Ail-addysg

Вернулись мы домой буквально через пару секунд после того, как светлый закинул нас в портал. Как же я ненавижу светлые порталы. После них всегда жуткий кипишь на голове — будто лёг спать с мокрой головой. Надо бы установить сюда свой портал, а то пользоваться его — не комильфо. Хотя… есть в этом что-то интимное, эротичное… — Ты как? — чара чарой, но пуля, попавшая в бок — не самое приятное явление. — Да нормально я, — ответил мне девин, одетый в дырявую, окровавленную футболку. М-да уж…. Такой себе принц на белом коне. Вот, чёрт! Забыл свои шары в коленях этого урода с пистолетом! Интересно, он добрался до больницы? — А вот ты выглядишь не очень. Тебе бы поспать, а то лицо осунулось, — я краем глаза взглянул на своё отражение в зеркале. Бедлам на голове дополняли круги под глазами и впалые щёки, с которых, похоже, медленно, но верно спадает перманентное заклятье. Гадство, надеюсь, оно продержится до полуночи. — Так, всё, — я отвернулся от Стива и, по возможности, от зеркал. — Пора баиньки, как-никак у нас режимный объект. Негоже в двенадцатом часу ночи шляться где попало, а тебе это сегодня вообще воспрещено — у тебя постельный режим после ранения, полученного в страшном бою. К слову, ты покупаешь мне новые антистрессовые шары. И проследи, чтобы в них было не менее грамма серебра — полезно разминать чару на непроводящих магию металлах. — Так-то я не просил тебя раздрабливать ему колени своими антистрессовыми шарами, — да, похоже, ему тяжело общаться с человеком, который стоит спиной к говорящему, но пусть привыкает. Или он даст мне лимит больше, а я знаю — он может, имея ключ от браслетов, или он привыкает говорить с моей спиной, как только лимит будет черпать чару из перманентного заклятья. — Ничего, что я спасал наши жизни и кошельки? — да уж, какой-то непонятливый светлый мне попался. — О! К слову о кошельках. У меня же его нет — все деньги на счету в банке. Надо бы на днях сходить и получить, а то жить без денег я как-то не привык. — От кого ты их спасал? От неумелого воришки? — Нет, от героинового наркомана, который заложил свои наручные часы в ломбард и взявшего пистолет у своей подслеповатой бабушки. — С чего ты это взял? Прочитал его? — Фи, какая пошлость. Солнышко, ты слишком плохого мнения обо мне. Я бы не стал вступать с ним в контакт разумов, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Нет, лишь наблюдение и выводы. Очень помогает жить и понимать людей, не прибегая к чаре. — Ну, и почему ты решил, что он наркоман? Трясущиеся руки? Так это от стресса — не думаю, что он каждый день грабит людей. — Следы от уколов на руке, расширенные зрачки, трясущиеся руки, пот… А ещё у него в кармане был жгут и чистый шприц — тут уже воспользовался чарой, чтобы посмотреть сквозь куртку. — Наручные часы? — У него на левой руке белая полоса. Вся рука загорелая, а у запястья белая полоса — значит, он ходил в футболке, но не так давно расстался с наручными часами, которые заложил в ломбард, квитанция которого торчала из его кармана. — Бабушка? — Вот тут чисто чара — я же хватался за пистолет при помощи заклятья. И по привычке прощупал вещь на прошлых владельцев. Его кровная родственница, старше его, но не мать. Вероятнее всего тётка или бабушка, но то, что пистолет лежал в одной коробке с таблетками говорит в пользу бабушки, — какой же он неугомонный. Все никак не может успокоиться — всё-то ему объясни, разъясни… — Ты это всё говоришь с таким уверенным видом, потому что знаешь, что это нельзя проверить — вот и вешаешь мне лапшу на уши. — Хочешь, я просвечу его с помощью трости, и мы, узнав, где он живёт, придём к нему и всё спросим? — Нет. Я всё равно не поверю. Расскажи про меня, — э-как он загнул. Ну, милый, ты сам напросился. Я резко развернулся, мельком взглянув на часы, убедившись, что до полуночи осталось чуть больше получаса, после чего упёрся взглядом в светлого. — Я знаю, что у тебя есть сестра-двойняшка; знаю, что при помощи чары ты восстанавливал зубы, которые были выбиты в какой-то драке; знаю, что ты иногда куришь, когда сильно нервничаешь; знаю, что за последние полгода ты как минимум трижды терял ключи; знаю, что ты бывший военный, а этой работой занимаешься из-за какого-то травмирующего события в прошлом; знаю, что твоя сестра — тёмная чародейка по имени Гари, а меня ты сейчас очень хочешь ударить, чтобы я заткнулся, — я каждой моей репликой лицо Стива вытягивалось всё больше, кулаки сжимались всё сильнее, а вокруг правого даже начали клубиться светло-зелёные искры светлой чары — явно непроизвольно всплывшее в голове боевое заклятье. — Откуда… — тихим голосом спросил девин, отворачиваясь, чем сильно меня удивил. — Откуда ты всё это знаешь? Я специально поставил блок, чтобы ты не мог меня прочитать. — Всё просто, нужно лишь наблюдать, — огорошенный таким поворотом событий, я даже не особо обратил внимание, что по моей щеке снова пробежала искра, знаменуя ещё больший упад перманентного заклятья. — Я и не пытался тебя прочитать — это было бы не интересно. — Тогда откуда ты всё это знаешь? — На твоей правой руке две родинки, которые бывают, если у чародея есть двойняшка. Одна чуть меньше, значит сестра. Чуть темнее — значит, она из моей братии. Зовут Гари — из кармана торчит брелок от ключей с подписью «ещё раз потеряешь — прибью. С любовью, Гари» Отсюда и предположение о часто теряющихся ключах — брелок