказалась в чьей-то постели?» Не в первый раз и вряд ли в последний. Её голова болела достаточно сильно, чтобы предполагать, что в дело был вовлечён алкоголь, и она застонала, перекатываясь по постели в поисках стакана воды. С ней в кровати никого не было, но она слышала шаги. «Пусть он будет милым. Пусть только он будет милым. И хотя бы относительно близок ко мне по возрасту». Синие джинсы, достаточно стройное тело и золотисто-светлые волосы. К её облегчению, он был весьма неплох. Однако замутнённая радость тут же превратилась в крик, когда она подняла глаза повыше и наконец увидела его лицо. Её сердце мигом ушло в пятки. — Прошу, скажи, что тебе больше восемнадцати, — выпалила она. — И-и что ты просто молодо выглядишь. Мальчик моргнул. — Мне семнадцать. Бля-а-а-а. У Лизы было правило. Простое правило. Она сообщала о новостях — не становилась их причиной. Это… это же было всецело достойно сюжета новостей. Лицо мальчика почему-то выглядело знакомым, но сие не оправдывало того факта, что она взяла и переспала с подростком. — Л-ладно, — с запинкой произнесла девушка. — С этим тоже можно работать. Ты в любом случае не должен был пить. Чёрт, и я пить не должна была. Как насчёт того, чтобы мы оба согласились никогда не говорить об этом и ни у кого не было неприятностей? — Не понимаю, о чём ты говоришь… — Именно, — подмигнула ему Лиза, а затем застонала, потому что из-за этого у неё закружилась голова. — Оу… Насколько же груб ты был? Такое чувство, что у меня голова сейчас надвое расколется. Мы так много выпили? Скажи мне, что это не я тебя склеила. Скажи, что было наоборот. — Ты меня не клеила. — Ура, — слабо порадовалась она. — И я к тебе тоже не клеился. Думаю, ты неправильно поняла ситуацию. — Единственное, что я не поняла, так это почему здесь нет чего-нибудь попить, — она с закрытыми глазами обшарила близлежащий столик. — И почему здесь так плохо пахнет? Ты квартиру не убираешь? И ещё, у тебя есть обезболивающее? Моя голова меня сейчас доконает. — Эй, босс! — раздался бодрый голос. — Я принёс поесть на случай, если она… — на сцене появился второй мужчина… Ох чёрт возьми, она же не участвовала в оргии, да? Так вот, мужчина был высоким, загорелым, имел каштановые волосы и, что заметней, носил на лице костно-белую маску. — Ха. Полагаю, она проснулась. Маска. Белая маска. Крылья как у летучей мыши. Фавн. Белая маска. — Не паникуй, — сказал ей блондин. Блондин, который теперь, когда она вгляделась получше, выглядел знакомым по уважительной причине. — Только не паникуй, — повторил он. — И что бы ты ни думала, не кричи. Лиза закричала. Жон Арк, разыскиваемый террорист, тоже сердито что-то прокричал. В ответ Лиза закричала ещё громче. Это было словно борьба на ринге. Он шагнул вперёд, и она отодвинулась, отталкиваясь ногами от кровати, пока не упёрлась спиной в спинку. Рот её оставался открытым, издавая непрерывный крик, а меж тем ещё несколько фигур в масках заглянули в помещение, чтобы наблюдать за её погибелью. — Прошу!.. — взмолилась она. — Что бы ты ни думала, — закричал парень, — я не собираюсь убивать… — Прошу, не вымещай свою животную похоть на мне! — Я… Чего? — Жон Арк моргнул. — Это было проявление расизма? У меня такое чувство, что да. И кроме того, что?! Я не… — он застонал и провёл рукой по лицу. — Кто-нибудь мне поможет? Хватит уже зрителей изображать. У нас тут не спортивное состязание. — А зачем? — поинтересовалась коротышка. — Похоже, ты и сам со всем справляешься. — Илия! — Ну блин. Спасибо, что полностью уничтожил моё прикрытие… — Да она всё равно не сможет услышать… — громкость крика достигла нового уровня. — ХВАТИТ КРИЧАТЬ! — проорал парень, приблизившись лицом к её лицу. Лиза остановилась, замерев в ужасе. — Это сработало? — он выглядел удивлённым. — В смысле, спасибо. Да. Так лучше. Значит… — Жон