***
Джейме знает ее просто как «Флэт Уайт, средне взбитые сливки, два экстра ристретто». Она всегда приходит в «Winterfell Coffee» в самые спокойные часы, так что никогда не было реальной необходимости спрашивать ее имя. Флэт Уайт высокая, сильная и крепкая, и порой, изнывая от скуки, Джейме гадает, может, напиток назвали в ее честь. Однажды он попытался спросить и знатно проебался еще до того, как задал вопрос. — Вы знаете, — сказал Джейме, направляя свой голос к югу от поддразнивая и к северу от флирта, — моя мать говорила, что избыток кофеина замедляет рост. Это было неуклюже и глупо, но он понял это только когда произнес слова вслух. Джейме даже не взял на себя труда взглянуть на Арью, бокового зрения было достаточно чтобы увидеть ее «Почему ты так ужасен с ней?» с восьми футов. Лицо Флэт Уайт не дрогнуло, лишь приняло каменное выражение, а глаза стали холодными как лед. — Так вот что с вами произошло. — Ну, не везде, — и, о боги, это звучало так же идиотски. Слова казались такими проржавевшими, что он почти слышал, как они скрипели на его языке. — Какая жалость, — Флэт Уайт положила деньги — без сдачи, Джейме полагал, что она делает это из практичности, — на стойку. Она так серьезно относилась к покупке кофе и к работе, и к сидению, и печатанию текста, и, вероятно, дыханию. — Это, наверное, такое бремя, когда у тебя есть двуручный меч, но нет ножен, в которые его можно сунуть. Санса фыркнула, Арья уже готовила для Флэт Уайт одноименный кофе, так что Джейме пришлось простоять в полной тишине гораздо дольше, чем нужно. Одного унижения ему было вполне достаточно. В конце концов, женщине придется назвать свое имя. Скорее всего. — Что если нам изменить правила? — предложил Джейме, выждав четыре дня, за которые «скорее всего» превратилось в «возможно» вместо «точно». — Все заказы должны будут подписываться именами. — Тогда она скажет «имя» просто чтобы позлить тебя, — ответила Арья, с невозмутимым видом подбрасывая и ловя бутылочку с карамельным топингом снова и снова. — И тогда она вся из себя такая самодовольная будет наблюдать как ты, ворча, будешь писать «имя» на ее стаканчике. День шестой: «Бесплатный флэт уайт с именем для всех, кто выше шести футов» Санса наградила его тяжелым взглядом и швырнула в него скон. Он оказался вкусным. День седьмой: «Давайте предложим бесплатный десерт дня женщин, которые заказывают флэт уайт и с глазами…» — Только не говори «синими как сапфиры», Джейме, — Арья оторвалась от нарезки торта, а, видя ее с ножом, он всегда немного нервничал. — Единственное подходящее для нее клише это «Наверняка она ест мужиков на завтрак». — Готова поспорить, эта мысль наводит ужас на его «ну, не везде» часть тела, — усмехнулась Санса. После шквала унижений и неудач Джейме все равно продолжил надеяться, еще более горячо, но реже озвучивая это вслух. Прошло уже семнадцать дней, и то ли остальной персонал из жестокости решил не ставить его в известность, когда она приходит, то ли ему удалось отвадить ее от кофейни меньше чем за минуту. Может быть, теперь кто-то другой взбивает для нее сливки или наливает два экстра ристретто. Флэт Уайт была остроумной, и из их последней встречи Джейме понял, что перепалки с ней будут восхитительны. Мысль о том, что Флэт Уайт сейчас упражняет свой острый язычок на другом бариста… Тут-то и должна была найти свой конец, потому что Джейме не может позволить себе потерять работу. Сегодняшняя смена еще более вялая, чем обычно, впрочем, почти все смены Джейме такие. Конечно, он сам в этом виноват, ведь сменил свой график, чтобы он совпадал с графиком Флэт Уайт. Джейме слишком упрямый. И вот теперь вместо фактической работы он читает любовные романы, оставленные под прилавком Сансой, но не сдается и не берет обратно утренние смены, чтобы не чувствовать себя бесполезным. Закрытие кофейни — тот еще гемор, но это дарит Джейме свободу спокойно пить все, что он пожелает, так как Арье вполне обоснованно насрать, что он там пьет, пока они работают вдвоем. С Сансой же она обычно держится особняком у другого конца стойки, что-то клацает в своем планшете и пьет переслащенный горячий шоколад независимо от погоды. — Тебе стоит перейти на чай, — говорит Санса, споласкивая свою кружку. — Ты только и делаешь, что жалуешься. Она права: взбитые сливки явно слишком тяжелы для желудка, думает Джейме, а избыток кофеина вызывает бессонницу. Однако он продолжает готовить горячий шоколад каждый вечер. — Я еще никогда не видела тебя таким придурковатым, — сказала ему Серсея этим утром. Джейме ткнул вилку в яйца, изо всех сил стараясь игнорировать сестру и заодно продумать, как отделаться от совместной аренды квартиры с наименьшими потерями. Но, конечно, она права, Джейме это понимает. Это его увлечение уже граничит с одержимостью… — Граничит? — Заткнись и ешь свой тост, Серсея. …а еще изматывает его, нервирует и расстраивает. Еще никогда он так сильно не увлекался. Он и подумать не мог, что это возможно. Но вот в какой переплет Джейме попал. Он делает именно то, чего делать не должен: пьет слишком крепкий кофе, который определенно ему не по вкусу, и грезит об очевидно недосягаемой женщине, которая может как разорвать его пополам, так и поиметь. На данный момент оба варианта опциональны. Джейме жует скон, потому что он есть, и потому что он может его съесть. Скон двухнедельной давности, тот самый, что совершил полет, был куда вкуснее. — Понятия не имею, как тебе удается это переваривать. Он смотрит через стойку на Арью. Ее голые локти пачкают натертое стекло, подбородок устроился в открытых ладонях. — К этому привыкаешь. — А ты уже свыкся? Джейме глядит в свою кружку. — Я в процессе, — наконец признается он. — Может быть, если бы я был… лучше сложен. Арья испускает смешок, но только один. — Ты имеешь в виду, так же, как мадам Максим? — Как кто? — С эпической конституцией. Джейме задерживает на ней взгляд и делает слишком большой глоток своих сдобренных кофеином взбитых сливок. — А, забей, — бормочет Арья, закатывая глаза. — Чертов плебей. Его желудку явно не по вкусу флэт уайт. — Я правда восхищаюсь ее способностью пить это, — говорит ей Джейме. — Так же, как ее телосложением, она же состоит из одних мускулов. Мускульных мускулов. Каждый мускул состоит из других мускулов. Думаю, даже ее грудь мускулистая. Джейме определенно не отводит взгляд. Просто это особенно интересный камешек в стене привлек его внимание. Джейме точно не грезит о том, чтобы его пришпилили к этой стене, как наатийскую бабочку. Точно нет. — Гастон! — Прошу прощения? Пока Джейме изучал каменную кладку, Арья забралась за стойку. — Отсылка, которую ты можешь понять. Злодей из «Красавицы и Чудовища». Ну, того мультика, который Санса заставила тебя посмотреть в том году. Джейме моргает, он едва помнит это. — И кем же тогда должен быть я? — Тем его пронырливым дружком, очевидно, — говорит Арья. — С чего ты взял, что тебе уготована роль главного героя? — Но от более существенной роли я бы не отказался, ага. — Ты рожден, чтоб быть ведомым, Джейме, — она пожимает плечами. — Жаль, что приходится сообщать тебе это. Остывшие остатки флэт уайта еще более мерзкие на вкус, чем обычно.***
