Танец призрака

Ужин прошёл спокойно. Перешёптываясь между собой, девочки не тревожили Тоби и Дейдару. По их взглядам пиротехник понял, что свой вердикт в отношении их ориентации, школьницы уже вынесли. Пусть думают, что хотят, лишь бы не лезли. Не они первые, не они последние. В завершение первого, неофициального, дня олимпиады организаторы пожелали олимпиадникам доброй ночи и предупредили о том, что завтра в восемь утра их будет ждать автобус до школы, где пройдет то, ради чего они все здесь собрались. — Чем займёмся, Тоби? — спросил Дейдара, выходя в холл. Тоби шёл рядом, просматривая только что полученную по электронной почте программу второго дня. — Дейдара-семпай, Тоби очень извиняется, но Тоби нужно подготовиться к завтрашней олимпиаде, — оторвавшись от смартфона виновато улыбнулся напарник. — Как знаешь, — пожал плечами Дейдара с напускным равнодушием. Его несколько уязвило то, что Тоби отказался от предложения, но, ведь он ничего не был должен семпаю, так? Тоби имел право заниматься подготовкой. Это было правильным в данной ситуации. Но почему-то у Дейдары не шёл из головы их разговор перед церемонией открытия, то, как настойчиво Тоби спрашивал о причинах мизантропии напарника. Тот никогда и ни с кем об этом не говорил, но почувствовав, что для напарника это важно, весь вечер морально готовился к разговору, к тому, как попробует рассказать о том, что люди уходят, что им важнее внешность, — о том, что было на душе, и что беспокоило. И вот оказалось, что он придал намереньям Тоби большее значение, чем те на самом деле имели. Оказалось, что ему было важнее поделиться, чем напарнику узнать. Посмотрев на Тоби, продолжающего внимательно изучать программу, Дейдара вздохнул. Минуя лифт, они поднимались по лестнице. Благо, подниматься было не высоко — пятый этаж у Дейдары, третий — у Тоби. — Доброй ночи, Дейдара-семпай, — помахал напарник на прощание перед тем, как скрыться за дверью с лестничной клетки. Кивнув, семпай продолжил подъём. Настроение было испорчено. Он опять наступал на те же грабли, что и с Сасори: позволил себе захотеть сблизиться с кем-то. Несмотря на то, что понимал: это плохая идея. Ни к чему хорошему такие надежды не приводят… Медленно, шаг за шагом поднимаясь и чувствуя, как погружается в уныние, Дейдара не заметил, как прошёл собственный этаж. Перед ним была цифра «семь», и он подумал, почему бы не пройтись по седьмому этажу? Случайности не случайны — кто знает, может, он найдёт там что-нибудь интересное. В любом случае в свой номер он не торопился, потому что желание общаться с соседями так и не появилось, а спать пока не хотелось, поэтому, долго не мешкая, юноша открыл дверь и вошёл в коридор седьмого этажа. Там было тихо, детекторы движения включили свет только когда Дейдара показался в коридоре. Видимо, этот этаж не был снят под участников олимпиады. Но, судя по тому, что из глубины коридора доносились звуки работающего телевизора, вероятно, здесь, всё же, кто-то жил, — этаж не был необитаем. Убедившись в том, что камеры, расположенные по всей протяжённости коридора мигают, сообщая постояльцам о том, что они под наблюдением, юноша осторожно начал продвигаться вглубь коридора, прислушиваясь к звукам и оглядываясь вокруг в поисках чего-то, что было бы достойно внимания. Этот этаж был устроен иначе, чем этажи пониже. Возможно, из-за того, что комнаты здесь были рассчитаны на более состоятельных посетителей. Никаких общих душей — только стройный ряд дверей по обе стороны коридора. Не было здесь и места для общего отдыха у окна с мягкими диванами, столиком с журналами прошлых лет и куллером, в котором кончилась вода. В общем, обстановка была