***
Костя проснулся от ощущения, что с него стаскивают одеяло. Кто это делал, зачем, где он вообще находится, и, главное, с кем — Трембовецкий не мог вспомнить. Парень зевнул и кое-как разлепил веки, о чём тут же пожалел. В глаза резко ударил яркий утренний свет из незашторенного окна. Костя сел на кровати и, поморщившись от дикой головной боли, осмотрелся. Квартира, слава богу, была его. И кровать тоже. Уже хорошо. Так, судя по тому, как раскалывается голова, они вчера опять удачно отметили хорошую съёмку. Прям отметили. Прям очень удачно. Но больше всего Костю интересовало, кто посмел так бесцеремонно забрать его одеяло и, собственно, кто вообще спал с ним в одной кровати?! Ну, вариантов было четыре. Ладно, три, Кошевого откидываем. Он обычно до такой степени не напивался. Да и дела у него есть поважнее. Так, всё, Кошевого точно откидываем. Остаётся три варианта. Рома? Ну нет, точно не он. Мищеряков, как самый адекватный из их чудесного квартета, обычно выступал в роли таксиста после таких вот «отмечаний», раскидывая пьяных в стельку друзей по домам. Но в этот раз ему, видно, было лень кататься по всему Киеву, и он закинул кого-то к Косте. Ну что, едем дальше. Это не Вова, потому что Вова — президент. Так, стоп, не туда. Не тот Вова. Тот Вова — который Шумко. Ну, короче, Костя просто был уверен, что это не он. И всё тут. Остаётся… Валик. Вот такой расклад Трембовецкого более чем устраивал. Нет, ну не то что бы… Но это лучше, чем спать в одной кровати с Кошевым, правда? Пф-ф-ф, не дай бог. А то рискуешь проснуться посреди ночи от дикого смеха чайки. Тьфу, ночной кошмар какой-то. Костя снова зевнул и резко встал с кровати. Трембовецкий вздрогнул, когда коснулся босыми ногами холодного пола. Перед глазами все поплыло, и парень схватился за голову. Когда общая картинка стала немного чётче, Костя тихонько обошёл кровать и встал с другой стороны. Ну, точняк, Валик. И как это так его сюда занесло? Костя фыркнул, уставившись на спящего друга. Русые волосы Михиенко растрепались и были похожи на воронье гнездо, рот был приоткрыт, а сам Валик с умиротворённым выражением лица нежно обнимал отобранное в неравном бою одеяло. Костя чуть не расхохотался, но вовремя зажал рот рукой. «Такие кадры терять нельзя», — подумал Трембовецкий, с максимально хитрой улыбкой делая пару фотографий на свой телефон. А потом и на телефон Валика, найденный после недолгих поисков под кроватью. Установив Валику на обои его же чудесный портрет, Костя с чувством выполненного долга направился в туалет. А затем на кухню. Усевшись на стул, парень усиленно старался не думать о том, что вашуматьонивсюночьспалисваликомводнойкровати. Но, по закону подлости, чем меньше ты хочешь о чём-то думать, тем больше ты об этом думаешь. Открыв холодильник, Костя, кроме повесившейся мыши, пары яиц и куска сыра, ничего не увидел. Ну и ладно. На столе зато обнаружился чей-то двойной «Сникерс» и недопитая бутылка колы. Чудесно. Костя откусил немного от «Сникерса» и чуть не подскочил на стуле от неожиданно зазвонившего телефона. — Твою мать, Рома! — ругнулся в трубку Трембовецкий. — Напугал! — Я смотрю, ты уже проснулся, — засмеялся на том конце провода Мищеряков. — А как там наша Шальная Императрица? — В смысле? — не понял Костя. — Короче, Валик вчера здорово напился… Ну, думаю дальше ты представляешь, — хмыкнул Рома. — Представляю, — рассмеялся блондин, но тут же посерьёзнел. — А теперь у меня к тебе вопрос: какого?! — Что «какого»? Ты помнишь, что я тебе сказал вчера после съёмок? — Трембовецкому не очень понравилась хитрая интонация Ромы. — Скажи спасибо, что я вообще помню, что вчера были съёмки, — нервно ответил Костя. — Я предупреждал, что