No More Lonely Nights

Микки проснулся, распластавшись, как морская звезда, на огромной кровати, наслаждаясь комфортом, пока не понял, что лежит в ней совсем один. Он повернулся и посмотрел на часы — 05.45 утра. Застонав, он стер с глаз остатки сна и сел, оглядывая комнату в поисках Йена. Увидев за окном копну рыжих волос, он вздохнул и выбрался из постели, чтобы посмотреть в чем дело. Рыжий лежал на шезлонге, совершенно голый, курил сигарету и смотрел на восходящее над озером солнце. — Просто потрясающе, — произнес он, не отрывая глаз от горизонта. — Еще слишком рано, — возразил Микки, поправляя свои боксеры. — Ты хорошо себя чувствуешь? — он знал, что день, когда он не будет волноваться из-за того, что Йен делает что-то необычное, указывающее на начало «качели», не наступит никогда. Однажды они снова окажутся в подобной ситуации, но когда это случится, он будет более подготовлен. В тюрьме ему почти нечего было делать, кроме как слоняться по двору, заниматься своими делами и читать. Он обнаружил, что его тянет к журналам и статьям о психических заболеваниях. Его мотиватором была вовсе не мысль о том, что они с Йеном снова будут вместе. Нет. Ему просто хотелось лучше понять, как из ребенка, который преследовал его повсюду, заставляя себя полюбить, Йен превратился в холодного человека, которому платили за то, чтобы он навещал его в тюрьме. Как ни странно, это было утешительно — узнать, как весь этот беспорядок протекает и что он не меняет человека, которым был рыжий, но заставляет по-другому реагировать на вещи и менять свое поведение. В глубине души он знал, что искал способ объяснить поступки Йена, чтобы смягчить свое собственное горе. — Немного болит, — ответил Йен, глядя на него с ухмылкой. — Но это действительно приятная боль, которая напоминает мне, что член моего мужа был в моей заднице всю ночь. — Понравилось, да? — спросил он, подняв брови. — Говорить «муж» или иметь твой член в моей заднице? — переспросил Йен. Он вытянул ноги по краям шезлонга и жестом пригласил Микки присоединиться к нему. — Иди сюда. Брюнет улегся на освободившееся место и прислонился спиной к груди мужа. Йен покровительственно положил одну руку на плечо Микки, прижав ладонь к его татуировке. — И то, и другое. — Люблю и то, и другое, — подтвердил Йен, прижимаясь губами к его плечу и вдыхая его запах. — Люблю тебя. — Почему ты не спишь? — поинтересовался Микки, когда рыжий обхватил его другой рукой и сунул сигарету меж полных губ. Он вдохнул и выдохнул дым, глядя, как тот поднимается к серому небу. — Размышляю, наверное, — ответил он, поглаживая руку Микки. — Насчет чего? — Просто интересно, всегда ли все будет таким, — задумчиво произнес Йен. — Ты и я, наша жизнь. — Например, каким? — Счастливым. Думаешь, мы всегда будем счастливы? — спросил он, уткнувшись лицом в затылок мужа. — На самом деле, нет, — честно ответил брюнет. — Иногда все будет хреново. Йен ухмыльнулся в мягкую кожу и, подняв голову, прислонил ее к спинке стула. — И что же будет, когда это произойдет? — Не знаю. Будем держаться, пока хуевые времена не пройдут, — ответил он, пожав плечами. — В какой-то момент все закончится. Я имею в виду, мне, конечно насрать…., но все пройдет. — Тебе насрать? — Йен рассмеялся. — Ну, мы любим друг друга, мы геи, — улыбнулся он. — Так лучше? — Гораздо, — подтвердил Йен, забирая у Микки сигарету. Какое-то время они сидели в уютном молчании, купаясь в безмятежности. — Как ты думаешь, у нас когда-нибудь будет собственный дом? — Возможно, — ответил Микки. — Определенно ничего подобного этому или тому дерьму, к которому ты привык. — Перестань, — прошипел