достаточно скучной — ни картин на стенах, ни старой мебели. Дойдя до конца коридора, где находилась дверь аварийного выхода, Дейдара разочарованно вздохнул. Кроме 712 номера, посетитель которого явно не отличался хорошим слухом, при этом обожая вечерние ток-шоу, ничего примечательного на этаже не было. Абсолютно зря потратил время. С другой стороны, он хотя бы попробовал что-то найти, и теперь не будет жалеть, что отказался от идеи прогуляться по чужому этажу. Обратный путь он прошёл быстрым шагом, немного притормозив у лифта, раздумывая, может, стоит воспользоваться им, но передумал — его номер всего двумя этажами ниже. Чем ждать неизвестно сколько, куда проще было просто пройти два пролёта. И вот, открывая дверь на лестничную площадку, на выходе из коридора он столкнулся с Тоби. Пару мгновений они просто в замешательстве смотрели друг на друга. Первым пришёл в себя Тоби: коснувшись плеча напарника, он увлёк его за собой на лестницу. — Тоби, что ты здесь делаешь? –раздражённо спросил Дейдара, сердито глядя на Тоби. — Ты же должен был готовиться к олимпиаде. Твоя комната на третьем этаже, а не на седьмом. Что здесь происходит, хм? Тоби виновато улыбался, слушая претензии семпая. Сложно сказать, пытался ли он придумать правдоподобное оправдание странного поведения или просто ждал, когда собеседник закончит свою гневную тираду, чтобы всё разъяснить. — Дейдара-семпай, Тоби всё объяснит, — спокойно сказал Тоби. — Хорошо, я жду, потому что, чёрт побери, я весь вечер думал о том, как ответить на твой вопрос, почему я не люблю людей, а когда, наконец, понял, что могу тебе сказать, то оказалось, что Тоби нужно готовиться к олимпиаде! — Дейдара не мог остановиться. — А теперь ты шляешься по отелю, вместо того, чтобы спокойно сидеть в своей комнате! Я очень надеюсь, что тебе хватило времени, чтобы придумать убедительное объяснение, и если нет, то лучше сразу беги, потому что я сейчас изо всех сил борюсь с желанием познакомить тебе с моим искусством максимально близко! — Дейдара-семпай, успокойтесь. Тоби просто искал тихое место, чтобы готовиться. Тоби не хотел обидеть Дейдару-семпая, — негромко, но твёрдо ответил напарник, по всей вероятности, стараясь не провоцировать семпая. — Без учебников или хотя бы планшета? — уточнил Дейдара, которого только распаляло спокойствие Тоби. — Ты хочешь сказать, что будешь готовиться с пустыми руками, хм? — Тоби хотел сначала найти место, а потом вернуться в комнату за ноутбуком, — пояснил напарник, всё тем же спокойным тоном. Он не пытался успокоить Дейдару, видимо, понимая, что это лишь спровоцирует юношу на куда более бурное проявление эмоций. — И ты думаешь, что я в это поверю, хм? — слушая ровный голос Тоби, Дейдара пытался успокоиться, но ничего не получалось. Одно дело, когда напарник просто не так серьёзно воспринимает некоторые вещи, которым сам Дейдара придавал большое значение, но совсем другое дело — обманывать того, кого просишь доверять, чьего внимания требуешь. Это было больно. Не хотелось ничего понимать — просто сделать что-нибудь, чтобы боль прекратилась. — Тоби вовсе не хотел обманывать Дейдару-семпая, извините Тоби за то, что он сделал семпаю больно. Тоби очень-очень жалеет об этом, — не торопясь, отчётливо проговаривая каждое слово, будто специально замедляя речь, попробовал извиниться напарник. И его слова будто гипнотизировали, спокойствие собеседника передавалось негодующему Дейдаре, до него постепенно начинал доходить смысл происходящего. Оправдание Тоби на самом деле было не таким уж и неправдоподобным. Может, он действительно решил найти тихий угол для повторения материала и не хотел носить по отелю