Идеальное убийство

Парень лет двадцати трех в гордом одиночестве вышел из небольшого магазинчика, где позволил купить себе пару пачек сигарет дешевой марки «Винстон». Он спокойным шагом направился вдоль улицы. В его походке было что-то необычное; в отличие от остальных людей, поступь Адамира была наполнена тяжестью, словно он ощущал невыносимый дискомфорт из-за умышленных и случайных грехов, которые совершил за всю свою короткую жизнь. Не то чтобы он верил в Бога или же восхвалял Библию и ее заповеди, скорее, он сам для себя принял решение, что плохо, а что – хорошо. Такие понятия - как боль, страх, отчаяние и тому подобное - он знал не понаслышке. Отец его - настоящий любитель экспериментов над людьми, который, возможно, добился бы значительных результатов в изучении человеческого тела, если бы только не скончался пару месяцев назад. Нет, вы не думайте, что Адамир из-за подобного сильно упивался горем, скорее, подобный инцидент его только обрадовал. Хотя на похоронах отца он чувствовал себя крайне неловко, боясь потерять над собой контроль и расхохотаться: мать бы не простила сына за подобную выходку. Парень не испытывал к этой женщине каких-то пламенных, особенных чувств, просто «искренне» благодарил мать, что она его родила и во время формирования его личности была занята своим любовником. Возвращаясь к отцу, хотелось бы объяснить, почему же его смерть для сына не являлась прискорбным событием. Люк (так звали отца), был помешанным ученым, который не просто изучал мозг людей, их психологию, строение тела, но еще и забавлялся, ставя различные опыты на пациентах. Последнее дело, которым он занимался, было связано с общением «Бога и человека». Отключив бедолаге все нервные окончания от головного мозга, тем самым лишив его различных чувств: осязания, зрения, слуха, - ученые под руководством отца пытались помочь подопытному обрести связь с Всевышним, поверив недоказанной теории о том, что человек без чувств может обрести кое-что более ценное. Но в скором времени мужчина сошел с ума, начал бредить о призраках, окружавших его, постоянно кричал что-то нечленораздельное. Конечно, подобным видениям никто не поверил. А под конец второй недели мужчина, наконец, молвил что-то связное и спокойное: «Я говорил с Богом. Он пришел за мной, дабы освободить от бренных оков глупого человечества». После этих слов сердце мужчины остановилось, а вскрытие показало, что умер он точно не из-за болезни. Адамир считал своего отца подонком, и с момента его смерти мнение сына не изменилось. Мальчишка не понимал, как можно так безобразно распоряжаться чьей-то жизнью. Разве можно так бесцеремонно отнимать то, что невозможно купить или вернуть? Эта недавняя смерть ни в чем неповинного мужчины от рук Люка была лишь крохотной частичкой всего того ужаса, содеянного его отцом. Мальчишка каждую ночь мучился из-за многолетней бессонницы, а если ему и удавалось уснуть, он с криком беззащитного ребенка просыпался в отчаянной истерике и весь ближайший час пытался успокоиться и избавиться от знойных судорог и жара. В коротком, но запоминающемся сне он видел молодого парня примерно его возраста, но без лица, что только больше шокировало. Этот его единственный и мучительный кошмар таил в себе что-то зловещее. В этом непонятном сне он всегда видел дверь с надписью «Идеальное убийство» и, не найдя другого выхода, всегда заходил в нее. Безликий мужчина подстерегал Адамира, выжидал, когда же эта невинная овечка забредет к нему, и со страстью в глазах красиво убивал его. Все бы ничего, но страх того, что подобное может произойти наяву, заставлял паренька изрядно поволноваться. Дойдя до конца улицы, Адамир решил срезать дорогу до дома и пройтись через дворы. Город у него