Зверь

      Час дня, а в желудке пустовало, поэтому зверь метался из угла в угол в поисках съестного. Глядя в окно, он замечал зверюшек: бродячих или тех, кто с хозяевами. С голодухи Том даже царапал когтями стекло, но от противного звука, он с воплем закрывал уши и мотал головой. Не решаясь больше на подобное, Томас просто наблюдал за жизнью, что кипела за этими стенами. Бурые крылья хлопали за спиной, они, как и их обладатель, требовали свободы.       Повыв и поскучав, зверь снова стал искать пропитание. Больше никаких зверушек, к сожалению для Тома, у Смита не было. Даже мыши с крысами у него не водились. Зато, заприметив в углу комнаты фикус, крылатый решил погрызть листья. На вкус они были не очень приятными, но лучше, чем ничего. Даже не смотря на этот травяной перекус, желудок ныл. Сейчас настала та пора, когда охота у зверей в самом разгаре после долгой зимы, а его мало того, что поймали и держат в неволе, так ещё и голодом морят. Не будь у Роберта пистолета, блондин бы съел его.       Направившись в кухню и встав напротив крана, сероглазый стал вспоминать как его открывал Смит. Он точно помнил, что оттуда шла вода неизведанным ему способом. Ногтем он стал бить по самому крану и раздражительно кряхтеть, когда это не срабатывало. Даже по ручкам бил — не выходило. Когда с краном даже не удалось договориться, Том стал грызть железку, чуть ли не вырывая её.       Оставив все попытки открыть кран, сероглазый вышел из кухни и сел на диван. Еды нет, воды нет. «Кажется, меня оставили здесь умирать» — что-то подобное пронеслось в голове у блондина, оглядывая дом. Взгляд упал на дверь, которая вела наружу. Но Том уже раз десять пробовал открыть её и даже стучал и ему кто-то ответил, поэтому он старался вести себя тише воды ниже травы.       Солнечные лучи падали на светлый ковёр. Подставившись солнышку, Томас лёг на пол и грелся под лучами. Было так приятно что он аж стал рычать, будто мурлыча, от удовольствия. Вытягивая руки или ноги, он пытался подольше задержаться в этом положении. Прикрыв глаза, он просто лежал, слушая, как желудок поёт оду китов.       В это время домой вернулся хозяин квартиры. Забинтованной рукой он поставил сумку и разулся. Роберту теперь придётся работать в полсмены чтобы подольше быть с зверем. Найдя соседа в положении лёжа, Смит проигнорировал его и его солнечные ванны, закрыв окно шторами, а затем направившись в кухню с покупками.       Когда свет перестал согревать, Том открыл глаза и смотрел на окно. Встав, он попытался его открыть, но когти не могли зацепиться за шнурки, которые поднимали бы ткань, а просто зацепить её за что-то не было возможным. Тогда Томас просто распорол ткань когтями, причём несколько раз пока солнышко вновь не выглянуло. Обрадовавшись своей работе и находчивости, он снова лёг на мягкий ковер и стал нежится, точно кот.       Услышав треск ткани, Роберт выглянул в зал. От злости он чуть не стёр зубы. Достав распылитель и набрав в него воды, Роб стал пшикать на Тома, ведь если он его ударит, то может остаться без руки. — Засранец.       Почувствовав приятную влагу, зверь стал открывать рот, чтобы поймать потоки воды. Выглядело это крайне необычно, крылатый открывал-закрывал зубастый рот, будто кусая воду и длинным языком слизывал капли с щёк.       Такого Роберт не ожидал, поэтому поспешил удалиться из комнаты, вернувшись в кухню. Ему ещё ужин готовить. Открыв кран с водой, он положил в раковину овощи и стал перебирать другие продукты. На шум воды прибежал Томас и стал лакать воду. — Запалился? — Задал риторический вопрос Роберт, достав из пакета мясо и колбасу, а так же листья салата.       Зверь повернулся к учёному и увидел кусок сырого мяса. Голодные глаза расширились, из пасти потекла желтая слюна. Не смотря на целлофановый пакет, Том впился зубами и хотел оторвать кусок, но пакет всё же помешал. Меньше, чем за минуту пакет разорвался и крылатый сидел с куском мяса во рту. — Твою ж! А ну отдай! — Роберт хотел вернуть кусок, но зверь стал рычать, сжимать сильнее челюсть. Инстинкт самосохранения всё ещё остался у Смита, поэтому он отдёрнул руку сразу же. — Животное! Дай я его хотя бы приготовлю! Вкуснее ведь будет.       