Три главных слова.

— За мир! Звон от соприкосновения бокалов как музыка разлился по всей комнате. Хотя, вряд ли это можно назвать комнатой. Скорее очень уютный и потаённый уголок в старой книжной лавочке, где повсюду царит идиллия. Захламленный книжный стол, полки с аккуратно стоящими книгами, где постоянно пряталась бутылка отменного вина. Видимо поэтому только там постоянно нет пыли. Давным-давно погасшая лампочка обеспечивала лишь легкий полумрак нашим героям, которые как раз только начали праздновать победу над всем миром. А точнее над Армагеддоном. Помнится, как совсем недавно, казалось бы, они тут же сидели, и ждали конца света. Не в прямом, конечно, смысле, но вина тогда было выпито неприлично огромное количество. Примерно столько же они тогда приняли решений. Ну, сейчас им ничего не грозит, и они решили провести этот день как старые добрые одиннадцать лет назад, когда вся эта ангело-демонская заварушка только начиналась. Вино уже разлито по бокалам, закуски уже приготовлены. Первый тост прозвучал. Главный любитель спиртного растекся на диване и принялся вспоминать самые горячие моменты, попутно перебарщивая с размахиванием рук. — А ты помнишь их лица! Ты такой грозный, с мечом… И-и-и малец! Он начинает вправлять мозги этим придуркам! Вот же смех, а! — Да… Было дело… А помнишь, как ты вышел тогда из машины и она взорвалась? Мне было ее жаль. Хорошая ведь… — Да чего уж там. Бентли 1920… Я ее так любил! На ней никогда ни пылинки, ни царапинки! И она… Так… В прочем! Не важно, давай лучше о том, как мы только встретили мага, и ты превратился в этого… Как его… Никак имя не могу вспомнить… — Франциска? — Да! Так вот… Они еще долго болтали, пока все вино не было выпито, пока все закуски не были съедены. И вот. Звучит последний тост. — Эх, давай выпьем, за нас! — А давай! И вот снова. Звон бокалов растекается по комнате, застывая в ушах. И кажется, что говорить им больше не о чем, и пора бы собираться… Или хотя бы создать ещё вина и пить, пока не устанешь… Но, стоп. Они ещё не всё сказали! Неожиданно наступившее молчание затянулось. Но говорить так никто и не собирается. Нервно крутя пустой бокал в руках и ища пьяным взглядом, что бы обсудить, Кроули приходит идея и его прошибает пот. Казалось бы, что они ещё не говорили друг другу? Но за демоном всегда оставалась парочка незаконченных предложений. И, кажется, они либо разорвут ему сердце, либо выпрыгнут, и тогда его сердце разорвет от ответа Азирафеля. Он так долго старался скрывать всю ту огромную любовь, на которую не способен грязный демон. Он постоянно врал себе, что не любит его. Что его глаза не такие голубые, как небо. Что его волосы не похожи на кудрявые облака. Но каждый раз он все больше убеждался в этом. Слова уже начинают драть его сердце. И он решает. Была не была! Он ставит бокал и начинает говорить текст, который он уже несколько тысяч лет писал в своей голове. Пусть и неосознанно. — Азирафаель. — Да? — Есть одно дело, о котором я уже долгое время не решался рассказать… И… — О чем ты, Кроули? — Дело в том, что… Демоны по сути своей плохие и не могут чувствовать. Они могут только причинять боль. — Я не особо понимаю, к чему ты ведёшь… — И я, видимо, не правильный демон. Я не хочу причинять ангелу боль! — Ну, это же хорошо, Кроули? Демон опустил взгляд. — Я… Всегда, когда я рядом с тобой, мое сердце, которого по идее быть не должно, наполняется лаской и нежностью, — он сморщился и мотнул головой, — Я постоянно чуствую, что хочу защитить тебя, накормить и вообще быть все время рядом. Я не особо придавал этому значение, но с каждым годом оно удваивалось, и мне так трудно его сдерживать! Каждый твой добрый взгляд на меня просто срывает все предохранители! И я сразу таю ото всех чувств, которые исходят от тебя. Мне постоянно кажется, что ты солнце, которое должно светить только мне. Но это не понравилось моему начальству, и они сразу развеяли все, что я о тебе думал. На меня легла огромная тоска. Я так тосковал по тебе, что решил уйти от всего этого и, как ты рассказывал, проспал сотню лет… Я чувствовал, что влюбляюсь в тебя! Хотя, точнее, чувствовал, что постоянно любил тебя… Все эти разлуки в длинною в годы, столетия, для меня были как бесконечное озеро отчаяния. Ты — мой свет. И, как я давно понял, я люблю тебя. Время останавливается, когда ты не со мной. Кончено, я вижу, что ты не любишь меня. Это было больно, но я смирился. И, если ты хочешь, я могу стереть эту часть твоей жизни. Прости, что рассказал… Я просто уже не мог держать это в себе и… Тут его сердце не выдержало. С его глаз потекли горячие слезы, он старался не смотреть на своего ангела и вытирал руками мокрые дорожки. — Я понимаю, что я отвратителен, но пожалуйста, дай мне шанс! Тут на ошеломленного Азирафеля нахлынула огромная волна любви. Как он раньше не видел всего этого?! От такого напора великолепного чувства оно разлилось, казалось бы, по всему Лондону. Как?! Почему он это скрывал?! Бедный, как же он мог спокойно жить со всей этой любовью в сердце? Я не могу поверить… Поднявшись со своего места, немного покачиваясь от все ещё огромного количества любви одной в комнате, он прошел к дивану, на котором сжался в комочек один демон, который уже давным-давно не понимает, что происходит. Он наклонился к его лицу и достал его из-за длинных и таких идеальных пальцев. Он увидел ошеломленный взгляд, который явно ожидал чего-то другого, и улыбнулся. Самой доброй и лучезарной улыбкой на свете. Она, как свет во тьме. Она, как маяк. Она светила ему. И он потянулся на этот спасающий свет из тьмы, куда сам себя и завел. — Я…я…я не понимаю… — А тут ничего и не нужно понимать. Ази обхватил его за плечи и впервые за долгие долгие века обнял. Кроули уж было заметался в непонятках, но тут же успокоился и обнял своего Ангела в ответ. Его сердце наполнилось вышедшей любовью, и к ней добавилась ещё одна. Чистая. Ангельская. Он сжал своего Ангела в объятиях и стал повторять три главных слова. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. И его прервал тихий голос, который не оставлял больше сомнений в его маленьком сердце. — Я тоже тебя люблю.