Catch 22

« Меня зовут Лидия Дитц, и в настоящее время я несчастная, совершенно подавленная двенадцатилетняя девочка. В моей жизни я очень одинока, и вы увидите, что я совсем не похожа на других в моей школе. У меня нет ни одного друга, и все, включая моего отца и его жену, считают меня странной. Почему, спросите вы? Тогда я думаю, что должна сначала объяснить несколько вещей о себе. Когда мне было шесть лет, моя семья попала в автомобильную аварию. Была поздняя, снежная декабрьская ночь, и мы возвращались домой после веселого дня, полного рождественских покупок. Отец врезался в кусок черного льда и потерял управление машиной. В мгновение ока наша машина съехала с дороги и покатилась вниз, в лес. Когда машина наконец остановилась, папа очнулся и обнаружил, что нас с мамой выбросило из машины. Мне сказали, что моя мать, должно быть, умерла мгновенно, но я не уверена, что всё ещё полностью верю в это. Он нашел нас не слишком далеко друг от друга и когда он наткнулся на мое маленькое тело в снегу; он боялся самого худшего, и это было справедливо. Я была мертва. Но, в отличие от моей матери, мне повезло больше… Мой отец смог вернуть меня обратно. Он тащил меня на себе много миль в холодную погоду и снегопад, пока не смог остановить проезжавшую мимо машину. Я пролежала в больнице четыре месяца. Мой отец держался за остатки здравого смысла в надежде, что я вернусь к нему. В то время как я больше не была мертва; Я была в чистилище, известном как кома. В течение двух месяцев он мерил шагами мою больничную койку, слишком боясь оставить меня хоть на секунду, в страхе, что я уйду, как только он это сделает. Однажды он сказал мне, что когда я вышла из комы, это был один из самых счастливых дней в его жизни. Хотя, он был вне себя от радости, что я вернулась, он перестал быть прежним после аварии. Его нервы были напряжены, и он изо дня в день он пытался найти способ справиться с этим. Он сосредоточился на мне и моем счастье, чтобы отвлечься от тревоги, которая грозила полностью поглотить его. Когда я лежала в больнице, я могла подружиться с другими маленькими детьми, которые приходили ко мне в гости. Это очень нервировало взрослых, и они заставляли меня проходить больше испытаний, чем я могла сосчитать. Наконец, я поняла, почему они были расстроены и обеспокоены. Они не могли видеть других детей, как я. Я очень быстро поняла, что большинство людей боятся того, чего они не видят. Будущее — это еще один невидимый зверь, которого некоторые люди будут бояться так же сильно, как и мысли о призраке, преследующем их. С течением времени я все больше и больше пыталась изолироваться от других людей, кроме моего отца. Отчасти потому, что эти «страшные» вещи завораживали меня и отталкивали большую часть общества. Я медленно отстранилась от уродства этого общества и погрузилась в то, что доставляло мне радость. Я находила утешение в страшном, сверхъестественном и необычном. Вещи, как и мертвые, всегда были честны и верны своей природе… даже если они пытались обмануть живых. Я стала одержима попыткой найти страшные, жуткие и загадочные вещи в жизни. Я начала ощущать родство с ними. Через некоторое время я все больше и больше чувствовала себя ходячим мертвецом или даже духом, потому что большинство людей либо игнорировали меня, либо полностью избегали. Что приводит меня к тому, кто я сейчас… просто депрессивный подросток, который изо всех сил пытается найти хоть каплю счастья в мирской жизни вокруг себя. Признаюсь, я столько раз мечтала о том, чтобы покончить с собой, и было бы намного легче, если бы я это сделала. Только я знала, что не могу так поступить с отцом. Я не могла бы взять его с собой. Тем не менее, у меня были свои маленькие саморазрушительные привычки, например: я часто забывала поесть. Это было слишком легко сделать, когда я была полностью поглощена своей депрессией. Дни, которые я не забывала, были заполнены тем, что я заставляла себя есть. Трудно было найти в себе силы, чтобы сделать это. В школе я была полностью изолирована, поэтому не многие люди даже заметили бы мои привычки в еде… ну, пока однажды; в тот день, когда я упала в обморок, когда встала, чтобы заточить свой карандаш. Слухи распространялись быстро, и я не могла от них убежать. Меня обвиняли в анорексии и булимии. Они начали безжалостно дразнить меня по этому поводу, и с моим естественным миниатюрным телосложением это только подпитывало дальнейшие слухи. Я просто не могла победить всё это. Мой отец решил, что нам нужны перемены, спокойная размеренная жизнь, новое начало для меня, и перевёз нас в Peaceful Pines. Я начала ходить в школу для девочек, но это не исправило ни одного из поддразниваний. Я все ещё была жуткой девчонкой. Я все ещё была легкой мишенью. »