Джейме не знает, почему продолжает выходить в эти дурацкие смены. Может быть, Арья права, и он ждет, что кто-то возьмет его под крылышко до конца его жизни. То, что прочит ему Санса, так же нелепо, но более предпочтительно. — Может, вы закрутите нетипичный роман, — говорит она, — такой, где вы сначала враждуете, потом незаметно становитесь друзьями, а затем ты решишь, что пришло время заняться сексом, на худой конец, потому что ты уверен, что твоя любовь не взаимна, а уже потом… — О, еб твою мать, Санса! — Арья! — удивительно, как Сансе каким-то образом удается всегда выражаться цензурно, в то время как ее младшая сестра могла бы быть пиратом от лингвистики. — Мы ведь обе знаем, что «от врагов к друзьям к возлюбленным» — лучшая динамика, как бы отчаянно ты не проклинала и не отрицала это. Она заталкивает Сансу в подсобку, бормоча что-то про Драрри, и Джейме по-прежнему не хочет знать, что именно это значит. Но идея кажется ему хорошей, и он радуется вспыхнувшему вдохновению. Выдача желаемого за действительное — пьянящий напиток, тонкий творческий плагиат, само искусство. Джейме вынимает несколько пустых кассовых лент из аппарата, и записывает на них идеи для своего будущего приключенческого романа. Конечно же, в будущей книге нет места для высокой белокурой воительницы и следующего за ней чуть менее высокого и не такого белокурого, но более привлекательного рыцаря. Арья с удивительным постоянством крадет написанные им фрагменты и вывешивает их на доску объявлений возле кабинета Кейтилин. Джейме заменяет сливки на молочно-сливочную смесь и старательно делает вид, что ему по барабану. Можно подумать, ее слэм-поэмы лучше. — Я думаю, это мило, — говорит Санса, размахивая вчерашней кассовой лентой, которую она изящно зажала между пальцев. — Искусство подобно надежде. В нем есть непорочность, которой в тебе на сто один процент нет. — Эм, спасибо? У Сансы очень нежная улыбка, и Джейме надеется, что таковой она и останется. Быть может, ей одной из их маленького коллектива удастся добиться чего-то большего, правда, у него получается представить ее только на сцене в виде нового воплощения Дорис Дэй. После этого разговора Джейме особенно угрюм, и этого достаточно, чтобы Санса выставила его прочь, предоставив ей одной закрыть кофейню. Его флэт уайт — так себе компания, но он продолжает стоять неподалеку, вне поля зрения Сансы, чтобы убедиться, что она спокойно доберется до своей машины. Кто угодно может разглядеть ее через витрину, и одни боги знают, какие чудища бродят в округе. Вскоре кофе кончается, и Джейме остается с пустым стаканчиком и смартфоном с открытой лентой Твиттера. В ней полно сраных нео-вихтов, что не прибавляет ей увлекательности. — Мы снова встретились, короткомечник. Джейме вздрагивает. И он не может поверить, что так легко потерял бдительность. — О, я уж было решил, что избавился от вас навсегда, — говорит он. — Вам придется постараться получше. Флэт Уайт стоит там, куда не падает свет ни от кофейни, ни от фонаря на той стороне улицы, и Джейме настигает странноватое чувство, будто он очутился в фильме в жанре нуар. Она высокая, темная и с каждым разом кажется ему все привлекательнее. Да что с ним не так? — Всегда оставляете всю грязную работу прекрасной деве? — Только когда леди настаивает. — Типичный мужчина, — хмурится она. — Санса практически нагнала меня метлой. — И джентльмен без шляпы-федоры остался, чтобы понаблюдать? — спрашивает Флэт Уайт. — Типа того, — Джейме позволяет себе улыбнуться. — Не думаю, что федора поможет мне выглядеть устрашающе. — Вы в любом случае выглядите не очень внушительно. Он слышит, как ее каблуки стучат по мостовой. Флэт Уайт по-прежнему выше его, и каблуки придают красивый изгиб ее лодыжкам… Нет, нет, Джейме просто не имеет права на эрекцию сейчас! Ему точно не спрятать ее за пустым одноразовым стаканчиком. — Да, ну знаете ли… — Джейме изображает безразличие, возвращая взгляд к своему смартфону, и его палец беспорядочно клацает по экрану, — не всем же рождаться великанами, не так ли? Цокот каблуков замирает. Теперь она всего в футе от него. — По крайней мере, я не родилась сволочью, — наконец говорит она. — Что правда, то правда. Но вы могли бы стать очень большой сволочью. — А вы, я полагаю, так и останетесь поверхностной. Джейме словно давится кофе, который он уже выпил, и не может сдержаться и не посмотреть на нее, параллельно пытаясь снова начать дышать. Волосы Флэт Уайт зачесаны назад на одну сторону, открывая высокий лоб, и он кажется величественным и красивым в желтом свете. Глядя на ее черную кожаную куртку и узкие джинсы, Джейме думает, что они сменили жанр фильма, перекочевав из детектива в «Вестсайдскую историю», и он по-прежнему не имеет понятия, какая роль ему досталась, знает лишь, что они приходятся друг другу соперниками, между которыми пробежала искра. Ее куртка застегнута не до конца, но Джейме не видит под ней рубашки, и больше ему не хочется думать о киношных жанрах. — Ну так что? — спрашивает она. — Возражать не станете? — А смысл спорить с такой дрянью? — и Джейме чувствует прилив уверенности, когда Флэт Уайт растерянно моргает, но только на миг. — В таком случае… — Да? Джейме снимает блокировку с экрана, сердце бухает в груди, пока он делает вид, что очень увлечен просмотром ленты. — Непросто, наверное, быть такой сучкой. Она громко смеется и отталкивает его, чтобы пройти в кофейню. Флэт Уайт — единственная клиентка, и Джейме кажется, что она возвращается до того, как он успел продышаться, впрочем, дело, возможно, в том, что он так и не смог выровнять дыхание. Флэт Уайт держит в руке свой флэт уайт и проходит мимо него, точно они и не разговаривали вовсе. — Как вас зовут? — он поверить не может, что только сейчас спрашивает ее об этом. — Я Джейме. Шаги Флэт Уайт снова замирают. Джейме понятия не имеет, как она шагает по такой мостовой, и ее каблуки не застревают. — Я и так знаю ваше имя с бейджа. — Могу я узнать ваше? — Думаю, можете. Джейме вздыхает. — Мне бы хотелось знать, с кем я вступил в перепалку, вот и все. — Уверена, так и есть, — повернув голову к нему, она добавляет: — И вы еще в бою меня не видели, сморчок. И затем исчезает на другой стороне улицы.***
