Ошибка эволюции

Солнце быстро заходило за горизонт, поэтому стоило поспешить. Аой сидел на корточках, набирая воду в большие бутылки. Конечно же, выбора в чём поливать у подростков не было. Их школа пусть и являлась достаточно хорошей, можно даже сказать, продвинутой, но это не отменяло того факта, что никаких особых приспособлений для поливки цветов у них не существовало в априори. Ширасаги лишь наблюдал за кареглазым, прислонившись спиной к холодной стене. С самого кабинета директора у них почти не было разговоров и нависало то самое неловкое молчание, от которого у Вальта мурашки бегали по коже, однако Луи это, кажется, волновало куда меньше. Его взгляд ни на секунду не отошёл от хрупкой фигурки, но понять о чём этот парень думает было почти нереально. То ли хочет съесть, то ли проклянуть, то ли прижать к стенке и расскусать губы, то ли усмехнуться и просто пойти домой, считая не барским делом поливание цветов, а может, и вовсе ни о чём не думал, просто других движущихся предметов в туалете не наблюдалось. Выдавить из себя хоть слово — уже непосильный труд, поэтому Аой тоже держал язык за зубами. Ему казалось, что как только они окажутся наедине — он выскажет все свои мысли, пусть их и тысячи, непременно заставив Луи прочувствовать все его переживания и желание быть вместе, но вот. Они наедине. И в голове пусто, как в пустыне, где нет ни воды, ни растений. Лишь жёлтый песочек, и тот просто кучка бессмысленных песчинок. Вальт готов был поспорить, что попытайся он заговорить, не связал бы и двух слов… Как видимо, Луи достаточно ушёл в себя, чтобы не заметить, как все возможные ёмкости уже были набраны, и кареглазый в растерянности начал вертеть в руке крышечку, второй придерживая полуоткрытую бутылку. Вальт делает глубокий вдох, прежде чем шагнуть к парню. В его руках всё та же бутылка, в глазах проявляется некая решимость, но уже в следующий момент прямо в лицо Луи бьёт фонтан воды. Не ожидавший такой подставы парень, наконец, выходит из своего оцепенения, смотря шокированными аметистовыми глазами на мальчишку, что стоит перед ним. А после до него доходит, что Вальт начинает смеяться. Сначала тихо, явно пытаясь сдержаться, но не проходит и пары секунд, как хохот вырывается наружу. — Ты… — в голосе Ширасаги чувствуется лёгкая угроза, ведь до него доходит, что только что вытворил этот маленький негодяй. Аой подошёл к нему и сжал бутылку с водой в своей руке, направив поток прямо в его лицо. Уже через минуту Вальт умело выскочил из туалета. Он смеялся и убегал одновременно, когда за ним так же пулей вылетел Луи с бутылкой воды в руке, и его намерением было явно не полить цветочки. Чего стоила лишь одна пугающая ухмылка, не пророчащая Аою ничего хорошего. Хотя кареглазый и не оглядывался, прекрасно знал, что за ним следует Ширасаги и в каком именно виде. Он без сомнений мог себе представить намокшие голубые волосы, что легко вспыхивали, словно бы живой огонь, и было даже интересно, почему с таким умением Луи не умел высушивать волосы за долю секунды? Мог он представить и пугающую многих улыбку, что на самом деле была лишь бушующим азартом и не более, мог легко заметить, как порой скатывались капли воды с лица на шею и ниже… и каждый раз приходилось отстранять от себя эти мыслишки, ведь его щёки уже начинали предательски болеть от смущения. — А ну иди сюда, мелочь! — «грозно» выкрикнул парень, совершенно не опасаясь, что его кто-то услышит. Большинство учеников расходится сразу после уроков, остаются лишь те, кто занимается клубной деятельностью, но в такое время школа уже окончательно становится пустой. Если, конечно, не найдётся пара-тройка особо странных людей. Хотя, не Вальту с Луи судить о странностях. Особенно, когда Ширасаги бежит на Аоя с бутылкой воды, а тот в свою очередь драпает по коридорам школы. Чего только стоил почти истерический смех кареглазого. Причём непонятно, как он умудрялся не задыхаться, смеясь и убегая