компьютер? Может, он подумал, что лишний раз не стоит светить техникой перед ребятами, многие из которых наверняка даже дома не имели своего личного компьютера? Может, Дейдара слишком погорячился? Но… но зачем, зачем тогда Тоби извинялся, если он не был неправ? — Зачем ты извиняешься, идиот, если ты мне не врёшь? — подавляя подступающие слёзы, как можно спокойнее спросил семпай, не отводя взгляда от тёмных стёкол очков. — Потому что Тоби не хочет, чтобы Дейдара-семпай думал, что Тоби всё равно, что чувствует Дейдара-семпай, — прозвучал тихий, но уверенный ответ. — Теперь Тоби видит, насколько разговор важен для Дейдары-семпая, поэтому Тоби поговорит с Дейдарой-семпаем и не будет готовиться к олимпиаде. — Чёрт, Тоби, нет, — отвёл взгляд тот. «Не плачь, не смей плакать. Он не обманывает тебя — прекрати. Оставь Тоби в покое. Выдохни и иди умойся. Он не должен видеть тебя в таком виде, тряпка», — говорил внутренний голос Дейдары. — Извини. Я не должен был… — запинаясь, проговорил он, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд напарника. — Готовься. Я не буду мешать. Прости за всё это. Доброй ночи, — и с этими словами он бросился прочь вниз по лестнице, надеясь, что Тоби хватит ума понять, что семпаю надо побыть одному. Видимо, Тоби и правда это понял, поэтому остался на лестничной клетке, глядя вслед семпаю. Он поднёс было руку к очкам, чтобы снять их и хотя бы на время отдохнуть от полумрака, но в последний момент остановил себя, опустил руку и через мгновение исчез в коридоре седьмого этажа… *** Весь последующий день они писали олимпиаду. В районе семи вечера выжатые, как лимоны, участники олимпиады едва вползли в автобус, который должен был довезти их до гостиницы. Справившийся со всеми заданиями, но вымотанный напряжением и сложностью задач, Дейдара старался не уснуть, сидя рядом с Тоби на заднем сидении. Он зарёкся когда-нибудь ещё соглашаться на подобное. Напряжение и объём были просто нечеловеческими, и юноша искренне не понимал, как эти ребята смогли справиться с давлением и не бросить идею участвовать, только завидев стопку листов с заданиями. Он смог закончить только из-за того, что не испытывал страха за свою судьбу, не связанную с этим испытанием, в отличие от практически всех остальных ребят. — Тоби, ты жив? — спросил он напарника. Утром тот, как всегда, не мог усидеть на месте, а сейчас, казалось, был близок к коме. — Да, Дейдара-семпай, — измученно отозвался тот. Он открыл рот, видимо, хотев что-то добавить, но не найдя в себе сил, медленно закрыл его. Слабо улыбнувшись, Дейдара притворил глаза. Как же хорошо, что это закончилось. Перед обратной дорогой можно было спокойно отоспаться в гостинице. Наличие соседей уже не казалось чем-то существенным, потому что усталость поистине была нечеловечной. С трудом открыв глаза, юноша снова закрыл их… За пять минут дороги от школы до гостиницы он ведь не успеет заснуть? *** Утром Дейдара проснулся раньше обычного. Он смутно помнил, как их стадом погнали сначала на ужин, а потом, пожелав хорошенько отдохнуть, разогнали по комнатам. Может, это было разумно со стороны организаторов. У школьников просто не было сил, чтобы шуметь и веселиться тому, что всё самое сложное — позади, а впереди лишь утро на сборы и обратная дорога. Если в первый день Дейдара еле заснул из-за перешёптывания соседей, беспокоящихся об олимпиаде, то вчера все они синхронно отключились, только коснувшись своих подушек. Рано ложиться — рано вставать. В половину седьмого Дейдара был на ногах. Спать не хотелось, а идти на завтрак — рано, поэтому, решив, что ждать в комнате, полной посапывающих школьников, — не самое приятное занятие, он взял