маленький и тихий – бояться некого. Тот, кто живет в подобном, осознает, что стоит кому-то кого-то ограбить, и эта новость долетит до каждого жителя городка раньше, чем сам пострадавший успеет дойти до полицейского участка. Но как бы банально ни звучало, именно сейчас, в безлюдном переулке, который всегда был известен как «безмолвный», Адамир наткнулся на странного мужчину в капюшоне. Вот тут-то и пронеслась вся отвратительная жизнь перед глазами, и последнее, что осталось в мыслях обреченного на смерть паренька, - это приложенная тряпочка к его носу с неприятным ядовито-терпким ароматом. Очнулся паренек, на удивление, в простеньком номере отеля. Адамир хотел моментально вскочить после того, как пришел в себя, но почувствовал странное оцепенение во всем теле. Он сразу заметил статную, весьма симпатичную фигуру, вышедшую из душа. - Как ты себя чувствуешь? Извини, но пока ты спал, мне пришлось дать тебе хлордиазепоксид – своего рода транквилизатор. Возможно, что ты будешь испытывать некий дискомфорт, – произнес молодой человек, стоящий уже рядом с двуспальной кроватью. Он был прав, Адамир чувствовал себя весьма странно, будто бы какая-то пленка обволакивала его мозг и лишала возможности адекватно соображать и действовать. Вблизи мужчина казался еще прекрасней: большие голубые глаза, обрамленные пушистыми, длинными ресничками, аккуратный, маленький носик и правильный контур губ, - все это создавало картину миловидного подростка, недавно вылезшего из-под родительского крыла. Волосы его были влажными, но это не мешало любоваться их невероятным серебристым цветом. Его тело было в меру накачанным, но костлявым: мышцы на теле не висели, но в некоторых местах было заметно, как сильно кожа обтягивала кость. Тому примером были острые, выглядывающие из-под сползшего полотенца, бедра. – Тебя не тошнит? – с приятной улыбкой поинтересовался паренек. – Я Тран, кстати. - Эм… Я Адамир. Немного кружится голова, и тело... оно не слушается, - отчаянно заметил Адамир и, попытавшись приподняться, осознал, что какая-то невидимая тяжесть давит на него, вбивает в кровать. - Что я здесь делаю? – недоумевающе поинтересовался он. - Ты правда хочешь это знать? – с усмешкой спросил парень и присел на край кровати. В этот момент Адамир осознал, что именно сейчас произойдет, да и силуэт из сна был жутко похож на сидящего перед ним паренька. От нахлынувшего ужаса хотелось закричать во все горло, выпрыгнуть в окно, отмотать время назад, в конце концов, но только не умереть здесь и сейчас! Не исключено, что его переживания уменьшились бы, если бы он знал, что с ним расправятся быстро, что он не будет испытывать никакой физической боли и быстро погрузится в вечный сон. - Почему… Почему ты такой же, как он?.. – вдруг прорезался испуганный голосок из узенького горлышка. – Зачем вы мучаете, убиваете людей? Лишаете невинных жизни?! - Я понимаю, что ты не осознаешь всей прелести человеческой плоти. Не знаю, как считают остальные, но для меня человек – это особенный вид игрушки, которая каждый раз может выкинуть что-то новенькое. Ты думаешь, что и я не рискую, занимаясь с трупами сексом в луже моей крови и крови моего возлюбленного? Я давно не был у врача, но и без его диагноза я могу с уверенностью сказать, что болен СПИДом, - договорив, Тран воодушевленно выдохнул и, подобравшись ближе к Адамиру, продолжил: - Для меня наслаждение гулять по ночам и надеяться на подарок судьбы. Я безумно счастлив, когда ко мне в сети попадают такие красивые молодые парни, как ты. - У меня нет шанса выжить? – голос Адамира звучал приглушенно, обрывисто. Ему хотелось сорваться, оттолкнуть несносного маньяка и убежать прочь, но тело его было словно парализованным. - Прости, малыш, - Тран нежно