Это слишком хорошо чтобы быть правдой.
— О, черт возьми — смеется Энджел.
— Ты выглядишь херово! — Он садится на подлокотник дивана с которым Аластор уже почти слился, и ухмыляется ему сверху вниз.
— А как же сам большой и сильный радио-демон смог заболеть? Ну и прикол!
Когда Аластор закрывает глаза, он издает в ответ какое-то ворчание. Энджел воспринимает это только как поощрение чтобы подойти ближе. Две руки устроились на его бедрах, в то время как другие две используют в оправдание состояния Аластора чтобы осмотреть его. Когда Энджел щипает его за щеки, Аластор пытается оттолкнуть его руки, но ему удается только слегка схватить запястье.
Энджел смеется. Он убирает руки и качает головой.
— Серьезно, как это вообще возможно? Кого ты нахуй разозлил, чтобы так кончить? Похоже, ты наконец откусил больше, чем можешь прожевать.
— Я отгрызу тебе лицо, если ты не прекратишь болтать… — Аластор кашляет в кулак, отчего его монокль падает. Сиденье дивана скрипит под его весом, когда он колотит себя в грудь. Когда кашель утихает, Аластор тяжело вздыхает и опускается обратно на свое место.
Энджел думает, что он должен смеяться и продолжать издеваться над ним, но что-то не так. Не так уж ужасно как некоторые глупости которые Чарли посчитала бы неправильными, но что-то не так в его груди. Может, у него сердечный приступ? Если у него сердечный приступ, он определенно не хочет выходить из отеля. Кто знает, где он, блядь, окажется потом.
Энджел наклоняется, чтобы поднять упавший монокль. Он держит его двумя пальцами и пристально смотрит на него, как будто это даст ему ответы, которые ему нужны. Он несколько раз переводит взгляд с монокля на Аластора, прежде чем голос в его затылке окликает раздражающим голосом Чарли.
Ты чувствуешь себя плохо. Это все твоя совесть.
— Только через мой труп — усмехается тот.
Он уже готов перебросить монокль через плечо когда вдруг кое-что понимает.
Аластор не улыбается.
На самом деле, он настолько не похож на свой обычный устрашающий вид, что Энджел задается вопросом, не снится ли ему это. С преувеличенным вздохом, который заставляет Аластора приоткрыть на него глаза, он кусает щеку изнутри. Это неправильно.
Энджел уходит не оглядываясь.
Он проходит мимо Чарли и Вэгги, беседующих в главном коридоре, но не останавливается чтобы поговорить с ними. Он замечает как они обмениваются взглядами, потом Чарли пожимает плечами, а Вэгги закатывает глаза. Они, наверное, думают, что он что-то замышляет. Обычно они были бы правы. Однако прямо сейчас он собирается сделать то, что он даже не хочет признавать, не говоря уже о том, что кто-то еще знает.
Ему требуется около двадцати минут, чтобы проклянуть овощи (в аду, где им место) и свою собственную некомпетентность, прежде чем он возвращается к Аластору.
На мгновение он кажется спящим, голова запрокинута на спинку дивана, монокль все еще отсутствует. Зачем ему вообще понадобился монокль? Претенциозный ублюдок. Когда Аластор тихонько стонет, Ангел понимает, что он проснулся.
— Пришел чтобы еще поиздеваться надо мной? — Аластор кашляет и подносит пальцы к виску. Энджел делает шаг вперед и ставит ему на колени миску с супом.
— Что это такое?
— Ничего не говори. Если ты хоть кому-нибудь скажешь об этом, это подорвет мою репутацию, а я не могу этого допустить.- говорит Энджел крепко сжимая губы.
— Ешь и никому не говори об этом, ладно? — Прежде чем Аластор успел сказать какую-нибудь глупость, Энджел возвращает монокль на его лицо и мило улыбается.
Он уходит так быстро, что это, вероятно, выглядит так, словно ему приспичило посрать. Он не осмеливается взглянуть на выражение лица Аластора. Энджел даже не смотрит, ест ли он суп.
На следующий день Вэгги оттаскивает его в сторону и спрашивает, почему кухня выглядит так, как будто через нее прошел Торнадо (тоже в аду). Ангел просто хлопает ресницами и говорит что не знает. Он винит в этом кого-то из других жильцов, которые никогда не платили ему за его услуги, и убегает от нее как только она поворачивает голову.
