Нет, ты всё-таки придурок!

                    Солнце искрилось, преломляясь на водной глади озера, и солнечные зайчики прыгали по лицу лежавшего на берегу Сириуса. Положив руки под голову, он мечтательно смотрел в небо, следя за лениво ползущими по нему редкими облаками. ЖАБА остались позади, оставалось лишь дождаться результатов, а потом — все дороги открыты! Можно уехать путешествовать по Европе, как они мечтали с Джеймсом, можно провести всё лето в Англии, посетить все магические поселения, завести новые знакомства. А можно заняться поиском жилья: интересно, Джеймс согласится снимать его вдвоём?       При мысли о Джеймсе внутри привычно разлилось тепло — пусть пока он не знал о его чувствах, пусть. Сириус обязательно найдёт способ сказать о них и Джеймс наверняка ответит. Не может не ответить. Сириус долго думал об этом — о том, как отреагирует лучший друг на его признание в любви. Ловил малейшие знаки, взгляды, полуслова и редкие касания, которые можно было назвать дружескими лишь с натяжкой. Мечтал о том, что будет, когда правда откроется и замирал от предвкушения… Нет, сегодня он обязательно скажет ему обо всём, а там будь, что будет. Сириус Блэк не из тех, кто пасует перед трудностями.       — Я с трудом нашёл тебя. — Рядом с его лицом остановилась пара запылённых, стёртых на носах ботинок. Сириус медленно поднял взгляд, встречаясь со смеющимися карими глазами, и улыбнулся в ответ.       — Но нашёл же.       — Я найду тебя всегда, — серьёзно заявил Джеймс. Ноги его словно подломились, и он в секунду оказался внизу, садясь по-турецки. — Как считаешь, всё сдал?       — Всё. Или не всё, не важно. — Сириус пожал плечами. — Думаешь, для нас это будет иметь какое-то значение? Блэки и Поттеры никогда не оставались без работы.       — Ты так рвёшься работать? — Джеймс облокотился о колено и подпер щёку рукой. Ему всегда казалось, что он готов слушать Сириуса вечно, просто слушать его голос, мягкий, бархатный. Он словно стелился, обволакивал, окутывал — магия чистой воды, не иначе! Сириус Блэк весь был словно соткан из волшебства, так, по крайней мере, всегда казалось Джеймсу. Он был слишком красив для мужчины, — заявляли в один голос завистники и отвергнутые девушки, которых по Хогвартсу бродил целый легион. Чёрные волосы, мягкими волнами опускавшиеся на плечи, глубокий взгляд с озорными искрами, что всегда плескались на самом дне, губы, к которым так хотелось прикоснуться…       — Ты меня не слушаешь! — возмутился Сириус, садясь и оказываясь на одном уровне с ним.       — Слушаю, — слабо возразил Джеймс, пытаясь проглотить комок, внезапно выросший в горле. Так близко, он был так близко, всего в нескольких дюймах — качнись вперёд — почувствуешь вкус его губ.       — О чём я говорил? — требовательно спросил Сириус, пробегая взглядом по его лицу. Джеймсу показалось, или он несколько раз задержался на его губах?       — О работе?       — Не слушал! — Сириус притворно нахмурил брови. — Для кого я разработал целый план того, как мы проведём лето?       — А мы будем проводить его вместе? — тихо спросил Джеймс, с трудом удерживаясь от того, чтобы не придвинуться ближе. От Сириуса исходил жар, или это просто воздух вокруг стал нестерпимо горячим? Джеймс нервно потянул узел галстука, ослабляя его, пока не распустил вконец, и красно-золотая змейка скользнула по руке на землю.       — А ты против? –тревога кольнула остро, внезапно. Сириус видел своё отражение в стёклах его очков, и так хотел снять их, убрать в сторону, чтобы беспрепятственно любоваться янтарным светом, которым загораются глаза Джеймса, когда в них падает солнечный луч.       — С тобой — всё, что пожелаешь. — Джеймс улыбнулся и, будто прочитав мысли, снял очки, отложив их в сторону.       — Слишком опрометчивое обещание, — прошептал Сириус. — А что, если я пожелаю невозможного?       — Такого просто не существует. — Сердце билось так оглушительно громко, что Джеймсу казалось, — его стук невозможно не услышать.       — Ты в этом уверен? — голос Сириуса лился сладким сиропом, вызывая дрожь во всём теле. Джеймсу раньше приходилось испытывать возбуждение, опыт с девушками у него имелся, хоть и небольшой. Но то, что происходило сейчас, то, что творил с ним один только шепот Сириуса, одно только его дыхание, касавшееся его щеки, не входило ни в какое сравнение с испытанным прежде.       — Уверен. — Джеймс с трудом заставил себя оторвать глаза от его губ и посмотреть прямо в темнеющие глаза.       Как во сне, Сириус, медленно поднял руку, коснулся его волос, пропуская их сквозь пальцы.       — А если я пожелаю, чтобы ты был со мной? — напряжённо проговорил Сириус, перемещая ладонь на его щёку, кончиками пальцев очерчивая контур скулы.       — Я скажу, что ты — самый большой придурок на свете, — прошептал Джеймс, чувствуя, как с груди падает огромный камень. Схватив Сириуса за галстук, он притянул его к себе, касаясь, наконец, желанных губ нежным поцелуем. Губы Сириуса были слегка обветренными, сухими, но такими мягкими, что их совершенно не хотелось отпускать. Ни на секунду. А только целовать, целовать снова и снова, чередуя, касаясь языком, очерчивая их контур, чувствуя чужой язык на своих губах. Сириус глухо застонал и притянул голову Джеймса к себе, зарываясь в волосы на его затылке, проводя второй ладонью вдоль рёбер.       — Почему придурок? — спросил он прерывисто, отрываясь, чтобы набрать воздуха в лёгкие.       — Потому что ждал так долго, чтобы это сказать, — улыбнулся Джеймс, целуя его в уголок рта, следуя дальше, по скуле к мочке уха. Сириус откинул голову, подставляя шею, позволяя исследовать, ласкать, делиться своей любовью. Он буквально купался в ней, чувствуя, с каким наслаждением Джеймс целует его, как его руки осторожно гладят его плечи, грудь, спину. Под его прикосновениями хотелось плавиться, стекать раскалённой лавой под ноги. В штанах давно стало тесно, и Сириус невольно стиснул ноги, поглаживая Джеймса по шее и выступающим ключицам.       Поцелуи становились лихорадочнее, и Сириус вновь нашёл его губы, впиваясь в них глубоким, жадным поцелуем, выпивая его досуха, чувствуя, что не в силах заглушить эту жажду. Наконец он с трудом прервал поцелуй и коснулся лбом его лба, тяжело, сипло дыша.       — Знаешь, я никогда не думал, что скажу это, но может, пока остановимся?       Джеймс смотрел на него мутным взглядом, его покрасневшие от поцелуев губы так и манили вновь припасть к ним. Но Сириус, тяжело вздохнув, нервно пригладил волосы и звонко щёлкнул его по носу.       — Выдыхай, Поттер!       Он лёг на спину, закинув руки под голову, и хитро посмотрел на него. Джеймс фыркнул и лег на живот, подперев подбородок ладонями. Он медленно облизнулся, с удовольствием отмечая, что этот маневр не остался без внимания Сириуса, и невинно поинтересовался:       — Так что ты там говорил про лето?       — Я хотел предложить вместе отправиться путешествовать по Европе, — хрипло проговорил Сириус, не сводя глаз с его губ.       — По Европе? — протянул Джеймс, кивая. — Звучит заманчиво. — Прикусив губу, он поднял глаза к небу. — А может, останемся в Англии?        — Останемся в Англии, — эхом повторил Сириус, медленно поднимая руку и проводя по его щеке костяшками пальцев. — В старой доброй Англии, — медленно проговорил он.       — А может, просто снимем дом и запрёмся в спальне на всё лето? — прошептал Джеймс, поворачивая голову и обжигая дыханием его пальцы. Прикрыв глаза, он медленно поцеловал выступающие костяшки, осторожно втянув в рот мизинец, обводя его языком.       Сириус задохнулся, в паху мучительно тянуло, внизу живота давно полыхало нестерпимым жаром. С трудом удерживая себя на грани, он хрипло спросил:       — Откуда ты знаешь, о чём я мечтал всё это время?       — Ты говоришь во сне, — глаза Джеймса лукаво блеснули. — А я умею слушать твой шёпот.       — И давно ты знаешь?..       — С шестого курса.       — Тогда почему?..       — Молчал? — Джеймс склонился над ним и прошептал прямо в полураскрытые губы: — А почему ты молчал так долго?       — Не верил, что ты… — Сириус всё-таки сдался, потянулся к нему, притягивая за плечи, практически укладывая на себя.       — Что я что? — Опираясь на руки по обе стороны от него, Джеймс смотрел серьёзно и внимательно.       — Что ты любишь меня так же, как я тебя, — произнёс, наконец, Сириус и застыл, ожидая ответа.       — Нет, ты всё-таки придурок, — с облегчением улыбнулся Джеймс. –Разве можно тебя не любить?       Это лето стало самым запоминающимся в их жизни, принеся множество открытий, например, о том, что Сириус спит исключительно голышом или, что Джеймс не любит, когда его будят слишком рано, но не против, если слишком рано его будят поцелуями. Это лето принесло множество знакомств, например, Джеймс познакомил Сириуса со всеми чувствительными точками на своём теле, а тот, в свою очередь, познакомил Джеймса с тем, что нравится ему. Каждый день этого лета оказался наполнен солнцем, даже если за окном шёл дождь, ведь Англию они так и не покинули, навсегда поселив своё счастье в двухэтажном домике в тихом районе магического Лондона.