Снейп в тумане

«Так умер я или нет?» — это был первый вопрос, который Снейп задал себе, придя в сознание. Сомнение имело основания: призраком Снейп точно не стал, но и посмертие обычно так не выглядело. Белый, молочный туман стелился во всех четырех направлениях. Во всех шести, поправил себя Снейп, — сверху и снизу тоже был туман, а сам он торчал в нем, будто дырка в сыре. Маленькая черная дырка. Надо было что-то делать. Опять. Снейп шагнул из тумана в туман и услышал, как кто-то чихнул рядом. В тумане. — Кто здесь? — крикнул он. — Я, — сказал, выходя из тумана, невысокий человек со сморщенным, словно вечно обиженным лицом. — А вы ждали Альбуса? Я тоже. Но он меня бросил. Сказал, что поедем в путешествие, а сам не поехал. Самовлюбленный, не ценящий никого эгоист! — Вы об Альбусе Дамблдоре? — уточнил Снейп. Он многое мог бы сказать о бывшем директоре Хогвартса, но обвинять его в эгоизме было все равно, что винить солнце в чрезмерной темноте ночей. — Он тоже здесь? — Где ему быть? — с горечью воскликнул человек. — Сидит, чай пьет. — С лимонными дольками? — С гостями. А меня не позвали. — Человек сморщился. Снейп подумал, что тот сейчас чихнет, но слева завыли, и человек исчез в тумане. Выли громко, долго, со вкусом. Снейп устал слушать. Потом из тумана появилась голова профессора Люпина и попыталась его съесть. Отгрызть кусочек носа. Снейп отшатнулся и сбежал. Бежать в тумане было легко. Снейп преодолел футов сто, пока не споткнулся обо что-то длинное и толстое. Что-то покрывала чешуя, и на ощупь это определенно была Нагини. Шею тут же дернуло болью. Да, это точно не было посмертием. В посмертии никогда ничего не болело. Снейп повернулся и побежал в другую сторону, надеясь, что там не ждет Волдеморт. Думать о нем не стоило, понял Снейп, когда из тумана, словно из ниоткуда, возникло лицо Темного лорда — огромное, как Хогвартс, тяжелое, темное. — От меня не сбежишь, Снейп, — прошипел Лорд. — Лучше не пытаться. Снейп последовал неявному совету и, вместо того, чтоб бежать, нырнул в полуоткрытый безгубый рот. Лорд от удивления поперхнулся им, закашлялся и выплюнул бывшего сподвижника далеко в туман. «Разберусь, — подумал Снейп, вставая и стараясь не прикасаться руками к влажной от слюны мантии. — Если есть мир, значит, должны быть и законы». Что-то больно цапнуло его за лодыжку. Зубы. — Ты что сделал с моим крестником, Снейп? — спросил Блэк. Он стоял на четвереньках и скалил зубы. И выглядел вполне по-человечески. Снейп отпихнул его ногой и быстро пошел прочь, оглядываясь на каждом шагу. Впереди — по ощущениям это было «впереди» — послышался смех. Снейп нырнул в туман, пожалев, что по обочинам не растет кустов. Этот смех он узнал бы из тысячи. Как колокольчик. «Лил-ли-лил-ли-лил». Снейп уже не хотел знать, умер он или нет. Ему срочно требовалось выйти отсюда . Он считал свою жизнь несложившейся, нелепой. Если бы он знал, куда умрет, то думал бы иначе. Он снова побежал. Из тумана ему выли вслед; спрашивали о зелье Забвения, о том, сравним ли запах Амортенции со вкусом лимонных долек; грязно ругались, выкрикивали Непростительные — Снейп ясно различил голос Беллы Лестрейндж; щелкали зубами и тянули длинные полупрозрачные когти, один из которых окончательно разодрал брючину, прокушенную Блэком. Когда стало потише — или просто шум в ушах перекрыл прочие звуки, — Снейп без сил упал в туман. Тот спружинил как хороший матрас, но Снейпу было уже все равно. Он хотел тишины. Он хотел странных вещей: сидеть, например, в кресле у камина, курить, писать что-нибудь не по работе и чтобы под рукой исходил паром свежезаваренный чай. А вокруг — свой дом и, чем черт не шутит, какой-нибудь родственник, готовый обеспечить стаканом воды… Туман разошелся, и Снейп провалился вниз, как дремоносный боб в молочный кисель.

* * *

Здесь, внизу, все было намного, намного лучше. Здесь было уютное кресло, и крыша над головой, и деревянный пол под босыми ступнями, и стены с почему-то круглыми маленькими окнами, и камин, и чай, и трубка. И даже рукопись — толстая стопка листов, озаглавленная «Туда и обратно». — Другое дело, — сказал Снейп чужим голосом. Он чувствовал себя намного лучше, и шрама на горле больше не было. И — он подтянул рукав — Метки тоже. Он был чист. — Дядя, — раздалось из темного угла, и на свет вышел низенький кудрявый парнишка. Ноги у него тоже были кудрявые, а глаза — большие и ясные, как Снейп и не любил. — Я разобрал сундук, как ты просил. А что это за кольцо? Снейп протянул руку и коснулся толстого золотого ободка прежде, чем сообразил, что этого не стоит делать — от артефакта так и разило магией. От прикосновения кольцо словно проснулось и пробудило в Снейпе память того, кем он был в этом мире. Видения прошлого замелькали перед глазами, как во взболтанном думосбросе: огромный крылатый змей, изрыгающий пламя, мудрый старец с длинной седой бородой, замок посреди опасного леса, страшный противник, которого надо уничтожить любой ценой… «Ты должен взять кольцо и бросить в жерло Роковой горы!» — потребовал старик, и Снейп почувствовал непреодолимое желание немедленно согласиться и отправиться в новый путь. Чудовищным усилием воли он заставил себя открыть глаза. — Что с тобой? — с беспокойством спросил парнишка. — Ничего, — сквозь зубы бросил Снейп, рассовывая по карманам носовые платки, трубку, запас табака и маленькие чесночные булочки. — Ухожу я. А это тебе. Он сунул парнишке в руки злополучное кольцо. — Но куда ты пойдешь? — расстроенно воскликнул тот — видно, по-своему любил дядю. — К домовикам, — сказал Снейп. — Хватит с меня миссий и дальних дорог. Буду сидеть на пороге замка и курить трубку. Всегда мечтал. Он открыл дверь и шагнул на залитую солнцем дорогу.