Лучше не будет никогда

*** Украина стоял в полной растерянности, безотрывно глядя в глаза старшему брату. Затем он отпустил руку Росса, отойдя от того немного в сторону. В голове вновь и вновь прокручивался фрагмент из сна. Грязные бинты, кровавое лезвие и тысячи осколков на ледяном кафеле… — Росс, что это всё значит? Я не понимаю. — еле выдавил вопрос Украина, отчаянно вглядываясь в холодную серую глубину глаз старшего. Россия молчал, глядя куда то сквозь младшего, бесцельно всматриваясь во что то на заднем плане. Казалось, он стал каменной статуей, что не моргая, всегда смотрит в одном направлении. — Ответь хоть что нибудь!. — вспылил Украина, полными ужаса глазами рассматривая бинты на руках Росса, что тот всё это время так удачно скрывал от посторонних глаз. Украина тревожно помотал головой в разные стороны, не сдержав нервную усмешку. Эти порезы и лезвие реальны, а получается, всё остальное тоже может оказаться вполне себе действительным? И он, Украина, не сошёл с ума, и эти видения не следствие переутомления, а самые, что ни на есть, выходящие за грань понимания, реалии*? Но как такое возможно… Затем парень резко рванул в сторону кровати старшего, и прежде чем тот успел схватить его за руку и отдёрнуть прочь от постели, скинул подушку в сторону. На месте, где лежала подушка, были запрятаны грязные, кровавые бинты, плотно свёрнутые в одну кучу. Перед глазами промелькнул фрагмент из сна, на котором была запечатлена та же сцена. Украина всё никак не мог поверить своим глазам. — Что это, Росс? Зачем?!. — вскрикнул Украина, выдернув руку из хватки растерянного старшего, что рефлекторно отступил на шаг назад и опустил взгляд в пол, упорно молча. В голове всё смешалось в одну кучу. Украина никак не мог принять действительность. Россия, обычно такой решительный, грубый, и такое с собой сделал… Но зачем? — Росс, объясни мне, что происходит?.. — уже умоляющим голосом, с долей отчаяния произнёс Украина. Но Россия упорно молчал, прикусив нижнюю губу, уже не зная куда спрятать помутневший взгляд, в котором был глубоко запрятан испуг. Казалось, Росс и сам до конца не осознавал происходящего. — Я к тебе обращаюсь! Отвечай!. — вновь потребовал Украина, стараясь говорить как можно строже, но дрожь в голосе и теле выдавали по немногу нарастающее волнение. Опустив взгляд на пол, Укроп вновь увидел кровавое, ржавое лезвие, на котором большими чёрными буквами было выведено СПУТНИК. Украина не знал, как реагировать на происходящее: отругать старшего за содеянное, или же закатить скандал. Но возникший в душе страх и настоящая паника накрыли парня с головой. Он чувствовал себя совершенно потерянным, разбитым. Зверем, загнанным в ловушку собственной параноей. Но эта якобы паранойя, от которой он так упорно открещивался, оказалась явью. От этого голова шла кругом, а внутри возникло томящее и тревожущее душу чувство. А может, просто вся его паранойя стала воплощаться в реальную жизнь? Но тогда и всё остальное тоже скоро станет явью. Только вот что это за ожидающая его таинственная действительность? И почему, почему он не знает, какие ещё «сюрпризы» собирается его больное сознание материализовать в жизнь? А раз он не знает, то и не в его силах предотвратить неизбежное… Украина стиснул зубы и сжал кулаки, сдержав отчаянный, рвущий его изнутри вой обречённости. Затем он схватился руками за голову, матая ей в разные стороны, желая избавиться, вытрести всю эту галиматью* из своих мыслей, очистить свой больной разум. — Украина, я… Укроп обернулся на Росса, что решил нарушить своё молчание и наконец то заговорить. Но на парня тут же обрушилась вторая волна тревоги, и на этот раз куда более сильной, перемешанной с самым настоящим страхом за близкого человека. Россия стоял, облокотившись одной рукой о стену, а второй сильно сжимал ткань свитера в области груди. Его тяжёлое, прерывистое дыхание и холодный, бесцельный взгляд неморгающих глаз заставили украинца вздрогнуть и совершенно забыть о какой либо злости на старшего. — Росс, что с тобой? — севшим и дрожащим голосом произнёс Украина, медленно протянув к тому трясущуюся от страха руку. Молчание старшего и его отрывистое