Поговори со мной

      Первое, что нужно сделать — это признать, что ты не в порядке. Ты не окей. Единственное, что ты сейчас хочешь делать — это абсолютное ничего. Нет никакого дела до окружающего мира и что с ним творится. Катастрофа мирового масштаба — плевать, ведь в моем внутреннем мире все давно переросло до масштаба межпланетного уровня. Но здесь всего одна планета.       Признать, что нет дела до людей вокруг тебя, что они просто тени, которые не имеют значения. Внутри тоже как-то не весело и не светло, но ведь это твоя чернота, а не чужая, — она родная. Люди тянутся к тебе, спрашивают, почему ты не улыбаешься, почему грустишь, что с тобой случилось, почему ты такой, а ты просто посылаешь их нахрен и куришь в тишине своей квартиры горькую сигарету, спуская потухший бычок в туалет. И сам чувствуешь себя этим потухшим бычком сигареты — вялый и безжизненный, смывший себя в унитаз.       Хэ Тянь признает, что он не в порядке. Делать что-либо нет желания, но тело само идет в школу, а руки делают домашку. Как механизм, который запрограммирован на стандартные действия, и на этом хватит. Чувства не нужны машине — это факт.       Все вокруг болтают об экзаменах, у Хэ Тяня в голове болтается мысль о тишине и покое, о вдохе никотина и глотке кофеина — смесь, которая помогает существовать, смесь, что дает силы идти вперед на вялых ногах. Он не окей.       Второе, что научился признавать Хэ Тянь: не все врачи — специалисты своего дела. Он был у многих, и все как один твердили, что нужно говорить, что на душе, выражать свои чувства словами. Говорить с кем-то.       И он говорил. Записался к психологу и стал говорить как учили, высказывать свои мысли и чувства, показывать свои подавленные эмоции и говорить, говорить, говорить. Он фальшивый, он улыбается не тем и общается из вежливости, он хочет сказать, что гниет, и говорит, потому что надо. Излагает о том, что его якобы красивое лицо заебало, что он похож на своего ублюдка отца, а от мамы ему почти ничего не досталось. Его разрывает от злости на словах об отце и от грусти на словах о матери. Он ничего не чувствует к брату.       Говорит, что спать он не может из-за своего страха темноты, что там, где ничего не видно, есть то, чего он боится. Наступает ночь и кажется, что его внутренняя чернота вылезет и сожрет его, объединившись со всеобщей темнотой снаружи. Он пропадет там навсегда и никто не сможет его вытащить, потому что некому. Он один со своим страхом и это тоже страшно.       Он больше не говорит, когда психолог начинает утверждать, что это подростковая депрессия и что все утрированно, просто нужно отнестись проще. Проще некуда — правду не любят. Правде не верят, поэтому Хэ Тянь говорит:       — Спасибо, вы правы, мне стало лучше, — улыбается фальшиво, как привык, и уходит, больше не возвращаясь.       Так было с каждым — никто не помог. Слова не имеют смысла, когда внутри у тебя буря дерьма из твоей жизни.       Он берет камеру, потому что Хэ Тянь признает, что люди говно, а камера ничего не скажет, кроме того, что скажет сам Хэ Тянь. Он говорит, что за окном опять пасмурно и идёт дождь, что, несмотря на погоду, зрелище всё равно, черт его бери, красивое. Говорит, что вид из панорамного окна — единственное, что ему нравится в квартире, и выпрыгнуть из него было бы красиво и эффектно, но Хэ Тянь не такой. Он не будет прыгать, он не сторонник таких решений. Он лучше поговорит с Sony о том, что он не в порядке.       Расскажет о том, что запись пересматривать все равно не станет, потому что не увидит там ничего хорошего, не переосмыслит, что с ним, а только загнется больше. Он не этого хочет. Он хочет спокойствия, хочет легкости на душе.       Он курит, потому что чувствует расслабление мышц и ложное чувство покоя. Бессмысленно смотрит в журналы, которые автоматически схватила рука в магазине при покупке еды быстрого приготовления. Глаза ни за что не цепляются, а пальцы переворачивают страницы. Наблюдающему со стороны покажется, что все в порядке, обычный подросток читает журнал, но на самом деле он где-то далеко, где потерялись несколько безжизненных планет.       