отодвинулся, оттянул свой воротник и взглянул на своих союзников. Те пожали плечами, не собираясь вмешиваться. — Ты — Лиза Лавендер, — произнёс он. — Верно? — Н-нет. Я её сестра-близнец, Лаура. Он приподнял её сумочку. — Документы говорят иное. — Лиза попросила меня купить молока и дала свою сумочку. Я — Лаура, — улыбнувшись лучшей из возможных сейчас улыбкой, девушка продолжила: — Е-если хочешь отплатить Лизе за ту статью, что она о тебе написала, то я могу сказать, где она живёт. Тебе нужно лишь отпустить меня и не срывать на мне свой гнев. — Та статья. Да, — его лицо помрачнело. — Что это всё значит? — Откуда мне знать? Я ведь не Лиза Лавендер, — продолжала настаивать она. Парень вздохнул. — Мы и в самом деле этим занимаемся? Слушай, мы знаем, кто ты. — Д-да. Я — Лаура. Я ведь только что тебе это сказала. — Мы знаем, что ты — журналист, написавший ту нелестную статью. — Статья моей сестры… — И нам известно, что ты — писака, что пишет выдумки, лишь бы продать историю, потому что не знает, как написать нормальную статью, — прервала её девушка, стоящая у входа. Кровь Лизы вскипела, и она привстала, опираясь на руки и колени. — Что ты только что сказала? Я не писака! Я — лучшая в Вейле! Девушка ухмыльнулась под маской. — Мне казалось, то была твоя сестра, нет? — Ах… ну, эм… — Лиза с надеждой улыбнулась. — Семейная гордость? — Странноватое ты выбрала время, чтобы вспоминать о ней, учитывая, что ты только что пыталась продать сестру ради собственной безопасности, — заметил Жон. — И раз уж мы с этим разобрались, как насчёт перейти к разъяснению следующего пункта, — он наклонился вперёд. — Мы тебя не убьём. Лиза ждала. То, что не убьют, не значит, что не навредят, не станут пытать или делать кучу всего прочего, но, ожидая услышать, что делать с нею будут, и ничего не слыша, она ощутила, как окрепла её надежда. Девушка нервно облизнула губы. — Вы не станете?.. — Нет. Мы же не террористы. Они ими были. Очевидно же. Ради всего святого, они ведь принадлежали к «Белому Клыку»! Лиза лично видела записи того, как они казнят сотрудников ПКШ, а статистика и информация об их преступных деяниях были легко доступны как в Вейле, так и за его пределами. Даже парень, стоящий перед ней, вылетел на машине с центрального моста, когда за ними гналась полиция, и она всё ещё жалела, что не застала этого. Она взяла выходной на ту ночь, думая, что ничего не произойдёт, и позволив той засранке Рори выйти в её смену, осветить историю и получить за это ебучий огромный бонус. С того момента мудак так и не переставал над нею насмехаться. Так что да, слова паренька о том, что они не террористы, были столь же правдоподобны, как если бы он заявил, что не является фавном. Но если это означало, что она сможет выбраться в целости и сохранности? Что ж… — Ох, я так и знала, — соврала Лиза. — Вы вовсе не террористы. Вы… — как там эти сумасшедшие себя называли? Ах да. — Революционеры, верно? Борцы за свободу. Жон Арк вздохнул. — Забавно, — снова вклинилась та девушка. — Мне казалось, что в статье ты использовала слова «жестокие экстремисты». — От меня ожидают, что я напишу определённые вещи. Это не значит, что я с ними согласна. Я имею в виду, что на прошлой неделе мне пришлось написать о том, как прекрасно, что одна местная компания пожертвовала десять тысяч льен на благотворительность. Десять тысяч! Да они от налогов на большую сумму уклонились, — и тем не менее, пиар есть пиар. — Тут то же самое. Я могла бы потерять работу, если б написала, что вы, ребята, кто угодно, но только не психопаты. Это было не совсем правдой. Некоторая свобода у неё была, и слова о «жестоких экстремистах» принадлежали ей. А чего они ожидали? Они ведь нападали на праховые конвои, взрывали поезда и убивали других, основываясь на том, что те не фавны. Причины, по которым они могут решить пощадить