Сиреневый

— Неужели это стоило того? Тех четырех лет страданий?--Ким нахмурился и устало оперся о стенку, скрестив руки на груди. — Мы делали это ради Галактики.Ради этого, — Норн достал из кармана образец голубой переливающейся перламутром жидкости — мощнейшего топлива.в Млечном Пути. — Угу. Я конечно понимаю, что мы принесли цивилизации ГалаСоюза мощный толчок , что значение это имеет более, чем важное, но всё же... Норн. Мне всё же кажется, что это не стоило твоей сломанной психики и покалеченного тела.Но что меня ещё сильнее бесит , так это то, что ты ведёшь себя так, будто всё в полнейшем порядке! — Янсон ещё больше вжался в стену и пронзительно глянул на рядом стоящего фиксианца ледянисто-голубыми глазами. Тот вздрогнул и в ответ своим фиолетовым космосом послал удивление: — Но я в правда в порядке... О чём ты? Всё давно уже прошло. — НЕ ПРОШЛО! — голубоглазый подошёл к Третьему и вдарил по стене кулаком. Та затрещала. — Зачем ты прячешь свою боль? Скажи? Зачем закрываешься от меня своими щитами? — Я не закрываюсь... Безмятежность сползала с лица фиксианца. Фиолетовый космос почернел. — Неужели я не заслуживаю твоих настоящих эмоций?! — второй капитан дрожал от злости, одной рукой держась за стену, там , где от его кулака осталась приличная вмятина. — Ты же сам говорил, что мы должны быть честны в этом... Мы же пообещали друг другу быть открытыми! Норн! Почему же ты... — Прости... Я правда боялся, что ты не выдержишь... Столько всего, да ещё и моё, вот как всё это тебе, ещё не наловчившемуся, разгребать? Это же такой тяжелый груз... — на лице Норна проступили слезы, заискрившие снова ставший фиалковым космос в его глазах. Он тут же прикрыл их верхней левой рукой, а остальные прижал к груди, и сам как-то сжался. — Разберусь как- нибудь. Мне-то психику не корёжили. А вот что действительно есть тяжелый груз, так это то, что родной человек от тебя что-то прячет.... Ну, неужели ты в меня не веришь? А, Норн? Пойми, мне действительно будет легче, если я буду знать, что с тобой происходит. Я же за тебя волнуюсь! Ты, фиксианец, привык перетягивать весь негатив на себя. Мне страшно смотреть на то, как ты тащишь это в одиночку. Норн, — Ким приблизился, — если ты вправду доверяешь ,— Второй мягко опустил руку с лица Третьего, — то , пожалуйста, дай мне знать. Фиксианец замер на пару секунд в нерешительности, а потом осторожно подошёл, положил руку на Кимовы виски и направил на него свой пронимающий до дрожи взгляд. Ким будто утонул в сиреневой, искрящейся звездами мгле. Она окутала обоих капитанов... И вот он снова на корабле, среди звёзд, а в иллюминаторе та лиловая переливчатая туманность. Внезапно корабль начал набирать скорость,Кима вжало в кресло, все смешалось, туманность просочилась сквозь иллюминатор и окутала руки, проникла в легкие и засвербила в них как пыль, утяжеляя.Грудная клетка заныла,воспоминания градом навалились. Ким залился холодным потом, туманность распирала изнутри грозясь разорвать, снаружи давил хаос Медузы. И уже практически на пределе Ким почуял неожиданный, тонкий, ну просто невозможный здесь и сейчас приятный запах кофе. До ушей донёсся звук кофемашины, и вот он опять на космодроме, за столиком. Норн рядом, целый и невредимый. А вдали усталый бариста готовит ароматный напиток. Тихо и мирно. Фиксианец вдруг взял Кима за руку и рассмеялся: — А я и вправду думал, что ты не сможешь.... Вот же дурак, скажи? Я же сам тебя учил... — он заплакал, всё ещё улыбаясь, и сиреневый туман рассеялся. Ким открыл глаза,снял руки Норна со своих висков и крепко обнял его, все ещё дрожащего. Шесть тонких рук обвили Кимову спину. — I am sart... Нет, теперь мы оба А на Фиксе стоял обычный сиреневый вечер, но сиреневый цвет больше не был помехой для двух людей,разделивших свои проблемы на двоих. Теперь и навсегда.