***
— Иди сюда, сопляк! — Хватай его блять! — Далеко не убежишь, чмо! Всё равно тебя достанем! До ушей доносятся те самые омерзительные голоса, от звука которых хочется очистить свой желудок от недавно съеденного лимонного пирога матери, но Эдди из последних сил старается держать контроль над своим уже посвистывающим дыханием и не сбавлять темп, унося ноги подальше от банды Генри Бауэрса, так что тормозить у него просто не было времени. А ноги, судя по настигающей их всё ощутимее слабости, работают на пределе своих возможностей и так и грозят вскоре просто остановиться, что, конечно же, страшно пугает, и о чем Эдди героически не думает (отвергает), оттягивая наступление неминуемого приступа астмы. Собственный пульс заслоняет собой все посторонние шумы, голова Каспбрака то и дело с успехом успевает поворачиваться назад — он проверяет, насколько оторвался от хулиганов, и каковы его шансы не огрести проблем на свой тощий зад. — Не зевай, слизняк. Не успел парнишка осознать, что только что услышал, как уже валялся на земле с острой болью в носу, морщась и еле приоткрывая глаза, на самом деле не испытывая никакой радости созерцать того ублюдка, что секунду назад — судя по ощущениям — сломал ему нос. — Так-так… куда-то спешил, малявка? Небось, мамочку потерял? Эдди начинает мутить, когда взгляд пересекается с наполненными садистским удовольствием глазами Хокстеттера, что в эту же секунду отбрасывает в сторону обломок подобранного неподалёку бревна. На фоне всё ещё слышны приближающиеся голоса остальных парней. Над верхней губой собралось непривычное ощущение влаги, сопровождаемое щекоткой и вторым звоночком для подступающей паники. Рука метнулась к лицу, из-за чего небрежным движением прошлась под носом и отпечатала алую струю в основании большого пальца. Вид крови в ту же секунду ударил по кнопке «тревога» в голове напуганного мальчишки, широкими глазами взирающего на хищно приближающегося к нему Патрика. — Придурок! Ты мне нос разбил! Да, сейчас бы самое время прикусить свой острый язычок и призадуматься над тем, как бы скорее улизнуть, пока остальные дружки Патрика не присоединились… пока Генри не присоединился. Но знаете, Эдди вообще-то в ужасе, ему вообще-то больно, он вообще-то зол на несправедливость этой огромной задницы, именуемой жизнью. Такой огромной и говняной, что Ричи Тозиер непременно вставил бы здесь «уместную» шуточку, непременно связанную с Соней Каспбрак, ибо какого-то чёрта мать Эдди для него целый ёбаный мир, необъятная вселенная, так сказать, которой Ричард готов был посвящать всего себя, что, судя по байкам, ему с успехом удаётся. — Пг’идуг’ок! Ты мне ноф г‘азбил! Скривился в своей отвратительной пародии Хокстеттер, разражаясь внезапным приступом смеха, который заглушается не менее неожиданно, чем начинается. Эдди же поджал губы, отползая от него подальше и забиваясь чуть ли не под самые корни дерева, массивно расположившиеся по земле и отчасти прикрывающие мальчика от глаз неминуемо приближающихся Генри, Белча и Виктора. — Дать совет? Склонился к нему Патрик. Лицо его намеревалось треснуть в том оскале, в коем изогнулись его губы, но продолжение из его уст не последовало, и хулигану оставалось лишь вовремя успеть ухватиться за что-нибудь, дабы предотвратить серьёзные последствия для своего костлявого зада, когда подошва Каспбрака отпечаталась у него на лице. — Пожуй говна! Свобода была так близка. Она манила своей призрачной рукой, словно затягивая в невидимый портал, что непременно бы перенёс многострадального мальчишку в далёкое от этого место. В безопасное место. Но мы живем в реальном мире, так? И, видимо, для Патрика автограф Эдди на его разгневанной физиономии не значил ничего больше, чем дуновение лёгкого ветра. Именно поэтому он успел ухватиться за ногу не ожидающего скорой реакции Эдди и повалить того обратно на землю. К счастью, астматику потребовалось не так много времени, чтобы в несколько добротных пинков отвязаться от прилипалы и вновь оказаться на ногах. Единственное, что пришлось ему при этом пожертвовать своей поясной сумкой, брякнувшей застежкой прямо по лбу задиры, за которую, в последней попытке остановить мальчишку, ухватился Патрик. Как он будет обходиться без сумки оставалось большой загадкой. Как раз в ней было всё необходимое ему в данную секунду: ИНГАЛЯТОР, пероксид водорода, пластыри, бинтик там, йодик, зелёночка… Что ж, до тайного убежища оставалось не так много. Друзья помогут. Они что-нибудь придумают. Главное продержаться.***