дыхание, срывающееся на хрип, заставили Украину запаниковать и осознать до конца всю серьёзность происходящего. Россия не реагировал на слова Украины и на его присутствие в комнате в целом. Его безумный, полубезжизненный взгляд был устремлён в пустоту. — Росс, ты слышишь меня, видишь?. Не молчи, прошу тебя! Ну что с тобой, не молчи, братик, хороший мой, скажи хоть слово, прошу! Росс!.. — умоляющим голосом лепетал Украина, крепко сжимая своей рукой запястье старшего, на что тот тоже никак не реагировал, продолжая держаться рукой за грудь. Колени Украины дрогнули, и он обессиленно опустился на пол перед старшим, ощущая всю свою тотальную беспомощность и бессилие перед жестоким развитием событий. Слёзы безостановочно потекли по бледным щекам младшего, а тело, будто скованное из железа, окончательно рухнуло на холодный пол. Руки продолжали отчаянно цепляться уже за штанины старшего, нежелая терять последний контакт и отдавать его безжалостной реальности. Тут резкое дыхание и частая отдышка прекратились, и Россия медленно сполз по гладкой стене, растянувшись на полу рядом с украинцем. Украина подполз ближе к старшему, положив его мутную голову к себе на всё ещё дрожащие колени. Младший уловил его спокойный взгляд бледно голубых глаз через полуприкрытые веки. Украина гладил того по волосам, а второй рукой судорожно коснулся его бледного запястья, в попытках нащупать пульс. Пульс отчётливо чувствовался. Прислушавшись, Украина уловил бешенное сердцебиение, что доносилось из самой груди старшего. Это значило, что это с низкой долей вероятности обморок, последующий после инфаркта. Но Украина вовсе не мог понять состояние старшего брата, ведь до этого он с таким никогда не сталкивался. — Родной мой, хороший, очнись, прошу тебя. Посмотри на меня, Росс. — шептал Украина, безостановочно гладя того по щеке и лоснящимся русым волосам. Тут веки России полностью раскрылись, а взгляд бледно голубых глаз устремился чётко в потолок. — Украина, прости, я... — начал было Росс, закашлявшись в очередной раз. — Тише. Молчи, ничего не говори. Я здесь, рядом с тобой. Всё хорошо. Тебе завтра же станет лучше. — шептал Украина, гладя старшего по щеке. — Лучше не будет. — утверждающе ответил Росс, нервно усмехнувшись. — Не придумывай, поспишь и завтра всё будет в порядке, иначе и быть не может. Не смей и думать о другом… — опроверг Украина, периодически всхлипывая и медленно поднимаясь с пола, а заодно помогая подняться старшему. — Украина, послушай. — прервал того Россия. — Я же не первый день этим занимаюсь. Просто я боялся тебе об этом рассказать, испугать. Боялся, что ты узнав обо всём бросишь, отвернёшься от меня. — Ну что ты, я никогда тебя не брошу! Ты же мой родной брат. И я вовсе не злюсь на тебя за это, в жизни всякое бывает. Ты сейчас поспишь, восстановишь силы. Это просто переутомление. Такое бывает. — успокаивающим голосом произнёс Украина, наконец подведя старшего к кровати и опустив того на спальное место. — Украина, послушай меня!. — резко прервал того Россия, крепко схватив младшего за предплечье и смотря тому прямо в глаза. — Пойми, ты многого не знаешь. Не знаешь, почему я остался один в этом доме, почему ты находишься здесь… — Россия… — Прошу, выслушай меня. Эти бинты, лезвие… Это только следствие всего, я не мазохист, я не больной фетишист… — Росс, хватит. — усталым голосом ответил Украина, тяжело вздохнув. Наконец ему удалось прекратить обильный поток слёз и побороть частое всхлипывание. — Подожди, я всё знаю. — продолжил Росс, не взирая на возражения младшего. — Тебя сюда прислала Беларусь, поэтому я и не обращал на тебя как такового внимания. Думал, что ты уедешь сразу после ночёвки, как только проспишься. Сбежишь после первого же дня. А ты остался и жил тут столько времени. Я не верил твоей искренности, неподдельному желанию остаться здесь, со мной. Ждал подвоха. Сам же помнишь, как мы с тобой постоянно ссорились по пустякам, и в одной семье вместе существовать не могли. А тут ты согласился жить со мной под одной крышей… Я испытывал вину за то, что ты вынужден находиться здесь из-за меня, хотя вовсе не обязан этого делать. Следить за убогим… — Росс, как ты мог