Но монстру было всё равно. Бешенные глаза просто пялились на Роба, как на врага народа, а зубы заходили всё глубже в плоть. Он ни разу не ел жаренное мясо, он и сырым полакомится. Сглатывая слюну, Томас схватился за мясо когтями и стал отрывать куски зубами. Для простого человека трудно прожевать и проглотить сырой кусок мяса, для зверя с его острыми зубами это было раз плюнуть. Блондин жадно рвал говядину на части и спокойно проглатывал.       Роберт смотрел на это с ужасом. Из-за работы как-то и вылетело, что звери едят достаточно много, а особенно после зимы. Решив, что лучше остаться целым и не съеденным, шатен махнул рукой и принялся готовить салат и, походу, просто яичницу, хотя планировалось рагу. — А салат не хочешь? Я его тебе даже помою. — Учёный помахал веником из листьев перед серыми глазами. На него посмотрели, как на больного. — А что? Это намного полезнее.       Взяв мясо в когти, Томас стал рычать сквозь зубы, а потом вскочил на ноги и расправил крылья, попутно ударяя хвостом о пол, пока что запугивая Смита. Он не ел нормально несколько месяцев, так как зайцев зимой из-за их белых шубок днём с огнём не сыщешь, да с его зрением он зайца не поймает, даже если тот будет уже мёртв и лежать перед ним. А одним Горацием он явно не насытился. Скрывшись в зале, он стал доедать, чтобы в рот ему не заглядывали. — Вот зараза. — Ответил Роберт, продолжая готовить себе еду, ведь зверь уже нашёл чем порадовать свой желудок.       Разбив несколько яиц, Роберт смотрел, как яичница жарилась. Масло брызгало, отчего учёный закрыл сковороду крышкой и вернулся к овощам. Всё же хотелось салата, а то от одной яичницы желудок может встать. Приготовив всё к ужину, Роберт сел за стол и принялся ковырять вилкой в жидком желтке, вымакивая его хлебом.       Уставившись в стену и медленно пережёвывая пищу, Роберт почувствовал какой-то шлепок по ноге. Повернув голову, он заметил Томаса с довольной моськой, который бил ноги учёного хвостом. Видимо, кто-то подобрел после трапезы. На самом деле он просто хотел ещё, но так как он более менее сыт, он решил давить на жалость шатену.       А вот у Роберта пропал аппетит. Из пасти зверя несло похуже, чем из мусорки. И пока Роб сморщивал нос от противного запаха, Том уже добрался своим языком до яичницы. — Фу! Томас! — Смит ударил зверя тряпкой. Блондин лишь отшатнулся назад и прищурил глаза. Он просто знает, что эта порция будет его, ведь вряд ли человек захочет есть то, что было испачкано слюной зверя. — Ты уже поел! — Роберт же глянул на яичницу и боялся, что желудок выплюнет всё обратно. Выглядело мерзко, да ещё и запах. — На, ешь! Пойду тебе ванну приготовлю. — Только Роберт хотел удалиться, как вспомнил про салат и решил его спрятать в холодильник. — Салатик не трожь, уши откушу.       Том на радостях стал доедать пищу, слушая, как журчала вода в другой комнате, а после сырого мяса хотелось пить. Он подошёл к двери и стал стучать и выть, дабы позвать Роберта, но тот лишь гнал его. Даже рычание не помогло и крылатый вернулся на кухню, доедать.       Смит же проверял воду на температуру. Пока ванна набиралась, он стал искать какую-нибудь щётку. К радости, новая зубная щётка была, Роб купил две по цене одной, поэтому вторая покоилась мирно до сей часа. Выйдя из комнаты, закрыв дверь, чтобы туда не проник крылатый, Смит стал искать сменную одежду для пернатого.       Возвращаясь, Роберт заметил, как Том насиловал кран. Чтобы не мучать ни кран, ни свои глаза, ни Томаса, шатен включил воду и налил в стакан, отдав зверю. — Идиот. — Сказал Роберт и тут же получил хвостом. — И это твоё спасибо?       Верхняя губа поднялась, открывая ряд зубов. Серые глаза сузились, а из горла стал доносится рык. «Благодарность? За что?» — похожие мысли можно было прочитать во взгляде зверя. Крылья сразу раскрылись, но оружие поставило его на место. — В ванну, живо. — Убрав пистолет, Роберт снова скрылся в ванной.       