поцеловал Адамира в шею, - ты так сексуален, что я не смогу даже всеми силами остановить извращенный поток моих мыслей. Мои руки дрожат в ожидании момента, когда смогут коснуться твоей белоснежной кожи, провести тоненьким скальпелем вдоль твоей шеи и узреть длинную полоску, из которой через мгновение потечет алая кровь, многие из капелек которой скатятся в небольшую выемку на шее и застопорятся. Ты так притягателен, что я не смогу от тебя оторваться так скоро… Я буду наслаждаться тобой, пока плоть твоя не завоняет гнилью, и мне не придется оставить тебя одного. Адамир обреченно выдохнул и вжался в кровать, все еще надеясь на то, что это его очередной кошмар. Он не мог так легко свыкнуться с мыслью, что скоро его лишат самого ценного – жизни - и вдобавок так осквернят его тело. Не понимая почему, сейчас парень много думал об отце, о его безжалостных опытах и свинском отношении к окружающим. Адамир начал потихоньку соображать, что именно послужило поводом для зарождения жестокости. Он осознал, что убив кого-то, можно почувствовать себя не просто человеком, а кем-то более могущественным. Тем, кто смеет глумиться над слабыми и считать себя превосходящим кого-то. - Я могу приступать? – неловко поинтересовался Тран, надеясь услышать хоть какой-нибудь ответ. Но его удосужились одарить только равнодушным молчанием. Парень с серебристыми локонами доброжелательно потрепал парнишку по черным как смоль волосам и приобнял его за талию, поспешно уткнувшись носом в пылающую шею. Тран покрывал тело испуганного мальчишки легкими поцелуями, спускаясь все ниже и ниже, дойдя до пупка, он игриво обвел вокруг маленькой дырочки языком, оставив влажный след, и после, достав из тумбочки, стоявшей рядом с кроватью, маленький стальной скальпель, прошелся им над пупком, слегка задевая бархатную кожу. Через секунду из малюсенького надреза проступила пара крохотных бусинок крови. Тран, не на шутку возбудившись, ласково их слизнул, отчего Адамир нехотя вздрогнул. Он еще не понимал, что именно за чувства терзают его: или ему так страшно, что боль сковала все тело до оцепенения, или же он так сильно жаждал неизведанного, что переполняющие его чувства отдавались болью во всех органах, возможно, и костях. Тран не очень-то любил живых людей, расценивал их как говорящий кусок мяса, но вот мертвые – это совершенно другой разговор. Еще в детстве он вкусил этот запретный плод, а когда очнулся, то уже втянулся. Развлечение с человеческой плотью для него подобно наркотику. Первой грубой мастурбацией он занялся в одиннадцать лет. Еще в тот раз он понял, что отличается от остальных, когда провел лезвием аккуратную, неглубокую линию от грудной клетки до низа живота. Года через два осознал, что его привлекает только мужская плоть. Но какими знаниями о правильных поступках может обладать маленький и доверчивый парнишка, росший в детдоме? В месте, где ты не принадлежишь себе, где парочка взрослых определяет для вас дальнейший жизненный путь. Если тебя никто не заберет из этого ада, то ты навсегда останешься отчужденным. Не на шутку раззадорившийся Тран ласково снял с Адамира галстук и завязал плотной тканью руки брюнета за его головой. Тот хотел было отпихнуть нависшего над ним парня, но обессилел от отчаянья. Адамир нервно дышал, и его грудная клетка судорожно вздымалась. Его трясло от одной мысли, что он умрет, а будучи натуралом, он усердно сдерживал себя, боясь проблеваться в любой момент от отвращения. Из-за панического страха он перестал чувствовать, как щиплет маленькая царапинка на животе. Тран поцеловал Адамира в губы так страстно, как мог, чтобы дать мальцу запомнить это мгновение. А после, прошептав ему на ушко нежное «люблю», вонзил скальпель в податливую кожу на