её жизнь, весьма очевидны. — Вы хотите, чтобы я написала статью покрасивей? Я согласна. В смысле, можете просто оставить мне список ваших требований, а я их опишу и опубликую. На первой полосе, — пообещала она, более чем готовая залезть во множество долгов, лишь бы остаться в живых. — Мы и так тебя отпустим. — П-правда?.. — вновь облизнула губы Лиза. — Просто чтобы убедиться, «отпустите меня» означает, что я уйду в целости и сохранности, верно? Живой? Это же не тот случай, когда «освобождение» подразумевает «освободим твои плечи от головы»? Или «освободим тебя от страха и боли»? Или «дадим тебе свободу от жизни»?.. — Что? Нет! — простонал Жон. — Откуда люди берут эти идеи? — Адам, — ответила девушка у входа. — Адам, — произнёс темнокожий фавн-летучемышь. — Адам, — согласилась Лиза, написавшая множество статей об этом мужчине и его преступных деяниях. — У него действительно имелась определённая… эм… склонность к срезанию голов. И к убийству пленных. И к другим вещам, о которых я, вероятно, ничего не желаю знать. Не то чтобы у меня было что-то против тебя, — выпалила она. — Трансвестизм — безобидное хобби в сравнении с тем, чем занимался он. — Транс… — Жон взглянул вниз, выругался и стащил с головы кошачьи ушки. — Прошу, забудь об этом. Она не стала ничего обещать. Сейчас, когда смерть, кажется, снята с повестки дня — и всё действительно выглядело так, словно именно это они и имели в виду — её паника начала отступать, и это означало, что вернутся иные, наиболее отточенные элементы того, чему она научилась. Девушка шевельнула носом, её пальцы так и чесались схватиться за диктофон либо блокнот с ручкой, которых здесь не было. Лиза почуяла историю. — Итак, — произнесла она, — если вы не собираетесь убивать меня или угрожать мне, то могу я взять у вас интервью? — Быстро же ты пластинку сменила, — пробормотала девушка у входа. — Илия, верно? — Лиза улыбнулась, когда девушка выругалась, зарычала и сорвала маску. — Я могла бы взять интервью у тебя, если пожелаешь. Новый лидер «Белого Клыка» и его жаркий роман с подчинённой. Запретные отношения между… почему ты издаёшь рвотные звуки? Илию и впрямь тошнило. — Он не настолько уродлив. — Скажем так, босс не в её вкусе, — беззаботно высказалась сребровласая женщина. — Ему кой-чего недостаёт. А ещё у него есть кое-что, поклонником чего Илия не является. И ты когда-нибудь задумывалась над тем, чтобы не просто сходу выдумать? Ты ведь могла бы рассказать правду, знаешь ли. Лиза усмехнулась. — Правда газеты не продаст. Кстати, не возражаешь, если я напишу, что у тебя красные глаза, что сияют словно два огня? — спросила она у своего похитителя. — Возражаю, — сказал Жон. — Я против. — Отлично. — Не слишком ли ты торопишься дразнить нас, хотя только что боялась за свою жизнь? Улыбка на лице Лизы возникла быстро, но ещё быстрее ею был дан ответ: — О, я просто всё ещё наполовину убеждена, что вы меня убьёте, и просто болтаю, чтобы мой мозг был хоть чем-то занят, — а её смех был не чем иным как истерикой. — Или, быть может, это мой способ получить последнее удовольствие перед смертью, — продолжая смеяться, она подумала, что едва ли кто-либо из них упустил, насколько расширены были её зрачки. Был у страха такой эффект. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха. — Превосходно, босс. Десять минут, и уже её сломал. — Я не ломал… — вздохнул Жон. — Слушай, отведи её в кузов фургона. У нас дела есть. Смех Лизы перешёл в испуганные всхлипы. — Ох, да ради… Не убьём мы тебя! Мы не преступники. Благотворительностью мы займёмся! — когда это не дало никакого результата, он вздохнул вновь. — А знаешь, может, лучше будет просто доказать. Похоже, это единственное, что сработает.***
