***
Голова слегка болела, как и всегда после полнолуния, потому пробудился Айзек далеко за полдень. Ну, а еще потому, что лег хорошо если в седьмом часу утра. Насколько прекрасной была ночь — настолько скверным пробуждение. Особенно после того, как, спустившись на поиски еды, он зацепился взглядом за краткое и зловещее: «Вечером в мой кабинет». Еще десять минут назад юноша готов был проглотить целиком корову, однако от волнения кусок не лез в горло. Вчера, когда над лесом засияла луна, идея ослушаться приказа казалась прекрасной, однако теперь, когда эйфория от близкого превращения прошла, Айзек осознал, каких неприятностей может ему стоить прогулка в звериной форме. Череда безрадостных перспектив кружила в голове, не позволяя сидеть на месте, потому, наскоро сварганив и с трудом затолкав в себя показавшийся безвкусным то ли завтрак, то ли ужин, Айзек накинул куртку и бездумно побрел по узкой кривой улочке. Последние месяцы были настолько нелегкими, что даже совсем недавняя память казалась размытой дымкой долгих лет. Зато день, когда Кристофер пришел к нему и с порога тихо и ровно объявил: «Завтра я уезжаю во Францию», отпечатался ярчайшей вспышкой. Потому что ужас и безысходность от осознания, что его снова бросают, обожгла страшнее любого удара. И потому, что не поддающимся словам восторгом отозвалось столь же ровное: «Могу взять тебя с собой». Эти месяцы были странными. И, по правде сказать, очень страшными. С момента обращения Айзеку не раз приходилось сталкиваться с угрозами всех мастей — и, все же, круглосуточное проживание под одной крышей с охотником на оборотней оказалось куда более пугающим опытом, чем он предполагал. Отчасти поэтому, отчасти из-за отсутствия сколько-нибудь напрягающих запретов, но проблем с неукоснительным следованием распоряжениям мужчины у юноши не возникало. До этого момента. Завернув за угол, Айзек буквально бегом направился в сторону кромки лесопарка, понимая, что совершенно буквально пытается сбежать от проблем и не в силах что-либо с собой поделать. Потому что неизвестность пугала до чертиков. Жизнь с отцом была мучительной, жизнь с Дереком — почти свободной, однако в обоих случаях она была предсказуемой. Мистер Лейхи был жесток и последователен, альфа мог вспылить и сломать пару костей, но никогда не обнаруживал склонности к планомерным издевательствам, а чего ждать от человека, большую часть сознательной жизни занимающегося преследованием оборотней? Рациональная часть подсказывала, что, желай мистер Арджент ему смерти, прикончил бы, как минимум, застав полуголым в спальне дочери, однако эмоции все же брали верх, порождая в воображении удивительно правдоподобный образ Кристофера с арбалетом. Ладно, допустим, не убьет. Конечно не убьет. Но кто знает, какие в его арсенале еще припрятаны средства обуздания агрессивных вервольфов? От воспоминаний о высоковольтных тростях и ошейниках под напряжением по спине побежали нехорошие мурашки. Ходьба успокаивала, но недостаточно, потому, когда солнце поползло к закату, на Айзека с новой силой нахлынуло осознание, что возвращаться он не хочет. Поддавшись порыву, он свернул с тропы и помчался, чувствуя, как лицо обрастает шерстью, а во рту вытягиваются клыки. Неизвестно, сколько бы он носился так, если бы в нос ему не ударил резкий запах, заставивший замереть. Пахло другим оборотнем. Запах был слабым, едва уловимым, волк был тут хорошо если вчера, но приморозило к земле не это, а внезапно вставшая со щелчком на место головоломка.***