одновременно, огромный вопрос, не дающий парню покоя. А всё потому, что голубоволосый слишком хорошо знает этого недотёпу. Странно, как тот ещё не успел поскользнуться на ровном месте. — От мелочи и слышу! — умудряется пошутить Вальт где-то между смехом и очередным поворотом. Снова поразившись прыти такого, казалось бы, хрупкого мальчишки, Луи последовал вслед за Аоем. Как ни странно, он немного отстал, и осознал, что за поворотом его ненаглядной «мелочи» не оказалось. И смеха тоже не было. Только сердце, что гулко билось в грудной клетке, словно встревоженная птичка, и сбитое дыхание. Временное замешательство быстро сменяется спокойствием, когда тёплые руки обнимают сзади. Аой спрятался за стеной и застал Ширасаги врасплох, но почему-то это вовсе не вызвало у голубоволосого смешанных чувств. Если кареглазый не убился за эти пару минут безостановочного бега — это уже хороший признак. Непринуждённо и без лишних слов Луи оборачивается, казалось бы, смягчив свой взор и откинув свою месть, как вода начинает литься на синеволосую голову подростка. Оказалось, что Ширасаги нужно всего лишь немного поднять руку и наклонить бутылку, чтобы жидкость послушно полилась вниз под обыденным физическим законом с прекрасным названием: притяжение Земли. Кареглазый почти не удивился, поэтому не прошло и полугода, как Ширасаги одарили непроницаемым взглядом, словно бы Аой пытался притвориться роботом, которого заклинило от водички. Подобные мысли заставили Луи прыснуть от резкого желания засмеяться в голос. Вальт же отпрянул, снимая свой ободок и тормоша волосы, в попытке их хоть немного высушить. Мокрые синие пряди немного прилипали к лицу и шее, но на бледной коже Аоя смотрелись с таким завораживающим контрастом. Без своего ободка Вальт может показаться ещё более обыденным, но Луи так не считает. Мальчик не отдаёт какой-то серостью, скорее уютом, таким, которого Ширасаги познать было просто напросто не дано. У него не было такого дома, где он бы остался надолго, не было такого места, куда хотелось бы вернуться. Но ему бы хотелось возвращаться к Вальту. Хотелось бы приходить домой и видеть его таким, с мокрыми или растрёпанными синими волосами, с заспанным или наоборот игривым видом, с большими карими глазами, что смотрят только на него. Неосознанно голубоволосый сокращает расстояние, вынуждая Аоя вновь обратить на него внимание. Странный порыв бьёт в голову, и Луи хочется быть ещё ближе, намного ближе, чем когда-либо ранее. Возможно, у него и нет в подобном опыта, но если не пробовать, то его никогда и не появится, верно? Губы нежно касаются чужих. Без опасений и угрызений совести Ширасаги ворует уже второй поцелуй недотёпы, что и не собирается сопротивляться его желаниям, словно бы выдав разрешение творить всё, что только в голову взбредёт. Ведь он ещё в кабинете директора достаточно показал, больше не нужно было что-либо говорить, каждый раз по новой повторяя одно и то же. Парень не закрывает глаз, внимательно наблюдает из-под прикрытых ресниц, как Аой покорно позволяет ему взять контроль над ситуацией. В отличие от Луи, Вальт держать глаза открытыми не может, его и так смущает подобная близость, от чего щёки снова вспыхивают алым, и это уже далеко не первый раз за день. Находясь с Ширасаги, Вальт начинает понимать, что такое, когда сердце бьётся слишком часто. Можно было бы посмеяться, сказать, что у него просто тахикардия. Но проблема в том, когда именно она начинается… Поцелуй выходит пусть и аккуратным, но неумелым и робким. Совсем не таким, как возле двери директора. В тот раз они даже толком не распробовали этого чувства, заставляющего на мгновение забыть, как правильно дышать. Стоит только отстраниться и вдохнуть полной грудью, как хочется повторить всё по новой, тем более, когда карие глаза приоткрываются, и в них уже нет ни растерянности, ни страха, а остаётся лишь что-то неизведанное, то, в чём Луи легко может утонуть, как в растаявшей