— Поверить не могу, что ты до сих пор не узнал ее имя. Джейме кидает злой взгляд на Серсею, сидящую за столом напротив. — Это игра такая. — О, правда? — она читает газету и так ни разу и не подняла на него взгляд с тех пор, как он ввалился на кухню. Насколько Джейме известно, эта газета принадлежит его семье, никто в «Винтерфелле» ее не читает. — Словесная битва. Она назвала меня сволочью, — поясняет Джейме. — А еще сморчком. — И оба раза в точку, — Серсея берет кружку с кофе, также не глядя. — И что ты ответил? — Я назвал ее дрянью и сучкой. — Что ж, ты пустил в ход все свои лучшие обзывательства за раз. Не знаю даже, впечатляюще это или просто грустно, — она отпивает из кружки. И даже то, как Серсея прихлебывает, звучит осуждающе. — Но, думаю, она и представляет собой что-то среднее между этими понятиями, уж точно она не леди. — Если бы она была леди, — говорит Джейме, — мы бы уже хоть раз прыгнули в койку. — В том-то и проблема, — отзывается Серсея. — С тобой легко флиртовать, но ты сам слишком легко увлекаешься сильными женщинами. — Ах, я уже заждался, когда же моя сестра-близняшка толкнет свою ежемесячную речь о моем возвращении в семейный бизнес. Она вздыхает, ее вздох такой многострадальный и такой же наигранный. — Ты все еще в долгу перед отцом. К тому же, в мире бизнеса полно женщин, которым нравится доминировать. — Я прекрасно это знаю, — отрезает Джейме. Он хватает кусочек тоста с ее тарелки и на миг задумывается, не раскрошить ли его ей назло. — Я провел в этом мире достаточно времени, чтобы понять, что это не те женщины и не на тех должностях. «И я уплатил достаточно» — остается невысказанным. — Ты был хорош в разработке стратегий, Джейме, — она будто его не слушает. — У нас вскоре откроется вакансия корпоративного уровня… если все сложится как надо, мы завладеем холдингами Таргариенов всего за месяц. — Восхождение по карьерной лестнице всегда было твоей мечтой, не моей, — Джейме запускает пальцы в свои волосы. Может быть, он сегодня подстрижется, просто чтобы дать Серсее надежду на его возможное искупление. Конечно не для того, чтобы произвести впечатление на Флэт Уайт. — О да, тебе больше по душе якшаться с рабочим классом и делать вид, что ты пишешь следующий величайший роман Вестероса. Джейме запихивает кусок тоста в рот и снова начинает думать о переезде. Но какой бы ни была скверной компания сестры, бесплатное жилье окупает все.***
Флэт Уайт не приходит ни в этот день, ни на следующий. Джейме может с этим смириться, и за это время девчонки наконец перестают трепаться о той их случайной встрече. Арья много раз повторяет ему, что он провалил тест на харизму, и Джейме понятия не имеет, о чем она толкует. Ничего нового, в общем-то. Санса предсказуемо засыпает его вопросами, на которые у него нет ответа. Она спрашивает, собирается ли Джейме пригласить Флэт Уайт на свидание, и если да, то куда ее поведет. Все это дерьмо в духе «любви с первого взгляда», о котором Санса продолжает вещать, почти что вызывает у него аллергию, а ее размышления насчет того, кто из них будет сверху, могли бы быть унизительными, если бы он сам не задавался этим вопросом. — Я думаю, это к лучшему, что Джейме узнает ее имя до того, как ты составишь карту их сексуальной жизни, Санса, — говорит Кейтилин дочери в тот редкий случай, когда она показывается снаружи. — Я бы на твоем месте посоветовала ему пустить в ход свои стальные яйца, а не толстый череп. Боги, Джейме обожает своего босса. Но Кейтилин права, что значит, что и Серсея права, и Джейме чувствует себя несколько выхолощенным, несмотря на наличие стальных яиц, и это его злит. Он позволяет гневу медленно закипать, и тот разрастается, но не как пламя, а как зловоние от сгоревшей на плите еды. И ему не убраться через вентиляцию, нет ничего, что помогло бы с ним совладать, ему негде свернуться, и оно не может подняться, чтобы сработал датчик дыма. Еще пять дней в этой душегубке. Восемь дней без высокой, темной, кажущейся все более привлекательной женщины. Джейме близок к тому, чтобы все бросить в чрезвычайно скучную субботнюю смену, когда на кофейню совершает набег волна мудачков из колледжа. — Восходящих звезд, — небрежно поправляет его Арья. — Ясноглазых, целеустремленных и чрезвычайно, чрезвычайно неуспешных. Кем бы они ни были, Джейме ненавидит их, потому что эти вчерашние подростки в разной степени, но до ужаса голосистые, и ни один из них не выше шести футов. Он, конечно, умело это скрывает, после стольких-то лет практики в своей семье, но между шумом и непрестанными заказами напитков, которых у них нет, и тихой злостью из-за того, что он так неумел с женщинами, которые к нему изначально не расположены, и на мужчин, которые ограничиваются непристойными предложениями в барах… — Флэт уайт, — говорит она, и Джейме даже не позволяет ей закончить. — Средне взбитые сливки, два экстра ристретто, — ему удается криво улыбнуться, и Джейме чувствует, что улыбка не лживая как те, которые он адресует всем остальным. — Добро пожаловать назад, незнакомка. — Кто-то умер? Это… не та реакция, на которую он рассчитывал. — А кто-то должен был? — спрашивает Джейме, подписывая ее стаканчик и надеясь, что выглядит при этом буднично. — Вы не похожи на обычного язвительного себя. К тому же, ни разу на меня не взглянули. — Всему свое время. До конца дня еще несколько часов. Флэт Уайт испускает тихий задушенный звук, который смахивает на попытку сдержать смех. — Вы почти приятный собеседник, когда злитесь. — Как вы узнали, что я злюсь? Ее пальца под его подбородком достаточно, чтобы заставить Джейме подскочить, но она шикает на него так тихо, что становится ясно — кроме него никто этого не слышит. Позволять ей приподнять его голову кажется куда более естественным, чем он думал… он не может поверить, что она так легко прибрала его к рукам. Джейме было бы неловко, если бы он вспомнил, как работают чувства и мысли. — Ваша стрижка вам к лицу. Джейме сглатывает, задумываясь, поведет ли она свой палец ниже к его Адамову яблоку. — Спасибо. Он надеется, что она умеет читать по губам, потому что не уверен, что его голос вернулся. — Хорошо, что вы оставили бороду. — Потому что она подходит моей внешности негодяя? — Потому что прячет ваше безмерное безобразие. Как бы там ни было, идите домой, — говорит Флэт Уайт, — и выбейте все дерьмо из… — Подушки? Она хмурится. — Вы ужасный слушатель, знаете об этом? — Часть меня определенно сейчас внимает вам, уверяю. Вздох, и Флэт Уайт выходит из личного пространства Джейме. — Возьмите свой самый нелюбимый предмет мебели и уничтожьте его. Вам станет легче. К тому времени, когда по телеку начинаются «Весторосские боги», любимое кресло Серсеи уже лежит развороченным в центре гостиной. Теперь Джейме лучше. Наверное, к тому времени, когда Серсея вернется из командировки, ему будет уже не так хорошо, но он всегда может сказать, что это Тирион по пьяни ввалился к ним и разбил ее трон. Это довольно правдоподобно. Флэт Уайт приходит на следующий день в то же время. Она бросает один взгляд на скверно перебинтованные костяшки Джейме и усмехается. Он по-прежнему не знает ее имени, но это уже не так и важно.***
— Почему ты не написал свой номер на ее стаканчике? — Блядь, Санса, я же не настолько отчаялся.***