— Я сказал: нет, — Арджент говорил спокойно, но Айзек умолк на полуслове. — И не говори, что альфа не учил тебя контролировать превращения. Одно полнолуние потерпишь. — Почему? — вопрос должен был звучать как предложение к переговорам, а вышло отчего-то возмущение обиженного ребенка. — Если я запретил, то у меня есть причины, — Кристофер слегка поморщился, на ходу застегивая куртку, и, остановившись на мгновение у входной двери, нахмурился. — Пообещай, что не выйдешь ночью из дома. — Я… — Айзек, пообещай, — охотник немного повысил голос. — Не заставляй меня сажать тебя под замок. — Хорошо, — быстро протараторил юноша, по глупой детской привычке скрестив в кармане пальцы крестиком, будто это и правда могло что-то значить.***
Ночью была облава. Вот тебе и причина. Во рту пересохло от ужаса. А что, если бы он столкнулся с охотниками? Крис, возможно, успел бы узнать его прежде, чем выстрелить, а остальные? От осознания, что могло произойти, поплохело, а мысль о встрече с мистером Арджентом стала еще более пугающей. Он не просто нарушил распоряжение, он, черт возьми, чуть не погиб, потому что решил, будто приказом можно пренебречь. Вдруг в голову пришла мысль, куда более мучительная, чем перспектива получить пару разрядов или до тошноты коробящее обещание запереть в случае неповиновения. А что, если после подобной глупости Арджент решит, что не желает видеть такого идиота под своей крышей и просто укажет на дверь? Возникло даже желание сбежать, не дожидаясь развязки, благо Айзек вовремя себя одернул. В конце концов, он в чужой стране, без денег и практически не знает языка. Куда ему такому бежать? Темнота наступила незаметно и больше откладывать возможным не представлялось, потому юноша, глубоко вздохнув, направился в сторону дома.***
Гнев немного поостыл, уступив место смутному беспокойству. Крис проснулся больше четырех часов назад, и к тому моменту мальчишки уже не было. Несмотря на давешнюю выходку, Айзек все же не казался совсем дураком, однако кто знает, что придет в голову оборотню-подростку, да еще и под едва сходящей луной? Внезапно на ум пришел вчерашний разговор и захотелось дать самому себе подзатыльник. Молодец, Крис. Ставить подростку условия, не объясняя их причину — вообще не блестящая идея, но это еще можно понять, в конце концов, как ни грустно, именно к этой модели Айзек и привык. Но кто тянул за язык с обещанием посадить под замок? И стоит ли теперь удивляться, что ребенок с клаустрофобией не жаждет объясняться? Мужчина уже собрался идти искать беглеца, когда на первом этаже хлопнула дверь. Взглянув на часы и мысленно сделав пометку устроить балбесу выволочку еще и за позднее возвращение, Крис быстро убрал документы, над которыми работал. Вовремя — стоило ключику повернуться в ящике стола, как в дверь постучали. — Входи. На Айзека жалко было смотреть. Мужчина с большим трудом сдержал совершенно неуместную улыбку — настолько парнишка напоминал нашкодившего щенка. — Добрый вечер, — поздоровался тот с ковром, остановившись у самого порога. — Добрым, по всей видимости, он был у тебя вчера, — Арджент говорил негромко, но пальцы волчонка дрогнули, судорожно скомкав низ свитера. — Простите, — пробормотал он после недолгого молчания. — Я знаю, что не должен был. Я… Судя по оборвавшейся фразе, за день скитаний достойного оправдания юноша не придумал. — Очевидно, «нельзя» для тебя уже стало пустым звуком. Думаешь, запреты — это просто так, потому что мне захотелось? — Нет! — впервые подняв глаза, юноша с мольбой уставился на Криса, в очередной раз пошатнув уверенность в необходимости надавать по шее. — Я знаю, что ночью была охота и что вы хотели меня защитить. Я очень виноват, что не смог совладать с собой. Может, вам и правда следовало меня запереть… На последнем слове голос ощутимо дрогнул, заставив мужчину заскрежетать зубами. Прекрасно, Крис, ты