подумать такое! Да, меня прислала Беларусь, но ты же меня знаешь: если бы я не хотел, я бы ни за что не остался. И никакой ты не убогий! Ты мой родной, и возможно, единственный близкий человек на данный момент жизни. Я с тобой предельно честен и искренен, можешь быть уверен в этом. А теперь давай, ложись спать и поменьше накручивай себя. Я тоже пойду… — Украина, я ещё не всё… — А я сказал «всё». Не желаю ничего больше слышать!. — Не желаешь. Ну ладно, как скажешь… Спокойной ночи. — ответил Росс, горько усмехнувшись. Затем он отвернулся лицом к стене, плотно укрывшись одеялом. — Спокойной. — строго ответил Украина, и смерив того суровым, но в то же время удовлетворённым взглядом, направился на первый этаж… …Спустившись вниз, Украина проверил, заперта ли входная дверь. Затем захлопнув дверь в тамбур, Укроп направился на кухню, на которой всё ещё горел свет. Заварив крепкий кофе, Украина попытался по очереди восстановить в памяти последние события, но они все вновь и вновь смешивались в одну кучу. Допив один из своих любимых напитков, Украина наконец понял, что окончательно вымотался от своих безуспешных размышлений. Или же просто кофе в его случае дал обратный эффект. Поставив пустую кружку в раковину, Украина кое как доплёл до дивана в гостиной и обессиленно рухнул в своё сегодняшнее спальное ложе. Немного повозившись, Укроп скоро забылся глубоким и беспробудным сном. *** Проснувшись на удивление довольно ранним утром, Украина внимательно прислушался к происходящему в доме. Тишина говорила о том, что Росс всё ещё спал. Понимая, что больше ему уснуть всё равно не удастся, Украина окончательно поднялся с дивана. Умывшись, и приведя волосы в должный вид, Укроп направился к холодильнику, думая о том, что бы ему приготовить. Но открыв дверь холодильника, Украина понял, что из всего «обилия» ингредиентов ему ничего приготовить не получится. Сосиска и сыр с парой вареных яиц было всем содержимым холодильника. «Мда, да здесь мышь повесилась. Придётся идти до магазина. Жрать то охота.» — подумал Украина, борясь со своим нежеланием куда либо идти на улицу в столь ранний час. Выглянув в окно, Укроп увидел тающие с соседских крыш сосульки. Снег во дворе тоже местами просел, оголив местами чёрную, неприглядную землю. «Прямо какое то глобальное потепление.» — подумал Украина, невольно глянув в сторону календаря. Так сегодня первое марта! Теперь понятно, отчего на улице такое солнце и всё вокруг тает. Первый день весны, наконец то! Как же Украина устал от вечного мороза и огромных сугробов, через которые было не пройти, не проехать. Вот оно, долгожданное тепло!. Радуясь столь неожиданной, но в общем то естественной новости, Украина с радостью направился в сторону вешалки, желая поскорее оказаться на улице и поймать первые лучи весеннего солнца. Буквально выскочив на улицу, Украина почувствовал лёгкое дуновение тёплого весеннего ветерка. Солнце щедро одаривало всё живое своими лучами, отчего Укроп зажмурился, приставив ко лбу ладонь и пряча глаза от яркого солнца. Выйдя за калитку, Украина ещё раз вдохнул весенний воздух полной грудью, и довольно улыбнувшись, направился в сторону магазина. *** Уже возвращаясь из магазина с полным пакетом продовольствия, Украина вдруг услышал, как его окликнул по имени знакомый голос. Обернувшись, парень увидел Палестину, что стояла у гаража соседнего дома и приветливо махала ему рукой. Украина остановился, ожидая девушку, что уже спешила к нему. — Палестина, привет! Не ожидал увидеть тебя столь ранним утром. Все люди ещё спят в это время… — А я не все. — как всегда дружелюбно ответила девушка, улыбнувшись Украине. — Ты чего в такую рань гулять вышел? Совсем не спалось?. — Ну можно и так сказать. Решил зря времени не тратить и в магазин сходить, а то дома совсем жрать нечего. — Ясненько. Так ты голодный? Идём к нам! Я как раз плов с курицей приготовила, отец уже ест сидит. — предложила Палестина. — Да как то неудобно. Что ж я вас, объедать буду? У меня руки вроде есть, сам что нибудь сварганю по быстрому… — замялся Украина, желая как то отмазаться от неожиданного приглашения. — Ну Украина, пожалуйста! Я большую кастрюлю приготовила. Да