сегодня, завтра.

Дэн плакал. Слезы чертили дорожки по немного осунувшимся от пережитого стресса щекам, терялись в шоколадных кудрях или катились дальше, до острых ключиц, чтобы их тут же слизывал чужой язык, проделавший путь от впалого живота до ходящей ходуном груди с горошинками сосков. Шун целовал чужие ребра, считая губами тонкие царапины от поломанных ногтей и непонятно где найденных лезвий, как тихо поведал ему по секрету Бэрон, сжимал пальцами сквозь ткань штанов трясущиеся узкие бедра и шептал всякие успокаивающие глупости, отрываясь от чужого тела лишь на считанные секунды. Но Дэн продолжал жалобно плакать и скулить, как маленький брошенный котенок, уперевшись ладонями в напряженные плечи Шуна, и отворачивался, когда тот тянулся поцеловать искривленные в рыданиях губы. Это зрелище было настолько непривычным, неожиданным даже, что Эйс, признаться честно, испугался. Он убрал протянутую руку, сжав ее в кулак, и с отчаянием посмотрел на Шуна, ища хоть каких-то объяснений происходящему. По понятным причинам объяснить Шун ничего не мог – отвлечься от Дэна представлялось им обоим чем-то безумно ужасным. И, к тому же, опасным. Шун стрельнул блестящими глазами в Эйса, не заметив еще одной пары рук на своем месте в кудрявой шевелюре, и прижался губами под челюстью Дэна; едва тот попытался дернуться особо сильно, прижал бедрами к себе, и Эйс заметил, что бледные руки слегка трясутся. Шун старался не показывать этого – но он безумно переживал за Дэна, настолько, что самого трясло не хуже его. Дэн бросил попытки оттолкнуть Шуна и просто закрылся от него, скрестив руки перед головой и что-то истерично шепча на грани слышимости сдавленным голосом, и Эйса захлестнуло панической волной, что Дэн банально задохнется. Эта же волна вывела его из ступора и он потянулся к чужому лицу – поймал нежно, но настойчиво ладонью, прижав ее к щеке, и поцеловал искусанные губы, стирая большим пальцем текущие с удивительной силой слезы. – Хэ-эй, малыш, все хорошо, успокойся, – чуть отстраняясь, прошептал Эйс, проникновенно глядя в красные затуманенные истерикой глаза и незаметно для себя сжимая до скрипа простынь другой рукой. Дэн всхлипнул и, кажется, сдался – позволил Шуну мягко отвести руки от лица и поцеловать за ухом, зарывшись носом в солено-мокрые кудри, – продолжая тихо плакать, зажмурившись и сцепив зубы. – Малыш, все хорошо, все в порядке, – повторил Эйс, пытаясь поймать чужие глаза из-под слипшихся ресниц. – С Драго все хорошо, малыш, он в соседней комнате под присмотром Инграма и Персиваля. Если будет хоть один тревожный звоночек, даже самый маленький, они тут же влетят к нам с криками, и мы побежим будить Маручо. И с нами тоже все хорошо, Вексы ничего не делали, кроме, разве что, того, что мы поплавали в водичке, – говорить, что это был специальный раствор, от которого кожа до сих пор зудела и чесалась, как при аллергии, Эйс не решился, а Шун благоразумно промолчал: иначе увещевать Дэна можно было бы не продолжать. Дэн вытянул воздух сквозь стиснутые зубы, закусив губу до крови, и приоткрыл наконец глаза – Эйса встряхнуло крупной дрожью от того умоляющего взгляда, которым посмотрел на него Дэн, но он продолжил – постарался – говорить мягко, но уверенно: – Пожалуйста, не надо плакать, все нормально. Мы здесь, мы рядом – целые, живые и здоровые, – Эйс прижался лбом ко лбу Дэна, молчаливо давая прочувствовать, что не врет – да, лукавит немного, но зуд скоро пройдет. Вряд ли Вексы посмели бы запихнуть их бренные побитые тела во что-то действительно сильно угрожающее здоровью, ибо принцу для развлечения нужны были игрушки в полном здравии. До здравия неполного он предпочитал доводить их собственноручно. – И с Драго тоже все хорошо, ты в любой момент можешь в этом удостовериться. Дэн робко кивнул, и, пока в этих мокрых глазах не успел появиться стыд за недавний всплеск эмоций, Эйс