блокнот, карандаш и вышел из номера в поисках дивана, на котором можно было бы расположиться, чтобы зарисовать его впечатления от вчерашнего дня. К его удивлению, у кулера он был не первый рано проснувшийся школьник. На краю подоконника сидела девочка, одна из тех, что так и не решились больше с ним заговорить. Она читала книгу, и её присутствие ему не мешало, поэтому, бросив: «Доброе утро», он устроился с ногами на диване и по памяти начал рисовать класс, в котором они провели вчерашний день, на сей раз, заполненный несчастными олимпиадниками, буквально пытающимися выплыть из-под завала листов с бесчисленными заданиями. Он не слышал, сказала ли девочка что-то в ответ на его приветствие, но поднял на неё взгляд, когда заметил, что та на него смотрит. — Всё в порядке? — спросил Дейдара. — Д-да, всё хорошо, — заикаясь проговорила в ответ девочка. Она явно стеснялась его присутствия, но и уходить не хотела. — Ты рисуешь? — спросила она, видимо пытаясь завязать разговор. — Да, хочу оставить в памяти вчерашний день, — кивнул Дейдара, возвращаясь к рисунку. — А ты… это слишком нехорошо о таком просить… но ты можешь нарисовать меня? — выдавила из себя школьница. Дейдара поднял на неё взгляд и пару мгновений вглядывался в её лицо. Обычная девочка, скорее симпатичная, с короткой стрижкой, не красится. Он давно не рисовал людей. Может, пришло время вспомнить, как это делается? — Хорошо. Только не показывай рисунок подругам, пока всё это не закончится, договорились? Девочка, не веря в то, что её просьбу согласились исполнить, энергично закивала. — Я должна принять какую-нибудь позу? Сидеть неподвижно? — спросила она. — Нет, просто продолжай делать, что делала, будто меня здесь нет, — сказал в ответ Дейдара, перевернув лист. Девушка покраснела, но исполнила указание, снова взяв в руки книгу. Вряд ли она могла сейчас спокойно читать, но делала вид, что читает, достаточно сносно, и художник приступил к работе. Почему-то ему было приятно рисовать школьницу, имя которой он не знал и никогда не узнает, которую после окончания вечера больше никогда не увидит, о которой, может, и не вспомнит больше. А может, и она скоро забудет о нём, по рассеянности потеряв рисунок, собирая вещи… Через полчаса Дейдара вырвал листок из блокнота и вручить его девочке. Та застенчиво улыбнулась. Рисунок ей понравился, и она, поблагодарив Дейдару от всей души, краснея, поспешила удалиться. Юноша, довольный собой, занял её место на подоконнике. Дарить радость творчеством — каждый раз было как в первый: невыразимо приятно и тепло на душе. Он молча смотрел в окно на просыпающийся город и вдруг, словно вспомнив что-то важное, поднялся с подоконника и вернулся на диван, на ходу раскрывая блокнот… На часах было почти восемь, когда вылетевший из лифта Тоби чуть не прошёл мимо своего семпая, сидящего на диване и что-то рисующего в своём блокноте, торопясь к нему в комнату, чтобы разбудить. — Доброе утро, Дейдара-семпай! — радостно поприветствовал он напарника. — Дейдара-семпай выспался? — Доброе утро, — спокойно отозвался Дейдара, вглядываясь в лицо Тоби. — Всё хорошо, Тоби. Присядь на тот диван, я скоро закончу, и мы сможем пойти завтракать. Сделав шаг по направлению к семпаю, «хороший мальчик», видимо, всё же решил послушаться и отошёл к дальнему дивану, доставая смартфон и готовясь ждать, сколько потребуется. Ждать пришлось не долго. Буквально через несколько минут художник поднялся с дивана и, вырвав на ходу листок из блокнота, протянул его Тоби. Тот с удивлением взял рисунок и начал рассматривать. На листе были изображены они оба на берегу реки, той самой, у которой гуляли совсем недавно. Дейдара, облокотившись