Танец призрака

— Дейдара-семпай, он горит! Всё получилось! Тоби еле дождался, когда стемнело, практически ежеминутно отвлекая Дейдару вопросами о том, скоро ли уже можно собираться на улицу. Когда в конце концов семпай перестал отвечать на сообщения, Тоби не придумал ничего лучше, как прийти к нему в комнату, чтобы удостовериться, что у семпая всё в порядке. Дейдара решил его не прогонять, и остаток вечера Тоби не без удовольствия провёл в комнате напарника, читая с его компьютера какой-то американский комикс в интернете. Он вёл себя достаточно тихо, с ногами забравшись на широкий подоконник, где нередко устраивался и сам Дейдара, когда погода была особенно приятной и вид сада за окном радовал глаз. Дейдара, полулежал на кровати, расположенной слева от подоконника, и периодически невольно поглядывал на напарника. В конечном счёте он нисколько не жалел о том, что пригласил Тоби остаться… — Конечно. Я этим занимаюсь, сколько себя помню, ещё бы не получилось, — удовлетворённо отозвался Дейдара. — В следующий раз сможешь сам повторить? — Да, Дейдара-семпай, Тоби всё хорошо запомнил, — кивнул Тоби. — Дейдара-семпай — хороший учитель. Семпай ничего не ответил на комплимент. Он думал о том времени, когда, наконец, сможет заняться чем-то более серьёзным, чем искрящиеся огоньки. «На следующей неделе — только разберись с учёбой, и ничто не сможет тебя отвлечь», — шептал внутренний голос. Звучало разумно, только вот… Дейдара посмотрел на напарника, который тоже задумался о чём-то, глядя на сноп искр (огонь часто побуждал к внутреннему диалогу и мирным размышлениям, успокаивая, и будто очищая от суеты, которая зачастую мешала естественному ходу мыслей). Если бы не Тоби, он мог бы и сейчас заниматься очередным фейерверком или в дальней части сада экспериментировать с различными составами глины, всё ещё далёкой от идеального сочетания пластичности и силы взрыва. — Тоби, а тебе не надоело постоянно проводить время со мной? — спросил Дейдара. Напарник, будто не понимая семпая, вопросительно посмотрел на него. — Конечно нет, Дейдара-семпай. Почему Дейдара-семпай так подумал? Дейдаре-семпаю надоел Тоби? — Да нет, просто… Не важно. Забудь, — замялся Дейдара, жалея, что поддался минутной слабости и спросил, не подумав. Потому что ему действительно нравилось проводить время с напарником. Он знал, что правильным было бы прекратить их частое общение, вернуться к Искусству, но, к своему стыду, он понимал, что сидеть за заданиями с Тоби ему было приятно никак не меньше, чем смешивать взрывчатые вещества в одиночестве, а может даже… Нет, так думать нельзя. Дейдара чувствовал себя виноватым перед Искусством, перед мамой, перед собой за эту слабость, но ведь это всё было ненадолго. Что такое пара дней в сравнении с жизнью, которую Дейдара был намерен отдать Искусству? Эти мысли помогали заглушить чувство вины хотя бы на какое-то время… Дейдара ждал, что напарник начнёт ныть и расспрашивать его о том, почему такой вопрос, да что опять Тоби сделал не так, но Тоби молчал. Он вообще вёл себя достаточно спокойно последнюю половину дня. Может, всем иногда бывает нужно просто побыть в покое, не досаждая окружающим. Так они и сидели в полной тишине, сжигая партию бенгальских огней один за другим. В конце концов, когда из двух десятков осталась всего пара, Дейдара забрал один из них и, завернув в салфетку, спрятал во внутренний карман пиджака. Он не особо любил эту часть школьной формы, но надел его из-за того, что на улице по-вечерам было уже довольно прохладно. — Дейдара-семпай оставит огонь на память? — спросил Тоби, наблюдая за семпаем. — Я почти всегда оставляю один из партии на хранение. Может, в будущем, мне захочется проанализировать, как менялся состав и свойства моих бенгальских огней с течением времени, — пояснил Дейдара. — И много таких экземпляров у Дейдары-семпая? — поинтересовался напарник. — Я не считал, но, наверное, около сотни, — пожал плечами Дейдара. На самом деле он знал точное количество, и оно перевалило даже за две сотни. Каждую палочку он складывал в отдельную пробирку и запечатывал пробкой. Ящики с огнями занимали три четверти платяного шкафа пиротехника, и когда он задумывался о том, как будет перевозить свою коллекцию на новое место после окончания школы, то ему всегда становилось не по себе, поэтому, изредка прогуливаясь по городу. — Дейдара-семпай как-нибудь подписывает бенгальские огни? — Да, конечно, я всегда проставляю дату, — кивнул Дейдара. — А Дейдара-семпай напишет на этом бенгальском огне, что делал его вместе с Тоби? — Да, напишу. Удовлетворённый ответом, Тоби чиркнул спичкой и зажёг