Каспбраку пришлось навернуть ещё круг, прежде чем добраться до укрытия лузеров (чтобы Генри со своими каблуками не вычислили их местонахождение), четырежды остановиться на перерыв, залив кровью из носа добрую половину футболки, прокляв всё и вся и, наконец, всё же остановиться, практически обессилено падая на колени рядом с дощатым люком, ведущим под землю. В конце концов, под ним парнишка и скрылся. — Господи, Эдди! Что с тобой стряслось? Первой на его особенно красочный нынче внешний вид отреагировала Марш, закашлявшись от неожиданности и мгновенно потушив очевидно недокуренную сигарету, чтобы тут же подлететь к окончательно спустившемуся товарищу и осмотреть его повреждения. — П-п-патрик. Задыхаясь и оседая на бревно, наречённое сидением, кое-как выдал пострадавший. — Билли дурно на тебя влияет, Эдс. А я говорил — завязывай с этими вашими «поднатягиваниями» друг друга по химии. Есть у меня, разумеется, предположение, как вы там натягиваете друг друга. Возник с противоположного угла Ричи, стараясь шутить в своей привычной манере, но даже смешок, последовавший за словами, не остался обделён беспокойством, с которым парнишка приблизился к другу, выглядящему, словно Кэрри во время обильной менструации. — Б-бип-бип, Ричи. Рядом оказался Денбро, всучивший нуждающемуся другу запасной ингалятор, находящийся здесь как раз для таких случаев. В следующую секунду раздалась целая серия впрыскиваний и глубоких вдохов. Затылок с облегчением коснулся деревянной балки, но парнишка мгновенно вернул голову в вертикальное положение, закашлявшись и тем самым разбрызгав небольшое количество крови, успевшей затечь с носовой полости в горло, на своих друзей. — Вот дерьмо. Надеюсь, ты не подохнешь. Я не смогу подобрать слов утешения для твоей мамки, а ведь с ней явно побазарить придется в этот-то р.ауч! — Ричи, заткнись, серьёзно. Беверли опустила руку, возвращая внимание Эдди, смиряя его странным взглядом и со вздохом отходя в сторону под звуки голосов присоединившихся к срочному собранию Майка, Стэна и Бена, расспрашивающих о том, что же приключилось. — Ты с-ссс-сказал, это б-ббыл Патрик? Кивок. — Он подлов-вил меня. Он был отдельно от остальных… заехал чем-то, когда я отвернулся, и дёрнул сумку. М-мне пришлось убежать без неё. Остальные были уже недалеко. — Да что ты, блин, делаешь? Это же бесполезно! Эй, убери руку. Голову держи. По-хозяйски убрав окровавленную ладонь друга, Ричи не нашёл ничего лучше, чем просто заменить её своей, потому что… ну, а что ещё он мог сообразить в ближайшую секунду? — Серьёзно? Много ты чем помог, конечно, умник! — Не ори на меня. Моя рука, по крайней мере, не выглядит так, будто я только что вытащил её из кровоточащей ваг… — БЛЯТЬ-РИЧИ-ГАВНЮК-НЕ-СМЕЙ. НЕ СЕЙЧАС. ДА ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ! — Успокойтесь! Вмешалась Беверли, предупреждающе смотря на ребят и подходя обратно к затихшему Эдди. — Я бы хотела, чтобы у тебя был выбор, Эдди, но, боюсь, это не тот случай. С этими словами девушка вынула из небольшой сумочки, которую парни лишь сейчас заметили в её руках, пару тампонов. В эту секунду веснушчатые щёки очаровательной Марш излучили такой жар, что собственные волосы хотелось невольно сравнить с серым пасмурным днем, но, несмотря на этот простой факт, её глаза сияли решительным блеском и настойчивостью. На какое-то время в воздухе повисла тишина. Никто не смел её нарушить, потому что попросту не знали даже КАК. Никто, кроме… — Только попробуй. Предупредила Марш, стрельнув глазами в сторону уже набравшего в грудь воздух Тозиера и тем самым моментально затыкая его даже не начавшуюся тираду. — Эм, думаю, мне стоит задуматься о приобретении третьей сумки. Сумел, наконец, выдавить из себя Эдди, неотрывно наблюдая за двумя выглядывающими из-под пальцев подруги тампонами, словно это было его самое страшное проклятие. Даже страшнее того, что он тут кровью истекает, что у него, вероятно, нос сломан, в общем-то. Ричи поменял на секунду руку, быстро обтерев перепачкавшуюся об край своей старой гавайки, после чего вернул её на место — к носу Эдди. — Эдди… — Нет. — Эдди, это нужно. Продолжала Марш, протягивая тампоны другу. — Нет, я сказал. Нет. А-а. — Не будь маленьким, Каспбрак. — Вон, Ричи неплохо справляется. — Эдди. — Неа.***