и отец будет рад тебя увидеть! Он давно с тобой познакомиться хочет. — не отставала Палестина, полными мольбы глазами глядя на парня. — Да? Ну если и впрямь большую, и познакомиться хочет, тогда ладно. Только мне бы пакет домой занести… — Ну что ты такой сложный то? У нас большой холодильник, места и для твоего пакета хватит. Идём уже!. — заключила довольно девушка, и схватив парня за руку потащила его за собой, резко подскакивая на ходу, отчего Украина невольно сравнил её с антилопой, такой же грациозной и лёгконогой. *** — Ну что ты стоишь, проходи!. Украина послушно прошёл во двор дома Израиля Османовича. В глаза ему сразу бросилась деревянная беседка, украшенная горшечными цветами вроде фиалок. Позади неё стояли две большие теплицы. «Да, видимо человек не бедствует.» — отметил про себя Украина, рассматривая окружающую его обстановку. Тут из-за угла выскочила собака светло бежевого цвета и уставилась на украинца, грозно рыча. — Хадера, а ну на место, глупая ты морда! Рычать она вздумала, ишь распустилась! — возмущённо рявкнула на собаку Палестина. Собака лишь смерила Украину очередным недовольным взглядом, и порычав напоследок для порядка, удалилась в своё законное место, а именно вольер. «Бежевая, стоячие уши. Как же она похожа на…» — подумал Украина, сразу вспомнив Дона. Это была его мать, ибо такое сходство просто не могло быть простой случайностью. От мыслей о Доне украинцу стало вовсе не по себе, и он испытал какое то чувство вины перед этой мамой — собакой. А та будто всё знала и не сводила своего презрительного взгляда с нежданного гостя, виновного в смерти её сына. — Вот, проходи. Отец, я дома! — оповестила Палестина, открыв входную дверь и зашла внутрь. Разувшись, Украина последовал за девушкой, всё еще чувствуя безотрывный, тоскливый взгляд Хадеры на себе. *** Пройдя внутрь, Украина изначально был поражён чистотой и аккуратности, что на все сто процентов присутствовали в доме. Даже то, как была расставлена обувь на полках говорило много о хозяине дома, а именно о его большом уважении к себе, тактичности и о безусловной воспитанности. Гостиная и вовсе была оформлена крайне искусно*. Повсюду были развешены картины и портреты, отчего становилось понятно что человек, проживающий в этом доме, увлекается искусством и живописью, а также очень любит историю. Об этом говорили винтажные предметы, такие как коллекции чайных сервизов прошлого века или же различные статуэтки, вырезанные из дорогих камней. Также парень обратил внимание на то, что почти весь шкаф занимали книги различных эпох и народов. За обеденным столом, покрытым тёмной скатертью, сидел и сам Израиль Османович. В воротник его рубашки было аккуратно вложено небольшое полотенце. В правой руке он держал нож, а в левой вилку, и это в очередной раз подтверждало то, что Израиль Османович строго придерживается этикету. — Здравствуйте. — поздоровался Украина, застенчиво глядя на хозяина дома. — Украина, неужто вы наконец решили нанести столь долгожданный нами визит! — добродушно отметил Израиль, отложив столовые приборы на близ лежащие салфетки. — Да я, честно говоря, не планировал. Это дочь ваша настояла. — признался Украина, все еще не решаясь сдвинуться с места. — Палестина, это ты правильно, молодец! — обратился к дочери Израиль. — Ну что же ты стоишь? Положи еды нашему гостю, да побольше! А вы не стойте на месте, присаживайтесь, прошу! С этими словами Израиль Османович указал парню на соседнее место рядом со своим стулом. Украина наконец сдвинулся с места и послушно прошёл на отведённое ему место. — Рассказывайте, дорогой мой, как жизнь молодая? — поинтересовался Израиль Османович, продолжая трапезу. — Да по тихоньку. Росс работает, а я вроде как на правах домохозяйки. Готовлю там, прибраться в доме могу. — скромно ответил Украина, чувствуя смущение, что настигало его при каждом посещение чьего либо чужого дома. — Вы, Украина, верно чудно готовите. Россия мне рассказывал про ваши кулинарные способности. Видимо, вы можете успешно конкурировать с Палестиночкой. — подметил Израиль, тщательно пережёвывая пищу и слегка улыбнувшись Украине. — Вашу дочь мне точно не обойти. Она у вас и