молодец, скажи ему еще пару раз, как ужасно он виноват, подумаешь, у ребенка склонность к самоистязанию и привычка к суровейшей расплате за мельчайшие проступки. — А может тебе просто следовало думать своей головой? — мужчина старался, чтобы голос звучал строго, но не рассерженно. Пугать мальчика еще сильнее не хотелось, но и резко сводить к нулю затеянный разговор было бессмысленно — слишком близко стоит ослабленный повод от вседозволенности. — Ты, мне казалось, уже вышел из возраста, когда проступки меряются категорией «что мне за это будет». Пора бы уже переходить на «к каким последствиям может привести действие в условиях неизвестной обстановки». Или я ошибаюсь и тебя все еще нужно за ухо оттаскивать от любой глупости, будто дитя малое? Юноша чересчур, пожалуй, быстро опустил взгляд, однако Крис успел поймать в них странное выражение. Облегчение? — Больше такого не повторится, — почти прошептал он, снова, видимо, обращаясь к ковру и слегка закусывая губу. А Крис вдруг понял, что совершенно случайно сказал именно то, что было нужно. Родившаяся вслед за этим мысль показалась сперва дикой, однако чем внимательнее он всматривался в смущенное лицо Айзека, тем больше убеждался, что это, пожалуй, один из немногих выходов. Мальчишка и правда слишком привык к непомерной цене за проступки, и, хоть взимать ее не было ни малейшего желания, бросать волчонка на растерзание собственной совести было еще опаснее. Что ж, будет ему расплата.***
Молчание затягивалось. Айзек замер, уставившись в ковер и смущенно перебирая руками край свитера. Он шел в кабинет, словно на эшафот, а теперь чувствовал себя немного глупо из-за всех надуманных ужасов. Хотя, конечно, это было мелочью по сравнению с горой, сброшенной с плеч. Мистер Арджент выглядел недовольным, да, однако, кажется, считал его поступок скорее детской выходкой, нежели чем-то серьезным и страшным. Жаль, что радость от рассеявшихся мрачных перспектив омрачалась неожиданно острым чувством вины. — Ну и что мне с тобой делать? — вдруг устало спросил мужчина, а затем, неожиданно поднявшись, добавил. — А, впрочем, поступлю так же, как ты себя ведешь: как с непослушным ребенком. — Мистер Арджент, что… ай! Спросить, что именно охотник имеет в виду, Айзек не успел, потому что в следующую секунду сильные пальцы сжали его ухо и потянули. Не успел он опомниться, как осознал, что самым идиотским образом перекинут через колени вернувшегося в кресло мужчины. — А чего ты хотел? — строгость никуда не делась, но отчего-то юноша готов был поклясться, что в душе мужчина посмеивается. — Не умеешь по-взрослому — будем так. — Мистер Арджент! — собственный голос показался придушенным и слишком высоким. — Я тебя внимательно слушаю, — невозмутимо отозвался мужчина и в тот же миг на обтянутые джинсами ягодицы прилетел ощутимый шлепок. Конечно, подобный удар и для человека был не слишком болезненным, а для оборотня и вовсе через секунду не оставил даже отголоска, однако лицо опалило жаром невыносимого стыда, заставив забрыкаться в попытках удрать из-под карающей длани. Неудачных, само собой. — Но советую для начала внятно сформулировать мысль, время у тебя есть. Шлепки посыпались один за другим, сильные и быстрые. Несмотря на ускоренную регенерацию, постепенно кожа запылала и, когда они прекратились, юноша чувствовал острое желание сесть на что-нибудь холодное. И заодно приложить что-то холодное к лицу. Потому что, казалось, сильнее раскраснеться уже не выйдет — а потом Арджент вдруг сдернул с него штаны. — Эй! — не в силах подобрать слов и проклиная отсутствие тугого ремня, препятствующего столь легкому обнажению, Айзек вновь попытался спастись, но заработал