Он не знает куда идет в течение минуты. Отель намного больше, чем кажется, в нем легко заблудиться. Когда он входит в комнату и видит Аластора, лежащего на кровати, Ангел срывается с потолка.
— Иди нахер — бормочет он, на что Аластор садится и свирепо смотрит на него.
— Я все слышу — говорит Аластор.
— Это было не по отношению к тебе, но нахуй и тебя тоже! — Энджел скрещивает обе руки на груди и животе.
Аластор проводит рукой по лицу и смотрит вперед, на пятно на стене.
— Я тебя не понимаю. Ты оскорбляешь меня, варишь мне суп, а потом оскорбляешь меня на следующий день.
— Что это значит?
— А-а-а! Я же сказал, не поднимай эту тему, говнюк! — Энджел протягивает руку, чтобы снова сжать его щеки, но Аластор просто хватает его за запястье. То, как рука Аластора легко накрывает его запястье, заставляет Энджел рефлекторно замурлыкал. Он говорит себе, что Аластор лишь отчасти восстановил свои силы благодаря ему.
***
О боже, что же он наделал.
Жизнь возвращается к его рубиновым глазам, Аластор тянет Энджела за руку.
— Ляг со мной.
— Тебе придется заплатить за это, приятель. — Ангел ухмыляется.
— Нет — улыбается Аластор. А вот и она. Улыбки из-за которой хочется врезать и смотреть как стекает кровь.
— Просто ляг со мной. Никакого секса.
— Это по гейски, — мгновенно парирует Энджел. Они обмениваются взглядами, прежде чем он застонал.
Он заполз в постель рядом с Аластором, толкнул его на другую сторону кровати и чуть не скатил с нее. Он делает так, чтобы тоже не заболеть. И не потому, что такая близость к демону заставляет что-то неловкое ползти в его животе.
— Пожалуйста, будь тише — тихо просит он.
Наконец, лежа в постели, Энджел сердито смотрит в потолок. Он ожидает, что медлительная рука протянется между его бедер или к груди, но ничего не происходит.
Тишина.
С каждой секундой ему кажется, что он вот-вот сойдет с ума. В самый критический момент, целую минуту спустя, Энджел поворачивается и опирается на локоть, чтобы посмотреть на демона сбоку. Аластор улыбается ему своей ужасной улыбкой. Энджел мгновенно жалеет, что посмотрел.
— Тебе не все равно — вступает в разговор Аластор своим раздражающим голосом по радио.
— Леди и Джентльменах, у Энджела Даста есть сердце.
— ДА ПОШЕЛ ТЫ! — Энджел бросается на него, но Аластор склоняет голову набок. Тело ангела застывает, когда глаза Аластора вспыхивают. Проклиная Аластора и его силы, Энджел стискивает зубы и рычит на него.
— Послушай, — говорит Аластор, голос его звучит тише обычного.
— Я не пытаюсь над тобой издеваться.
— Неужели? Я думаю, что ты кое-что блять упустил! — показывает головой на невидимую силу, которая ограничивает его. Как только он это делает, он освобождается и падает на кровать. Его желудок протестующе переворачивается. Глупые демонические силы.
Аластор шевельнулся и протянул руку. Энджел сжимает руки в кулаки и готовится защищаться, но тут Аластор проводит тыльной стороной ладони по его щеке.
— Спасибо — шепчет Аластор, и по спине Ангела пробегает холодок. Блять. Как несправедливо давать такому всемогущему мудаку такой успокаивающий механический голос.
— Пожалуйста — бросает он, прежде чем встать и выйти из комнаты.
Он проводит остаток дня, избегая всех подряд.
***
— Ты действительно должен быть осторожен — Чарли вынимает градусник изо рта Энджела и неодобрительно качает головой.
— По крайней мере, так он будет держаться подальше от неприятностей, — говорит Вэгги, переворачивая страницу журнала.
Чарли накрывает его одеялом перед тем, как объявить:
— К счастью, мы нашли кое-кого, кто позаботится о тебе, в то время как Вэгги и я помогаем другим найти свою внутреннюю истинную сущность!
При этих словах Энджел приподнимает бровь.
Когда Чарли открывает дверь в свою комнату, Энджел чувствует, как его душа покидает тело.
— Ах ты бедняжка, — воркует Аластор, входя в комнату.
— Я буду хорошо заботиться о тебе, как ты заботился обо мне.
Ангел откидывается обратно в постель и молится, чтобы бабочки в его животе сожрали его живьем.