умница, и красавица. — похвалил Палестину Укроп, на что девушка сильно засмущалась, кинув довольный взгляд на парня. Наконец Украине преподнесли свежеприготовленный плов вместе с фужером белого вина. — Да, дочь у меня красавица, таких еще поискать надо. Выучить выучили, теперь вот достойного жениха ищем. — ответил Израиль, наливая себе в фужер сухого белого вина, безотрывно глядя на Украину, на что тот резко отвёл взгляд в сторону. — Красивый у вас сервиз в шкафу. Винтаж?. — поинтересовался Украина, разглядывая глянцевые чашки и тарелки, что выглядывали из-за стеклянной дверцы шкафа. — Да, этот сервиз особо ценился раньше, а сейчас же его используют для декора, в качестве сувенира… Так это же сама «Мадонна»*! Неужели не узнаёте?. — Н-нет… А с чего я должен его узнать?. — не понял Украина, стыдясь своей недалёкости в присутствие столь образованного во всех сферах человека, как Израиль Османович. — Этот чайный сервиз особо любил ваш отец. Разве вы не видели у него такой же набор? В гостиной, например… — спросил Израиль, прервав трапезу. Его чёрные глазки пристально смотрели на парня, будто желая просканировать и понять все его мысли, отчего Украине даже стало как то не по себе. — Да н-нет. Отец вроде никогда особо не интересовался такими историческими ценностями. Если бы он у него был, то я бы, наверное, заметил… — задумчиво ответил Украина, не решаясь поднять взгляд на собеседника. — Не видели… Ну ладно. Вполне возможно, Союз продал его ещё давно. Не берите в голову… А как там брат поживает? Всё у него в порядке?. — вновь задал вопрос Израиль, отпивая по глотку содержимого из фужера, отведя свой взгляд с Украины. — Не очень. Вчера за сердце хватался, а потом и вовсе упал в обморок. Я сначала думал инфаркт, но он довольно быстро вышел из этого состояния. Казалось, будто ничего с ним и не было. Я списал все это на банальное переутомление, ну всякое же бывает. Но кто его знает… — грустно ответил Украина, разглядывая вилку с нанизанным на неё куском мяса. — Да вы что! Такими вещами шутить ни в коем случае нельзя. Это же здоровье — главное, что есть у человека, его основа!. Тем более вы говорите сердце. Тут без помощи врача не обойтись… — заявил Израиль Османович, тревожно глядя на парня. — Какие же тут, в деревне, врачи? Это же не город, да и приступ этот был всего один раз, и всё же хорошо… — Раз на раз не приходится, дорогой мой. А если это повторится в очередной раз, что вы будете делать? Не думали об этом?. Украина молчал, не зная что ответить. Мысленно он понимал, что Израиль Османович прав, и ничего нельзя знать наверняка. Но к чему же он ведёт? — Может вам лучше не рисковать здоровьем и жизнью старшего брата и переехать в город? Там и больницы, и санатории что надо. В деревне вы всего этого не найдёте, и вряд ли чем сможете помочь брату. — Вы имеете ввиду продать дом?. — уточнил Украина, внимательно глядя на собеседника. — Именно. Ну подумайте, чего вам это стоит? Продадите, переедите в просторную квартирку, ещё и денег с запасом останется. И квалифицированная помощь рядом, и брат под присмотром, а главное ездить никуда не надо. — Это невозможно. Этот дом — память об отце, о детстве, проведённом здесь. Да и Росс никогда не согласится продать его. Он лучше здесь закончит свою жизнь, чем переберётся в город. Это как часть его души, часть души всей нашей семьи. — Украина, я не недавно знаком с Россией, и поэтому полностью с вами согласен. Но вы поймите, что эта «часть» вашей семейной души не спасёт Россию и не подарит ему второе здоровье! Просто подумайте. — продолжал настаивать на своём Израиль, крепко сжимая ладонью фужер с вином. Украина задумался, медленно пережёвывая плов, принесённый ему Палестиной. Может, Израиль Османович прав, и ему стоит поговорить со старшим и хотя бы попытаться уговорить его продать дом. Израиль все же старше и больше разбирается в жизни, и видит наперёд исходы многих жизненных ситуаций. И тут Украину вдруг посетила мысль о том, что возможно тот самый огонь — это и есть то необъяснимое, что происходит с Россом. То, отчего он может «сгореть» изнутри. И именно его душу он и должен спасти. — Хорошо, я поговорю с Россом, но