свой последний огонь. — Тоби, а ты не хочешь оставить его на память? — Нет, Дейдара-семпай, Тоби оставит в памяти воспоминание о том, как горел этот бенгальский огонь, — улыбнулся Тоби, на миг переведя взгляд с искр в его руке на напарника. — У тебя хорошая память? — Если Тоби очень постарается, он может запомнить, что захочет. — Жаль, на условный стук это не распространяется, — усмехнулся Дейдара, чем заслужил укоризненный взгляд от Тоби. Впрочем, скорее почувствовал, потому что даже ночью напарник не расставался с очками. Не снимал он их и в полумраке чердака, словно без них не мог видеть. Дейдара всё собирался спросить напарника о причине его любви к очкам, но каждый раз, задумавшись, находил причину, по которой светочувствительность оправдывала ношение солнечных очков даже в тёмное время: на чердаке они всегда пользовались лампами, искры света от бенгальских огней были яркими, во время ночных вылазок на склад завода им приходилось перемещаться рядом с освещёнными участками, за которыми велось наиболее пристальное наблюдение. Огонь Тоби выбросил последнюю дюжину искр и погас, оставив напарников в практически полной темноте — ночь была пасмурной, поэтому свет луны не мог пробиться сквозь завесу облаков. Пора было идти спать, но почему-то Тоби и Дейдара сидели, на скамейке парка, как прежде, будто время замерло, и они не могли сдвинуться с места. Дейдара всё ждал, когда Тоби что-нибудь скажет: предложит возвращаться или просто поделится очередным бредом, который пришёл в его голову. Но Тоби молчал. И становилось немного жутко. Смогли бы они так просидеть всю ночь? Ждал ли Тоби, что семпай заговорит с ним первым или просто потерялся в мыслях? И, чёрт побери, почему Дейдара сам не хотел прерывать тишину? Что, если ждать было напрасно? Но он ждал, тщетно пытаясь в темноте среди очертаний кустарников разглядеть что-нибудь, кроме черноты. Это становилось невыносимым, молчание и тишина. Дейдара не знал, сколько времени прошло. Он не хотел доставать телефон, тем самым разрушая очарование позднего вечера. Проходили минуты, десятки минут, может, даже час. Мысли начинали путаться, юноша понимал, что его начало клонить в сон, но не шевелился. Вроде как, ничего не происходило, совсем ничего, но почему-то он не мог найти в себе силы разрушить оцепенение, прервать действие неведомых чар. Может, они просто слишком устали? В тишине ночи Дейдара почувствовал, что слышит собственное дыхание, а спустя некоторое время начал отчётливо различать и звуки дыхания напарника. Это было странно, но, казалось, только усиливало неведомый гипнотический эффект. Если бы было лето, возможно, Дейдара действительно смог бы заснуть на скамейке в саду, но была осень, и ночи перестали быть тёплыми. Пусть ветра не было, но воздух, не прогреваемый лучами солнца становился холоднее и холоднее. Юноше показалось, что кончики пальцев начинают леденеть, в прочем, так могло казаться не только из-за холода, но и от бездействия. «А что, если Тоби просто устал и заснул?» Конечно, сложно было сказать, от чего именно он устал, но неделя выдалась нелёгкой, а для человека, столь эмоционально реагирующего на всё, происходящее вокруг, она должна была быть ещё более непростой. Вдруг он замёрзнет и заболеет? Дейдара же тогда хлопот не оберётся — не сможет же он оставить Тоби одного на попечении медсестры. Как «семпай» он в некотором роде несёт ответственность за напарника. Поймав себя на последней мысли Дейдара удивился, насколько просто Тоби удалось заставить его чувствовать себя старшим в их небольшой команде. Вряд ли в этом был какой-то расчёт, но… — Тоби, ты заснул? — громким шёпотом спросил Дейдара, собравшись с духом. Кто-то должен был положить конец этому ночному бдению. — Нет, Дейдара-семпай, — тут же последовал достаточно бодрый ответ напарника. — Может быть, пора возвращаться, как думаешь, хм? — Да, Дейдара-семпай. Тоби начинает замерзать. Дедаре-семпаю холодно? — Ерунда, — неубедительно отмахнулся Дейдара. — Дейдар-семпай, дайте Тоби руку. — Зачем это? — недоверчиво поинтересовался тот, но руку протянул. — Дейдара-семпай совсем замёрз, — расстроено произнёс Тоби, аккуратно сжимая ладонь семпая в своей, казавшейся горячей в сравнении с ледяной кистью Дейдары. — Дейдара-семпай прав: Дейдаре-семпаю и Тоби пора возвращаться в школу, иначе Дейдара-семпай заболеет. Было видно, как Тоби встал со скамейки, потянулся и, прежде чем Дейдара успел как-то отреагировать, снял свой пиджак и набросил его на плечи семпая. — Тоби, ты… — удивлённо хотел сказать что-то против Дейдара. — Пойдёмте скорее, Дейдара-семпай, а то кто-то из нас точно простынет, — не