Томас бегал и пытался взлететь в зале. Настроение из голодного превратилось в игривое, поэтому все предметы летали на пол. Грохот стоял на весь дом, отчего Роберт в ванной чуть ли не волком выл. Закрыв воду, он пошёл в зал к Томасу, который сидел в цветах Смита. — Как дома, правда? — Задал риторический вопрос шатен, хотя в любом случае вряд ли получил бы ответ. — Идём, мыть тебя будем.       Пропустив зверя вперёд себя, Роберт закрыл дверь. Том смотрел в ванну, кривляясь своему отражению. Ударив пару раз указательным пальцем в спину зверя, Роберт попросил Тома снять с себя одежду, но тот как остолбенел. — Эй, слышишь меня? Раздевайся. — Но после этих слов блондин лишь сжал голову сильнее и стал прикрывать себя крыльями. — Да ладно! Бегать с голым торсом не стеснялся, а как попросил раздеться, так ты сразу пунцовым стал. Снимай, чего я там не видел?       Но Томас смотрел в воду, будто ловя вьетнамские флешбеки. Он не доверял Роберту, поэтому и не собирался раздеваться перед ним. Цокнув языком, Роберт вышел и вернулся с колбасой. Серые глазки засияли, но Смит стал ставить условия, на что зверь мотал головой. — Я дам тебе вот это вкусную колбаску, а ты разденешься и залезешь в ванну. Ну, хочешь, я ещё и отвернусь. — Повернувшись спиной к Тому, Смит паниковал, но старался сдерживать свой страх. Услышав шуршание ткани, он понял, что зверь стал снимать с себя рваные тряпки, которые когда-то были одеждой. Роб всегда удивлялся, как и откуда звери брали человеческую одежду. После вскрика Тома и хлюпанья воды, шатен понял, что зверь выполнил его просьбу. Усмехнувшись, учёный смотрел на перепуганные глаза Тома, что еле еле умещался в ванне. — Продажный ты мальчик, Томас. За колбасу уже одежду с себя скидываешь.       Если б Том понимал, о чём сейчас Смит, то оставил бы его наедине с его больной фантазией, но до крылатого ещё не до конца доходит смысл некоторых слов или шуток людей, поэтому просто хлопал глазами.       Нанеся на мочалку гель для душа, Роберт стал пенить её, прощаясь с мочалкой, ведь мыться он ей явно больше не будет. Зверь же пытался понюхать, то и дело тыкаясь в мочалку, но не удавалось. Роберт стал намывать тело зверя, что был весь в синяках. Больше всего крылатому понравилось, как жёсткая мочалка тёрла спину, что вся была в шрамах и свежих царапинах. — Ещё и крылья твои, чтоб их чёрт побрал. — Взяв душ, Смит стал промывать перья, и скоро они были везде: в ванной, на полу, на Роберте. — Линяешь?       Когда с крыльями было закончено, Роб просил Томаса встать, но тот лишь стал кричать и прятаться за крыльями. Роберт силой пытался, но его отшвырнули. Нечего ему там делать. — Тогда сам себя там мой! — Кинул мочалку в зверя Роб, а сам отвернулся. И Том спокойно домылся сам, глядя на спину учёного, чтобы тот не повернулся. Вода снова хлюпнула и Роберт увидел недовольного Тома, который сидел весь в пене. — Давай голову помоем, мне вши не нужны.       Намочив светлые волосы, Роберт стал мылить их. Пена попала в рот Тому, отчего тот кряхтел, пытался сплюнуть, мотал головой. Следующая капля пены попала в глаз. Вой стоял на весь душ, глаза покраснели, а Роберт пару раз стукнул крылатого по макушке. — Прекрати вертеться! — Шатен потянул зверя за длинные патлы и ногтями стал мыть голову дальше. — Меньше б рот открывал, меньше б было проблем.       Лицо Тома было скривлено, язык высовывался наружу. Ничему его жизнь не учит. Но массажирующие движения рук Роберта по коже голове ему нравились, отчего он немного поурчал, правда не совсем так, как это делают животные. — А теперь открываем пасть. — Нанеся на щётку пасту, Смит грубо схватил зверя за челюсть, открывая тому рот. Он стал вычищать острые зубы, которые были на удивление здоровыми. Видимо, как-то крылатые всё же чистят своё главное орудие. И всё же зверю не нравилось то, что с ним делают. Сомкнув челюсть, он чуть не съел зубную щётку, но видимо нервы Роберта были сделаны не из железа, поэту в очередной раз монстр получает по голове. Успокоившись, сероглазый позволил Робу трогать себя, до поры до времени, конечно же. — Вот. Можешь же быть послушным, когда… — Не успел Смит договорить, как в и так разодранную руку снова впились зубами. В крик смешался с рыком зверя, но учёный все же смог отвоевать свою конечность. — Зараза! Дрянь! Мразь! И просто сука. — Скуля от боли, Роберт выбежал из ванны в очередной раз перебинтовывать себя.       