на успех разговора я не особо расчитываю. — сдался Украина, сделав небольшой глоток вина. — Вы главное поговорите. Это ваш брат, и только вам решать, сколько ему ещё отбывать на этой земле. Да и для меня он не чужой человек, поэтому если будет нужна какая либо помощь, риэлторов там подыскать и прочее, вы обращайтесь, всегда буду рад помочь. — добродушно произнёс Израиль Османович, наконец допив остатки вина. — Спасибо большое, Израиль Османович, вы меня так выручили! Если б не вы, то я бы вряд ли сам додумался до такого благоприятного расклада вещей. — благодарил собеседника Украина, впервые улыбнувшись. — Ну что вы, не за что! Главное чтобы ваш брат был здоров, а остальное не столь важно. — Мне уже идти надо. Росс наверно уже проснулся и с ума там сходит от незнания где я. — сказал Украина, смотря на настенные часы напротив. — Конечно, идите, не буду вас задерживать. Не забудьте про наш с вами разговор. — напомнил Израиль, приятно улыбнувшись, и встал из-за стола, протянув тому руку на прощание. Украина вышел из-за стола, и душевно попрощавшись с Израилем Османовичем и Палестиной, направился к выходу. — Украина!. — Что? — недоумённо поинтересовался Укроп, обернувшись назад. — Твой пакет, ты чуть не забыл. — Спасибо. Совсем башка дырявая, ничего не помню! — улыбнувшись ответил Украина, приняв пакет. — Ну что, тогда до встречи? — До встречи. — ответила Палестина, улыбнувшись тому на прощание… …Покидал дом Израиля Османовича Украина с лёгким сердцем. Необычайную радость испытывал украинец от того, что есть ещё на свете добрые люди, способные посочувствовать и поддержать добрым словом, дать порой так необходимый дружеский совет, наставить на путь истинный. Подходя ближе к дому отца, Украина, зависший где то в своих мыслях, не сразу заметил чёрный Audi, что стоял у самых ворот и казалось специально кого то поджидал. Подойдя ещё ближе, Украина узнал машину и самого водителя, сидящего за рулём. — Укра, привет! Где ты пропадал столько времени? Я тебе звоню уже не знай который день, но получаю сплошной игнор с твоей стороны! Чё за фигня?. Немец вышел из машины и подошёл к растерявшемуся парнишке, что замер на месте, продолжая молча разглядывать Германию. — Ну, чё молчишь то? Не рад меня видеть?. — с некой усмешкой поинтересовался Герман, подойдя ближе к Украине и заложив руки в карманы. — Не ожидал, да?. — Герман, ты? Конечно я рад, н-но откуда ты узнал, что я нахожусь именно здесь?. — не понял Украина, разглядывая самодовольно смотрящего на него немца. — По IP вычислил! — грозно произнёс Герман, резко приблизившись и наклонившись ближе к Украине. — Да ладно, малой, расслабься. Я приехал, чтобы лично освободить тебя из рук этого Полосатого урода, что насильно держит тебя здесь и не даёт вернуться в город. Он ведь отобрал у тебя паспорт и телефон, а теперь шантажирует?. — Н-ну всё не совсем так. Никто меня не шантажирует. Я добровольно нахожусь здесь. — честно признался Украина, опустив взгляд себе на ноги. — Чё рили? Ну тебя не поймёшь, Укра! То ты его чуть ли не пристрелить готов, то добровольно соглашаешься жить с этим алкашом в одном доме. Слушай, нах он тебе вообще сдался? Возвращайся обратно в город. Помнишь, как мы тусили, как хорошо нам было вместе… — расслабленным голосом произнёс Германия, направив свой взгляд чётко на Украину, пробегаясь взором по губам парня. — Помню, конечно помню. — уже более оттаявшим и добрым голосом произнёс Украина, слегка улыбнувшись. — Ну так может ты не против повторить? — полным надежды голосом произнёс Герман, не сводя взгляда тёмно карих глаз с Украины. — Не против. — ответил Укроп, довольно глянув на напротив стоящего друга, на что тот расплылся в ещё более счастливой улыбке. — Тогда приглашаю вас, monsieur, на шумную современную вечеринку в клубе Modern line на краю города. — произнёс Герман, сделав резкий выпад в сторону Украины и протянув тому руку. — Что скажите? Вы принимаете моё приглашение?. — Принимаю. — ответил Украина, положив свою ладонь на ладонь Германии. — Только пакет с продуктами домой занесу, и на весь оставшийся день я только твой. — Очень на это надеюсь!. — удовлетворённо произнёс Герман. — Только