Костяшки Джейме полностью заживают, а креслу Серсеи находится замена к тому времени, когда Флэт Уайт появляется снова. Это другая загруженная суббота, и, судя потому, как угрюмо Арья смотрит на кофемашину, она замышляет убийство всей рекрутской команды университета. По правде говоря, Джейме готов помочь ей с этим, ибо его уже тошнит от этих стиляг, что толкаются около стойки, рисуют мелом члены на доске и воруют последние подстаканники. — Я бы спросила, как у вас дела сегодня, — говорит Флэт Уайт, — но мне пришлось расталкивать толпу локтями, так что, думаю, ужасно. — Учитывая, что я начинаю потихоньку соглашаться с отцом касательно нынешнего поколения? — Все еще хуже, чем я думала, — морщится она. — Я нахрен поубиваю всех, — бросает Арья через плечо. Санса несет напитки к стойке (спасибо всем богам, что у Подрика получилось прийти и помочь, он самый быстрый из них) и выкрикивает имена для заказов на кофе и чай, что, как помнится Джейме, происходит в «Винтерфелле» впервые. — Она это сделает, — подтверждает Санса между «Мишель» и «Треем». — И мои коллеги просто мастера в поднятии моего духа, — Джейме закатывает глаза, и девчонки тоже приветствуют Флэт Уайт. Ему кажется, что он в ловушке. — Бедняжечка. — Я бы спросил ваше имя, — говорит Джейме, — но уверен, что вы скажете что-то вроде «имя»… — Ты украл эту идею у меня, хренов предатель! Флэт Уайт улыбается. — А она мне нравится. — Так что я просто напишу прозвище, которым вас наградил. Ее это, похоже, совсем не смущает. — Окей, валяйте. Джейме ухмыляется и даже забывает сунуть ее деньги в кассовый аппарат, так занят написанием ее прозвища и заказа на стаканчике. Санса сталкивает его с дороги, потому что он полностью игнорирует остальных клиентов. Она по ошибке кладет деньги в банку с чаевыми, но Джейме не собирается это исправлять. Он слишком поглощен созерцанием Арьи, которая застыла с открытым ртом, стоило ей увидеть, что он написал. — Ты уверен насчет этого? — спрашивает она. — Потому что я на сто процентов уверена, что знаю, что ты задумал. — Что может пойти не так? — Джейме передает стакан и выкрикивает следующие три заказа. Среди них затесался какой-то гребаный Брайс. Следующая партия от Подрика включает Чеда и Тревиса, и Джейме, честно говоря, не может вспомнить, чтобы он писал эти имена на стаканах. Все, что ему известно, так это то, что он проходит через серию диких предположений. Через семь напитков Подрик вручает Джейме тот заказ, которого он ожидал с нетерпением. — Постарайся выжить, — говорит коллега, но Джейме ухмыляется. — Флэт уайт для плоской и белой, — выкрикивает он. В кофейне повисает мертвая тишина. Но, как оказалось, настоящая мертвая тишина повисла позже, тишина такого сорта, которая царит только в могиле. Флэт Уайт смотрит на него с другого конца помещения, раскрыв рот. — Потому что и то, и другое про вас, — Джейме уже давно не было так смешно. Толпа перед ней расступается, и, — о, как мило, — он только сейчас замечает сумку для бейсбольной биты на ее плече. Джейме готов поклясться, что у них не такая уж большая разница в росте, но когда Флэт Уайт подходит к нему, кажется, она ростом в одиннадцать футов. Крошечный гномик в его мозгу орет, чтобы он молил о прощении, но Джейме надеется, что он скоро заткнется. — Не хотите еще одну попытку? — вопрошает Флэт Уайт. Ее лицо совершенно безэмоционально. И ноги Джейме становятся ватными. — У меня нет привычки повторяться. На миг кажется, что она сейчас же схватит его за фартук и перекинет через стойку. Может быть, тот гном в его голове был не так уж и неправ. Не то что бы Джейме слишком переживает, он может постоять за себя в драке и он не боится сойтись с Флэт Уайт лицом к лицу. Но вдруг ее лицо загорается, точно он осчастливил ее своим оскорблением. — Всю мою жизнь меня дразнили и унижали за внешность, и всю свою жизнь я втаптывала в грязь идиотов… мудаков вроде вас. — Какое счастье, что Санса прибралась этим утром, — Джейме склоняет голову набок и прибавляет: — Плоская и белая. — Потому что это про меня. — Потому что это про вас. Флэт Уайт качает головой и цыкает на него, точно он глупый ребенок, которого поймали на лжи. — Чего я еще ждала от Ланнистера, — говорит она так же громко, как он делал объявление ранее, впрочем, им нечего таить. — «Lannister Financial», кредиторы и сборщики долгов. Думаю, вы хороши в заключении сделок, не так ли? — Могу только предполагать. — Тогда надеюсь, вы не спите с кем попало, Джейме. А то страшно представить, сколько долгов у вас. Она забирает свой флэт уайт из его руки, чуть склоняет голову, и хихикающие малолетки расступаются перед ней. — Клянусь, Джейме, — говорит Арья, — старыми богами и новыми, если ты к ней не подкатишь, это сделаю я. Джейме только бурчит в ответ, потому что теперь ясно, что он достаточно интересен Флэт Уайт, раз уж она разузнала о нем побольше. А он по-прежнему понятия не имеет, кто она такая.***
В следующие пару недель им выпадает не так уж много возможностей поговорить, потому что пришло время экзаменов, и целый кампус стоит на ушах и разве что в вены себе кофеин не вливает. Все, что у них есть это взгляды украдкой, почти каменные лица и вскинутые брови. Однако Джейме не упускает случая позлить ее своими надписями на стаканчиках. «Не могу решить, вы безобразнее при свете дня или вечером» На что она отвечает записочками, которые передает ему вместе с деньгами без сдачи. «По крайней мере, я безобразна не всегда» Флэт Уайт — то, что делает его смены интереснее, даже при том, что она всегда на шаг впереди. Серсея права насчет него (снова, о да). Джейме заводят сильные женщины. Отсутствие разговоров дает ему возможность составить список ее нарядов, которые, к его удивлению, имеют определенный повторяющийся порядок. Когда она приходит перед закрытием, на Флэт Уайт всегда узкие джинсы и кожаная куртка. Иногда под ней ничего не видно, а порой есть что-то напоминающее то ли спортивный бюстгальтер, то ли майку. Джейме позорно передергивает в туалете после закрытия, думая о том, как может выглядеть ее плоская грудь, обтянутая эластичным материалом, ее соски, затвердевшие от прохладного осеннего воздуха или от его пальцев или рта, что было бы предпочтительней. Когда он выходит из туалета, Санса зовет его извращенцем, а Подрик просто в ступоре. В дневное время наряды Флэт Уайт колеблются между деловыми костюмами и слишком короткими шортами в сочетании со свободными футболками. Джейме старается не думать о том, как смотрелись бы на ней его футболки. И всегда терпит полное поражение. Экзамены подходят к концу, и за ними, слава богам, приходят осенние каникулы. Джейме предвкушает свои будущие пикировки с Флэт Уайт, которые может позволить себе теперь, когда в послеобеденное время и вечером дела пошли более вяло. Но он никогда не мог подумать, что увидит ее в таком виде. На ней огромные солнцезащитные очки в белой оправе и она накрашена как старлетка из пятидесятых, как Мэрилин, мать ее, Монро с белыми кудряшками и алой помадой. И все же никакому макияжу не скрыть синяк, который можно разглядеть за оправой, с этим справится разве что профессиональный грим. Он темно-лиловый, очевидно свежий, его поставили никак не позднее прошлого вечера. От его вида в животе Джейме разливается первобытный жар и наполняет его жаждой отомстить за женщину, которая и сама способна проломить череп кому угодно. Еще как, блядь, способна. И все же. — Кого я должен