дал возразить ему Тоби и выжидающе замер, вынуждая семпая подняться со скамейки и, кутаясь в гигантский, по сравнению с его собственным пиджак, как можно быстрее двигаться туда, откуда исходил приглушенный свет ночных фонарей и редких окон всё ещё не спящих школьников. Старшеклассники шли быстро и молча. Дейдара хотел поскорее вернуть Тоби верхнюю одежду и не желал становиться причиной болезни напарника, оказавшись слишком медленным. Тоби же просто следовал за семпаем, казалось, не испытывая сильного дискомфорта от контакта с холодным воздухом. Залетев в холл, Дейдара снял пиджак и протянул его напарнику, прикрывающему входную дверь за ними. — Спасибо, — коротко поблагодарил Тоби Дейдара, радуясь, что настолько замёрз, что не сможет покраснеть. Тоби кивнул, закинув пиджак через плечо. — Дейдара-семпай, Тоби хотел предупредить, что завтра на весь день Тоби уедет в город по делам семьи Тоби. Тоби вернётся поздно вечером. У Дейдары-семпая будет целый день, чтобы отдохнуть от Тоби, телефон Тоби тоже будет недоступен, как и Тоби, — едва заметно улыбаясь, проговорил любитель солнечных очков. — Хорошо, что предупредил, — сказал на это Дейдара. Новость была неожиданной, но, в конце концов, было бы слишком глупо полагать, что у Тоби нет ни семьи, ни родных. Интересно, какие они, его родственники? — Спасибо за вечер, Дейдара-семпай. Тоби надеется, что скоро Тоби и Дейдара-семпай снова смогут вместе смотреть на бенгальские огни и другие работы Дейдары-семпая. — Я тоже, Тоби, — искренне улыбнулся семпай. — Ты устал? — Да, Дейдара-семпай, — прозвучал ответ. — Тогда хватит болтать, хм. Пора идти спать. — Да, Дейдара-семпай, — согласился Тоби. — Дейдару-семпая проводить? — Проводить? — переспросил Дейдара. — Я сам в состоянии подняться на свой этаж и дойти до комнаты, хм. — А если на пути Дейдары-семпая снова попадётся лестница? — излишне обеспокоенным тоном поинтересовался Тоби. — Тоби, просто иди спать, хм, — вспыхнул Дейдара, почувствовав, что в какой-то степени уже успел отогреться. — Доброй ночи! — с этими словами он развернулся и поспешил к лестнице, не желая выслушивать глупые намёки. — Спокойной ночи, Дейдара-семпай! — послышалось в ответ. … Захлопнув за собой дверь, Дейдара опустился на пол и закрыл лицо руками. Они с Тоби просто напарники, верно? Другие члены Организации тоже постоянно ходят по двое, помогают друг другу, и всё в этом духе, их редко можно увидеть с девушками, и слухи по школе о них ходят — Дейдара знал наверняка. Но он видел, как они общаются, даже как общаются, когда рядом никого нет. Или товарищи идеально шифровались, или у слухов не было под собой никакой почвы. Но какое до этого дело Дейдаре? Такое, что он никогда не видел, чтобы Кисаме кутал замерзшего Итачи в свой пиджак или Какузу, носящего Хидана на руках после очередных «переговоров», кончившись для напарника несколько более плачевно, чем для него. Они с Сасори-данна тоже никогда особенно не заботились друг о друге, никак не показывали, что нуждались в этом и не шли на встречу друг другу в проявлении нежных чувств. А сейчас… Как бы странно и нелепо это ни выглядело — жесты Тоби на самом деле часто казались скорее фарсом, нежели отображением его настоящих мыслей и намерений, — напарник заботился о нём. В гротескной манере, но заботился. И Дейдара наконец-то смог признаться себе, что тоже переживает за напарника. Иначе бы они до сих пор сидели в парке, потому что именно он, а не Тоби сделал шаг навстречу… А, может, напарник сознательно его к этому подтолкнул? Может, в намёках Ино была доля правды? Может, потенциал их отношений выходил за рамки дружбы? Переосмысляя события последних дней, Дейдара понял, что если и дальше продолжит думать в таком ключе, то придёт уже к недвусмысленным выводам, которые пока не готов принять, поэтому он резко поднялся с пола и, взяв полотенце направился в душ, чтобы смыть с себя этот день и эти мысли. Раздеваясь, он думал о том, что завтра сможет провести день в покое и дочитать книгу, параллельно накидав планы сочинений. Размышления о том, почему Гаврош столь отличался от своего отца, настолько захватили его, что он оторвался от них только когда, вешая пиджак на вешалку, осознал, что принюхивается к нему, не чтобы определить степень, в которой вещь нуждалась в стирке, как это было обычно, а в надежде, что тот сохранил хотя бы слабые отголоски приятного запаха Тоби, исходящего от его пиджака, совсем недавно покрывавшего плечи Дейдары. В смятении он тут же оставил пиджак и поспешил поскорее залезть под душ, словно пытаясь вымыть из памяти ещё этот эпизод, гармонично дополнявший все прочие…