давай там побыстрее, а то мне уже не терпится увезти тебя подальше из этих трущоб и вернуть себе моего прежнего Укру. — Я всё такой же какой и был! — наигранно обиженым голосом произнёс Украина, надув губы. — Вот сегодня и проверим… — загадочно произнёс Герман, глядя прямо в глаза Украине и слегка ухмыльнувшись. Всё ещё удивлённый неожиданным приездом Германии, но не менее обрадованный этому, Украина поспешил отнести домой пакет продуктов. Признаться честно, Укроп был рад наконец развеятся, отдохнуть в приятной для него компании. Пройдя в тамбур и опустив пакет на пол, Украина принялся стягивать с ног ботинки. — Украина, ты где пропадал с самого утра?. Укроп поднял голову, смотря на старшего брата, что не сводил с него подозрительного, отчасти растерянного взгляда, облокотившись плечом о стену и сложив руки на груди. — Росс, доброе утро! Да я в магазин решил сбегать по быстрому, да по быстрому не получилось… Мне сейчас отъехать надо. Я только до вечера, сегодня же буду здесь, дома. И там за мной друг приехал, Герман. Так что не переживай, всё со мной будет в порядке. — Куда ты поедешь? Зачем?. Тебе лучше остаться дома. Всякое может случиться. Эти тусовки в городе, они же ни к чему хорошему не приводят!.. — Росс… Я же сказал, что не надолго. В конце концов, могу же я хоть иногда отдохнуть как следует? Сам же говорил, что у меня в голове одни «уравнения» и сплошные ограничения! Верно?. Так я и следую твоим наставлениям, а именно набираюсь впечатлений, насколько это возможно. Чем ты опять недоволен?!. — Украина, но… — Россия, хватит. — твёрдым голосом с явным оттенком грубости произнёс Украина. — Я устал от твоей вечной паранои и необоснованных страхов. Из-за твоих предубеждений у меня самого начинает развиваться некая ипохондрия! Хватит, я не хочу больше слышать весь этот бред!. — Какой бред, Украина?. — отчаянным и сдавленным голосом произнёс Россия, безотрывно глядя на младшего. — Тот бред, что ты постоянно несёшь! — грубо ответил тому Украина, сделав резкий выпад в сторону старшего и показав на него указательным пальцем. — Да, я живу с тобой, ты мой старший брат. Но ты в последнее время слишком много берёшь на себя, постоянно мне всё запрещаешь! Я просто вынужден терпеть твои сдвиги и не обращать на них внимания, потому что меня опять же попросила об этом Беларусь, а её я подвести не могу! И если я где то молчу, это вовсе не означает, что я с тобой согласен! Просто предпочитаю терпеть и не устраивать очередной конфликт, то есть опять же забочусь о твоём психологическом состоянии! Как бы тебя, несчастного, не беспокоить лишний раз!. Россия опешил и просто молчал, выслушивая весь жёсткий монолог младшего. — Я думал, что мы правда стали понимать друг друга. Что я действительно дорог тебе… — разбитым полушёпотом произнёс Росс, устремив тусклый взгляд бледно голубых глаз в пустоту. — Думать лучше надо! Так, всё, я поехал!.. Я вырвался из города, своей любимой квартиры, и вернулся сюда, в этот давнишний ад, из которого рвался сбежать и никогда не возвращаться! Поэтому прошу, не заставляй меня жалеть о моём приезде сюда и о решении остаться жить с тобой под одной крышей!. До вечера… Украина поспешно обул обратно снятый им ботинок, и застегнув «молнию» на ветровке, кинул раздражённый взгляд на Росса и вышел из дома, хлопнув дверью… …Спускаясь с крыльца, Украина с недовольством пару раз шоркнул ботинками по асфальту. Предел его терпения был достигнут и он наконец высказал старшему всё, что накопилось у него на душе за последнее время. Но младший вовсе не считал себя виноватым. Даже наоборот. «Почему это я должен подстраиваться под всех, убирать свои собственные желания на второй план?!. Нет уж, с меня хватит!. Пусть благодарит меня хотя бы за то, что я вообще согласился жить с ним! То же мне оправдание: родной брат, а значит я обязан всё вытерпеть и закрывать глаза на его постоянные заскоки и непонятные бзики!. Из-за проживания с этим чокнутым параноиком у меня самого уже крышак поехал! И всё же прав был Герман. Жизнь с этим поехавшим ни к чему хорошему не ведёт, и скорее сводит меня к тому же погибельному пути, на котором находится он сам!..» Уже подходя к