Близко к сердцу

      – О чем говорят с тобой камни? Хикару удивленно захлопал глазами.       – Камни, – повторил священник. – Они слушаются тебя. Даже разница в нашей силе не мешает мне видеть, насколько сильна твоя связь с ними. Они играли в го на веранде, выходившей в красивейший зимний сад.       – Вы хотите сказать, что камни живые? – спросил Хикару, склонив голову набок.       – Конечно. В камушке есть душа, и память о каждой руке, которая его держала. Мы можем забыть о наших стремлениях, торжестве или стыде после партии, но камни помнят все. Например, наш набор для го передаётся по наследству уже больше трехсот лет. В нем сокрыто множество душевных тайн моей семьи. Хикару поднял белый камушек к глазам: пожелтевшая поверхность заблестела под солнцем.       – Вот как... Да, похоже на правду. У меня... есть что-то такое. Когда я играю, я будто слышу голос. Но его слышу только я.       – Понимаю, понимаю. Я тоже научился слышать голос камней. Когда я был ребенком, моим старшим братьям и сестрам было неинтересно играть со мной, поэтому в часы одиночества я раскладывал партии. Камни улавливали мои мысли и чувства, выражали их лучше любого музыкального инструмента. Они стали моими друзьями. Они помнят об ушедших днях. И о днях грядущих.       – Грядущих? Как это?       – Они знают, когда я проигрываю. Раз человек может мыслить широко – о прошлом, настоящем и будущем – то почему бы не признать, что камни для го, рожденные гением человеческого мышления, тоже нанизаны на нить времени? Люди ценят, что го хранит прошлое, но игнорируют ценность игры как прорицателя. Они утверждают, что го нужно развивать, не догадываясь, что все совсем наоборот! На самом деле эта игра ждет, когда ее разгадают до конца... Она нуждается не в развитии, а в исследовании. Это путь не строящийся. Он – неизведанный. Хикару задумчиво коснулся ладонью полустершихся пересечений на поверхности дерева.       – Так и есть, – ответил он тихо. – Я сам стремлюсь к этому. Но я продвигаюсь слишком медленно. Каждый раз, когда я думаю, что вижу будущее, оказывается, что это лишь иллюзия.       – Я верю, ты достигнешь своей цели, Шиндо-кун. Продолжай искать. Ставя камни, игрок обращается к богу го. Многие считают меня чудаком, но я-то знаю, что го – язык молитвы. Хикару улыбнулся.       – Вы понимаете го гораздо лучше, чем играете.       – Ха-а! – Священник гордо сложил руки на груди. – Я еще только начал!       «Он был таким откровенным, – думал Хикару по дороге домой. – Мне теперь даже неловко. Сам наболтал невесть чего». Он встретился со священником летом на спортивном фестивале, но только недавно принял его приглашение заехать в гости. Все же разные бывают игроки: то думают только о себе, то стремятся дарить окружающим мудрость, отбросив условности. Хикару улыбнулся, глядя в окно на мерцающий зимний пейзаж. Дома Хикару открыл пакетик чипсов – свой сегодняшний ужин – и, одной рукой закидывая еду в рот, другой пилотируя камнями, разложил на гобане партию профессионала, с которым должен был сыграть на следующей неделе. Когда и с чипсами и с соперником было покончено, он взялся за свежую партию Акиры. Но что-то не клеилось. Он сонно помотал головой и склонился поближе к доске.       «Камни помнят об ушедших днях и о днях грядущих». Хикару нетерпеливо расчистил доску, чтобы начать заново. Но камни, будто ставшие тяжелее, ставились на доску неохотно, и у него не было сил анализировать партию так глубоко, как хотелось бы. Наверное, все дело в том, что Акира слишком хорошо играет! Просто блестяще… Похлопав себя по щекам, Хикару наклонился еще ниже и нахмурил брови. Но образ мыслей Акиры всё никак не желал достигать его понимания! Вместо продуманного рисунка проступали лишь пугающие фрагменты непонятной мозаики. И она расплывалась все больше и больше, пока не превратилась в черно–белые круги, тонущие во мраке...

Акира.… Будто звезда, которую смахнули с неба… и забирают остальные с его небосвода - одну за другой…       – Акира! АКИРА-А! В ответ – завывание ветра, обжигающего лицо и сшибающего с ног.       – Акира!!! Он, увязая по колени в сугробе, двигался сквозь снежную бурю. Голос поглощала тьма, до тех пор, пока он не охрип. Но Тойя не отзывался. Он давно исчез.

