О силе любви

Прием оказался скучным, шампанское — паршивым, как всегда на министерских фуршетах, а поговорить можно было только с Грейнджер. Тема, на которую они перешли после традиционных погоды и политики, оказалась избитой, как новичок на ринге, — любовь. — Любовь — это желание, чтобы другому было хорошо, — говорила Грейнджер. Пушистые завитки волос возле ушей вздрагивали при каждом утверждении. — Тебе не понять, Малфой. Это неустанная забота, невозможность даже на минуту забыть о том, кого любишь, потребность отдать все и даже больше, предугадать каждое желание, уберечь любой ценой. И все очень это легко — если речь о настоящей любви. — Верно, — согласился Драко и с удовольствием поймал искру удивления в карих глазах. — То есть, мне в самом деле не понять. На мой взгляд, любовь — самое эгоистичное чувство. Желание владеть другим человеком безраздельно, никогда не отпускать от себя, пресекать попытки уйти прежде, чем они будут сделаны. Врать, хитрить, использовать любые средства, чтобы не лишиться того, кто тебе нужен. Это непросто, но оно того стоит. — Мы никогда не найдем общий язык, — отрезала Гермиона и повернулась к центру зала, где министр произносил небольшую речь. — …мы будем продолжать поиски. Гарри Поттер — не просто герой, не просто победитель. Он — символ нашего общества, а мы не можем и не станем разбрасываться символами. — Как Уизли? — спросил Драко. Рональд Уизли сильно пострадал в том же аврорском рейде, в котором три недели назад пропал «символ общества», о чем и распинался сейчас министр. Драко был уверен, что Поттера никогда не найдут. — Все хорошо, — ответила Грейнджер, давая понять, что не заинтересована в продолжении разговора. — Я ухаживаю за ним. Драко отошел. На самом деле его не слишком волновал раненый аврор. У него были более интересные дела.

* * *

— Все хорошо, — терпеливо повторила Гермиона. — Ты получишь ложку, когда сможешь удержать ее. Но сейчас ты еще очень слаб. Не напрягайся, я покормлю. Мне не трудно. Она влила еще ложку супа в полуоткрытые губы Рона. Тот лежал на хорошем ортопедическом матрасе с такой же подушкой. Функциональная кровать меняла положение при одном нажатии на кнопку. Тонометр, термометр, тальк, подгузники, защитные кремы — Гермиона позаботилась обо всем, наверняка перечитав гору специальной литературы. Но и магии нашлось место — зелья, приглушенный свет явно волшебного происхождения, молочник, сам по себе доливший молока в чай. И, конечно, Инкарцеро, мягко, но плотно охватившее тело Рона, позволяя шевелить только кончиками пальцев. Пожалуй, не обошлось и без Силенцио — судя по выражению лица больного, будто силившегося что-то сказать. Возможно, он хотел сообщить, что чувствует себя не так уж плохо, что переломы давно срослись, а легкие нормально дышат — но такой возможности у него не существовало. Были только полезная еда, бесконечная забота и предупредительная любовь в глазах Гермионы, любовь, от которой не получалось даже отвернуться. — Вот и молодец, — сказала она, вытирая уголок его рта стерильной салфеткой. Плохо, что Рону так досталось в том проклятом рейде. Жизнь вообще полна опасностей. Просто чудо, что они за последние годы преодолели столь многое, почти не пострадав. Но теперь , к счастью, рисковать не требуется, и уж она проследит, чтобы с Роном больше никогда ничего не случилось.

* * *

— Партию в шахматы? — спросил Драко, тыльной стороной ладони проводя по щеке — чуть шершавой, как он и любил. Поттер качнулся к руке, к нему. Это было захватывающе. Щеки Драко порозовели — кровь мгновенно приливала к тонкой коже, выдавая хоть досаду, хоть удовольствие. — Знаешь, министр снова обещал, что они будут тебя искать. Поттер улыбнулся. Драко не нравилось, что тот часто улыбается — он хотел более ершистого, прежнего Поттера, но получить все сразу оказалось невозможно. Вот если поставщик той лавки в Лютном как-то усовершенствует свое зелье… Драко в принципе верил в прогресс. — Иди сюда, — сказал он, расставляя фигуры. Поттер подошел, но не сразу и странно подергиваясь, будто боролся со своим телом за право идти куда вздумается. Драко нахмурился, вынул из кармана крошечный фиал и капнул две капли в стакан с водой, поспешно доставленный домовиком по кивку хозяина. — Выпей, — сказал он. Поттер явно не хотел этого делать, но все же подчинился. Через несколько секунд его плечи расслабились, а из взгляда пропало что-то, похожее на боль. — Садись, — сказал Драко. — Сыграем партию и пойдем в спальню. Расскажу, как мы с Грейнджер спорили о любви. Тебе понравится. Прежнему Поттеру, пожалуй, не понравилось бы, но в реакции нынешнего Драко не сомневался.