самой калитке, Украина глянул в сторону сада, где росли берёзы, посаженные ещё отцом в далёком детстве Укропа. Тут за стволом одной из берёз мелькнул чей то знакомый силуэт. Украина замер на месте, вглядываясь в глубь зелёной листвы деревьев. Из-за чёрно белого ствола на него смотрел сам СССР, не двигаясь с места. В левой руке он держал канистру бензина, упорно не желая опускать ее на землю. Затем он повернул голову в сторону дома, кинув на него опечаленный взгляд, а затем вновь посмотрел в сторону младшего сына. Точнее на слегка покачивающуюся от ветра калитку, у которой украинца уже и след простыл. Бросив напоследок в пустоту унылый взгляд, сопровождаемый не менее горькой улыбкой, Союз в последний раз глянул на дом, в котором остался его самый старший, совершенно беззащитный перед навалившимися обстоятельствами сын, скоропалительно растаяв в воздухе. «Прочь! Прочь подальше отсюда, из этого сумасшедшего дома!» — всё, что крутилось в голове у Украины по дороге к спасительной машине, что должна была спасти его от собственной больной паранои и не менее больного сознания, что возникли у него по приезду в этот безумный особняк… …«Я ему не нужен. Он со мной из-за банальной жалости, по настоянию Беларуси. Хотя было бы удивительно, будь всё иначе. Кому я по факту дорог? Да никому, давно пора прекратить этот бессмысленный самообман. Безумный, законченный параноик и обуза для всех родных, сосланный в полном одиночестве отбывать свои никчёмные дни существования в пустой усадьбе. И Украина… Разве он обязан тратить свои лучшие дни и годы жизни на поехавшего и больного психа, что и без того приносил в его детство один негатив и разочарования?. Да и кого я обманываю… Я просто удерживаю его рядом с собой, желая спастись от одиночества, что сопровождает меня вот уже несколько лет, прикрывая это какими то «выводами» из жизни и приступами, что не имеют к этому никакого отношения. Но если б он только знал, что всё увиденное им не попытка привлечь внимание и заработать себе на жалость. Что делаю я это не от больного удовольствия, а от отчаяния и желания спастись, уйти от себя самого. Но при этом я прекрасно осознаю, что это невозможно, от себя ведь не уйдешь, и «это» рано или поздно настигнет меня… Лезвие лишь временное решение проблемы, что избавляет от возможных последствий, но при всём желании не избавляет от их главного источника… Но это уже не забота Украины. Он достоин лучшей жизни, среди нормальных и перспективных людей со здравыми взглядами и большими планами на будущее. А я же никак к ним не отношусь. Я просто безнадёжная и бесполезная материя, что ведёт своё бессмысленное существование без единой надежды и шанса на просветление. Интересно, а если я в один миг исчезну насовсем, кто нибудь вспомнит обо мне?. Но ведь рано или поздно «это» неизбежно настигнет меня… Так может стоит помочь «ему», а заодно избавить родных мне людей от ненужных страданий?. Тогда и Беларусь будет совершенно спокойна, и Украина лишится необходимости вновь и вновь возвращаться в столь ненавистное им место? Так это всё этот дом. Все страдания начались именно с него. Он и является основным источником бед Украины и Беларуси. Источником бед всех моих родных… А что хорошего мне принёс этот особняк? Одиночество? Чувство вины?. Счастье он мне приносил только в беспечном детстве. Когда отец был жив… Я должен сделать это… Этот мой поступок пойдёт на благо всем остальным. А что касается меня, то хуже в любом случае уже не будет. Не хочу больше портить жизнь остальным. Если не могут они, то я сделаю это, пойду на этот решительный шаг в попытке изменить всё в лучшую сторону. Хотя бы для них… Возможно, это станет той самой точкой невозврата, но да будем надеяться на лучшее. Ведь кто не рискует, тот не пьёт шампанского? Так, кажется, правильно?..» Нет, только не это. Только не сейчас!. Соберись, ну же!. Гони их прочь. Оно не должно овладеть тобой!. Нет, нет, нет! Только не приступ… Тут никого не может быть, успокойся. Это просто очередное помешательство. Простая паранойя. Пожалуйста, я не хочу, хватит! Закрой глаза, успокойся, и тогда всё будет хорошо… Будет. Хорошо. Украина, братец… Ну где же ты?..