прикончить? — спрашивает Джейме, скручивая в руках полотенце. Флэт Уайт, явно застигнутая врасплох, склоняет голову набок. Или, может быть, она оскорблена. Он так и не научился ее читать. — Список будет длинный, — говорит она. — С чего мне начать? Вам же нужно его сузить? — Ваш глаз. — Я бы сохранила оба глаза, вы же возражать не будете? Лучше уж остановите выбор на аппендиксе. Джейме раздраженно швыряет полотенце на стойку. — Синяк, — уточняет он. — Ваш чертов фингал, женщина. Откуда он у вас? — Ну, очевидно, мне врезали, — Флэт Уайт вдруг улыбается. — Что с вами, Джейме? У вас возникло непреодолимое желание защитить мою честь? — когда Джейме не отвечает, она добавляет: — Добрый сир, я потрясена. — Я… — ему нечего сказать в свое оправдание. По правде говоря, теперь Джейме просто стыдно. Его праведный гнев сдулся под натиском ее юмора. Но он все равно говорит: — Я подумал, может, вы в опасности. — Разве я похожа на кого-то, кто не в состоянии за себя постоять? — Это не то, что вы… На сей раз я не пытался вас оскорбить, — Джейме снова берется за полотенце и отворачивается, чтобы начать полировать кофемашину. — Временами нам всем нужна помощь. Это не делает нас слабыми. Повисает ужасная тишина, достаточно долгая, чтобы Джейме оказался мыслями в прошлом. — Звучит так, будто вы знаете это из личного опыта, — никогда еще голос Флэт Уайт не был таким мягким. Он похож на целительный бальзам для его воспоминаний. — Всего-то достаточное количество времени в семейном бизнесе, — и этой правды хватит на сегодня, как кажется Джейме. Он прочищает кофемашину дважды, как положено, а затем отработанными до автоматизма движениями готовит для нее ее абсурдное число экстра ристретто. — Бокс, — вдруг говорит Флэт Уайт. — Что, простите? — Вот откуда у меня синяк. Я занимаюсь боксом. И вот почему мне нужно столько кофеина. Глядя на нее через плечо, Джейме хмурится. — Зачем? Вам нужны стимуляторы, чтобы никто не мог надрать вам задницу? — Боги, — Флэт Уайт кажется раздраженной, но затем она хихикает. — Не могу решить, вы идиот или просто говнюк. — Мои друзья зовут меня идиоговнюком, так что на ваш выбор, — до того, как она успевает ответить, Джейме спрашивает: — Может, тогда кофеин нужен, чтобы надирать задницы другим? — Иногда за тренировками идут соревнования, а после нужно идти на работу, которая оплачивает мои счета. — И что же это за работа? — Редактором, — пауза. — Это просто жуть. Джейме передает ей флэт уайт и опирается локтями на стеклянную витрину. Он может протереть ее еще разок позже. — А что насчет биты? Флэт Уайт усмехается. Она выглядит опасно. Джейме это по вкусу. — Если я боксер, это не значит, что я не могу пустить в ход пару запрещенных приемчиков по пути домой, — она роется в своей сумочке, как обычно достает деньги без сдачи и кладет их на стойку. Пользуясь случаем, Джейме касается ее руки, и во рту тут же становится сухо. — На этот раз кофе за мой счет, — говорит он. — Потому что я идиоговнюк. — Обычно я такого не допускаю, — тихо говорит Флэт Уайт, — однако для вас я сделаю исключение. Но только сегодня. — Разумеется. Было бы ужасно не по-джентльменски с моей стороны предположить, что вы позволите мне это во второй раз. — Вы не джентльмен, Джейме Ланнистер. Он улыбается и сжимает ее руку, прежде чем отпустить. — А вы, мисс, не леди.***
— Она не сказала свое имя? — Нет. — И ты не додумался спросить? — Иди нахер, Арья.***
Ноябрь. Северный День Памяти. Еще один год лжи о том, что у него есть планы за городом, чтобы избежать встречи с отцом, и пряток в доме Старков во вторник, когда университет возобновляет занятия. Джейме остается в кофейне в ночь накануне, как и делал все годы до того. Он объясняет это Кейтилин желанием присмотреть за лавкой во время парада, и она соглашается, но они оба понимают, что в жизни Джейме творится полное дерьмо, и ему просто нужно место, где он мог бы надраться. Праздничные дни никогда не проходят для него легко. Порой он притворяется, что в этом году у него хватит смелости открыть кофейню на следующий день, что он выйдет из своего добровольного изгнания и не станет бояться, что его брат и сестра раскроют его обман. Джейме просто не может не показать, как плохи его дела в Северный День Памяти или в Первый День Богов, или в Новый Год или во Второй День Богов, или в прочие дни, когда его отец посчитает нужным навестить своих детей за пределами зала совещаний. По праздникам даже Тириону находится место в его доме, а его Тайвин любит меньше всех. Семья — это очень, очень сложно. Джейме не знает, что бы он делал без Старков. Наверное, напивался бы до бесчувствия. В этом году все пошло хуже некуда. Флэт Уайт пришла в кофейню во второй раз за день перед самым закрытием, и Джейме пришлось закрыться в туалете после ее ухода, из-за чего он не успел заскочить в магазин спиртного, а в прошлый вечер он был слишком занят, обрабатывая кулаками новое любимое кресло Серсеи. Так что в его распоряжении только дешевое бухло из продуктовой лавки неподалеку, но делать нечего, и он решает выпить половину бутылки прямо на обратном пути в кофейню. В подсобке есть раскладушка — Подрик по-тихому установил ее после своей смены, храни его боги. Джейме ставит ее за стойкой, но потом сдается и решает усесться прямо на пол. Возможно, дело в том, что он приговорил уже три четверти бутылки водки, но за что и стоит поблагодарить отца, так это за Ланнистерское телосложение, которое позволило это проделать. Взгляд Джейме падает на другой конец помещения — в углу стоит бейсбольная бита Флэт Уайт. Наверняка она оставила ее там утром и забыла забрать. Джейме должен был заметить ее раньше… Он же замечает каждую гребаную мелочь, касающуюся ее. Джейме пытается пораскинуть мозгами. Полуфинал местного боксерского турнира как раз сегодня. Твою мать. Это практически бессмысленно, но Джейме хватает биту и покидает кофейню. Он должен попытаться ее найти. Джейме сосредотачивается, надеясь, что холодный воздух заставит шестеренки в его мозгу крутиться быстрее. Она приглашала его прийти посмотреть бой сегодня, но он не пошел туда, решив вместо этого накачаться. Еще одно проявление трусости. Джейме знал наверняка, что заработает стояк, стоит только увидеть ее на ринге, и при этом он так и не набрался смелости узнать ее имя, хотя был уверен, что Флэт Уайт ждет этого. Но, по крайней мере, это значит, что Джейме знает, где проходил бой. И возможно, она все еще там. Флэт Уайт должна жить где-то неподалеку. Как еще иначе объяснить, что она захаживает по вечерам в кофейню по пути домой. Джейме вешает сумку с битой на плечо и шагает в сторону арены, абсолютно готовый к тому, что придется вырубить копа, если тот вздумает арестовать его за распитие спиртного в общественных местах. Но с другой стороны, если Тириону в таком же состоянии удается проделать путь домой, то он уж как-нибудь доползет до Флэт Уайт. Спустя семь кварталов Ланнистерская удача проходит через первое испытание. Джейме думает. Слишком много вероятностей, но из переулка