Dear fear

Страх. Он, казалось, был везде — смотрел тяжёлым взглядом из зеркала, полз где-то рядом, протягивая чёрные щупальца, норовившие оплести дрожащее сердце в клубок. Точнее, так было поначалу. Потом он ложился на плечи, обвивал змеёй, мягкой ладонью закрывал глаза, тёплым пальцем касался губ, велел помолчать, не возникать, не высовываться, не навредить, не перегнуть палку, не сделать лишнего, "не" и ещё раз "не". Мягкий, приятный, опутывающий, оставляя тепло под сердцем не хуже грелки, он медленно уничтожал. Добивал, расплавляя куски сознания. Горячим ножом въедался под кожу. Он давал иллюзию спокойствия. Постоянства. Что всё будет так и никак по-другому. — Да, ты трясёшься, но лучше тебе трястись в моих горячих объятиях, нежели где-нибудь за гранью меня. Со временем ты к нему привык. Уже не относился как к чему-то чуждому себе. Срастался. Даже потерял то, исходное ощущение страха. Ты должен бояться? Не-ет. Ты должен покориться. Слиться. Согреться. Опутаться нежным, слегка вязким, ну и пусть, зато пламенным коконом. Сладкий морок. — Разве тебе не приятно? Много рук вырывалось из нагретого широкого воздуха. Они захватывали тебя, касались тёплыми сухими пальцами, гладили по щекам, зарывались в волосы, мягко терзали одежду. Поздняя и глупая мысль на границе сознания, мол, у одного человека не может быть столько рук. А затем — провалиться на медовые силки, позволить оплести себя, связать, покориться. И замереть, как бабочка, увязшая в паутине. — Разве не этого тебе хотелось — постоянства? Желаешь выбраться, но не можешь. Или, дай угадаю, не хочешь? Медленно открываешь глаза, но уплываешь в багряную пустоту, которая, сомкнувшись над твоей головой, втянула все до одной мысли. Пальцами держишься, цепляешься края. Разодрать себя в кровь, избить по щекам, да вот только ты скован. Часть сахарного плена, милая безделица, что-то навроде мухи или стрекозы, вмурованной в золото. Кричишь, но сам себя не слышишь. Моргаешь, но ресницы твои залепило отвратительно приторной жижей, которая, кажется, пролилась в глазницы и стекает вниз, в сознание, во всё твоё существо. Падаешь, оплавленный, золотой, сияющий. Как солнце, но не живое и горящее, а красивое, но пустое, липкое, мерзкое. Светило искусственного мира, игрушка больного воображения, поломанные часы, разбитое зеркало. Человек с дном и без него. Выжженное поле, гнилое яблоко, да сколь угодно. Ногтями разрываешь мёд, но они всё погружаются в него. Твоё существование теперь похоже на приятную ложь и моральную склеенность, куда теперь ты денешься? Оставь себе мечты, ведь это единственное, что у тебя есть. Рисуй себе прекрасные картины, спи на лоне беспечности. Всё будет хорошо. Всё будет замечательно. Повторяй за мной.