снова его поцеловал – глубоко, прихватывая и посасывая губы, нежно и долго, вкладывая в поцелуй весь тот спектр своих эмоций, который не мог выразить словами. Они оба с Шуном не умели говорить о своих чувствах – за них обоих говорил Дэн. Дэн же, собственно, первый и заметил, как на него смотрит Эйс. Они ходили друг вокруг друга кругами, присматривались, как делящие территорию хищники, тестировали, пробовали, оба фыркая на покровительственные взгляды Шуна, которые Эйс не мог расшифровать в отличие от Дэна. Так могло продолжаться очень долго, хоть бесконечно, пока, незадолго до отправления на Землю через чертов портал из-за девчонки с голубыми хвостиками, Дэн просто не притянул Эйса к себе за ворот странного вестольского одеяния и не поцеловал, застонав в чужие губы. Эйсу буквально сорвало крышу и еле вставило на место, когда чужие бледные руки, будто принадлежащие трупу, а не живому человеку, заставили кудрявую голову откинуться назад, чтобы открыть доступ к беззащитной более шее, и бесящий Эйса до трясучки из-за странной связи с вожделенным объектом симпатий Шун Казами не прошелся широко языком по сильно бьющейся жилке, смотря своими янтарными нечеловеческими глазами прямо в душу. Вспоминая замечание Дэна, что вестов легко отличить от людей по глазам, цвету волос и росту, Эйс едва не открыл рот, что Шуна тоже можно было бы легко спутать с вестом – слишком нечеловеческим был этот пылающий ярче погребальных костров взгляд. И слишком красноречивым: Эйс почти буквами читал в янтарной радужке легкое предупреждение, впившеся в кожу тысячей иголочек. 'Малейшая причиненная боль – и я сдеру с тебя скальп'. И Эйс был склонен верить этой немой угрозе, ухмыляясь в ответ и поглаживая тонкое тело через футболку, вслушиваясь в абсолютно бесстыдные стоны – и нагло наслаждаясь ими, как самой прекрасной музыкой на свете. Эйс сам был готов немо предупреждать каждого подобными взглядами, потому что мальчик-огонь Дэн Кузо, его малыш, бывший ниже почти на голову и казавшийся от того безумно милым, поднимал в его теле что-то глубинное – заставляющее защищать от каждой мелочи, от каждого неровного чиха, и желать смерти каждому, кто посмеет причинить мальчику-огню хоть малейшую боль. И сейчас этот мальчик-огонь плакал в поцелуй, дрожа от слез и возбуждения, отчаянно кусался, резко выдыхая, когда Шун прихватывал его сосок зубами или посасывал, и тянулся к ним обоим в попытках подавить тот заново воскрешаемый и воскрешаемый в памяти ужас, накрывший словно цунами, едва Драго коснулись кончики закованных в белые перчатки пальцев, и неконтролируемую панику, пылающую в сознании пожаром, когда он узнал, что Эйс, Шун и Маручо все это время были в плену у Вексов. Мальчик-огонь плакал, потому что не хотел заглушать ими свою боль, потому что не позволял себе никогда использовать людей. Но не учел, что эти самые люди хотят не погасить его боль, а помочь пережить. Ведь так поступают друзья и близкие люди – помогают. Дэн просто забыл, какого это – когда помогают тебе, а не ты. Шун слабо улыбнулся, наблюдая за слишком чувственной картиной, где Дэн, словно маленький ребенок к матери, льнул к Эйсу, не отпуская его губы, и хныкал, – это поднимало против воли из глубин памяти давнюю, еще когда не было Маски, жалобу на свойство воздуха заканчиваться в легких. Ведь долго целоваться – это так упоительно, и столь маленькая проблема могла разрушить замечательный момент. Дэн был слишком поэтичным для тринадцатилетнего мальчишки с характером ракеты, и за это Шун тоже бесконечно его любил. Он прикусил кожу у пупка, пожалев, что у него нет клычков Эйса – очень хотелось оставить на этом странно подростково-угловатом для возраста в шестнадцать лет теле, делавшем Дэна младше его настоящего возраста, не просто засосы, а чуть более болезненные напоминания об этой ночи, чтобы Дэн не смел забывать обращаться к ним за