шоколадке. Неосознанно Ширасаги тянется к ручкам Аоя, чтобы заставить их обхватить, наконец, его шею, и утянуть этого несносного подростка в ещё парочку таких же ещё неумелых, но приятных поцелуев. Однако стоит ему коснуться похолодевших пальчиков, как Вальт неожиданно тихо айкает и отстраняется. И, как ни странно, реакция Луи не позволяет просто так вырвать руки из мёртвой хватки. Он поднимает эти замечательные лапки, чтобы получше рассмотреть, и что же он видит? А видит он: содранную кожу на одном из пальцев. И не просто содранную, а содранную до такой степени, что сочится кровь. Не сказать, что она хлынула фонтаном, но пара капель уже успели угваздать пол. Этого вполне хватило, чтобы осознать, Аой остановился не просто так, а потому, что заметил своё ранение и хотел вернуться обратно к своей сумке, чтобы заклеить ранку. Но он не мог этого сделать просто так, ибо за ним гнался Ширасаги, и его надо было как-то остановить… — Ну, твою мать, ну Аой… — безнадёжно завыл Луи, понимая, что виноват перед этим беспечным существом теперь в квадрате. Мало того, что позволил бегать по всей школе на полной скорости, прекрасно зная об удачливости Вальта, так ещё и не остановился вовремя, чтобы помочь. Про пролитую на голову бутылку и вовсе стоило промолчать — это станет отдельным камушком в его и так заваленную всяким хламом карму. Кареглазый уже был готов извиниться за то, что не сказал раньше о своей проблеме, что вообще затеял эти гонки, как его перебили действия Ширасаги. Без каких-либо знаков, без предупреждений, с абсолютным спокойствием, Луи поднял Аоя на руки, от чего подросток растерял все возможные трезвые мысли, медленно поддаваясь панике. Его. Чёрт. Возьми. Взяли. На. Руки. — Л-Луи! — вскрик сам собой вырвался из горла. Вальт даже чуть не схватился за парня своими распрекрасными пальчиками, к счастью, успел вспомнить, что умудрился пораниться. Стараясь держаться за Ширасаги не раненной рукой, мальчишка продолжал таращиться на Луи во все глаза, словно бы говоря: «Чё ты творишь, ё маё?». — Цыц. Сиди тихо и не рыпайся. Не хватало только тебя уронить, — грозно «намекнул» голубоволосый на то, что может случиться с несчастным мальчиком. И Аой покорно закрывает рот, боясь, что его действительно сбросят на пол. Предательский румянец не хочет сходить с лица, от чего щёки начинают болеть, а всё внутри просто напросто переворачивается с ног на голову. Лишь около двери в туалет Луи ставит недотёпу обратно на пол и заводит в помещение. Не дожидаясь, пока Вальт окончательно очнётся от своего смущения, парень уверенно крутит кран, дабы включить воду, а после аккуратно подставляет под струю воды раненный палец мальца. Кареглазый прикусывает губу, не желая показывать, что ему больно, хотя и так легко догадаться, что прохладная струя воды может причинить и дискомфорт, и даже боль. К счастью, конечность начала достаточно скоро неметь и чувства притупились. — На самом деле… меня не обязательно было брать на руки. Ведь я поранил только палец на руке, а не ногу, — всё же высказал своё мнение Аой, явно намекая на то, что Луи чуток переусердствовал с заботой. Но в ответ ему было лишь тихое: «Заткнись» и более раздраженный взгляд, чем был до этого. Почему-то Вальту это показалось даже милым. Ему хотелось снова прижаться к этому голубоволосому, сильному и гордому парню и больше от него не отлипать. После этого Вальт попросил подать ему портфель, где оказался пластырь. Как Ширасаги уже успел понять, его ненаглядный настолько привык калечиться, что носил с собой едва ли не целую аптечку со всеми возможными препаратами начиная от того же замечательного пластыря с бинтами и перекисью водорода и заканчивая всеми возможными видами обезболивающих. Причём Аой умудрился сказать от чего каждый из препаратов без единой ошибки. В тот момент голубоволосый успел понять многое. Например, что с таким человеком он точно не пропадёт, и его однозначно вылечат даже без