Том же, довольный собой, стал вытирать с лица кровь. Заметив одежду, он попытался надеть её на себя, но было несколько проблем: первая, ткань прилипает к мокрому телу, второе, неудобно носить одежду, когда у тебя есть крылья и хвост. С локонов капала вода, поэтому сероглазый стал мотать головой, отчего капли летели в разные стороны.       Выйдя из ванной комнаты, Томас с ухмылкой стал наблюдать за Робертом, что перевязывал бинты. Из кармана его халата торчала та самая колбаса. От вида лакомства у зверя выделилась слюна. На нём эксперимент Павлова проводи, честное слово. Кажется, того куска мяса было недостаточно, чтобы полностью насытиться, ну или же сейчас Томом правила жадность и обжорство.       Смит же правой рукой и зубами затягивал себе узелок. Нельзя сковывать зверя, ведь это эксперимент на доверие, хотя очень хочется лишить крылатого зубов и когтей. Странно, что Том пока что не впился зубами в шею, ведь вряд ли хищник не знает, как быстро убить жертву. Видимо, есть какие-то причины этого не делать. Завидев крылатого, что стоял, будто ничего и не было, фиолетовые очи блеснули злостью. — Я тебе клыки выбью, животное. — Прошипел он сквозь зубы. — Чего тебе?       Том указал пальцем на карман, продолжая улыбаться. Постучав когтями друг об дружку, Томас ждал, причём достаточно терпеливо, чтобы не забрать силой. — Сначала стрижка, потом угощенье. — Нехотя встал с дивана Роберт и направился в кухню, чтобы принести стул. Зверь в это время стоял на месте, лишь повернув голову. Поставив стул посреди комнаты и принеся ещё пару инструментов не знакомые для крылатого, Роб указал на принесённую мебель. — Садись.       Серые глаза всё равно бросали своё внимание на карман учёного. Цокнув и закатив глаза, Роберт отломал кусок колбасы и протянул монстру, что любезно принял угощение и сел на стул. Когда расчёска прикоснулась к голове, монстр от удовольствия забыл, что нужно прожевывать пищу. Открыв рот, он чуть не подавился. — Пасть захлопни, сиди смирно. — Снова скомандовал Роберт, расчёсывая уже чистые светлые волосы, которые всё же путались. Пришлось иногда выдирать клочья, поэтому Роб заранее давал колбасу, лишь бы занять рот Тома.       Длина волос была приличной, ниже плеч так точно. Так как по специальности Роберт не был парикмахером (и если б Том узнал об этом, то вряд ли доверил бы стрижку шатену), то он просто завязал мокрые волосы в хвост и отрезал их. Повернув голову, Том увидел в руках у фиалкоглазого светлый хвост. — Прям продавай. — Ответил Смит, откинув волосы в сторону и достав машинку, Роберт сразу отдал уже всю колбасу, ведь мало ли, ещё руки за кривую стрижку откусят. Машинка зажужжала и зверь стал прятаться за крыльями, вжимать голову в плечи, но его держали крепко. — Да успокойся, всё нормально, не убивают же тебя.       Криво косо, но стрижка удалась. Со страха Том побежал к цветам и спрятался за ними. Роберт лишь покачал головой и стал убирать светлые волосы с пола. От жужжания пылесоса зверя лишь больше затрясло, отчего спрятался он не только за крыльями, но и хвост к себе прижал ближе. Роберт же убирал не только мусор после стрижки, но так же и разодранную штору и разбросанные вещи, пока крылатый скрывался в фикусах, которые тоже были покусаны, и эти надкусы были замечены Смитом. А когда всё закончилось, Том выглядывал из зарослей, урча. — Грозный страшный зверь, готовый съесть любого обидчика, а боится пылесоса, как кот. — Кривлялся Роберт, глядя в серые глаза. После того, как наступила тишина, желудок зверя снова громко заурчал. — Что, опять?! Ты только ел! — Протерев пальцами глаза, а затем и переносицу, Смит направился на кухню. — Я ж тебя не прокормлю и разорюсь с тобой. Идём, а то меня ещё съешь.