помощью и не думал посторонние мысли. Вроде той, что он их использует. Дэн всхлипнул, кощунственно оторвавшись от губ Эйса, посмотрел на зализывающего укус Шуна мутными глазами. Шун невозмутимо, будто наглый кот на месте преступления, посмотрел в ответ, скользя языком выше, давя между ребер, легко поцеловал ореол соска и, куснув еще и за ключицу, наконец забрал себе свой законный поцелуй, чувствуя в волосах слабую хватку дрожащих пальцев. Дэн скрестил лодыжки за спиной Шуна, высвободил вторую руку из хватки бледных пальцев и нащупал руку Эйса, крепко сжав, – чтобы, не дай боже, не почувствовал, что он здесь лишний. А Эйс вспомнил кажущийся таким далеким разговор с Шуном до плена у Вексов. – Тебя вообще не смущает, что твой парень затащил кого-то левого в постель? – Эйс на самом деле не хотел говорить так грубо, но он безумно нервничал, ломая пальцы, поэтому слетевшая с языка колкость вышла автоматической. И как бы он ни хотел начать столь волнующий его разговор на более ровной и дружелюбной ноте, изменить ничего было нельзя. Шун немо вскинул бровь, разглядывая лицо Эйса нечитаемым взглядом где-то с минуту, чем напряг – признайся себе честно эйс напугал н а п у г а л – его еще больше. – Смущает немного, на самом деле. Но мы с Дэном давно научились разговаривать ртом, поэтому не думай, что он внезапно решил затянуть тебя третьим интереса ради. Дэн слишком трепетно относится к чувствам других – партнерство и отношения для него максимально тонкие и животрепещущие темы. Приглядись хотя бы, как он относится к Драго. К тому же, спешу отметить, в отличие от меня Дэн не моногамен, и мы оба об этом факте прекрасно осведомлены. Так что я предполагал, что рано или поздно найдется кто-то еще, кто его зацепит, – мы лишь условились не скрывать этого, а честно все обсудить. Залог прекрасных отношений, на наш общий взгляд, это адекватный диалог ртом двух уважающих друг друга людей. А учитывая, что мы знакомы с детства и в отношениях прочно уже несколько лет – несмотря на 'глупый' по мнению многих для таких вещей возраст, – поговорить о чем-то таком для нас уже давно не самая большая проблема. Проблема ребром встает, когда дело доходит до самооценки и комплексов Дэна, и вот тут уже можно тушить свет. Шун пожал плечами на округлившиеся серые глаза, невозмутимо допивая свою воду, постучал ногтем по чашке. – Так что скорее тут дело привычки. Я не привык делить Дэна с кем-то, несмотря на то, что уже свыкся с этой мыслью. Поэтому не обращай внимания на скорее всего будущие присутствовать собственнические жесты, я редко их контролирую. Со временем приживусь с тем, что больше не единственный для Дэна, но пока это для меня в новинку. Эйс кивнул, отводя глаза, – он уже заметил эти жесты, столь явные, столь напоказ ему одному, задевшие что-то; возможно, самолюбие, потому что влюбленного по-настоящему, а не по восхищению, как получилось, увы, с Мирой, Эйса известили о треугольнике довольно просто – показав этот треугольник, а не обговорив. Что же, он сам был виноват – Шун, когда Дэн уснул, без обиняков сказал, что тот банально устал наблюдать за его страданиями, будучи от природы слишком эмпатичным, и не успел просто с ним поговорить, за что винить себя будет еще долго. От словесной перепалки в тот момент их остановило только то, что Эйс находился почти что голый не в своей комнате в чужой постели, что могло вызвать вопросы, и проснувшийся Дэн откусил бы им головы в качестве превентивной меры пресечения любого конфликта. – И, да, – Эйс вскинулся, будто дикий кот, смотря на Шуна внимательно, подспудно все еще ожидая, что из этого утопичного мира, где он имел право находиться рядом с объектом влюбленности, любить и быть любимым в ответ, пусть и с некоторой поправкой на свою неединственность, его просто вышвырнут. Шун улыбнулся, явно догадавшись о его мыслях, и в его улыбке было ни грамма