Хэ Тянь в который раз признает, что не в порядке, но и одновременно, что все нормально. Привычное не в порядке становится обыденностью. Такая же часть жизни, как у других обед и ужин. Все в порядке, потому что все по-прежнему не в порядке.       И когда все рушится, Хэ Тянь чувствует то, что не чувствовал раньше: удивление, предвкушение и… радость? Он появляется как искра от двух камней, неожиданно, но необходимо. Врывается в жизнь человеком, который плюет на правила, на всех, кто пытается его сломить и обидеть. Он отвечает нахальным оскалом и хмурыми бровями с ненавидящим взглядом. Ему насрать на тьму, потому что он похож на чертов яркий свет или горящее пламя, которое так и хочет обжечь все вокруг.       Терпеть не может близость и отталкивает всех, кто бы это ни был. Ему плевать. Он занимается тем, что любит, не улыбается, потому что так надо, а посылает, потому что хочет. Он заставляет трепетать что-то внутри Хэ Тяня, и это, черт возьми, любопытно.       Хэ, несмотря на ненависть с его стороны, приближается, обнимает назойливо, бьет и целует, делает все, лишь бы почувствовать что-то кроме пустоты. И это получается. Все происходит так, как происходит. И с царапинами на руках и на скулах он умывается, морщась от пощипывания. Радуется, что чувствует.       А потом Хэ Тянь признает, что чувствовать боль на коже не хочет, жаждет нежно проводить по скулам, ерошить рыжие волосы, сплетать свои пальцы с чужими побитыми и чувствовать нежность. Он влюбляется за 0,12 секунд, как пишут в книгах, и снова удивляется, что различает буквы и понимает смысл написанного.       Он трепетно ждет встречи с яркими янтарными глазами, ждет прикосновения к его плечу и такое любимое недовольство. Он чувствует так много в последние недели, что боится засыпать снова, страшась, что все это лишь иллюзия. Но каждый раз просыпается и осознает правду. Правду, которая ему нравится.       Нравится, как постепенно Рыжий становится менее недовольным рядом с ним, позволяет чуть больше. Приходит готовить фирменную говядину с овощами и любуется видом из окна. Он все еще не любит людей вокруг и говорит им гадости, если достают, и Хэ Тянь вовсе не исключение, но от других он не принимает дорогие сережки, которые сам же попросил. С другими он не краснеет так явно и не кричит что-то вроде «чертов ублюдок, извращенец, ненавижу». С Хэ Тянем ему становится комфортно.       Хэ Тянь признает, что любит парня, который не боится тьмы внутри Хэ, не боится выключить свет и лечь рядом, чтобы показать, что здесь ничего нет, что вокруг только ночные сумерки и не более. Он обнимает его и жаждет чувствовать это тепло вечно, тот свет, что разгонит его страхи окончательно, что внутри Хэ Тяня останется только этот рыжий парень по имени Мо Гуаньшань.       Впервые за очень долгое время Хэ нравится его жизнь, нравится ходить в школу и действительно улыбаться, понимать, что он контролирует тело и не берет тупой журнал ни о чем, а берет продукты, которые написал на листочке Гуаньшань. Нравится его корявый почерк, потому что: «Мне что, выводить каждую букву, блять, для списка продуктов?». Конечно, нет, Хэ Тяню и так все нравится.       Нравятся вечера в уже не кажущейся пустой студии, потому что Малыш Мо занял все пространство. И не сколько вещами, сколько своим невесомым присутствием. Не страшно зайти в комнату и сказать: «Я, кажется, забыл купить соль», и услышать: «Вали обратно, и не возвращайся без нее, кусок дебила», потому что есть кому сказать и есть кому ответить.       Хэ Тянь хочет сказать спасибо всем психологам, которые говорили ему высказываться. Суть не в том, чтобы говорить кому-то, а в том, чтобы сказать нужному человеку, который на твое «я не в порядке», ответит:       — Будешь.