вмешательства врачей. С другой стороны пришло и осознание того, как до этого момента должно было «везти» кареглазику, что тот запомнил такой объём информации, ведь, скорее всего, большая часть из этих лекарств была опробована на личном опыте. Вот уж у кого точно жизнь «весёлая». — Не смотри на меня так. Ты прекрасно знаешь, какой я «везучий» человек… — Луи постарался ничего на это не отвечать, просто сложив всё обратно в портфель, в очередной раз, удивившись тому, как ёмко смог всё уложить Вальт в свой рюкзак. Несмотря на то, что особый порядок Аой наводить не любил, да и умений с самого рождения запихивать кучу вещей, как это делают девушки, у подростка нет, но он всё-таки неплохо управлялся с такой непростой задачей. — Знаю. Но я за тебя волнуюсь, — такая искренность заставила Аоя заглянуть прямо в аметистовые глаза и затаить дыхание. Ему ещё никто такого не говорил. Столько раз он знакомился с людьми, сколько раз раскрывал перед ними своё умение становиться центром всех возможных передряг, и никто не говорил ему, что за него волнуются. Они переставали удивляться его рассказам, переставали вообще слушать, воспринимая всё, как норму. Но Луи оказался не таким. И это вызвало у Вальта такие странные чувства, от которых совершенно никуда не деться, так что даже кровь вновь ударила по щекам. Оба подростка почувствовали себя неловко и в то же время до странного радостно. Словно впервые за столько серых дней вдруг появилось солнышко. Как если бы в минус тридцать они зашли в теплый дом, где их уже ждали с распростертыми объятьями. И всё это казалось чем-то новым, непонятным, но таким уютным и приятным для души, что хотелось всё больше и больше. Они не могли надышаться тем странным воздухом, что каждый раз витал вокруг них двоих, стоило им только оказаться наедине. Но они едва не забыли, зачем вообще оставались так поздно, к счастью, им об этом напомнило уже почти зашедшее солнце. Ну и пустые желудки, требующие ужина. Какие бы чувства ты не испытывал по отношению к другому представителю своего рода, а голод подобная романтика отобьет лишь временно. И в отличие от Вальта, Луи это уже понял. К тому же, они низкорослики, может быть, если они будут нормально питаться, кто-то из них вырастет. В тайне Ширасаги очень надеялся, что Аой останется таким же хрупким и маленьким, как сейчас. Казалось бы, на сегодня с кареглазого уже хватит приключений, он раз оцарапал палец непонятно обо что, а дальше всё будет тихо и мирно. Но нет. Стоило им только выйти из туалета с бутылками воды, как это чудо-юдо умудрилось поскользнуться на прошлой луже, сделанной им же самим. Ширасаги на этот раз отреагировал шустро, кинув банки и ухватив Вальта. И он-то, казалось, сможет удержать мальчишку, но и сам шмякнулся на пол. Причём каким-то чудом ему удалось извернуться так, чтобы свалиться не на Аоя, а наоборот, чтобы свалились на него. Впервые голубоволосому пришлось так реально нереально выкручиваться ради кого-то, и, как ни странно, увидев полные негодования карие глаза, он ни капельки не пожалел о своих стараниях, пусть пол и оказался холодным и жёстким. Зато он вновь оказался в таком близком контакте с растрёпанным Вальтом, что удивлённо пялился на него, как на восьмое чудо света. — Лу… не больно? — наконец, это нелепое создание приподнимается, нависая над Ширасаги. Возможно, Луи бы в такой момент даже пошло пошутил над их позой, но если он так сделает, то Аой, скорее всего, вскочит, красный, как рак, и больше он сегодня уже не сможет так легко приблизиться к кареглазику. — Всё отлично. А если ты продолжишь так нависать надо мной, то будет ещё прекраснее, — двусмысленно ухмыльнулся парень, на что получил насупившеюся и красную мордашку Вальта. Но вопреки его ожиданиям, тот не подскочил с места и не попытался капитулироваться. Всего одно мимолётное и нежное касание губами заставляет сразу же потерять всю свою самоуверенность. Нет, Вальт не целует его в губы, даже