Жон ехал в передней части фургона с Илией, слушая, как Лиза немелодично напевает что-то позади, и если поначалу он думал, что девушка пыталась их взбесить, то затем осознал, что это было её способом сохранить спокойствие в то время, как она считала, что её везут на казнь. — Это просто смешно, — прошептал парень. — Насколько же плоха наша репутация, раз она дошла до такого? — Весьма плоха, — также шёпотом призналась Илия. — Адам действительно был не из самых терпимых, и ранее уже упоминалось, что предыдущую местную ячейку «Белого Клыка» прикрыли. Это прошло не мирно. Мы всё ещё не знаем, как госорганы нас нашли, но погибших было достаточно с обеих сторон. Не говоря уже о том, что Адам и до прибытия сюда взрывал поезда и тому подобное. — Почему? Для какой цели всё это делается? — Чтобы заставить людей бояться нас? — Ну да, понимаю. Но как это может привести нас к миру между расами? Если первый шаг — восстать, второй — посеять страх, а четвёртый — успех, то каков же третий? — Илия не ответила. — Вы что, даже не представляете?! — Нет, представляю. Просто… — прикусив губу, девушка отвела взгляд. К счастью, вёл машину Юма. И заодно прислушивался. Он даже не пытался проявить тактичность. — Это не совсем общий план. В «Белом Клыке», как и везде, имеются расколы. Потому-то всё и пошло трещинами, когда Гира и Кали желали действовать мирно, а Сиенна — более агрессивно. Это вышло за рамки. — Что она хочет сказать, — вклинился Юма, — так это то, что даже на «стороне насилия» есть расколы. Сиенна хочет, чтобы насилие привлекло внимание, но конечной её целью по-прежнему остаются изменения в законах и гарантии для фавнов. В идеале она хочет, чтобы мы вышли из ситуации героями и после капитуляции королевств вновь стали частью обычного населения. — Звучит неплохо, — просиял Жон. — А ещё есть такие как Адам, — сказала Илия. — И братья Альбейн. Их цель не столько форсирование перемен, сколько… ну… — Война фавнов. Они хотят устроить ещё одну войну фавнов. Оценки по истории у Жона были не самыми высокими, но слово «война» он мог понять в любом словосочетании. Нечто, называемое войной фавнов, явно будет не схваткой болельщиц из разных школ, не так ли? — Зачем? Звучит как наиглупейшая идея из всех. — Не совсем. Мы ведь выиграли войну фавнов. Думаю, они считают, что мы сможем сделать это опять. — Может, можем, а может, нет, — произнесла Илия. — Всё дело в том, что у нас, вероятно, больше шансов привнести перемены, выиграв войну, чем при помощи мирного протеста, как бы ни ненавидела я это признавать. Я не какая-нибудь Любящая Убийства Маленькая Мисс и кто-то в этом роде, но даже я могу сказать, что королевства не хотят меняться. Они не хотят равенства. И никакие размахивания табличками с указанием на ужасное положение не заставят их передумать. Было ли это правдой или нет, но «начать войну» выходило слегка за рамки цели Жона по очистке собственного доброго имени. — Мы используем подход Сиенны. Никого не «адамим». — Ладно. — Здорово. Жон взглянул на них. — Вы и в самом деле так просто это примете? То, что я всё поменяю? — Конечно, — пожал плечами Юма, глядя на дорогу. — С чего бы нам не принять? Оба пути ведут к одному и тому же. Мне не особо важен метод, пока мы боремся за правое дело. — Если это сработает, да будет так, — ответила Илия. — Я спорить не собираюсь. Фургон без опознавательных знаков начал тормозить, то же повторил и едущий за ним, который вёл Таксон. Они свернули с дороги на заброшенную многоэтажную стоянку, что идеально подходила для того, чтобы укрыть их, пока они относят груз бездомным. А также для того, чтобы убить одну любопытную журналистку, как осознал Жон, услышав участившееся дыхание Лизы. — Тебе ничего не угрожает, — в сотый раз озвучил он. — Меня похитил «Белый Клык»! — Именно. Никакой опасности. По какой-то причине эта логика её не убедила. Таксон припарковал свой фургон рядом с их, и Жон открыл дверь, придержав её для Илии. Трифа вылезла