39,6: история врача

«Наверное, — запоздало подумала Акико, — мне стоило догадаться еще тогда, когда я увидела в коридоре подозрительно знакомые плащ и шляпу. Хотя нет: сам тот факт, что Дадзай-сан позвонил мне с просьбой "осмотреть приятеля", уже должен был вызвать подозрение». Еще раз окинув коротким взглядом больного на кровати, она повернулась на каблуках и тихо, но решительно вышла в коридор. Дождалась, пока Дадзай с Ацуши выйдут за ней, прикрыла дверь и строго зыркнула на них, уперев руки в бока: — Ну, и что это значит? — Ёсано-сан, вы же понимаете: скорую мы вызвать не могли, — Дадзай примирительно поднял ладони и натянул на лицо одну из самых невинных своих улыбок. — А вы все же виделись с Чуей несколько раз, да и с мафией у нас все еще перемирие. Акико бросила на Дадзая испепеляющий взгляд. О да, они виделись. Впервые, когда рыжий невысокий мафиози, выряженный, словно какой-то западный франт, и совершенно не опасный на первый взгляд, без малейших препятствий, играючи снес все ловушки на пути и ввалился прямо в их подземное убежище с новостью, что портовая мафия сдала Гильдии местонахождение Наоми и Харуно. И второй раз, издалека и совсем мельком, во время войны против мафии за жизнь директора, когда они бежали из больницы. А потом Рампо пришлось жертвовать собой, чтобы закрыть этого сумасшедшего в мире книги и подарить им хоть какой-то шанс на победу — не имея ни способностей эспера, ни физической силы, одну лишь отчаянную храбрость и желание во что бы то ни было спасти Фукудзаву. И Акико до сих пор помнила, как болезненно сжимал тисками сердце страх, пока друг не вернулся целым и невредимым. Сейчас рыжий мафиози валялся на кровати в тяжелой лихорадке, и, судя по виду, дела у него были плохи. — Откровенно говоря, Дадзай-сан, я сначала хотела спросить, что вы забыли в квартире сильнейшего бойца мафии, да еще и с Ацуши-куном на пару, но теперь как-то не уверена, что морально готова к ответу, — Акико прикрыла глаза, раздраженно массируя переносицу двумя пальцами. — И вообще, какого черта вы позвали меня? В мафии закончились врачи? Они все разбежались от Мори-сана, потому что никто не хочет работать с этим психом? Ну так пусть приезжает сам и спасает своего подчиненного собственноручно! — Ёсано-сан, не будьте такой жестокой: я с мафией порвал четыре года назад и давным-давно не знаю ничьих телефонов, — лицо Дадзая приняло виновато-извиняющийся вид, и Акико нахмурилась еще больше: за время пребывания в агентстве она давно успела выучить, что это одно из самых фальшивых его выражений. — Да и в нынешнем состоянии Чуи я, откровенно говоря, немного виноват сам. Я не прошу вас его полноценно лечить — но хоть быстро осмотреть и оказать первую помощь вы можете? — Ёсано-сан, пожалуйста, — а вот в глазах Ацуши стояла искренняя тревога — все-таки, несмотря на все то горе, что отсыпала ему на жизненном пути судьба, он все еще оставался слишком добрым парнишкой. Акико окинула его тяжелым взглядом, вздохнула, посмотрела на Дадзая. — Ладно, только имейте в виду, что я уйду, как только закончу. Не имею желания пересекаться ни с непосредственными подчиненными Мори-сана, ни с мафией в целом. На электронном градуснике радостно красовались цифры «39,6». Акико вздохнула и спрятала его в один из внутренних отделов саквояжа. Натянула перчатки, достала шприц и несколько ампул с различным жаропонижающим: — Я, конечно, не очень надеюсь на ответ, но все же вдруг: аллергии на какие-то препараты у него есть? — О, не переживайте, Ёсано-сан, Чуя здоров как бык! Им можно стены пробивать, а он просто встанет, отряхнется и пойдет дальше, — Дадзай, примостившийся на краю кровати (роскошной, между прочим, здоровенной кровати, на которой поместились бы четверо), весь аж светился от детского естественнонаучного интереса, словно школьник перед препарированием лягушки. Акико смерила скептическим взглядом полубессознательного «здорового как быка» и хмыкнула: с ее точки зрения здоровые люди выглядели совсем, совсем не так. Тихо скрипнул паркет: это Ацуши мягким шагом тигра пересек комнату и присел рядом с рыжим мафиози. Осторожным жестом, словно боялся разбудить, убрал налипшие на лоб вьющиеся пряди и положил свежий компресс, затем вздохнул. — Надеюсь, ему все же станет лучше, — вина, которая слышалась в его голосе, была вполне искренней. — Все-таки, может, если бы мы не влезли к нему домой через окно… Акико еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. — Ну, как минимум, температуру я ему собью, — она ​​поочередно разломала ампулы с димедролом и анальгином. — А дальше, как очнется, пусть нормально