впереди слышатся голоса, и он готов поклясться, что один из них принадлежит Флэт Уайт. И у Джейме не остается причин, чтобы не приговорить остаток эликсира мужества в бутылке. Он осторожно выглядывает из-за угла. Само собой, Флэт Уайт находится там, только она крепко прижата к стене ломбарда горообразным мужчиной. Он видит, что у ее горла что-то блестит, скорее всего, нож, а еще в переулке трутся каких два других ублюдка. И, мать твою, Джейме намерен спасти ее, даже если это ее разозлит. Как сияющий рыцарь в сияющих доспехах. Ну или типа того. У него при себе бита и пустая бутылка из-под водки. А еще складной нож на цепочке с ключами, который Санса вручила ему на Второй День Богов. Владелец магазинчика, куда выходит другой конец переулка, не празднует Северный День Памяти, а значит, сухонький близорукий старик еще не успел закрыться, а значит, Джейме может войти вовнутрь с обаятельной улыбкой и выйти через заднюю дверь, подкрасться к этим мудакам и подарить Флэт Уайт шанс спастись. Великолепно. Наверное, лучший план из всех, что Джейме придумывал за всю свою жизнь. Он переходит улицу, проходит мимо переулка, снова пересекает улицу и входит в магазин. — Джейме! Обаятельная улыбка активирована. — Эймон, я пройду через черный ход? Старик улыбается в ответ. — Проходи, конечно. Джейме выходит в переулок. Так быстро, так легко. Он достает биту из сумки. Сжимает бутылку в левой руке, а биту — в правой. Ладно. Он справится. Джейме потихоньку подбирается. Затем его шаг замедляется еще больше. Еще полшага. Почти. Водочная бутылка ударяется о череп первого мужика, и он тут же падает замертво. Джейме уворачивается от второго ублюдка и врезает уцелевшую бутылку в его подколенную ямку. Выронив бутылку, Джейме сжимает обе руки на бите, замахивается и изо всех сил бьет его по голове сбоку. Кровь повсюду, и возможно, Джейме убил человека во второй раз в жизни. Но он не будет винить себя за это. В переулке раздается отвратительный щелчок. Джейме не может оторвать взгляда от колена Флэт Уайт, которое врезается в пах нападающего. Выкидной нож выпадает из его ослабевших пальцев, и она ломает его правую руку вслед за левой. Это прекрасно, это великолепно, и теперь Джейме официально втрескался по уши. Чужие пальцы вцепляются в его правую руку. Еще один щелчок, на сей раз громче, потому что он раздается рядом с ним. Джейме слышит, как бита падает на асфальт. Это не так уж важно, потому что он тоже врезается коленом в пах первого ублюдка. Стратегия Флэт Уайт гениальна. Она также наподдает ему со спины, и это весьма кстати. Он падает, она наносит удар по его грудине, и на этом все кончено. — Ваша рука сломана, — говорит Флэт Уайт. Она дышит так же тяжело, как и он. Джейме смотрит на свою руку. — Оу, — произносит он, — похоже на то. — Нам нужно вызвать скорую. — Кажется, я убил кого-то. Опять. Флэт Уайт качает головой. Он глядит на нее, потому что знает, что смотреть на торчащую из рукава реглана кость — невероятно плохая идея. — Это самооборона. И защита другого человека, который… — ее глаза на мокром месте. — Я перед вами в долгу. Пиздец в каком большом долгу. Джейме отбрасывает назад, но, стена, к счастью, тут же оказывается за его спиной. — Скажите, как вас зовут. — Вы что, пьяный? — Чрезвычайно, — он соскальзывает вниз, но Флэт Уайт тут же ловит его, что очень мило с ее стороны. — Думаю, мне должно быть больно. Она улыбается ему, и эта улыбка недоверчивая, из таких, которые он не привык видеть. — Наверняка у вас шок. — И еще я бухой. — И это, конечно, тоже, но мне нужен ваш мобильник, Джейме. Флэт Уайт снимает свою майку и пытается перевязать его руку. — Я вам верну ее потом, — говорит Джейме, — у вас отпадные сиськи. — О, твою ж… а, ладно. Будем считать, что причина ваших мизогинных комментариев в кровопотере, — в ее голосе появляется намек на беспокойство, и Джейме думается, что он вот-вот запаникует из-за этого. — Мне нужно позвать на помощь. — Ага-ага, — Джейме трясет головой. Это было плохой идеей. — Но сначала имя. — Да вашу ж мать! Бриенна Тарт, невозможный вы тупица. — Рад знакомству, Бриенна, — отвечает он. — Я бы пожал вашу руку, но моя любимая сейчас вышла из эксплуатации. — Мобильник! — Пощупайте мою задницу, — и после этого Джейме отключается.***
Неизвестный промежуток времени его жизнь проходит в тумане. Джейме помнит себя в машине скорой, потому что ее колесо попадет в выбоину на дороге, и он вскрикивает. Бриенна звучит так, словно спорит с парамедиками, а потом он слышит, как кто-то обронил его фамилию. Возможно, он тут же признаётся ей в любви, но это больше похоже на крик. Джейме снова теряет сознание.***
Раздается новый сдавленный визг, и Джейме совсем не по душе приходить в себя так. Кто-то торопливо говорит кому-то увеличить дозу чего-то там, что по названию похоже на лекарство. Джейме громко соглашается с ними, его слова звучат неразборчиво. Его левую руку крепко сжимают. Джейме скашивает глаза в сторону того, кто это делает, кем бы он ни был. Он говорит этому человеку, что он прелестный, и что он напишет книгу о том, какой этот человек прелестный, а затем Джейме слышит, как Бриенна смеется, и, к счастью, опять проваливается в забытье.***
Джейме моргает, возвращаясь в реальность, но на сей раз никаких криков, а значит, дела должны быть получше. Либо так, либо больничный персонал вкатил ему превосходные лекарства. Он не ощущает, что его кость сломалась и пробила кожу, не чувствует похмелья, и то, и другое его радует. — Добро пожаловать назад. Голос Бриенны звучит устало. Это может быть преуменьшением столетия, но ему просто хочется посмотреть на нее. Он смотрит на Бриенну, отмечает синяки под ее глазами и верх от больничной одежды, который она надела, заставляет ее выглядеть еще более изможденной. — Как твой бой? — спрашивает Джейме, а потом добавляет: — Тот другой, я имею в виду. Первый. — Победа, — говорит Бриенна. Она отбрасывает волосы с его лба, прикосновение ее кожи к его коже опьяняет, и Джейме знает, что тут дело не в обезболивающем. Если он, конечно, не вечно под кайфом. Одурманен жизнью или, может, любовью, и что бы ему ни вливали в вены, это что-то потрясное, раз превратило его в ходячий плакат в духе «Помоги себе сам». Джейме позволяет своим векам снова сползти вниз, но потом вспоминает, что полагается ответить. — Молодчина. — Увы, это означает, что мне придется скоро покинуть тебя, — Бриенна продолжает перебирать его волосы. — Думаю, чуть позже это все выльется в тихий нервный срыв. Джейме кивает и снова открывает глаза, чтобы отыскать ее руку. — Думаю, так и будет. Как бы там ни было, ты была великолепна вчера, — он старается не морщиться, но не потому, что их пальцы крепко переплелись. Бриенна помогает ему аккуратно опустить руку. Блядь, как же мало у него сил. — Однако, против троих громил с ножами ты едва бы выстояла. — Я говорю себе то же самое, — Бриенна мягко улыбается. — К слову, к себе я прислушиваюсь так же хорошо, как и ты ко мне. — Жаль, что я не пришел посмотреть на тебя. — А я рада, что