через пассажирскую дверь другой машины и открыла задние дверцы, позволяя выйти Бэйну. Последний взял с собой тележку, которую они могли использовать, чтобы перевозить поддоны с едой на улицу. Жон также отворил задние двери и тут же обнаружил нервную журналистку, прижавшую колени к груди. Он открыл было рот, чтобы ещё раз объяснить ей, но со вздохом сдался и произнёс: — Выходи. Нам нужны те поддоны, с которыми ты пытаешься слиться. Лиза вылезла наружу и вздрогнула от прохлады воздуха. — Что в них? — спросила она. — Оружие? Прах? Наркотики? Порывшись под покрывалом, Жон бросил ей упаковку. — Лапша быстрого приготовления? — Просто добавь воды. Самая насыщенная пища, которую мы смогли для них подобрать. Первоначально он предлагал консервы, но ему лишь указали, что у бездомных не найдётся не только ножа, чтоб открыть их, но и микроволновки либо духовки, чтобы их приготовить. Единственное, к чему они имели доступ, это огонь и, если повезёт, общественный туалет, где они могли набрать водопроводной воды. — О ком ты? — поинтересовалась Лиза. — О бездомных, — ответила Илия. — Знаешь, тех самых, на которых мы охотимся. Журналистка поморщилась и осторожно отошла в сторону, когда Бэйн направился к ней. Или, точнее, к автомобилю. Мужчина наклонился, согнув ноги в коленях, а затем с хрипом поднял целый поддон и вытащил его наружу. Таксон и Юма между тем свой на тележку перетаскивали вдвоём, и оба после этого тяжело дышали. — Хорошо, — произнёс Жон. — Трифа и Юма на стрёме, как и в прошлый раз. Таксон, ты присмотришь за фургонами. Все остальные помогают доставить груз тем, кто в нём нуждается. Если не тащишь поддон, то несёшь одеяла либо лекарства. — Ч-что насчёт меня? Илия бросила связку одеял в лицо Лизе. Та не столько их словила, сколько пошатнулась назад, стараясь остаться на ногах. — Ты, очевидно, включена во «всех остальных». Блин. У тебя под макияжем мозг прогнил? — Ну извините уж, что мысли путаются! Меня тут террористы похитили. — Я же извинился, — пробормотал Перри. — А я тебя не прощала! Было действительно странно, насколько колебалось её поведение. Жон предположил, что это из-за паники. Не без причины это называли умопомрачением, и Лиза, безусловно, была уже на грани. Заняв своё место позади тележки, он с кряхтением толкнул её вперёд, стараясь не чувствовать себя слишком уж униженным, когда Бэйн шагал рядом с поддоном в руках. На улице их ждали. Ждали с нетерпением и немалой долей скорбной надежды. Парень заметил старого фавна, который разговаривал с ним в прошлый раз и сейчас, казалось, сбросил пару лет, заметив наконец их приближение. «Готов поспорить, они не ожидали, что мы вернёмся, — подумал Жон. — Интересно, думают ли они о нас так же, как и СМИ, считающие, что мы просто пытаемся завербовать их добротой?» Если сказать им, что всё не так, это ничего не изменит. — Дайте места, — громко произнёс парень. — Мы будем таскать сюда припасы. Не торопитесь, иначе вас что-нибудь придавит. Эй… — он прервался, не припоминая и не будучи уверенным, что пожилой фавн представлялся. — Можете помочь раздать это? Мы не знаем местных фавнов и хотели бы распределить всё как можно более равно. Старик улыбнулся. — Ага. Я помогу. И спасибо. Спуская поддон, Жон в конце концов вытащил из-под него тележку. Голодные фавны толпились вокруг, но, к счастью, не спешили, вероятно, всё ещё побаиваясь фигур в масках. «Надеюсь, что вскоре их реакция изменится». Он бросил взгляд на Лизу. Та работала вместе с Илией, раздавая одеяла молодым и старикам. Её лицо ничего не выражало: ни удивления, ни впечатления от работы, ни того, что она ей противна. Парень подошёл к ним и привлёк внимание Илии толчком локтя. — В фургонах есть ещё много чего на раздачу, — сказал он и добавил, обращаясь к Лизе: — Когда закончим и будем уезжать, можешь остаться здесь. Уверен, ты