рыжий, позволяя руке, лежавшей на татуировке мужа, скользнуть вниз, чтобы удержать руку Микки. — Единственное, к чему я привык, это к нашей дерьмовой квартире. Никогда еще я не чувствовал себя настолько дома, как в ней. — Даже в доме ужасов Галлагеров? — Нет. Только с тобой. Ты — мой дом. — Бляяяя, чувак, эта хрень слишком слащавая даже для тебя, — упрекнул Микки, но Йен видел, как покраснели его щеки. — Банальная задница. — Но это правда, — возразил он. — Я чувствую себя более спокойным. Мой разум, мое тело. Я не знаю. Это очень странно. — Ты так спокоен, что не смог заснуть и поднял нас обоих на рассвете? — спросил брюнет, подняв брови. — Ты знаешь, что я имею в виду, — вздохнул он. — Ворчун. — Сраный жаворонок. — Думаешь, у нас когда-нибудь будут дети? — задумчиво произнес Йен. — Помимо Ева? Тело Микки напряглось, и он неловко пошевелился. — Ты планируешь отрастить киску? — Мне просто интересно. — Может быть, я просто трахну твой ротик, потому что все это определенно заставляет меня думать, что ты киска. — Да пошел ты, — выплюнул Йен, но в его голосе слышалось только веселье. — Я не хочу детей, — заявил Микки одновременно взволнованным и серьезным голосом. — Ты же знаешь. — Надеялся, что ты когда-нибудь передумаешь, вот и все. — Не передумаю, — заверил его брюнет. — Посмотри на меня, — рыжий сделал то, что его попросили, наклоняясь вперед, чтобы Микки мог повернуть шею и посмотреть в его зеленые глаза, а затем глубоко вздохнул. — Я пиздец как люблю тебя, Йен. Реально, я очень, очень люблю тебя. И лучше получу пулю в голову, чем снова потеряю тебя, но я не передумаю по поводу детей. Этого никогда не случится. Я уже испортил жизнь своему единственному ребенку, и не хочу сделать это снова с другим. — Ты не испортил жизнь Евгению, — возразил Йен. — Да, ладно, ты потрясающий отец. Микки отстранился от Йена, чтобы иметь возможность повернуться к нему лицом, усевшись на колени между ног рыжего. — Я провел в тюрьме большую часть его детства. Это уже испортило ему жизнь, будь я проклят. И это было несправедливо по отношению к нему. Так что неважно, лучше я сейчас или нет. — Для него это важно, — тихо сказал Йен. Легко было понять, как сильно Евгений любил своего отца. — Я больше не хочу об этом говорить. Ты — все, что мне нужно, — Микки выдохнул воздух, который он даже не осознавал, что задерживал, и посмотрел вниз на колени Йена, подняв брови. — Этот член — все, что мне нужно. — Ты хочешь меня только из-за моего члена, — поддразнил Йен, подтягивая свои ноги еще сильнее, так что они сжимали обе стороны бедер Микки. Он откинулся назад, положив одну руку за голову, а другую на свой член, медленно поглаживая его, пробуждая к жизни. — Именно так, — подтвердил Микки. — Но прямо сейчас я хочу тебя из-за твоих долговязых конечностей, — он перелез через ногу Йена и встал с шезлонга, бросив сигарету в пепельницу и потянувшись к рукам мужа. — Чертовски устал. — А я нет, — запротестовал Йен, когда брюнет потянул его вверх. — И у меня стоит! — Я тебе не говорил, чтобы ты начал дрочить себе, как хуева порнозвезда, мудак, — заявил он, обнимая Йена за плечи и практически таща того обратно в постель. — Просто лежи и размышляй здесь. С закрытым ртом. Так, чтобы я мог спать, черт возьми, потому что если я этого не сделаю, то стану настоящим засранцем, а я не хочу быть засранцем. — Ты и так уже почти ведешь себя как засранец, — парировал Йен, обнимая Микки сзади, когда тот натянул на них пухлое одеяло и прижался к телу рыжего. — Напомни, что мне похуй, когда проснусь, ладно? Клянусь, я буду стараться сильнее, — зевнув, сказал