так случилось. Иначе напали бы на нас обоих. Об этом Джейме не задумывался. — Кстати, об этом, — продолжает Бриенна, — твой отец позаботился о том, чтобы нам не предъявили обвинения. Джейме не удается сдержать стон. Он благодарен но… — Блядь, только не снова. — Ты опять сказал «снова». — Мы можем обсудить это позже? Бриенна хмыкает, точно предвидела это. — Неа. Лучше сейчас, пока ты себя плохо контролируешь. — Сволочь. — Через это мы уже проходили. Деваться некуда, и Джейме это понимает. — Частная школа, — начинает он. — Я был в команде по борьбе, и там был этот… Чокнутый еблан, которого назначили капитаном. Он был хорош и полностью заслужил это место, но дедовщина, которая царила в команде, полностью вышла из-под контроля. И я был типа его правой рукой… О, боги, как же сложно думать. Подразумевалось, что я был следующим кандидатом на место капитана. — Продолжай. Джейме смеется, но его смех совершенно не искренний. Судя по всему, Бриенна это поняла. — У меня и в мыслях не было подставлять капитана. Но эти мальчики… Я не мог смотреть на открытое насилие, которому они подвергались, а тренеру было плевать, потому что это приносило плоды. И все становилось только хуже. Хуже и хуже. Однажды вечером я зашел в раздевалку, и Эйрис… Дышать стало трудно. Джейме готов был поклясться, что и сейчас сможет вспомнить запах спортивных матов и пота. — Я не знаю точно, что он собирался сделать с тем пареньком, но я вышел из себя. Сбил его с ног и принялся колошматить и так и не смог остановиться. Когда тренеры оттащили меня от него, он уже превратился в месиво, — Джейме сглатывает, его горло саднит куда сильнее, чем до начала этого разговора. — Они вызвали копов. Меня арестовали. Если бы мой отец не вмешался и не пустил в ход все свое политическое влияние, я либо до сих пор был бы в тюрьме, либо был бы мертв. Он рискует еще раз взглянуть на Бриенну. В ее глазах нет ни отвращения, ни жалости. Только понимание. Принятие. — Вчера был первый раз, когда ты дрался с тех пор? — Да. — Оно и видно. Джейме хмурится, но едва сдерживает улыбку. — Я был пьян. — Ты был не в форме. — Ненавижу тебя. — А в скорой ты говорил абсолютно противоположное. Какой, оказывается, занимательный потолок в этой комнате. — В свою защиту скажу, — медленно тянет Джейме, — что я понял это только вчера вечером, когда увидел, как ты выбила все дерьмо из тех мерзавцев, так что неважно, был я пьян или нет. Он переводит на нее взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть удивленно вскинутые брови. — Так дело только в этом? — Кто знает. Бриенна улыбается, но на сей раз самодовольно. — Если хочешь, чтобы я тебе поверила, в следующий раз говори это трезвым. Кстати, я сказала парамедикам, что мы обручены. Джейме рад, что не попросил Бриенну подать ему воды, иначе он бы сейчас сплюнул ее прямо на нее. — Что?! — Мы. Обручены. Так я им сказала. Серьезно, Джейме, тебе бы слух проверить. Как бы там ни было, я им соврала, и они разрешили мне ехать с тобой в скорой, — пояснила Бриенна, — кстати, именно перед ними ты и признался мне в любви. Джейме пытается запустить пальцы правой руки в свои волосы, позабыв, что она загипсована. — Еще даже суток не прошло с тех пор, как я узнал твое имя, Бриенна. — Едва ли я в этом виновата. — Нет, ты виновата в этом целиком и полностью. Бриенна хихикает, и Джейме уверен, что будет наслаждаться этим звуком в любой ситуации. — Приятно было узнать, что ты влюблен в меня. — Я был пьян. — Это не имело значения пару минут назад. Конечно, она права. Все женщины в жизни Джейме оказываются правыми. — Значит, это уловка? — Уже не совсем, — Бриенна складывает руки на остове кровати… Ее лицо так близко, что он может без труда ее поцеловать. — Что ты имеешь в виду? Она укладывает голову на согнутую руку, и теперь Джейме сожалеет об упущенной возможности поцеловать ее. — Кто-то сказал об этом твоему отцу. — Ох, — хорошо, что в этот миг никто не замеряет его давление. — Он поздравил меня, когда приехал сообщить о том, что у нас не будет проблем с законом. — О, нет. — Еще он спросил, где мое кольцо. Джейме пытается прикрыть лицо ладонями, но добивается только удара гипсом по носу. Бриенна смеется над ним, его невеста насмехается над ним. — О, боги, старые и новые, только не это, — Джейме пытается сосредоточиться на чем-то другом, в противном случае у него случится гипервентиляция. — Теперь он заставит меня бросить «Винтерфелл» и снова устроиться к нему на работу. Теперь же есть такой хороший повод — я должен содержать жену… О, нет. — Перспектива женитьбы на мне и правда такая ужасающая? — спрашивает Бриенна, коснувшись кончика его носа. — Перспектива женитьбы вообще… Согласись, это пугает. Очень вероятно, что эта затея не для творческих натур, — говорит Джейме. — Это ужасно стрессово. Дорого. И как-то слишком скоро, ты не находишь? — Тогда у нас долгая помолвка, — отмахивается Бриенна. — Если мы не сможем вытерпеть друг друга, разбежимся. Вот и все. А теперь мне пора. — Выдающаяся преданность, — язвит он. Играть роль заботливого муженька должно быть достаточно просто. Тем более он уже почти в нее вжился. Джейме старается не слишком зацикливаться на этом. — Ты будешь чудесной женушкой. — Ты недолго пробудешь наедине со своими аппаратами, — говорит Бриенна, накидывая куртку. — Твоя сестра и Арья уже спорят в коридоре о том, кто из них первой проведает тебя. Джейме не любит повторяться, но… — О, нет, — в его голове уже полный кавардак. — Что они обе здесь забыли? Бриенна смотрит на его искоса. — Неужто ты уже не помнишь, что находишься в больнице под капельницей с морфином и мешком с кровью? Джейме скашивает глаза на штатив с капельницами. — Хм, — отмечает он. — Ты только погляди. — Ты всегда витаешь в облаках? — Это дар, — Джейме глубже погружается в подушки. — Но серьезно, почему они здесь? Пальцы Бриенны снова оказываются на его лице, оглаживают его челюсть и поворачивают его к ней. На миг Джейме кажется, что она сейчас снова посоветует ему разбить что-то из мебели. Но вместо этого она задает вопрос. — Неужели тебе никогда в голову не приходило, что окружающие тебя люди могут просто заботиться о тебе? Безвозмездно? Взгляд Бриенны пронзителен, и ему сложно смотреть ей в глаза — в них слишком много эмоций, которые она даже не пытается сдерживать. Джейме не знает, что ответить. Он просто продолжает глядеть на нее, не в силах сопротивляться. Бриенна произносит его имя тихим и сладким шепотом, и вдруг ее рука оказывается на его затылке, и вот она уже целует его. В поцелуе нет места робости, женственности или нежности, но это и не безлично или небрежно, и это происходит не потому, что это ожидаемо. Джейме все еще может дышать, потому что поцелуй не похож на клише о значимых поцелуях. Джейме не чувствует удовлетворения, он чувствует себя потерянно от того, сколько времени ему понадобилось, чтобы их губы встретились. Он очень надеется, что это происходит не в первый и последний раз. Когда Бриенна отстраняется, Джейме хочется возмутиться, в