не по-детски в щёчку. Это было касание к его лбу, от чего смешанных чувств становится только больше. В карие глазах столько нежности и тепла, что Луи начинает казаться, как он удачно тает в этом шоколаде. Ещё немного и Вальт точно сделает из него послушную псинку, которая будет вилять хвостиком при одном упоминании Аоя. И нравится ему подобный расклад или нет — понять пока слишком трудно. — Эй, это вы так цветы поливаете? — неожиданный голос извне заставляет подростков застопориться, почувствовав всю неловкость данного момента. Кто-то увидел их телячьи нежности… и этот кто-то, видимо, либо очень в себе уверен, либо самоубийца, ведь никто кроме Вальта ещё не решался мешаться под ногами у Луи, причём Вальт очень удачно оказался тем единственным, кому такое поведение простительно, чего не скажешь о других семи миллиардах на планете земля. — Ага, решили заодно полы притереть, — фыркнул Луи, уже всеми фибрами души ощущая, как смущение кареглазого достигло своего апогея в каких-то пару секунд. И он совершенно не ошибался, ведь подросток был похож на спелую помидорку, которая вот-вот упадёт на землю и таки лопнет, не выдержав такого количества эмоций. — Ох, так вы, оказывается, те ещё трудоголики! — а сарказм юного дарования всё больше и больше вызывал у Луи раздражение. Хотелось прямо послать, но что-то мешало, возможно, это было чистейшее желание не порочить милые ушки Вальта. Хотя до этого Ширасаги успешно успел обматюкать невинное создание, сейчас подобное выкидывать казалось совершенно неприемлемым. Парень поднял глаза, чтобы увидеть того самого умника, который посмел помешать такой идиллии между подростками. Это оказался мальчишка ростом с Вальта, если не ниже, что конкретно так заставило Ширасаги зависнуть. Его Луи видел впервые, да и Вальт, скорее всего, с таким проницательным, но низкорослым человеком, не сталкивался. С чего Луи взял, что с Аоем эти двое не сталкивались? Хотя бы по той простой причине, что Вальт очень хорошо запоминает тех, кто примерно с него ростом. — Хех, малыш, ты школой ошибся? Это старшая, а не средняя, — судя по форме ученика, которой, кстати говоря, не было, он явно не являлся здешним. Кто же этот загадочный суицидник? И как он вообще попал в школу? Сам мальчишка выглядывал из-за двери в библиотеку, что ещё больше настораживало. — Очень смешно, вообще-то я сюда переводиться буду после летних каникул, — хмыкнул мелкий негодник, задирая свой носик. Гордости ему однозначно не занимать, несмотря на низкий росточек. Ширасаги не очень-то отличался от этого незнакомца, но думать об этом он будет в последнюю очередь. Наконец, Вальт и Луи смогли нормально подняться с пола, начиная отряхиваться, хотя это совершенно им не поможет, ведь оба всё ещё мокрые, и в ближайшем будущем вряд ли что-то изменится. Увы, одежда сохнет некоторое время, даже в жару. А их знаменательный проницательный человек, заставивший Аоя краснеть едва ли не до потери пульса, всё ещё продолжал стоять в дверях библиотеки, не решаясь ни подойти, ни окончательно забросить этих подростков. — Слышал, Вальт? Ещё один низкорослик-новичок. Такими темпами, возможно, даже на клуб наскребём, — хмыкнул Ширасаги, вновь оглядывая подростка с чёрными непослушными волосами, которые казались какими-то иголками, и карие большими глазами, но вовсе не такими, какие были у Вальта. Это не горячий шоколад, который так и светится изнутри, нечто более тёмное, глубокое, но не вызывающее у Луи никаких эмоций. Возможно, ему просто не интересен данный экземпляр матушки природы, а может, в Аое и правда было что-то особенное, что заставило его почувствовать странные эмоции с первой их встречи. Хотя, когда что-то приземляется едва ли не на тебя с громким визгом, к этому достаточно трудно остаться совсем равнодушным… Затем парень оглядел цветы, которые им нужно было полить, и с опозданием осознал, что они все и правда низкие, а цветы, которые не на подоконниках, а на