осмотрится у кого-то из своих врачей, хотя бы и у самого Мори-сана. — То есть, сейчас осмотра не будет? — в голосе Дадзая прозвучало столько разочарования, что Акико невольно обернулась — только чтобы упереться взглядом в камеру смартфона. — Ну вот, а я только приготовился!.. — Дадзай-сан, не могли бы вы, пожалуйста, покинуть палату? — елейным голосом пропела Акико, чувствуя, как желание достать все из того же саквояжа тесак невыносимо растет с каждой секундой. — Вы мешаете мне помогать пациенту. — Глупости, я же просто сижу, — Дадзай что-то увлеченно щелкал в телефоне и, кажется, не замечал ничего вокруг. — Да и здесь не больница, и мы не в пала… Он поднял-таки взгляд и остановился на полуслове, словно то стало ему поперек горла. Беззаботная до этого улыбка вдруг неестественно застыла на лице. Акико выдержала паузу еще несколько секунд, прекрасно понимая, как сейчас выглядит: белый больничный халат, опасное поблескивание иглы шприца в затянутых в синие перчатки руках, фирменная жуткая улыбка — а затем вопросительно подняла бровь. — Слушаюсь, Ёсано-сэнсей, уже иду! — Дадзай моментально вскочил на ноги, направился к двери. Споткнулся обо что-то у кровати, едва не загремев носом в пол, не иначе как чудом удержал равновесие и выскользнул в коридор. Ацуши провел его взглядом «ну-почему-мой-сэмпай-такой-идиот», тяжело вздохнул и поплелся следом. — Ёсано-сан, позаботьтесь, пожалуйста, о Чуе-сане, — обернулся он в дверях, бросая на Акико извиняющийся взгляд. Та только махнула ему рукой: мол, не беспокойся и иди. В комнате — впервые с тех пор, как Акико туда зашла — наступила тишина настолько глубокая, что можно было услышать собственное сердцебиение. Рыжий мафиози дышал прерывисто и хрипло, его веки дрожали, глаза под ними хаотично метались из стороны в сторону. На короткую перепалку с Дадзаем он, кажется, не отреагировал никак, словно просто не был в состоянии ее услышать, и под сердцем что-то болезненно кольнуло. «Нам нужна не твоя сила, а твоя доброта», — сказал когда-то очень, очень давно Рампо, и сейчас Акико эту доброту готова была проклясть: вместо врага-мафиози та заставляла видеть в юноше перед глазами больного, нуждающегося в помощи. Черты его лица то ли еще не успели огрубеть, то ли Накахара Чуя просто выиграл у природы в генетическую лотерею, и в слишком большой домашней футболке при своем росте его можно было бы принять за подростка. Если бы не руки — мозолистые, с рельефной мускулатурой. Акико была уверена: если задрать футболку, под ней окажется подтянутое тело воздушного гимнаста. В голове невольно всплыл Дадзай с телефоном в руках, и Акико не удержалась и закрыла лицо ладонью: на камеру же явно собирались снимать что-то вроде фото, где ее ладони лежат на чужом прессе. Какая судьба ждала фотографии после, не хотелось даже думать. Акико вздохнула (уже в который раз за сегодня?) и присела на край кровати. Невольно залюбовалась венами на руках, четко просматривающимися сквозь кожу — просто идеальное поле для уколов и катетеров. Ловко затянула жгут на правой выше сгиба локтя, подождала немного, пока вена проявится, и ввела димедрол с анальгином. Посидела, держа положенные пять минут руку согнутой, затем осторожно опустила на кровать. Конечно, поставить внутримышечно укол было бы проще, но после инцидента с телефоном раздевать валяющегося без сознания рыжего мафиози как-то совсем не хотелось. Запястье обняли обжигающе-горячие пальцы, и Акико невольно вздрогнула. Резко обернулась — и наткнулась на мутный взгляд голубых глаз. Несколько секунд они смотрели друг на друга: лучший боец ​​портовой мафии и врач детективного агентства — а затем Накахара Чуя опустил веки и, похоже, окончательно сполз в глухой сон без сновидений. Пальцы бессильно соскользнули с запястья, и Акико наконец вспомнила, как дышать. Это было слишком опрометчиво. Тяжело было сказать, сколько сознания скрывалось в глубине мутно-голубого взгляда, но если бы только Накахара Чуя принял ее за врага, решившего воспользоваться его слабостью… Акико провела рукой по лицу, снимая напряжение. Посидела минуту, затем поправила компресс, который начал сползать с высокого лба. Дыхание Накахары постепенно выравнивалось и становилось глубже, разгладилась складка между тонкими бровями, и лицо прояснилось: лекарства начинали действовать. Под сердцем вновь кольнуло: Мори все-таки не жалел своих подчиненных, раз они загоняли себя до подобного состояния. «Надеюсь, он не просыпается утром с тем же взглядом, который был у солдат на острове», — невольно пронеслось в голове, и Акико тут же себя отругала за такую