особенности потому, что она уже шагает к двери, всколыхнув занавеску с железными кольцами. Но он слышит, что дверь запирают, и Бриенна возвращается к нему, и он не уверен, что занавеска переживет эти торопливые манипуляции с ней. Она стягивает куртку и роняет ее на пол. Больше нет никаких сомнений, никто из них не проверяет, все ли трубки извлечены, осталась только Бриенна, высокая и сильная, залезающая на его койку, забирающаяся на его тело, седлающая его бедра. Джейме по-прежнему удается дышать. Он не хочет проверять свои легкие на прочность, потому что все остальное тело оцепенело. Его член до боли напряжен, что прекрасно видно под простыней. Это просто маленькое чудо, учитывая все, чем его накачали. — Вы пришли, чтобы подмять меня под себя, миледи? — Нет, — ее волосы плотно прилегают к скальпу из-за засохшего пота после двух боев. — Я пришла получить свое. — Потому что я и так пленен? Бриенна облизывает губы и проводит большим пальцем по его нижней губе. Наверное, Джейме помрет в этой кровати. — Ты в плену уже много месяцев, — говорит она. Из его рта не вылетает ни слова, теперь он принадлежит ей. Если он позволит своему языку искать открытые участки кожи, это только вынудит ее отстраниться, так что Джейме не двигается. В конце концов Бриенна берет его здоровую руку и прижимает к своему лицу его неуклюжие оцепенелые пальцы. Она мучительно близко, и как только она прижимается к нему, жар ее тела обжигает его, несмотря на простынь и больничную одежду. — Ты прекрасна, — шепчет Джейме, запуская пальцы в ее волосы. Они именно такие жесткие и грязные, как он думал. Может быть, однажды она позволит ему вымыть их, когда обе его руки будут здоровы, и он хорошо попросит. — Правда, — они так долго подкалывали друг друга, Джейме лгал ей и себе самому, и сейчас он должен сказать правду. — Так… Так чертовски прекрасна. — Прекрасна? — мурлычет Бриенна перед тем как коснуться губами его челюсти. — Ты богиня. Золотая и сияющая и смертоносная. Бриенна хмыкает и отодвигается достаточно далеко, чтобы их глаза могли встретиться. Ее глаза до невозможности синие. Они могли бы поглотить его. — Не думаю, что кто-то когда-то говорил мне подобное. — Напомни мне говорить тебе это чаще, — дыхание Джейме сбивается. Это неправильно, он не настолько сентиментален, он… — Никогда не испытывал такой необходимости преклоняться перед кем-то. — Но преклонялся бы передо мной? — Бриенна тоже дышит неровно, и это служит ему утешением. Этот миг невероятно тяжел. Они одновременно в стазисе и в свободном падении. — Боги, да, — Джейме едва это выносит, ему нужна хоть капля свободы. Он тянет Бриенну за волосы, и она вздыхает. — Сейчас-то я не пьян. — Ты под кайфом, — она звучит так, словно на грани срыва. — Мне плевать. — Ты любишь меня, — и вот он срыв. Джейме продолжает подтягивать ее ближе, чтобы их губы встретились. — Да, люблю, — он слегка касается ее губ, и она начинается сдаваться. — Я люблю тебя, Бриенна. Я буду говорить тебе об этом, пока ты не поверишь, так долго, сколько потребуется, снова и снова, потому что я люблю тебя. Люблю тебя. Люб… — Заткнись, — и она сама затыкает его своим ртом. Напористая воительница Джейме возвращается к нему. Он счастлив отдать ей власть, уступить в этой борьбе, стонать ей в губы, подначивая брать все, что она пожелает. Все. И она берет. Джейме подается бедрами навстречу ей, и она трется об него. Бриенна тяжело дышит в его рот, тихая и теплая, сжимающая его член через все слои ткани, что разделяют их. — Распоряжайся мной, — голос Джейме звучит жалко, но ему все равно. — Я постоянно думаю об этом, приходится брать перерывы на работе, потому что я слишком завожусь от одного твоего вида, — он прикрывает глаза, слишком много ощущений навалилось на него. — Мои губы. Я хочу коснуться ими тебя везде, позволить тебе направлять их туда, где ты больше всего в них нуждаешься, попробовать на вкус каждый твой изгиб, каждую твою мыщцу. И я хочу, чтобы мой язык… Бриенна, Бриенна. Она смеется, касается носом его носа. — Знаешь, чем я занимаюсь после боев, Джейме? Он не отвечает, он сосредоточенно прикусывает губу, чтобы не стонать в голос, каждый раз, когда ее тело совершает движение взад-вперед, он уже на грани оргазма. — Я такая взбудораженная и опьяненная адреналином. После хорошего боя, — ее губы движутся к уху Джейме, — неважно, победила я или нет, я пиздецки возбужденная. Кровь кипит… Я чувствую себя живой. Я поскорее возвращаюсь домой, Джейме, и бегу прямо в душ. Бриенна касается языком его ушной раковины, Джейме не знает, делает ли она это специально или это выходит случайно из-за близости ее рта. — Порой мне даже не хватает терпения раздеться, и я встаю под воду, даже не сняв брюк, встаю на колени и ублажаю себя до тех пор, пока не кончаю с твоим именем на устах. Еще никогда Джейме не произносил столь беспомощных звуков. — Моим именем… — Я выкрикиваю его, слушаю, как его эхо отражается от стен, — рычит Бриенна, прокладывая дорожку из укусов и засосов вниз по его шее, она прижимается к нему промежностью снова, мучительно медленно, и этого достаточно, чтобы Джейме начал молить. Наверное, он делает это, потому что она спрашивает: — Хочешь кончить, да? — Пожалуйста. Ее зубы снова прихватывают кожу Джейме. — Но сначала я. Он надеется, что это приглашение к действию, потому что Джейме тут же стискивает левую руку на ее бедре, обнимает правой сломанной за талию и толкается в нее так быстро, как он только, блядь, может. Больничная койка скрипит, а трубки капельницы натягиваются вдоль кожи в том же ритме, в каком он двигает бедрами. Бриенна так близко, она рычит ругательства в его волосы, так что Джейме встречает боль с распростертыми объятиями, позволяет ей подпитывать его силы. Он может попросить увеличить дозу обезболивающих, а этот момент единственный в своем роде. Кончая, Бриенна так сильно оттягивает его волосы, что Джейме думается, что она хочет снять с него скальп. Когда оргазм настигает его, Джейме прикусывает собственные губы. Он никогда не мог подумать, что ему так понравится кровь и секс и жесткость, и все в одном флаконе, но ему нравится, чертовски, чертовски нравится. Они лежат в эпицентре урагана, вокруг очень шумно, и мир стремительно наваливается на них. Кто-то стучится в дверь, непрестанно вопит больничный монитор, жужжит кнопка вызова медсестры. Но Бриенна улыбается в его такие же улыбчивые уста, и это все, что имеет значение, хотя рука Джейме считает иначе. Нахуй руку. Бриенна важнее. Звучит как отличный план. — Хм. — Задумался о чем-то? — она целует его в щеку. — Угу. Он не спешит отвечать, и Бриенна нежно касается его щеки своим носом. — Ну? — Твое имя. — Ага, — говорит Бриенна, медленно потягиваясь. — Есть у меня имя. Мы вчера это обсудили. Джейме прислоняется головой к ее голове. — Ты не Флэт Уайт. — Уверена, рано или поздно ты дойдешь до сути. — Мне больше не нужно пить твой дерьмовый кофе, — говорит он, зевая. Бриенна игриво шлепает его по лицу, а затем прижимается ближе. И это кажется очень правильным.