насмешки, – ни в коем случае не думай, что ты лишний. По первости Дэн банально будет не знать, что и как с тобой делать, будет присматриваться, что можно, что нельзя, будет вести себя преувеличенно осторожно – чихнуть в твою сторону уже для него будет равняться смерти. Не переживай, оно пройдет. Просто чтобы тебе не показалось, что с тобой он развлекается, отдавая больше внимания мне. Это не так – со мной он просто уже знает, что делать, а с тобой только предстоит разобраться. Эйс кивнул, взглядом выражая свою благодарность, не способный выдавить и слова – от облегчения? – и в шутку подумал, что Шун научился случайно читать мысли. – У тебя на лице все написано. Или Эйсу стоило записаться на актерские курсы. Шун прыснул, стараясь не смеяться, потому что разбудить чутко спящего Маручо ему явно не хотелось – тот бы мало того, что не порадовался, еще бы посмотрел очень красноречиво. Эйс уже успел выяснить, что тот не любил ни побудки посреди ночи, ни обсуждения чужой личной жизни. Эйс чуть тряхнул головой, отвлекаясь от воспоминаний, переплел пальцы с пальцами Дэна, погладив торчащую косточку. Подполз ближе, поцеловал Шуна в плечо – в знак немой благодарности, и, судя по легкой улыбке, тот понял, за что, – и, просунув руку между разгоряченными тяжело дышащими телами, обнял Дэна, подтянув к себе из-под Шуна. Дэн извернулся, встав на колени, и зацепился руками за шею Эйса, прижавшись к нему и поежившись: в отличие от Шуна Эйс был прохладнее – и это хорошо чувствовалось. Шун обнял Дэна сзади, заставив задрожать от контраста температур и застонать, прижавшись лбом ко лбу Эйса – и попастаться в ловушку чужих губ. Шун хмыкнул, наблюдая за серебряными искрами удовольствия и неизмеримого счастья в глазах Эйса, когда Дэн схватил его лицо в ладони и поцеловал сам, укусив за губу и насмешливо слегка вскинув брови. Эйсу еще только предстояло узнать, что Дэн страдал перманентным тактильным голоданием, с которым приходилось мириться всем окружающим – в свое время Драго с трудом от него отполз, затисканный в прямом смысле до посинения, а Руно вылетела из комнаты едва не в слезах, когда Дэн подкатился к Шуну на диване и прижался комочком с довольным лицом, обвив руками за талию. Шун втянул носом воздух – и очень громко, раз на него посмотрели две пары обеспокоенных глаз – и легонько поморщился, поцеловав Дэна за ухом. Эйсу стоило еще узнать, что Руно, так взбесившая его своим появлением в Вестрое, тоже имела претензии на Дэна. Правда, абсолютно единоличные и отрицающие в пространстве Дэна присутствие Шуна (и Эйса, но об этом милая Руно пока не знала). Руно мирилась с Шуном, потому что состоявшийся у них неприятный диалог жил в ее памяти слишком хорошо и ярко, чтобы она пыталась оказывать Дэну знаки внимания слишком явно. Но он все равно ей не мешал делать это изредка и чаще всего не в присутствии Шуна. Руно разрывалась между гордым 'да он слишком придурок, чтобы мне нравиться!' и фактическим 'какой же он замечательный и прекрасный!', делала порой глупые вещи – и чересчур траурное лицо, – но со своей влюбленностью вроде как справлялась. Дэн, увы, считал себя виноватым в метаниях Руно, почему-то не прекращаемых, и порывался с ней поговорить повторно – но его останавливали уже все, потому что в первый раз ничего дельного не вышло, а дальше не вышло бы тем более. Шун после одного из таких порывов сказал, что, пока она не лезет в их постель и вообще в их отношения, пытаясь перетянуть Дэна на себя активнее робких намеков, он согласен терпеть это до момента, пока Руно не переживет. Если же она попытается, у них будет еще одна еще более 'приятная' беседа, потому что пытаться перетянуть человека из счастливых – Шун, помнится, тогда вскинул бровь вопросительно, а Дэн закивал настолько активно, что шею ему пришлось разминать, чтобы не болела – устоявшихся отношений – такое себе. Руно должна принять, что