ваши отношения просто так не оставлю, — начал Рома. В голове Трембовецкого мелькнуло резкое прояснение. — Рома, блять, — вздохнул Костя, в конце концов сообразив, в чем дело. — Сводник чёртов! — Ну, вас же надо как-то наконец подпихнуть, — хмыкнул Мищеряков. — Кость, ты как будто слепой, чес-слово. Ты серьёзно не замечаешь, как он относится к тебе? Да и сам палишься все время, — Рома то ли неприкрыто издевался, то ли хотел окончательно добить блондина. Костя едва сдерживался, чтобы не запустить телефон в стену. Потому что Рома неумолимо говорил чистую правду. Да. Так и было. Косте нравился Валик. Очень нравился. А сам Михиенко, ничего не подозревая, будто бы специально играл с его чувствами в игру, в которой Трембовецкому суждено было проиграть. Ну, или добровольно сдаться… Костя замолчал, не зная, что ответить, и часто задышал в трубку, выдавая своё волнение. Рома тоже молчал, видимо, решив дать блондину возможность собрать все перепутанные мысли в кучу. — Это правда так заметно? — спустя минуту молчания сдался Трембовецкий и глубоко вздохнул. — Ну, а ты как думаешь? — хмыкнул Рома. — А теперь сам и ответь на свой вопрос, какого чёрта у тебя делает Валик. — Ром… об этом же больше никто… — Костя решил задать мучавший его с самого начала разговора вопрос. — Расслабься, — хмыкнул Рома. — За вами, кроме меня, никто не следит. — И слава богу. Костя снова замолчал и медленно выдохнул в трубку. — Хорош вздыхать, иди действуй, — посоветовали из телефона. Трембовецкий закусил губу и выдавил: — Рома, я тебя ненавижу. — Я знаю, — тут же отреагировал Мищеряков. — Но… спасибо, — совсем тихо сказал Костя, прикрыв глаза. — Обращайся, — хмыкнул Рома, и из трубки послышались короткие гудки. Костя впал в транс, так и не нажав кнопку отбоя. Монотонные звуки одновременно раздражали и успокаивали. Трембовецкому вдруг показалось, что гудки поменялись, превратившись в сигнал SOS. Да уж, именно такое состояние и было у блондина в тот момент. SOS. Помогите. Разобраться. Со. Своими. Чувствами. Костя сжал в ладони телефон и пошёл обратно в комнату. Спящий Валик перешёл на новый уровень: теперь он лежал звёздочкой, одной рукой продолжая обнимать скомканное одеяло. Костины губы растянулись в улыбке. Какой же он, всё-таки… Трембовецкий лег обратно на кровать и уставился на друга. Ему не хотелось его будить. Костя буквально залип на Валика. Расслабленные черты лица, прикрытые веки с на удивление пушистыми ресницами и такие желанные и манящие губы, растянутые в спокойной полуулыбке. Наверняка, ему снилось что-то хорошее… Спящий Валик выглядел ещё более милым, чем бодрствующий. И у Кости от этого что-то время от времени ёкало в груди. — Эй, Валик, с добрым утречком, — наконец решился Костя и легонько толкнул Михиенко в плечо. Тот зашевелился и почти с головой завернулся в одеяло, отвернувшись. — Спящая красавица, подъём! — Ммм…- сквозь сон промычал Валик и повернулся обратно к Трембовецкому. Костя сжал в кулаке краешек одеяла и провёл им под носом Михиенко. Тот поморщился и улыбнулся сквозь сон. — Вставай, — в Костином голосе мелькнули ласковые нотки. Трембовецкий снова потряс Валика. — Ммм…дай поспать, — капризно пробубнил Михиенко, поуютнее закутавшись в одеяло. Костя улыбнулся. Вот же, блин, свалился на его голову… Валик… уже такой родной, что кажется, будто они знают друг друга миллион лет. Самым любимым моментом каждых съёмок у Кости была, конечно, импровизация «Интервью по слову». Он просто обожал стоять вот так, в обнимку с Валиком, и шутить вместе с ним, то и дело встречаясь взглядом. О, эти серо-голубые глаза, всегда смотрящие так, будто знают о тебе все, от места рождения до любимого цвета. Когда Трембовецкий