шее и вскрыл сонную артерию. Ярко-алая кровь хлынула из раны, а на лице Адамира застыло теперь уже вечное выражение похоти. Красная жидкость уже стекала по левому запястью Трана и, дойдя до согнутого локтя, падала вниз большими каплями, портя голубой махровый ковер. Увидев окровавленное, безжизненное тело, разгоряченный мужчина прикусил верхнюю губу и трепетно слизнул с руки немного крови Адамира. Ностальгия, как давно Тран скучал по этой солоноватой, с металлическим привкусом, жидкости. Парень с серебристыми волосами отложил скальпель в сторону и принялся раздевать принадлежащего ему мальчишку. Сняв с трупа рубашку, Тран самодовольно усмехнулся и подумал, что было бы неплохо аккуратно срезать эти миниатюрные, симпатичные сосочки и оставить себе, как трофей. Но этим он займется позже, сейчас он лишь хочет удовлетворить мучившую его жажду и избавиться от тянущего чувства внизу живота. Он не мог свыкнуться с мыслью, что скоро войдет в эту девственную сахарную задницу. Стянув с еще тепленького тела узкие джинсы, Тран удивился скрытому в трусах большому размеру, даже очень большому. В подобной ситуации он считал грехом не отсосать у такого, пускай и жутко не любил это. Во рту Трана все еще чувствовался привкус железа, который присутствовал у крови. Через мгновение он уже нежно провел влажным языком вдоль члена. Тран понимал, что все, что он делает, ненормально, но все, что отдаляется от нормы, так привлекает его. Вспомнив про собственное удовлетворение, парень на время оторвалась от тела, чтобы вколоть себе небольшую дозу морфия. Это было не обязательно, он и так чуть не плясал от счастья и такого потрясающего тела. Но желание окунуться в забвение и беззаботность взяло верх. Также он прихватил с собой кое-какой тюбик. Тран был уверен, что бездыханное тело Адамира все равно чувствует все те ласки, который он ему сейчас преподнесет. Навредить анусу паренька Тран не мог, он считал себя не настолько жестоким. Воспользовавшись смазкой, он потихоньку вставил сначала один палец, а после и второй. Убедившись, что он сделал все, что мог, Тран медленно и плавно вошел в тело. От удовольствия по его телу пробежали мурашки. Неописуемое чувство блаженства, когда твой пылающий половой орган сжимают в прохладном тракте. Тран спокойно двигался, касаясь узких стенок, и получал удовольствие. Он никуда не спешил, надеясь, что сегодняшнее веселье ему запомнится навсегда. Редко, когда ему попадаются сногсшибательные парни. Обычно это бездомные или же отчаянные наркоманы. А этот фрукт совершенно другого класса: опрятный, красивый, ухоженный и чистый. Тран постоянно судорожно вздыхал от наслаждения, когда улавливал сладкий, немного специфический аромат грейпфрута, оставшийся на волосах Адамира. Одно жалко... Через несколько дней тело начнет источать жуткую вонь, и с ним придется расстаться. Но неважно, что будет потом, главное, что происходит сейчас. Тран. Разврат. Толчки. Стоны. Кончив в эту прекрасную расслабленную задницу, парень с искренней улыбкой прилег рядом с трупом и сжал того в объятиях. - Никто… - через всхлипы стал произносить парень, - никто не понимает меня. Только мертвые могут утолить мою жажду близости, усмирить мою ненависть, - по щеке парня скатывались слезы и падали на грудь трупу. Грустно, конечно, что он потихоньку сходил с ума, но смерть его должна настигнуть раньше, СПИД – это не шутка. Любой другой бы замкнулся в себе и не знал, как провести последние месяцы, а, возможно, и дни. Но Тран был счастлив, потому что, наконец, совершил сотое убийство. Вытерев слезы с глаз склизкими от пота и крови руками, Тран с усмешкой взял маленький стальной скальпель и продолжил забавляться, смешивая свою кровь с кровью трупа… У каждого свой фетиш...