мягкосердечность. Глаза Накахары были темнее и глубже, чем его — и все же виднелось в них что-то неуловимо общее, нечто такое, что трудно было обозначить словами, но что чувствовалось сердцем. Акико тряхнула головой, отгоняя наваждение: так недолго было пойти дальше жалости и начать симпатизировать рыжему мафиози, а этого он точно не заслужил. Она еще раз окинула пристальным взглядом лицо, шею, грудную клетку, руки, померила на всякий случай пульс — но все походило на то, что лекарства успешно действовали, не вызывая никаких побочных эффектов. Для собственной совести Акико посидела еще пять минут, затем встала и вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь. Теперь Накахаре нужно было просто дать отдохнуть. На кухне царила удивительно мирная атмосфера. Ацуши заканчивал сметать что-то с пола — «Не осколки ли того самого разбитого окна, через которое они влезли?», — Дадзай же восторженно перебирал явно извлеченные из холодильника продукты. — Дайкон? С каких пор Чуя полюбил дайкон? Он же его терпеть не мог, — сияние в его глазах не предвещало ничего хорошего. — О, а свинина — это уже больше на него похоже! Может, мне приготовить ему кацудон? Ацуши, только закончивший возиться с совком и веником, закатил глаза. — Дадзай-сан, Чуя-сан точно разозлится, — он подцепил ногой свободный стульчик, плавным движением развернул к себе и присел на краешек, трагическим взглядом окидывая бурную кулинарную деятельность. — Когда вы при нем заикнулись о готовке, он был в ярости. Дадзай только легкомысленно отмахнулся. — Глупости, я беспокоюсь о нем, так что Чуя должен быть благодарен, — он, не глядя, сделал большой глоток из чашки, стоявшей рядом — Акико только сейчас ее заметила — и поморщился. — Господи, вот как можно настолько хорошо разбираться в вине и при этом пить вместо кофе такую ​​редкостную бурду? Акико кашлянула, привлекая к себе внимание. — Нормально ваш мафиози, — ответила на невысказанный вопрос в двух парах глаз. — Температуру я ему сбила, как и обещала, сейчас он спит и проснуться должен в куда лучшем состоянии. Скорее всего, это вирус, который наложился на ослабленный длительным стрессом организм, поэтому скосил так сильно. Отлежится, пропьет что-нибудь от бактериальных осложнений — и через несколько дней будет как новенький. — Ёсано-сан, спасибо! — на лице Ацуши просияла облегченная улыбка. Акико невольно улыбнулась в ответ: — Не за что, все-таки, я врач, — затем повернулась к Дадзаю. — Но то, что я здесь была, не отменяет необходимости нормального осмотра и консультации. — Понял, понял, я постараюсь что-нибудь придумать, — Дадзай так беззаботно махнул рукой, что в сердце невольно закралось нехорошее подозрение. На мгновение в груди всплыло желание остаться и проконтролировать все самолично, но Акико усилием воли его прогнала: в самом деле, она и так слишком много сделала для портовой мафии сегодня. — В таком случае мне пора. Буду очень благодарна, если вы пропустите меня через дверь с вашими суперсекретными замками. Дадзай легко вскочил на ноги, оставив недопитый кофе и разбросанные по кухонному столу продукты, и жестом пригласил ее выйти первой. По дороге к двери Акико все же не удержалась и еще раз заглянула в спальню, но все было в порядке: Накахара Чуя спал глубоким сном, дыша ровно и размеренно. Ацуши, пошедший ее провожать, заглянул вслед, затем тихо попрощался и проскользнул внутрь, чтобы еще раз поменять компресс. «Ого, буду знать, кого можно привлекать в качестве медбрата, если что», — невольно отметила Акико: похоже, беспокоиться о ком-то — не только о Кёке — у Ацуши получалось так же естественно, как дышать. И тем более жестоко-иронично выглядела его сила эспера, призванная лишь разрушать. Все пять замков на входе Дадзай открыл с такой легкостью, что у Акико опять начало скрестись в груди нехорошее предчувствие. Она тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли: задумываться об особенностях взаимодействия Дадзая с мафией и Накахарой Чуей в частности хотелось как-то чем дальше, тем меньше. Накинула на плечи галантно поданное пальто, в последний раз обернулась, чтобы попрощаться. Дадзай что-то вдохновенно набирал на экране явно чужого смартфона, по его губам блуждала лукаво-мечтательная улыбка. Поймав красноречивый взгляд Акико, он хитро ухмыльнулся и демонстративно покрутил телефон в пальцах: — Споткнулся о него у кровати Чуи. Думаю, я смогу решить вопрос с осмотром и всем остальным. Акико открыла было рот, но подходящих слов так и не нашла. Переступая порог чужой квартиры, она мысленно от всего сердца желала Накахаре Чуе как можно больше терпения.