— Поверить не могу. — Зато кровь почти остановилась. Приободряюще вставил Бен, сидя рядом с уже не вырывающимся Эдди и, тем не менее, всё ещё сжимая его запястье в руках. — Серьёзно, расслабься, чувак. Все свои. И в этом нет ничего такого. Да, ребята? Поддержал Майк, сидящий по другую сторону Каспбрака и всё ещё не выпускающий вторую его руку. — Скажи «сыр», Спагетти! Перед Эдвардом возник взявшийся откуда-то вдруг Ричи с полароидом, а в следующую секунду вспышка ослепила замеревшего от неожиданности мальчишку с двумя, уже несколько пропитавшимися кровью, тампонами в ноздрях. Улыбка на лице Балабола сошла на «нет» только тогда, когда из фотоаппарата полезла фотография, а за спиной, словно взбесившийся пёс, стал брыкаться несчастный астматик, требуя освободить его руки и позволить надрать бестолковый очкастый зад Ричи. — Очки я, вообще-то, на носу ношу, придурок. — Оу, прости. Твоя рожа просто мне иной раз жопу напоминает. Спутал, с кем не бывает? — Ауч! И это при том, что я считаю тебя третьим красавчиком из нашего клуба! Больно, мать твою, Эдс. — Чт.что? Третьим? — Ну да, ты взял бронзу, малыш. — А кто первые два? Беверли и кто-то ещё из класса? В своем остром любопытстве Эдди ненароком упустил то, каким словом о нём отозвался друг, так что не стал спорить об этом. Дважды. — Вообще-то, Я, идиотина! Бевви и я, точнее. Но, чёрт, я буквально только что понял, кто занимает следующее место после тебя, Эдс! — Эдди. — Ты эгоистично думаешь лишь об одном себе, Эдс! Я же уже сказал, что ты третий. Но сразу же после тебя идёт Стэнли, чувак, ты же сама грация и красота! Ты словно бабочка бархатница: строг, скромен и прекрасен. Ты… Руки Тозиера театрально вскинулись в сторону Стэна, лежащего в гамаке и лениво выглядывающего из-за своего комикса на слишком старающегося Балабола. — Гамак мой ещё двадцать минут. — Мудак. Фиаско. Руки парнишки в очках повержено рухнули. Отряхнув колени, он отвернулся обратно к сидящим перед собой лузерам. — Ты такой придурок, Ричи. Покачал головой Эдди, в то время как парни рядом всё же тихо посмеялись с очередной клоунады Тозиера, в общем-то, соглашаясь с высказавшимся товарищем. — Чья бы корова мычала. Как напоминание, один из тампонов в носу Каспбрака грозился вылететь прочь, но Ричард подоспел вовремя, протягивая руку и со слишком довольной ухмылкой поправляя впитывающий кровь ватный прутик. Эдди шикнул, но пересилил себя и не отдёрнулся. Ричи же поднял карточку, наконец проявившую изображение, и сжал губы, не позволяя смеху прорваться дальше установленного барьера, из-за чего его щёки стали смешно раздуваться, а сам мальчик непроизвольно издавать странные звуки, напоминающие никак не заводящийся мотор автомобиля. — Эй, Эдс? Можно личный вопрос? — Боюсь дать однозначный ответ, — проглотив раздражающее «Эдс», он внезапно напрягся. Разговоры о личном и Тозиер вместе — это целая бригада мурашек, ожидаемо распространяющаяся от шеи и по всему позвоночнику. Почему-то. Ну просто он такой балбесина, все же в курсе, да? Да и этот неожиданно понизившийся тон его голоса не помогал с точностью определить, что именно следует ожидать от Ричарда в эту секунду. Тем не менее, забавляющийся парнишка склонился ближе к лицу второго, частично защищая рукой свой рот от Бена, сидящего рядом, словно собирается передать Каспбраку военную тайну и никто, кроме него, об этом знать не должен. Противореча действиям, показушный шёпот был довольно громким, чтобы, конечно же, его могли слышать абсолютно все. — Насколько обильные у тебя, ну, эти дни? Какую марку лучше выбрать? Ну, я просто не шарю и бошку ломаю, что подарить тебе на днюху, да? Я типа могу соорудить целый двууух или трехэтажный торт из этих, как их там… — Просто чтобы убедиться… Голос Эдди прервал пустой трёп друга, неся в себе такое спокойствие, словно Каспбрак в одночасье употребил весь бутылёк успокоительного. Ричард замолк с первыми нотками этого голоса, упиваясь заветной реакцией, которая, конечно же, последовала незамедлительно, чего он так усердно добивался и теперь лишь мазохистским образом позволял себе прочувствовать её каждой клеточкой своего тела. -…он только что назвал меня девчонкой? Одно мгновение. Всего одно мгновение стоит продержаться. Нельзя радоваться так сразу. Он сейчас продолжит. — А НУ ПУСТИТЕ МЕНЯ!!! Я СЕЙЧАС ЭТУ ХЕРНЮ ТЕБЕ В ТВОЮ СРАНУЮ ЗАДНИЦУ ЗАСУНУ, УБЛЮДОК! Поднявшись на ноги, с абсолютно удовлетворённым выражением лица Ричи отправился к Стэнли, ощущая, как кончики губ тянутся в стороны, пока он держит фотографию за уголок, покачивая её взад-вперёд, а Каспбрак тщетно пытается броситься на него, удерживаемый подхихикивающими Беном и Майклом.***