лишь очередной шлепок и почувствовал, как вслед за джинсами сползает к коленям белье. — Не дергайся, только сильнее получишь, — пригрозил мужчина и глупое наказание возобновилось. Ягодицы, не защищенные тканью, очень быстро стали отзываться на удары и вскоре порка из просто унизительной стала еще и весьма болезненной. Кусая губы, Айзек то и дело принимался ерзать, но сил удержать молодого оборотня Ардженту, как оказалось, вполне доставало. — Ну хватит! — наконец, взмолился юноша, осознавая, что охотник и не думает прекращать. — Я вас понял. — Понял — это хорошо, — с легкой насмешкой сообщил мужчина. — Теперь нужно, чтобы еще и запомнил. Горячая ладонь ненадолго исчезла, а затем саднящей кожи коснулось что-то обжигающе холодное. Скосив глаза, Айзек обреченно зажмурился: в руках у Арджента была тяжелая металлическая линейка. Первый же удар заставил зашипеть, второй, пришедшийся почти туда же — ойкнуть и выгнуться, а третий, впечатавшийся в самый низ ягодиц — и вовсе несолидно пискнуть. А мужчина и не думал останавливаться, будто робот поднимая и резко опуская ужасную линейку. Удовлетворенный эффектом, он намеренно уделял особое внимание месту, на котором обычно сидят, так что через пару минут юноша уже вовсю голосил, а верх его бедер и низ ягодиц вспухли и приобрели насыщенно-малиновый цвет. Охотник отложил линейку лишь когда ойканье и вскрики стали совсем уж надрывными. К этому моменту Айзеку стало думаться, что еще немного — и он натурально разревется, хотя, казалось бы, с чего бы после стольких боевых ранений начинать ныть от совершенно детского наказания? — Ну и как оно, мозги вернулись в голову или продолжаем? — немного ехидно поинтересовался Арджент, и юноша, обиженно шмыгнув носом, смазано ударил его по ноге, схлопотав за это звонкий шлепок. — Ладно, будем считать, что вернулись. Хватка разжалась, Айзек почти скатился на пол, и, заливаясь краской, поспешно вернул одежду на место. — Вы… — подобрать слова не получалось. Хотелось ругаться и даже, наверно, кусаться — а затем взгляд встретился со взглядом мужчины и юноша замер. — Я — что? — удивительно мягко спросил тот и пальцы его зарылись в копну встрепанных кудрей так и не вставшего с ковра волчонка. — Не делайте так больше, — смущенно буркнул Айзек. По всем законам он должен был сейчас ненавидеть так обошедшегося с ним человека, но вместо этого тянуло потереться щекой о погладившую руку. — Не буду, если ты перестанешь делать глупости, — серьезно пообещал мужчина. И, помолчав, добавил. — Ты, главное, имей в виду это «если». А заодно то, что я не причиню тебе вреда больше, чем можно причинить ребенку. Скулы, только начавшие остывать, вновь вспыхнули. Неужели на его лице так явственно читалось, сколько кошмаров он напридумывал себе? — Сложно не бояться человека, у которого подвал набит оружием и снаряжением для охоты на оборотней, — недовольно сообщил Айзек, стараясь скрыть смущение. И тихо ойкнул, когда мужчина аккуратно дернул его на себя, вынуждая прислониться спиной и запрокинуть голову, уместив ее на коленях у Арджента. — «Мы охотимся на тех, кто охотится на нас», — строгий взгляд смущал едва ли не сильнее, чем порка, но покоящаяся на шее рука не давала отвернуться. — Я не Кейт и не Джерард, а мое оружие не для вразумления подростков. Тем более подростка, которого я протащил через несколько границ по подложным документам на имя Айзека Арджента. Неужели ты так и не понял, что я никогда не причиню тебе вреда и не позволю сделать это кому-либо еще? Комок в горле не дал ответить. Прикрыв глаза, юноша расслабился, чувствую аккуратные прикосновения к волосам. Впервые за долгие месяцы вдруг показалось, что все будет хорошо.