на перила забора, ограждавшего реку, смотрел вдаль, а Тоби, стоя рядом с ним, оглядывался в противоположную сторону, будто в ожидании чего-то. — Дейдара-семпай нарисовал рисунок для Тоби? — не отрываясь от работы семпая, восхищённо спросил Тоби. — Да, — стараясь не смотреть на напарника, ответил Дейдара. Он не был уверен, что поступает правильно, но ему хотелось сделать приятное Тоби. Ведь нарисовал же он незнакомую девочку, так почему бы не изобразить и их вместе? Пусть у напарника останется память. Если он вздумает исчезнуть, Дейдара сможет успокаивать себя, что так есть шанс, что тот его не забудет. — Пойдём завтракать, — Дейдара направился к лифту. — Спасибо, спасибо, Дейдара-семпай! Тоби просто счастлив! — сообразив, что семпай уходит, бросился Тоби вслед за ним. Он хотел обнять Дейдару, но тот увернулся, на вопросительный взгляд ответив: — Я рад, что тебе понравилось, но давай без этого. Просто пойдём на завтрак, хорошо? — и улыбнувшись, он зашёл в открывшийся лифт. Тоби, последовал за ним, на ходу сворачивая рисунок и осторожно складывая во внутренний карман пиджака. *** По итогам олимпиады директор вручила благодарственные письма обоим ученикам. Третье и шестое места позволяли школе продолжить участие в следующем туре, сохранив квоту в два человека. Задача была выполнена. Правда, это стало известно только спустя неделю после возвращения Тоби и Дейдары. А сразу по приезду в родную школу их ждали невыполненные задания для аттестации, срочность сдачи которых возросла благодаря двум с половиной дням, потраченным на поездку. Поэтому конец учебной недели и добрую часть выходных олимпиадники должны были потратить на лабораторные, контрольные, эссе и тесты. Несмотря на то, что из-за непонятно откуда взявшихся пробок на обратной дороге они вернулись за полночь, рано утром Дейдара по привычке сидел в библиотеке, пытаясь собраться и решить, с чего начать разгребать завал. На математику он пока не мог смотреть без спазмов тошноты, а для написания сочинений недостаточно проснулся, поэтому выбор пал на контрольную по физике. Вздохнув, юноша открыл дидактические материалы на нужной странице и, прибегая к помощи учебника по части формул, начал рассчитывать скорость упорядоченного движения электронов в стальном проводнике. Пусть физика и была близка математике, её задачи имели больше души, описывая моделируемые ситуации, а не просто выгружая массив чисел и знаков. В библиотеке в столь ранний час никого, кроме Дейдары, не было. Даже библиотекарь ещё спал, но юноше это не мешало: за годы обучения в школе он успел заслужить доверие Якуши-сана (юноша не мог сказать наверняка, было ли это связано с его примерным поведением в стенах храма книг, либо же в большей степени было обусловлено неплохими отношениями Дейдары с химиком-биологом Орочимару-сенсеем, в странных проектах которого, согласно слухам участвовал библиотекарь, и под влиянием которого он, бесспорно, находился, но так или иначе, пиротехник был благодарен Якуши-сану и старался не пользоваться своим положением сверх меры). Официально библиотека открывалась в восемь, поэтому до этого часа Дейдара мог спокойно заниматься в одиночестве. Даже если в дверь стучали, завидев из коридора свет монитора в глубине помещения, пиротехник просто игнорировал стук, впуская только членов Организации, стучащих пять раз с большими интервалами между ударами в дверь, как они условились стучаться задолго до того, как к ним присоединился Дейдара. В этот раз стука не было — юношу просто позвали по имени с просьбой впустить. И тот, обычно игнорируя подобные выходки даже от Акацки, реагируя лишь на условленный стук, нехотя поднявшись