Почувствовав, что теряет равновесие, Хикару очнулся, беспомощно взмахнул руками и хлопнулся прямо на гобан. Камушки насмешливо зазвенели под ним. Что за черт! Привидится же такое! Даже знобит… Пытаясь успокоиться, он встал и, шатаясь, отошел к книжной полке. Некоторые книги были вручены Акирой и не только по го. Он прошелся чуть дрожащей ладонью по разноцветным корешкам, вспоминая, как была подарены каждая из них. Затем резко повернулся и пошел за мобильным телефоном. Акира не брал трубку. Ни в первый раз, ни во второй, ни в третий. Ни в десятый. Дорога до дома Акиры занимает целую вечность. Надо пустить поезда почаще. Хикару теснился у дверей, но в очередной раз набирал его номер. Конечно, Акиры могло и не оказаться дома. Он мог быть где угодно. Но сейчас-то почти десять вечера. У ворот его дома стояло такси. Хоть какой-то признак жизни! Хикару побежал, глотая холодный воздух, и столкнулся с Акирой прямо в воротах. Тот от неожиданности выронил чемодан.       – Хикару!       – Акира…       – Хикару… почему ты здесь?       – Ты не отвечаешь на телефон, балда!       – Я собирался в последний момент, вот и не ответил!       – Я волновался же, – ляпнул Хикару и тут же покраснел от стыда.       – Но кроме тебя мне почти никто не звонит, – ответил Акира. – Ладно, постараюсь быть на связи. Я приеду послезавтра.       – Этот матч против Зама-Оуза? Разве вы играете не в Токио?       – Конечно, нет, – иронично улыбнулся Акира. – Если бы я тебе не тыкал регулярно в адреса проведения твоих матчей, ты бы проиграл половину из них за неявку. Он с достоинством поднял свой чемодан и прошел мимо. Водитель любезно открыл ему дверь и с явным сожалением потушил сигарету.       – А куда ты едешь? – спросил Хикару.       – В Нариту, – послышалось из открытого окна. – Матч пройдет на Хоккайдо. До скорого.       – Пока… Окно закрылось, и такси умчалось, оставив позади вонь машинного газа и тающего сигаретного дыма. Какое-то время Хикару одиноко плелся по улице вслед за растворившимся во мраке такси. Впопыхах покинув дом, он оделся слишком легко и теперь дрожал от холода, дуя на замерзшие пальцы. Пора было возвращаться обратно, но он медлил. Видение (или сновидение?) снова напоминало о себе в зимней ночи под звездным небом.       – Хоккайдо, – прошептал он. – Хоккайдо…. Хоккайдо. Саппоро. Снежная пустыня. Он свернул в сторону ближайшего магазинчика, ярко освещенного изнутри флуоресцентными лампами. Здесь они с Тойей брали еду домой. Если бы Хикару пустили сюда с завязанными глазами, он бы, ни разу ни споткнувшись, забрал нужные продукты с нужных полок для них двоих и точно также вслепую оплатил бы на кассе. Продавец, узнав Хикару, приветливо кивнул и повернулся обратно к маленькому телевизору. Хикару по старой привычке оказался первым делом у стеллажа с раменом, но он понимал, что пришел сюда не для этого. Следовал интуиции в поисках знаков. Долго ждать не пришлось.       – На Хоккайдо ожидается снежная буря, – сообщала телеведущая, – Возможны отмены рейсов в аэропорту Саппоро, Хакодатэ, Асахикава. Жителям этого региона просим оставаться в своих домах.       – Что с тобой, мальчик? – спросил продавец. Хикару, уставившись в телевизор, разжал руку и уронил сто йен мимо его протянутой ладони. Монетка со звоном подпрыгнула.       – И-извините, – промямлил Хикару и бросился вон из магазина.       – Твой чай!! Эх…. Все еще есть время повернуть назад…. А пока он будет просто бежать…. Почему именно сегодня Акира намылился в Саппоро? Только когда Хикару пронесся через турникет на станцию JR, кашляя от холода, он догадался снова набрать Акиру.       – Алло, – ответил тот сухо.       – Тойя…       – Да?       – Тойя, это….       – Чего?       – Ну… Не езжай в Саппоро.       – Ты с ума сошел?!       – Нет. Или да. Я сам не знаю.       – С каких пор ты страдаешь дурными предчувствиями?! Это на тебя совсем не похоже! – воскликнул Акира и вдруг затих. – Ты бежал? Где ты сейчас?       – На твоей станции.       – Хорошо. Все будет нормально. Возвращайся домой.       – Но я не могу.       – Почему? Хикару промолчал.       – Шиндо, ты точно мне чего-то недоговариваешь, и раз так, возьми себя в руки и реши проблему сам.       – Будет снегопад. И все такое... Я просто подумал, как бы ты там не увяз в сугробе по уши. Вот. Забей. – Он отключил связь. Приехал поезд. Двери открылись. И закрылись. Свист колес рассек воздух полупустой платформы и заставил Хикару снова открыть глаза. Он подошёл к схеме поездов, прикидывая, сколько времени бы понадобилось, чтобы доехать до аэропорта. Он понятия не имел, во сколько у Акиры рейс. Если догонит, сколько раз получит чемоданом по башке? Завтра в 11:00 у него самого матч, но он прёт в Нарита. Но и этого мало – Хикару нетерпеливо высадился с поезда раньше времени и поймал на улице такси. К тому времени, когда Хикару выпрыгнул из машины ко входу в терминал, на часах было за полночь. Табло рейсов показывало, что самолет в Саппоро только что улетел. Наверное, тот самый самолет. Ладно. Он сдается. Вздохнув, Хикару отвернулся и почувствовал, как в кармане куртки снова вздрогнул телефон. Пришла смс от Акиры: «Нам сообщили, что в Саппоро будет буря. Когда приземлимся, я напишу».       – Дурак ты, – сказал Хикару. – И организаторы тоже. Кто отправит игрока в бурю в здравом уме? Перенесли бы матч на другой день или провели здесь. – Он грустно усмехнулся и вытащил паспорт и платежную карту. Следующий рейс через полтора часа, но, может быть, его не отменят. Самолет плыл над облаками, будто спящий корабль в ночном море, и только там до Хикару дошло, что он без понятия, в какую гостиницу Акиру поселят. Ладно, найдется. Хикару коснулся виском стены рядом с темным иллюминатором. После посадки он позвонит Акире как будто просто так, и спросит, добрался ли тот до гостиницы. И если всё будет в порядке, он вернется в Токио ближайшим рейсом. И завтра выпьет литр кофе. И выиграет матч как нефиг делать, иначе Тойя точно даст ему леща. Хикару попытался вздремнуть, но вместо сна пришли воспоминания, где момент был будто превращен в чудесный замкнутый круг вечности: первое, как в декабре они с Акирой сидят на веранде в его день рождения и пьют горячий зеленый чай. Второе, более ранее, но такое же яркое, где он кружится под первым снегом у академии, и с легкой улыбкой за ним наблюдает Сай... Сай... Рейс длился всего час двадцать, но при подлете к аэродрому самолёт никак не мог приземлиться и принялся наворачивать круги над городом. Тяжелые хлопья снега проносились мимо иллюминатора, заставляя снова испытывать ужас, засевший клинком в глубине души. Было обьявлено, что буря уже успела пройти, но надо было подождать, пока освободится пригодная для посадки трасса. Зато Акира, как и обещал, отписался, что долетел. И никакой самолет до них вроде не бабахнулся. И все же, как только они приземлились, Хикару почувствовал, что что-то не так. Он быстро прошел под металлоискателем, ошарашив таможенников тем, что не имел при себе никакого багажа, кроме своего тела, и поспешил на выход. В зале было полно людей, либо неподвижно стоявших, либо сидевших на всех свободных сиденьях. Никто не торопился на выход.       – Слышали про такси? – судачили неподалеку. – Такая страшная авария была.       – Да, да, что случилось-то?       – Дорога обледенела, столкнулись две машины. И еще третья не успела затормозить.       – Там много пострадало?       – Пока не знаем, но был один пассажир не местный, из Токио, такой молодой, только что прилетел. Выжил ли, не знаю. Голос женщины, как и остальной шум в зале, угас, уступив место нарастающему звону в ушах. Хикару схватился за голову. Затем вынул было из кармана куртки телефон, но тот выскользнул из дрожащих рук. Опустившись на четвереньки, он поднял его и принялся судорожно нажимать на кнопки под треснувшим экраном. Ответа долго не было. Ни в первый раз, ни во второй, ни в третий. Хикару продолжал набирать номер. До тех пор, пока на него не ответили.       – Алло?. .       – Акира? – пролепетал он, едва дыша.       – Хикару, это ты?       – Я. Ты где??       – Я уже в гостинице.       – Хорошо.       – Ты меня разбудил.       – Отлично.       – Хикару, – продолжил Акира каким-то странным голосом. – Я решил не ехать в город и остановился в отеле рядом с аэропортом.       – Как она называется?       – «Гранд отель террас». Сначала я хотел ехать в Саппоро как обычно, но... я не смог сесть в такси. - Хикару будто видел, как Акира привычным жестом кладет руку на лоб, когда его что-то сильно смущает. - Твоя паранойя сделала своё дело. Я мешкался до тех пор, пока другой человек не сел вместо меня. Тут недавно была авария. Хотя я всё-таки не думаю, что это то самое такси... Хотя организаторы уже позвонили мне, тоже беспокоились немного.       – Вот как.       – Прости, – добавил Акира. – Я был слишком резок в последние дни. И мы не виделись. Давно.       – Ерунда.       – Подожди... ты где-то здесь?       – Не-а.       – Но я же слышу, что ты в аэропорту. Стой, не отключайся! Хикару получил адрес гостиницы у одного из сотрудников аэропорта и взял такси. Машина осторожно поехала по трассе, а он с нетерпением прилип носом к окну, высматривая отель. Наконец, показалось бежевое здание из бетона с квадратными окнами и ночной подсветкой, которая напомнила о рождественской иллюминации.       – Вы уже здесь проживаете? – удивленно спросила сотрудница безбагажного гостя.       – Я ищу Тойю Акиру, вы не знаете, в каком номере он поселился??       – Нам нельзя сообщать номер. Давайте я соединю вас по интеркому? Как только она набрала нужные цифры, Хикару выхватил у нее трубку.       – Это я, – выдохнул он.       – ТЫ ПСИХ, ШИНДО.       – Какой у тебя номер?       – Пятый этаж.       – Щас буду. Спасибо, сестренка! – Хикару вручил трубку покрасневшей девушке и помчался к лифту. На радостях побежал бы и по лестнице, но лифт первым бросился в глаза.       – Двери закрываются, – произнес безмятежный голос из невидимого динамика. Он остался в мягком сумраке лифтовой кабины и взглянул на свое отражение в зеркале. Акира всю жизнь будет издеваться над ним за эту выходку. Всю. Жизнь. Дверцы лифта разъехались, немедленно показав того, кто стоял прямо за ними в ожидании непрошеного гостя: Акира в пижаме, растрепанный, с ярко мерцающими глазами. Хикару беззвучно прошептал его имя. В следующую секунду его схватили за шиворот и властно выдернули из лифта. Он упал в объятия Акиры, чувствуя боль от вжимающихся в спину пальцев и долгожданное тепло после тысячи километров погони. Наконец-то. Он уткнулся лицом другу в плечо и глубоко вздохнул. Когда первое оцепенение спало, но наглость еще не прошла, Хикару, чуть отстранившись, коснулся губами закрытых век. Акира засмеялся тихим, звонким смехом, который шел от самого сердца. Они просто стояли и смеялись вдвоём в пустом коридоре, не в силах успокоиться. Номер был совсем маленьким. Акира включил светильник на прикроватной тумбе и налил в чайник воду. Достал с полки поднос, где белела кружка и пакетик с зеленым чаем. Его движения были завораживающе медленными.       – И все же, с чего ты решил, что что-то может случиться? – спросил Акира тихо.       – Старый священник сказал, что камни предсказывают будущее, а я раскладывал твою партию и увидел бурю.       – Понятно. Я отойду на ресепшн, надо оплатить твое проживание. Когда Акира вышел, вся усталость от догонялок вдруг разом навалилась на Хикару, и он опустился на край кровати, борясь с желанием занять ее целиком и тут же вырубиться. Еще был большой соблазн обсудить с другом завтрашнюю партию: у Хикару были свои идеи по одолению Оозы, которые он хотел подкинуть. Он начал клевать носом и не заметил, как задремал. Из полумрака возникли теплые ладони и мягко коснулись его плеч. Эти руки не спутаешь ни с какими в мире. Сон или явь? Зловеще завывает снежная буря, но она далеко, за стеной. Лишь стекла дрожат. «Когда я думаю, что вижу будущее, оказывается, что это лишь иллюзия». Хикару прошептал: – Я думал, что вижу будущее. В голосе Акиры скользила ирония и нежность.       – Ты видел лишь сон. Но хотел видеть меня.