смотрел в них, то всё вокруг начинало медленно уплывать от него, концентрируя Костино внимание только на этих глазах, видящих насквозь. — Вали-ик, — тихонько позвал блондин, подвинувшись поближе. — Чё?.. — сквозь дрёму отозвался Михиенко. — Ты вставать собираешься? — Угу, — промычал парень. — Так давай вставай. — Угу. — Валик, а ты в курсе, где ты? — Костя хмыкнул, понимая, что Михиенко снова начал засыпать. — Угу. — Валик, ты дебил? — Трембовецкий решил до конца убедиться, что друг его не слушает. — Угу. — Валь, — решился вдруг блондин, немного помолчав. — А т-ты меня любишь? Голос предательски дрогнул. А Валентин, к ужасу Кости, ничего не ответил. Повисло липкое молчание, которое со всех сторон стремилось раздавить Трембовецкого. Заснул он, что ли? Или наоборот, все прекрасно услышал? Эта тишина ломала Костю изнутри.Он чувствовал себя так, словно он попал в ловушку, как в приключенческих фильмах, и на него медленно и верно надвигается потолок с копьями. Ме-е-едленно и неумолимо. Трембовецкий закусил губу и сцепил руки в замок так сильно, что аж костяшки побелели. Вот зачем?! Зачем он вообще это сказал?! — Ну, а ты как думаешь? — Михиенко вдруг приоткрыл один глаз и улыбнулся. Как будто солнышко засветилось, дразня Костю своим непослушным солнечным зайчиком. В груди у Трембовецкого все перевернулось. Блондин улыбнулся в ответ, с облегчением чувствуя, как всё напряжение моментально слетает с него, освобождая от своих оков. А Валик тем временем одной рукой приподнял край одеяла, а другой сгрёб Костю в охапку и притянул к себе, одновременно укрывая и обнимая блондина. Косте вдруг стало так тепло и солнечно, что он даже поморгал. Это что, правда? Это точно происходит с ним? Ну нет, не может быть человеку настолько хорошо, как сейчас Косте. Он, судя по всему, всё ещё спит. Нет, он точно спит. И это такой сон, в котором сначала все прекрасно, а потом начинается полный дурдом. Вот сейчас он отпустит руку Валика, и в окно на метле влетят Кошевой с Зеленским, хором напевая опенинг из «Винкс». А потом из-под кровати вылезет Рома и позовёт их с Валиком помогать ему вытаскивать осьминогов из озера. Ну, или белок из дупла. Потому что они у него посылку с Алиэкспресса спёрли и не отдают. А после всего этого всё исчезнет, Костя проснётся один в пустой квартире и проживёт это утро наедине с головной болью и пустым холодильником. Но, к счастью, Валик, уткнувшийся носом в его волосы, был вполне реален. Костя взял его за руку, переплетая их пальцы. Трембовецкий мечтательно вздохнул и прижался к нему.***
Спустя четверть часа они сидели на кухне и, обжигаясь, пили свежий кофе, мастерски приготовленный Валиком. Костя улыбался, сидел прямо на столе, болтая ногами, втягивал носом восхитительный, щекочущий ноздри, аромат, и смотрел на взъерошенного и вполне довольного жизнью Михиенко. Тот, в свою очередь, расположился на одном из стульев, повернув его спинкой вперед, и держал в руке кружку с дымящимся напитком. Трембовецкий вдруг осознал, что совсем не против встречать каждое утро в такой компании. И с чашкой совершенно изумительного кофе. Тогда каждое утро было бы действительно добрым. Они молчали, просто обрисовывая друг друга взглядом. Всё было понятно без слов. Вдруг Валик встал и подошёл вплотную к Трембовецкому. Сердце блондина ускорило ритм чуть ли не в три раза. Встретив перед собой ласковые, словно море, серо-голубые глаза, Костя вздохнул и легонько сжал запястья Валика. Михиенко переместил ладони ему на талию и наконец нежно поцеловал, оставляя на губах восхитительный привкус кофе. И это мгновение так и останется в их памяти навсегда. Утро. Объятия. Громкий стук сердца. И привкус кофе на губах.