стенах, будет достаточно проблематично достать. Самому ему, скорее всего, придётся становиться на носочки. Вопрос. Какая сволочь присобачила цветы так высоко? И какая дылда до этого поливала их? — Слышь, мелочь, подай братьям по росту стульчик. Библиотека же ещё не закрыта? — от очередной фразочки Луи глаз брюнета задёргался, а Аой и вовсе пытался скрыться за банками с водой, потому как чувствовал себя максимально неудобно перед совершенно чужим человеком, который буквально пару минут назад наблюдал за весьма пикантной сценой между двумя подростками. — С чего бы мне помогать вам? — хотел было фыркнуть мальчишка и зайти обратно в помещение, захлопнув двери, как чья-то рука с силой дёрнула дверь на себя, буквально вырвав у несчастного такую возможность скрыться. К тому же, надо было понять ранее, что не стоило встревать в такой деликатный момент, ну или хотя бы сразу свалить, а не наглеть. Но теперь говорить об этом было уже слишком поздно. — Дай стул, блять, и не выёживайся. Не тебе же скакать, чтобы дотянуться до этих грёбанных растений, — с совершенно безэмоциональным выражением на лице Ширасаги забрал таки стул, не дав мальчишке времени для возражений. И вот, выполнив одну из своих задумок, он смело забирает бутылки из рук Вальта. — А ты стой здесь и ничего не трогай. Нет, даже не так. Ничего не трогай и никуда не уходи. — А?.. — недотёпа застыл в непонимании, хлопая своими карими глазками. Из библиотеки показался всё тот же мальчишка и в точно таком же удивлении глазел на Луи, который так дерзко руководил всем вокруг, что будь на месте Вальта кто-то другой, сразу же застыл и не шелохнулся в ближайшие полчаса. Однако Аой не кто-то там другой, и его упёртость ни в чём не уступала Ширасаги. — Это ещё почему?! — Потому. Ты притягиваешь к себе невезение, как магнит, — от резких слов в грудной клетке Вальта что-то защемило. Странное чувство вины накатило с головой, ведь он и правда сегодня только и делал, что мешался у Луи под ногами. Пусть они и испытывают друг к другу чувства, но эта извечная «удача» наверняка вызывает у Ширасаги если не ненависть, то дискомфорт — точно. По крайней мере, так подумал сам Аой, видимо, позабыв, что, даже понимая с полуслова, можно иметь разные точки зрения. Не сразу, но голубоволосый замечает уже знакомое поведение своего любимого недоразумения. Точно такое же личико было у Аоя в тот день, когда Луи привёз его домой. Только тогда эта сцена казалась не такой резкой и задевающей. Ведь сейчас в расстроенных чувствах Вальта виноват никто иной, как Ширасаги. Ему стоит научиться держать язык за зубами, если он не хочет причинять боль кому-то близкому. Ранее ему не приходилось о таком задумываться, но сейчас в его жизни появился такой маленький и хрупенький лучик, которому нужны забота и понимание, а не ссоры и упрёки. — Я просто не хочу, чтобы ты снова пострадал… — на этот раз Луи понизил голос. Он уже ощущал, как кровь почему-то приливает к щекам, словно бы сказанное являлось чем-то очень личным, тем, что обычно говорят очень близким людям. За всю свою жизнь Ширасаги ещё ни разу подобного не произнёс, тем более вслух. В его семье и вовсе не часто говорят о своих чувствах, скорее уж показывают всю любовь и привязанность действиями. Но как ему показать свои чувства сейчас?.. — Лу… — неожиданно нежные нотки заставляют вздрогнуть голубоволосого и в ускоренном режиме начать поливать цветы. Всё это жутко смущало каждого из подростков, но казалось таким невероятно тёплым, что сердце сбивалось с ритма, а душа начинала петь. И всю эту поразительную картину двух голубков должен был наблюдать тот самый несчастный мальчишка, что стоял в дверях библиотеки. Не сказать, что это не было занимательным случаем, такое и в фильмах не часто увидишь. Целая драма. Только вот у бедолаги не было любовного опыта и приходилось только с некоторой долей зависти вздыхать, при этом, не сводя глаз с порой тихонько семенящим за Луи Аоем.