Просто заберите это от меня

— Не пиши, — говорит, — не пиши, — говорит, — молчи, Всё равно не хватаешь звёзд, не взмываешь ввысь. Лучше выбрось из окон наброски, часы, ключи. Не пиши никогда! Никогда не пиши! Заткнись! — Я и так не пишу! Не пишу, — говорю, -прикинь! Лучше падать, кидаться камнями, жевать траву! Я сегодня уволила прозу, статьи, стихи, И наброски, и фразы, и книгу сейчас дорву. И вообще мне с тобой разговаривать… — не у дел, Ведь слова мои — текст. Представляешь какая боль?! Потому что, прикинь, у меня тоже есть предел! Восемь лет медитаций, тотальный самоконтроль — Это всё жалкий пепел, что больше тебе не мил, Это всё театральный наигранный маскарад! Но Создатель нас выблевал, выстрадал и вскормил, Для того, чтобы мы продолжали творить распад! Чтобы мы продолжали, свой тяжкий, нелепый путь, Хоть и знали, что нам не положено и пути. Ладно, всё, не пишу. Не пишу, — говорю, — забудь. Я молчу, я пытаюсь молчать, не пишу, прости. — Не пиши — говорит, — не пиши, — говорит, — никогда! Не пиши, ведь никто не читает подобный вздор! Ведь слова твои — дистиллированная вода, Ведь стихи твои мёртвые! Мёртвые! Коридор Для тебя не откроется. Здесь тебя больше нет. Твои вещи стоят у порога, глаза — пусты. Нам не надо твоих сочинений про мир и свет. Лучше сразу съеби: не на плаху, так в монастырь. Лучше сразу покинь этот дом, этот город, мир, Эту область — чего мелочиться? — давай страну! Пусть иное, живое, что я в тебе не сломил, Остальные растащат, используют и сомнут! — Хорошо, — говорю, — хорошо, я уйду — в окно, Пусть наступит прохожий, и белая полоса, Для таких, кто при жизни не ставил меня в говно, И для тех, про кого не получится не писать.