Когда опасность миновала и Денбро вернулся с разведки, давая неудачникам зелёный свет, ребята незамедлительно выбрались на поверхность и поспешили отвести Эдди домой, по дороге непрерывно споря на тему того, правильно ли они поступают и, что, может, им следовало сразу вести его в больницу. Однако, Каспбрак убедил, что мать в любом случае повезла бы его туда повторно, да и без документов им там делать нечего, так что они расслабили свои булки — если так можно было сказать — и таки довели своего раненого товарища до дома. Мир не видал более разъяренной женщины, чем Соня Каспбрак, открывшая дверь и встретившая на пороге кучку ненавистных ей друзей её драгоценного сынишки, столпившихся за спиной этого самого сынишки. Ноздри Эдди были давно свободны от тампонов и со свистом втягивали кислород, доставляя хозяину не самые сладкие ощущения. Ему приходилось чаще использовать свой ингалятор, т.к. вся эта ситуация вкупе с его тяжелым дыханием наводила на него столько ужаса, что кружилась голова и мальчик всё больше начинал верить, что задохнуться с вполне функционирующими лёгкими не было такой уж тяжёлой задачей. Спинка его носа слегка деформировалась, образуя небольшую горбинку, укрытую некрасивой тенью под слоем забавных веснушек, обычно радостно игравших на лице мальчишки, да и под глазами образовались затемнения. Каспбрак не видел себя в зеркало, да и неудачники не позволяли ему узреть свой нынешний облик, говоря, что он красавчик (почти без сарказма), но Эдди всё чувствовал, анализировал и готовился к худшему. И, признаться честно, у него самого не возникало особо желания увидеть себя со стороны. Он подозревал, что более жалкой картины представить себе трудно, потому и не хотел знакомиться с видом самого себя, прошедшего через мясорубку. Реакция матери превзошла любые ожидания. Женщина жёстко осадила каждого друга Эдди, в красках и своеобразной любви вытянув на поверхность все самые ценные «качества» детей, всего лишь проводивших пострадавшего мальчика домой. Отказались бы они от своего плана по спасению Эдди, если бы заранее знали, что мать мальчика спустит последних адских псов на них? Нет, конечно же. Каспбрак был частью их команды. И они сильно любили его, вообще друг друга. И неугомонную Соню Каспбрак они давно знали и научились с ней мириться, но просто то, что было в этот вечер, казалось, не сравнится ни с одним конфликтом между родительницей и детьми, что возникали прежде. Миссис Каспбрак то и дело упоминала о том, какой её малыш хрупенький и совершенно точно не должен связываться с такими отвратительными чудовищами, заставляющими его совершать те поступки, к которым физически не способен её малыш, и что «разгуливать с такими тварями, как вы, он больше не намерен». Эдди много раз пытался остановить словесный понос из ругательств своей матери, но с каждой новой попыткой закипал лишь больше, ощущая, как воздуха становится всё меньше, лицо намеревается предательски растрескаться от самого сломанного носа и рассыпаться на пороге их дома. В какой-то момент Соня и вовсе запихнула сына в дом и закрыла, ещё и дополнительно придавив дверь своими габаритами, а уж все знали точно, что если эта женщина загородила тебе проход, то ни одна из твоих обоссанных попыток сдвинуть её с места, очевидно, не увенчается успехом. Что уж говорить о худеньком, неуверенном в себе мальчишке невысокого роста, с неизмеримым грузовиком психологических проблем, а в эту самую секунду ещё и с распухшим от серьёзной травмы носом? Столкновение с дьяволом кончилось абсолютным запретом на какие-либо встречи с Эдди (и не важно, планировали вы эту встречу или нет), на разговоры с ним, на — без разницы какие — контакты с ним. Если Миссис Каспбрак узнает о чём-то таком — убьёт. Она так и сказала, совсем не постеснявшись выбежавших на улицу перепуганных криками соседей, что могли бы вполне сойти за официальных свидетелей угроз, да ещё и несовершеннолетним. Её, очевидно, мало волновал тот факт, что она может попасть за решётку, главное для неё было оборвать любые связи Эдди с этими малолетними преступниками.