сможешь без проблем добраться до дома. — А?.. Н-ну да. Конечно. Без проблем… Она всё ещё сомневалась в них? Вероятно, лишь оказавшись дома и в безопасности, она наконец сможет принять, что он говорил правду. Если ей это требовалось, то ничего не поделаешь. — Мы не собираемся сражаться с людьми или вредить им, Лиза. Мы пытаемся внести изменения. Показать Вейлу, что «Белый Клык» — не просто опасная группа убийц. И что он был во главе всего этого. Самый неопасный и не преступник из всех. Чтобы, когда этот момент настанет, он мог спокойно уйти и отправиться домой. После ещё двух ходок до фургона и обратно Лиза, похоже, немного успокоилась. Жон не был уверен, что она признала, что её отпускают, но выглядела девушка уже не столь напряжённой. А когда у них в очередной раз кончились одеяла и Илия отправилась за следующими, она встала рядом с ним. — Ты действительно думаешь, что это будет иметь значение? Удивившись, Жон взглянул на неё. — А? Что именно? Еда?.. — Всё это. Для них, для тебя и для города, — её голос был тих, слова произносились едва ли не шёпотом. — Независимо от того, сколько вы им дадите, они в конце концов останутся бездомными, и сколько бы хорошего вы ни сделали, вы всё ещё будете террористами, покуда существуют прошлые ваши прегрешения. — Люди могут измениться. — Могут, — признала она, — но с каких пор общество это волнует? Возможно, происходящее — уловка, чтобы впечатлить меня… — Всё не так. —…Или же это может быть правдой. Как бы то ни было, «Белый Клык» повинен во многих преступлениях. Нельзя просто так отмыться, сделав пару хороших дел. Люди не забудут того, что вы натворили. И сомневаюсь, что «Белый Клык» забудет о том, что натворили мы. — Я никаких преступлений не совершал, — заметил парень. — Вся эта чепуха о прошлом «Белого Клыка» ко мне отношения не имеет. Я даже не планировал… — Неважно. Я занимаюсь этим намного дольше тебя. Я знаю, как оно работает, — сердито вздохнула Лиза. — Я видела, как хороших людей садят за то, чего они не делали, а худших выпускают на свободу, потому что у них есть деньги, власть либо и то, и другое. Общественности плевать. Им просто хочется послушать про очередной скандал. — А разве ты не часть этого? Ты же им и подаёшь… Девушка отвела взгляд. — Такой я быть не хотела. Думаешь, я мечтала стать журналисткой, чтобы следить за знаменитостями, выискивать сюжеты и угождать идиотам? Да разумеется нет! Я хотела быть бескомпромиссным журналистом-расследователем. Хотела быть маяком истины, чтобы люди чувствовали, что могут мне доверять. Жон, заинтересовавшись, спросил: — Что же изменилось? — Ничего. Ничего не изменилось. В этом-то и проблема. Я вкалывала как проклятая, чтобы создать сюжет, где разоблачала местную компанию в эксплуатации её работников, и как считаешь, что произошло? — она сердито скрестила руки. — Меня уволили. Слишком горячо, сказали они. Та компания была крупным рекламодателем, и они потеряли бы деньги. Меня закопали под соглашениями о неразглашении и вынудили уйти. Насколько я знаю, всё так же и остаётся до сих пор. И знаешь что? Читателей это бы даже не побеспокоило. Ох, они бы, конечно, сказали о том, как это ужасно, но не перестали бы пользоваться продуктами той компании или что-то вроде. А вот как только знаменитость переспит с кем не тем, тогда скандал сразу в центре внимания. — Это… — Ужасно? — догадалась Лиза. — Презренно? Я уже всё это слышала. И даже согласна. Но такова реальность, и мне пришлось поменять свой взгляд на мир, чтобы вписаться в неё. Такие вот дела. Общество не изменится. Оно заставит других ему соответствовать — и потому это, — указала она на одеяла и еду, — не изменит то, кем видит тебя город. Уж прости. Это прекрасно, и я начинаю думать, что ты и в самом деле хочешь им помочь — в смысле, это разумно, раз уж вы все фавны, — но то, что ты