с насиженного места поплёлся к двери. — Тоби, ты же помнишь про условный стук, — через закрытую дверь сказал он Тоби — его голос было не спутать ни с чьим другим. — Дейдара-семпай, доброе утро! — услышав голос напарника, отозвался Тоби. — Тоби всё забыл. Но Дейдара-семпай ведь знает, что за дверью именно Тоби. Почему Дейдара-семпай не хочет открыть дверь напарнику? — Потому что есть договорённость, — вялым голосом ответил семпай. Он никак не мог проснуться, но были и плюсы у состояния полусна — эмоции тоже генерировались словно в спящем режиме. — Но Дейдара-семпай… — Тоби, откуда я знаю? Может, на тебя сейчас наставил пистолет грабитель библиотек, который хочет выкрасть из нашего книгохранилища ценные древние фолианты? Тоби ответил не сразу, видимо, пытаясь представить такое развитие событий: — Но, Дейдара-семпай, в нашей библиотеке нет таких книг, — с сомнением в голосе отозвался он. — Хм, это ты так думаешь. А вот вор с тобой не согласен. Снова молчание. — Тоби, может, ты всё-таки вспомнишь? Нагато-сама всё объяснял тебе — я это прекрасно помню, плюс на собрания ты всегда приходишь и стучишь без ошибок. Хватит валять дурака, — терпение Дейдары медленно, но верно начало иссякать. Он стоял тут, как идиот, переговариваясь через дверную щель с напарником, а время шло. — Дейдара-семпай, а, может, вы пропустите Тоби и нечего не скажете Нагато-сама? — Тоби, или ты прекращаешь ломать комедию, или жди восьми, потому что без стука я тебя не впущу, — чувствуя, что просыпается из-за раздражения, ответил Дейдара. — Но Дейдара-семпай, у Тоби деловое предложение к Дейдаре-семпаю, — не отступал напарник. — Вот как? Значит, ему придётся подождать, потому что я устал от твоих глупостей, и я ухожу. — Дейдара-семпай, стойте! А, может, Дейдара-семпай покажет Тоби ещё раз, сколько раз нужно стучать? Успев сделать пару шагов от двери, Дейдара замер на месте и развернулся, вернувшись к напарнику. — Что ты сказал? — Дейдара-семпай научит Тоби, как правильно надо делать, Тоби повторит, и Дейдара-семпай сможет впустить Тоби, — прозвучал ответ. — Какой тогда вообще смысл в условном стуке, хм? — юноша никак не мог осмыслить, что в голову разумного человека могло прийти такое предложение. — Тоби, иди отсюда. Я тебе ничего показывать не собираюсь, — стараясь держать себя в руках, твёрдо сказал Дейдара. — Тоби так и думал! — раздался торжествующий возглас. — Что ты так и думал? — массируя виски на полуавтомате спросил семпай. — Дейдара-семпай сам не помнит условный стук, поэтому не хочет показывать его Тоби, — заявил напарник с всё той же радостной интонацией. Эта реплика сделала желание Дейдары прибить идиота-напарника практически непревозмогаемым. Понимая, что уже окончательно проснулся, он схватил связку с ключами, лежащую на полке рядом с дверью, и начал было искать нужный ключ, чтобы как следует поучить Тоби уму разуму, но, найдя нужный и уже поднеся его к скважине, остановился. Пусть напарник вывел его, но если сейчас Дейдара откроет дверь, Тоби получит то, чего добивался — он сможет войти в библиотеку, не прибегая к условному стуку… Поэтому ключи легли обратно на полку, а Дейдара едва ли не бегом бросился к компьютеру, закрыв уши руками, чтобы не слышать провокаций Тоби и снова не потерять контроль. Под тетрадками он как мог быстро нашёл телефон и, включив плеер, надел наушники. Можно было продолжать работать. Перечитывая условие задачи, Дейдара усмехнулся, думая о том, что хоть напарник и вывел его из себя, но желаемого не получил, а благодаря встряске Дейдара проснулся. — Спасибо, что разбудил, Тоби! — громко сказал он, зная, что напарник услышит, и продолжил работу над задачами.