Красный Мор

- Нам надо убираться отсюда. Дайте мне час и я заставлю амулет работать, - Дориан всё ещё не может отдышаться после битвы с Алексиусом, но создаёт впечатление, что у него всё под контролем. Я уже начал осматривать зал на предмет сооружения баррикад, но Лелиана не даёт этому плану ни шанса: - Час?! Вы должны уходить сейчас же! - Я впервые вижу страх в её глазах, и от этого леденеют жилы. Снаружи доносятся грохот и крики, Лелиана мгновенно напрягается, скидывает лук с плеча. Кассандра и Блэкволл кивают друг другу и оборачиваются ко мне для последнего прощания. Красный туман в глазах, в дыхании, в венах. Черты их лиц обострённые, истонченные, неестественно хищные. Я неожиданно понимаю, что отдал бы всё за этих людей. Что умер бы ради них, даже таких, даже в этом аду. - Единственный шанс, чтобы мы жили. - Я киваю, не чувствуя себя в силах отпустить их. За Кассандрой и Блэкволлом закрываются двери. Лелиана смотрит на дубовые створки, словно может видеть сквозь них. Дориан вызывает из амулета зелёные вспышки разломов, но они схлопываются слишком быстро. Я стою между ними двумя, с горящей от метки рукой, и клянусь про себя именами старых богов, Андрасте, Создателя, кого угодно, - что не допущу этого в реальности. Убеждаю себя, что это лишь кошмарное наваждение, ошибка. За дверьми раздаётся нечеловеческий злобный крик, перерастающий в гул, ропот, хор тварей. Дориан матерится сквозь сжатые зубы, разлома все ещё нет. - Если это тот, о ком говорил Алексиус, у нас есть шансы? - Я не уверен, что хочу слышать ответ. Но вместо лаконичного "нет" Лелиана бросает: - Если у вас не получится, то молись, чтобы это был Корифеус. Тогда смерть будет быстрой, - я не понимаю, но спрашивать больше некогда. Шум, крики и дребезжащий лязг подкатываются к дверям. Я закрываю глаза, пытаясь увидеть, как Кассандра и Блэкволл сдвигают щиты, как Искательница сжимает рукоять меча, готовясь к последнему бою. Шум нарастает, я не могу различить в нем ни яростной молитвы Кассандры, ни звона кольчуги Блэкволла. Но один крик я успеваю услышать: "Каллен!"... Разгневанный, обвиняющий, сильный голос Кассандры обрывается. Высокие двери дрожат, поддаваясь напору. Я не понимаю. Не могу понять. Голос не слушается: - Как? - Лелиана не отвечает, кладёт стрелу на тетиву и говорит чётко, высекая слова словно в камне: - У вас есть столько времени, сколько у меня стрел. Но если ты не успеешь, лучше убей себя, Лавеллан. Двери с хрустом ломаются вовнутрь, твари вваливаются в зал волной. Лелиана выпускает стрелы одну за другой, но их слишком много, дистанция неминуемо сокращается. Она вступает в ближний бой. Дориан тянет меня за локоть назад, боковым зрением я вижу спасительное зелёное свечение. На мгновение ожесточённый бой затихает, толпа расступается, оставляя окровавленную, стоящую на коленях, тяжело опираясь на лук, Лелиану. Она смотрит на меня с побелевшим лицом, губы шевелятся: "беги". Но я не могу. Прямо за ней, из толпы демонов, вырастает знакомая фигура в красном. Только красного теперь слишком много - на плечах, нагруднике, латных перчатках - россыпи лириумных шипов. Красный туман в глазах, дыхании, венах. Обостренные, хищные черты. Умер бы я за него? Даже такого, даже в этом аду? Каллен улыбается. Широко, открыто, так непривычно. Но одновременно с тем, как я чувствую кончиками пальцев разлом за спиной, в котором Дориан уже стоит одной ногой, уголок губ кривится, превращая улыбку в оскал; Каллен стягивает капюшон Лелианы почти нежно, чтобы в следующий момент сгрести волосы, - и задирает её голову. Они оба смотрят на меня неотрывно. Часть меня хочет, чтобы Дориан затолкал меня силой в Разлом, и я вижу, что Лелиана в бешенстве, что мы ещё не ушли. Но часть меня... Умер бы я за него? Он отпускает её и отходит на шаг. Я невольно тянусь за ним. - Нет! - Лелиана кричит из последних сил, срываясь на хрип, не отрывая от меня разгневанного взгляда. Лезвие коротко свистит, опускаясь от его плеча до её шеи. Кровь тёмная, хлещет упругой струёй из завалившегося на бок тела. Каллен пинает ее, роняя на пол, перешагивает через неё не глядя, не отрывая от меня разгневанного взгляда. Я разворачиваюсь, возвращаюсь к Разлому. У Дориана в глазах облегчение. Я толкаю его изо всех сил, вместе с амулетом. Разлом схлопывается с электрическим треском. Метка успокаивается. Я стою, глядя в ту точку, где только что было спасение всего мира, и жду. На плече и запястье сжимается стальная хватка, ухо обдаёт жаром: - Ты выбрал сам.