дашь им немного удобств, ничего не изменит. Если это было правдой, то его шансы выйти из организации свободным человеком стремились к нулю. Чем дольше он был частью «Белого Клыка», тем более виновным он становился по ассоциации. Но если то, что они станут мирными, не изменит того, кем их видят люди, то её слова означали, что он может с таким же успехом сдаться и пойти в тюрьму. Но это не может быть единственным путём. Отвернувшись, парень закрыл глаза. — Я всё ещё должен попробовать… Лиза резко вздохнула. — Даже зная, что это обречено на провал? Фавны не держат монополию на страдания, знаешь ли. Среди бездомных людей ничуть не меньше, чем фавнов. Город не волнует никто из них. — Даже так. У меня… у меня нет выбора. Не в том случае, если он хотел выкарабкаться в целости и сохранности. Окончится всё неудачей или нет, он должен был попробовать. Для неё, да и для любого другого слушателя это могло прозвучать идеалистично, но оно таковым не было. Эгоистично — да, и Жон это признавал. Если бы ему разрешили поступить в «Бикон» и заодно избежать встречи с Адамом, он бы не стоял здесь и не пытался помочь бездомным. Он дал бы немного мелочи, сказал, как же это ужасно, и был бы столь же бесполезен, как и те, о ком говорила Лиза. Единственная причина, по которой парень пытался изменить ситуацию, заключалась в том, что так он мог решить свои проблемы. Дать понять, что он — не преступник. Открыв глаза, Жон отошёл от девушки, чтобы раздать ещё больше еды тем, кому мог, что продолжалось пока не появился Юма и не сообщил им, что полиция опять движется к ним. — Нам пора уходить. — Что насчёт меня? — спросила Лиза, нервничая, но уже не так сильно, как раньше. Она стояла рядом с бездомными, одна её рука застыла на поддоне с едой. Жон взглянул на неё, а затем слабо улыбнулся. И девушка видела, что в эту улыбку он души не вкладывал. — А что насчёт тебя? Они ускользнули ещё до того, как прибыла полиция.***
Рассвет наступил и прошёл незамеченным для тех, кто застрял в вонючей канализации. В чувство их привело шипение бекона и яиц, и каждый участник их печальной компании, спотыкаясь, пришёл в общую комнату, вознося хвалу и обожание Бэйну, что, как обычно, готовил им завтрак со свежим беконом, купленным в местном продуктовом магазине, чей владелец, по убеждению Жона, был влюблён в Бэйна, на что указывало огромное количество еды, которое сия особа ему продавала. Илия, имеющая возможность выбраться наверх, спустилась к ним с фырканьем. Не говоря ни слова, она кинула на стол утреннюю газету. На первой странице, как и днём ранее, было лицо Жона, но с новым заголовком. «Жон Арк — любознательный или трансвестит? Вам решать». — Это, блядь, взаправду? — произнёс Юма, со стоном отбрасывая газету. — После всего дерьма, через которое мы прошли, она решила сосредоточиться на этом? Думаю, надо было всё же последовать первоначальному плану и устроить ей сюрприз по Адаму. Все ворчали себе под нос, копаясь в еде, и даже Жон не мог не согласиться. — Есть ещё кое-что, — сказала Илия. — Ко мне подошёл фавн, которому мы помогли прошлой ночью. Он сказал, что кто-то, кого мы знаем, дал ему это, — она положила на стол запечатанный конверт. — Его попросили передать это нам, когда мы придём в следующий раз. Я как раз ходила, чтобы убедиться, что полиция не конфисковала оставленную нами еду. — И как? — поинтересовался Жон, беря конверт. — Ещё бы они поступили иначе. Дири сердито выругалась. — Теперь это «улики», — пальцами обозначила в воздухе кавычки Илия. — Но старик меня заверил, что они припрятали что могли. Покачав головой, Жон подсунул палец под бумагу и открыл конверт. Из того выскользнуло несколько страниц, напечатанных на компьютере. Изображений не было, только текст, что представлял собой один текстовый же документ и распечатку электронной переписки. Жон положил