Посмотри на закат, завершающий день

Тяжёлые ботинки мягко погружались во влажный мох. Холодный воздух проникал в лёгкие, чуть обжигая их изнутри. Пахло влажностью. Путь до крематория, дорога, с которой всё началось, которой всё и заканчивается. В голове стоял скрежет, словно белый шум неработающего радио. Жизнь снова потеряла краски, а в груди зияла дыра, которая, как казалось Сэму, только начала затягиваться. Вокруг ни звука. Только белый шум, что стучит в ушах. Он шёл, отстранённо, чётко цепляясь за скалы, не обращая внимания ни на что вокруг. Встреть он сейчас хоть толпу БиТи, ему было бы плевать. Он был такой же тенью, как и они. Совсем как после взрыва… Впереди виднелась лестница. Игорь. Хороший был мужик, этот Игорь. Портер кинул несколько лайков. Мёртвому не пригодятся, но он их заслужил. Сэм остановился и опустил взгляд на колбу. Тёмная, словно сама ночь. Курьер осторожно опустил руки и нежно взялся за капсулу, которая посветлела от прикосновений мужчины. Снял Лу с держателя и плавно покачал, надеясь на чудо. Но чудес не бывает, не в этом мире. Младенец будто спал, качаясь в желтоватой жидкости. Умиротворённый, спокойный. По крайней мере, он больше не боится. И больше не раб этой колбы. - Последний раз, да? – грустно усмехнулся Сэм, прикрепляя колбу к держателю на груди. Мужчина ступил на лестницу и осторожно перешёл реку, по привычке поддерживая рукой капсулу с младенцем, оберегая от лишней тряски. Из-за вершины горы виднелась серая труба крематория. Сэм грустно усмехнулся. Ещё недавно он нёс сюда тело матери, не бывшей ему матерью по крови, а теперь несёт чужого ребёнка, ставшего родным. Шаг за шагом, секунда за секундой. Идти не хотелось, всё существо Сэма противилось – он просто не желал смириться с тем, что всё кончено. Едва он обрёл что-то, ради чего стоит жить, едва дыра в груди начала затягиваться, он снова потерял всё. Боль утраты давно стала для Сэма вечным спутником, мрачной тенью, следующей за ним, но сейчас эта тень была особенно мрачна – свет надежды, столь внезапно разгоревшийся на горизонте, погас, вновь вогнав мир Стрэнда во тьму. Сэму было плевать на Президента, на этот фарс инаугурации Дайхардмена, он хотел подняться наверх, подключиться к капсуле Лу и продолжить то, что он умеет лучше всего – таскать грузы. Ему было противно находиться рядом с этими людьми, рядом с теми, с чьего молчаливого одобрения происходили страшные вещи. Но, поднявшись, он получил очередную оплеуху от Вселенной. И сейчас, следуя по знакомому маршруту, он старался заглушить мысли. Дедмен сказал, что сейчас можно и от браслета избавиться, пожалуй, так Сэм и поступит. И к чёрту Соединённые Города, к чёрту Дайхардмена, к чёрту Америку. Он потерял всё, жену, ребёнка, мать, сестру, а теперь ещё и Лу… Осталась только оболочка, у которой одна цель – таскать грузы. И пусть сами разбираются со своей сраной хиральной сетью и её проблемами. Сильные пальцы сжали конец верёвки, оставленной Игорем. Странно осознавать, что тебе сейчас помогает мёртвый человек. Сэм упёрся ногами в стену и начал карабкаться. Казалось, стоит разжать пальцы, упасть на спину, приложившись всем телом о камни, и Лу проснётся, заплачет. И тогда Сэм возьмёт колбу в руке и будет укачивать малыша, нежно напевая песню Клиффорда Унгера. «Чёрт, прости, Клифф. Не уберёг.» - подумал Сэм, подтягиваясь руками и взбираясь на скалу. Вот и крематорий. Курьер ждал привычной дрожи и мурашек по всему телу, но ничего не почувствовал, будто Тварей не было. Или они затаились. Или понимали, что лучше не лезть сейчас. Сейчас Сэму нечего было терять и было плевать, взорвётся он или нет. Умереть всё равно не может, а волноваться за сохранность колбы и жизнь Лу больше не нужно было. Мужчина замер, всматриваясь в серое здание. Ноги онемели и отказывались двигаться, а в ушах стоял всё тот же сраный шум, сквозь который пробивался голос Дедмена. «Ты можешь вскрыть капсулу, хоть это и запрещено.» Да, Сэм может. Но какой в этом смысл? Какой смысл во всём этом? Лу не вернуть. Не вернуть никого. Он не Амелия, он так не умеет. Малыш, столько раз выручавший Сэма, Биби, ребёнок, Лу. Не инструмент. Не прибор. Этот младенец рискнул собой, потратил все силы на то, чтоб вытащить Сэма с Берега, и он достоин нормального прощания. «Чёрт. Ты вернула меня. Верни и Лу. Я готов умолять, только, прошу, верни ребёнка!» - в отчаянье подумал мужчина и до хруста сжал пальцы, чувствуя, как кожа натягивается на костяшках. Слёзы, столь долго копившиеся в уголках глаз, хлынули по щекам. Весь путь Сэм держался, отгонял боль, шёл, словно машина – на автомате, но сейчас не мог и шага ступить. Просто не мог. Да, он знал, что скоро начнётся некроз и всё полетит к чертям, но просто не мог опустить ребёнка в огненное жерло. Не так всё должно было быть. Сэм пережил столько потерь, он сломался. И этот кроха, плавающий в жёлтой жидкости, починил его. По чуть-чуть, медленными шажками, беззаботным детским смехом, лайками, своими крохотными ладонями, прижимающимися к колбе… А сейчас всё ухнуло в пропасть, исчезло, оставив лишь горькое послевкусие. Герой. Спаситель. Зачем быть им, если ты не способен спасти маленького ребёнка, закованного в колбу? Мужчина поднял лицо вверх и посмотрел на небо. Спокойное, светлое. Белые пушистые облака висят над горами небесными наблюдателями. Руки сами потянулись и обняли колбу с ребёнком. Пальцы скользнули по свисающей «пуповине», и, почти автоматически, ухватились за неё. Не понимая, зачем, Сэм подтянул шланг к пазу и, промедлив на секунду, вставил «пуповину», резким движением прокрутил, укрепляя связь с капсулой. Тело вздрогнуло, словно его прошило током и резкий свет ослепил Сэма.