Дэну она интересна только как подруга – боевая и просто, – но не как девушка. Или жить ей будет тяжко. Дэн завел руку за спину, зарывшись в смоляные пряди и вырывая Шуна из его проблемных размышлений, притянул его голову к себе. – Прекрати думать в постели, это напрягает, – прошептал Дэн в чужие губы, ухмыляясь и крутя пряди между пальцев, чуть дергая, когда очередной виток оказывался на пальце под корень. Шун хмыкнул, куснул чужую щеку – и, потянувшись вперед, укусил легонько за нос Эйса, наверняка сломав ему мозг, судя по почти явному значку загрузки в зрачках. Дэн хихикнул, явно подумав о том же, о чем подумал Шун, и, кивнув чему-то своему, оперся на плечи Эйса двумя руками – и повалил на кровать, вольготно усевшись сверху. Третьим пунктом к списку 'Что Должен Узнать Эйс', пожалуй, стоило добавить то, что Дэн в хорошем и игривом настроении любил руководить процессом. Шун, правда, понимал, что это далеко не хорошее настроение, а отход от истерики – рубиновые глаза еще подозрительно блестели, когда свет вестройской луны отражался в них, и наползала на лицо странная улыбка, будто в последний момент натянутая, чтобы не показать, как трясутся губы. Дэн пытался храбриться, показать, что все хорошо, но все трое понимали, что это бесполезно – Дэн не великолепный актер, а Эйс с Шуном не слепые. Эйс тяжело вздохнул, смотря Дэну в глаза – открыто, немного обиженно, потому что Дэн так и не понял сей акции, где они с Шуном впервые не пацапались, и под этим взглядом разочарованного родителя улыбка сползла с лица Дэна, оставшись тенью на красных пухлых от слез и поцелуев губах. – Я... Простите, – Дэн отвел взгляд, вновь вернувшись к своему начальному состоянию. Будто последнего получаса наглаживаний, поцелуев и ласковых слов не было и в помине. Шун за его спиной показательно завязал на шее петлю, выглядя при этом далеко не шутливо или уставше, а очень обеспокоенно, и, поймав понимание в серебряных радужках, просто толкнул Дэна между лопаток, заставляя лечь на Эйса. Эйс обнял Дэна за не по-мальчишески тонкую талию, краем глаза отметив, что Шун положил руки на напрягшиеся бедра в свободных белых брюках, прижался щекой к щеке Дэна. Тот замер, уперевшись руками в накачанные плечи – и, кажется, занял выжидательную позицию к их с Шуном действиям, явно не понимая, что они собрались делать. – Дэнни, прекрати строить из себя не пойми что, пожалуйста, – Шун дунул в покрасневшее от стыда ушко, больно щипая сквозь плотную ткань, — у тебя нет никакого ресурса, чтобы это делать, а твои попытки показать, что все хорошо, натягивая на лицо улыбку счастливого идиота, закончатся для тебя тем, что сидеть ты завтра спокойно не сможешь, и виноват в этом будет отнюдь не секс. Я доходчиво объясняю? Дэн кивнул, спрятав лицо в плече Эйса, и еле слышно пискнул, когда Шун, переместив руки ему на торчащие тазовые кости, вместе с собой утянул в бок, заставляя уже лечь между ним и Эйсом. Эйс тоже перевернулся на бок, чтобы обнимать чужую талию было удобнее, зарылся носом в каштановые волосы; погладил Шуна по руке, выражая невербальное 'спасибо', и почувствовал ответное поглаживание. Дэн извернулся, прижавшись спиной к груди Эйса, недовольно, но очень слабо, чисто проформы ради, укусил Шуна за ключицу, взяв с него пример, и засопел, отрубившись почти сразу. – Ты тоже спи, – Шун зевнул, стреляя полусонными глазами в внимательно всматривающиего в расслабленное лицо Эйса, и тоже устроился спать. Эйс кивнул – уже самому себе – и, удовлетворенно улыбаясь в кудри Дэна, решил все же поспать, следуя совету Шуна. Кто знает, вдруг уже завтра они встретятся с Мирой и будут выяснять с ней отношения, вдруг уже завтра им придется отбивать контроллер в Гамма-Сити и защищать своих напарников-бакуганов от Вексов, вдруг уже завтра они что-то потеряют. Вдруг уже завтра случится что-то такое, что безвозвратно их изменит.