их на стол и вслух прочёл заголовок: — Жон Арк — злодей или жертва? — А? — оперлась на его плечо Дири, положив подбородок ему на голову. — Это черновик статьи? — Похоже на то… Жон не стал тратить время на полноценное чтение и вместо этого перешёл к переписке, которая показала, что документ был отправлен редактору новостной компании, с которой работала Лиза. Ответ редактора был прост: «Отказано». Под ним красным курсивным шрифтом поверх изображения было напечатано простое сообщение, предположительно — от девушки: «Я пыталась. Так уж устроен мир». Жон позволил страницам упасть на стол и откинулся назад, по случайности упёршись в грудь Дири. Та, похоже, не возражала, расстроенная тем, что смогла прочесть. Как и все они. Юма зарычал и ударил кулаком по столу, а Илия положила подбородок на локоть и вздохнула. Дири перегнулась через парня, чтобы взять напечатанное и прочесть более подробно. Это не имело значения, раз уж никто не собирался это издавать. — Эй, а здесь есть ещё кое-что, — сказала она. — Другая статья, которой также было отказано. Ого. Написана два года назад. Дири подняла глаза. — Рассказывает про местную компанию. Они рубашки и спортивную одежду производят. Довольно популярны. Воу! — с испуганным криком откинулась назад девушка. — Да это ужасно! Они по сути заманивают сотрудников абсурдными контрактами и используют пункт против шпионажа, чтобы те не могли ничего рассказать о происходящем внутри. Всё потому, что они делают форму для военных Атласа и наших собственных парней в синем, и говорят, что если плохие люди получат эту информацию, она может быть использована против них. Между тем, раз уж никто на плохие условия пожаловаться не может, с работниками там обращаются жестоко. — Насколько всё плохо? — спросила Трифа. — Здесь есть статистика. Ого. Неплохо информацию собрали. Тут сказано, что за неделю было как минимум два вызова скорой и один сердечный приступ во время смены, причём переживший его потерял из-за этого работу. — Фавны? — поинтересовалась Илия. — Нет. Люди. И фавны, — поправилась Дири, продолжая читать. — Там всех до седьмого пота работать заставляют. — Подонки, заявляющие о равенстве возможностей, — вставил Юма. — Разве ж это хорошо? — Не слишком-то, — ответила девушка, пробегаясь глазами по страницам. — Ага, этой статье также было отказано, и в ответном сообщении есть приписка о немедленной встрече. Дерьмо, да тут в переписке имён так двадцать. И кое-кто — большие шишки. Прямо перед тем, как на Лизу надавили неразглашением. — Обидно, — сказала Трифа. — Будь это фавны, мы могли бы что-нибудь сделать, но было бы странно, если бы «Белый Клык» подрядился спасти людей и фавнов. Это не совсем то, за что мы выступаем… Босс?! Жон встал, отбросив назад стул-конус. — Мы нашли нашу следующую цель. — Но не все жертвы — фавны… — Именно, — хлопнул по столу рукой парень. — Они смогли представить наши действия как имеющие скрытые мотивы, потому что мы сосредоточились на решении проблем, которые есть только у фавнов, — а как сказала Лиза, фавны не держали монополию на страдания. — Сегодня мы спасём людей. Это их запутает. — Это запутало и меня, — признался Юма. — Зачем это нам? — Владельцы компании всё же люди, — ответил Жон. — И они отправятся в тюрьму после того, как мы разоблачим их преступления. После того, как «Белый Клык» защитит невинных независимо от их расы. Если мы действительно хотим для фавнов равенства, мы должны признать, что это означает равенство и для людей, — Жон не был уверен, что всех их убедил, но большинство всё равно кивнуло, по крайней мере, увидев в его словах логику, пусть даже сама идея лично им и не нравилась. — Вопросы? Юма поднял руку. — Да? — Мне можно будет избить упомянутых мудаков во имя справедливости и за всех пострадавших? Жон вздохнул. — Да, Юма. Можно. — Прелестно. Я в деле.