Микки. — Ты слишком добр ко мне. — Тсссс. Они вышли из своей комнаты где-то после десяти, что показалось Микки гораздо более приемлемым часом. — Доброе утро! — прощебетала Синтия, как только они спустились по лестнице. — Вы готовы к блинчикам с шоколадными чипсами? — Это было бы здорово, — ответил Йен, дружелюбно улыбаясь ей. — Отлично, присаживайтесь за обеденный стол, и я мигом их принесу, — сказала женщина, торопясь на кухню. — Думаешь, вот каково это — иметь маму? — удивился Микки, усаживаясь за стол напротив Йена. — Ты просыпаешься, а она уже носится вокруг, чтобы сделать всякую хрень для тебя? Йен пожал плечами: он хотел напомнить ему, что Фиона всегда следила за тем, чтобы на столе был завтрак, а в ящиках — чистое белье, но решил не делать этого. Несмотря на то, что их семье приходилось нелегко, их проблемы были ничто по сравнению с проблемами Милковичей. Для него было настоящим безумием вспоминать о том, каким грязным и неопрятным был Микки, когда они впервые встретились. На его одежде были дыры, и он принимал душ лишь раз в несколько дней, потому что сложно было иметь горячую воду в бойлере, когда никто не платил за электричество. Люди смеялись над ним, но не в лицо, конечно, а за его спиной, что Йен всегда считал довольно нелепым, так как все они жили на южной стороне. Но рыжему всегда было плевать, что одежда парня потрепана или волосы засалены, его волновало лишь то, что это был Микки, чего ему было достаточно. — Я положила чуть больше шоколадных чипсов, — объявила Синтия, влетая в комнату и выставляя на стол перед каждым из них тарелку с огромными пышными блинами. Пробормотав «Спасибо», они начали набивать свои рты. — Вижу, у вас разыгрался аппетит, — сказала она с улыбкой, усаживаясь рядом с Микки, в ответ на что Йен рассмеялся, а брюнет бросил на нее недовольный косой взгляд. — Медовый месяц и все такое, — добавила она. — Мы с Бартом женаты уже 40 лет. Вы можете в это поверить? Йен вежливо улыбнулся, а Микки пожал плечами. Он мог бы поверить, учитывая, что она выглядела очень старой. — Как долго вы уже вместе? Кажется, что достаточно: у вас потрясающая связь. По тому, как вы смотрите друг на друга, можно сказать, что вы безумно влюблены. Микки спокойно уминал блины, надеясь, что если он просто не будет говорить, она уйдет, но его раздражающе воспитанный муж не понял намека и начал отвечать за двоих: — Встретились 15 лет назад, — ответил он.- Никогда не переставал думать о нем, даже когда мы были врозь. — Ой, вы двое! — взвизгнула Синтия, возбужденно хлопая в ладоши. — Вы двое самые милые, клянусь. — У вас есть какой-нибудь совет, как сделать так, чтобы это длилось долго? — поинтересовался Йен, слизывая шоколад с губ и ухмыляясь Микки, который выглядел так, словно был готов убить его за то, что он втянул ее в разговор. — Любите друг друга больше, чем ненавидите, даже когда это трудно, — просто сказала женщина. — Вот в чем секрет. Микки размышлял над этой идеей, думая, что она имеет достаточно смысла, потому как никто не выводил его из себя больше, чем Йен, но черт возьми, если он не любил его до чертиков. — И много занимайтесь сексом, — добавила она с усмешкой. — Но с учетом того, как дом трясся прошлой ночью, я сомневаюсь, что отсутствие секса является проблемой для вас двоих, — женщина быстро подмигнула им, прежде чем вернуться на кухню. Просто уставившись на Йена, брюнет без особого энтузиазма подвел итог: — Вот почему ты не должен, блядь, разговаривать с людьми. — А ты должен любить меня больше, чем ненавидеть, — ухмыльнувшись, напомнил ему Йен. — Даже если сам этого не хочешь. Медовый месяц закончился…