совсем новый, ещё не потёртый. Курение: после выстрела пальцы привычно сложились так, будто ты взял в руку сигарету, плюс пепельница, стоящая на холодильнике у тебя на кухне. Военная выправка, награды, спрятанные в гостиной, — он неосознанно взглянул на комод, — в нижнем ящике комода. Шрам на внутренней стороне левого плеча — от проклятого ножа. Такие любят использовать в Степях, а шрамы от ран, нанесённых магией нельзя убрать. Значит, был военным. Сейчас занимаешься перевоспитанием преступников, но в магическом фоне ты здоров — значит, что-то психологическое. Скорее всего, травма… — Замолчи… — коротко сказал он, делая рукой жест, от которого меня заволокло туманом и перенесло к дверям моей комнаты. Вероятнее всего, он хотел отправить прямо в комнату, но заклятья, наложенные нами с Дэмиеном, работали прекрасно, не дав ему это сделать. Он сам этого хотел. Возможно, не всё, что я ему сказал, он хотел услышать, но он сам напросился, нечего теперь психовать. Может, я был чересчур резок, но нельзя же всё время быть мягким. Будешь всегда мягким — на тебе будут кататься, как на податливом пони из парка развлечений, который к концу дня настолько устал, что проще этого пристрелить и привезти с утра нового. Ладушки, хватит уже. Развлёкся, и хватит. Негоже мучать своего надзирателя, тебе ещё с ним год жить, а ты в первый день произвёл такое впечатление. Дэмиен, судя по остаткам телепортационного следа, отправился домой около сорока минут назад, а Тюремщик Джо перестал существовать около часа назад. А жаль, он мне нравился. Довольно забавное существо — так и не скажешь, что он был лишь плодом спонтанного выброса чары. Так, надо бы доразложить шмотки и ложиться баиньки, чтобы с утра сходить в банк и получить мои деньги — Конклав не имеет права блокировать мои счета, если немагический суд вынес мне приговор в виде испытательного срока. Мне же надо на что-то жить… Около двадцати минут ушло на то, чтобы развесить остатки своих вещей по плечикам в шкафу, и вытащить кое-какие книги на полку, стоящую в углу, не забыв наложить чары невидимости на некоторые, что были украдены из запретного отдела городской библиотеки. Да, я украл эти книги, но у меня есть оправдание — они были мне нужны, а других желающих не нашлось. Последняя запись о том, что их кто-то брал, датировалась пятью годами до того, как я их украл. Послышался громкий, но пустой звук, словно лопнула бочка. Так, это из соседней комнаты. Знаю я, что обычно происходит с таким звуком, и ничем хорошим это не грозит. Я не успел заметить, как вылетел из своей комнаты и оказался в комнате светлого. Тут была, что называется, картина маслом. Сам владелец опочивальни лежал на полу, схватившись за лицо и что-то тихо бормоча. Похоже, сорвавшееся заклятье его оглушило. И я даже знаю, что это было за заклятье — всё в комнате могло рассказать о том, с чем решил поэкспериментировать наш светлый чародей. — А теперь, солнышко, подумай ещё раз — по какой причине нельзя взламывать временные матрицы, если ты этого не умеешь, — с ядом в голосе спросил я. Кровать чародея превратилась в труху, полностью истлев; тумба, стоящая около кровати, наоборот пустила корни и зацвела свежей, сочной листвой, которую можно встретить на молодых деревцах, только-только научившихся распускаться. — Где у тебя зеркало? — Зачем? — неопределённо-хриплым голосом спросил Стив, убирая руки от лица. — Посмотри на себя в зеркало, и задай этот вопрос ещё раз, — я видел, как светло-зелёная волна от заклятья чародея медленно распространяется по комнате, заставляя всё, к чему прикоснулась, либо истлеть, приходя в конец своего жизненного пути, либо наоборот вернуться к самому началу, заставляя зеленеть и цвести, так как большая часть предметов в комнате девина была из экологических материалов. На самого Стива было непросто смотреть. Заклятье ударило по нему самому, разделив тело на две половины: одна стремительно старилась, лицо покрывалось морщинами, а рыжеватые волосы седели. Другая же, напротив, становилась всё моложе, уже выглядя не на двадцать пять, а на шестнадцать лет. — Мне нужно зеркало. Быстро! — он протянул свою старую руку к овальному зеркалу, стоящему прямо напротив того места, где лежал чародей. Ну, не удивительно, что заклятье ударило по нему самому — какой нормальный чародей будет испытывать незнакомое ему заклятье прямо напротив отражающей поверхности? Я взмахнул левой рукой, сложив большой и указательный палец вместе, а безымянный приложив к ладони. По зеркалу пробежала тёмно-синяя рябь, а затем в нём появилось изображение какой-то не особо чистой и крайне скудно обставленной комнаты, в которой горело несколько свечей. — Дэмиен, — позвал я. — Быстро ко мне, — не прошло и трёх секунд, как около меня заклубился туман, из которого вышагнул мой ученик. — Он на тебе, я попробую не дать заклятью вырваться за пределы комнаты, а то это чудо весь дом переиначит, — Дэмиен коротко кивнул, и принялся крутиться над всё ещё лежащим на полу девином, делая пассы руками, вытягивая из его организма остатки вредоносного заклятья, и возвращая годы к необходимым. Я же, вскинув руки и сложив пальцы в знак «козы», принялся накладывать на потолок и стены блокирующее заклятье. Остановить временные изменения я не смогу — взломанные временные матрицы нельзя вернуть к нормальному состоянию, но я могу ограничить их влияние, наложив полный блок. К сожалению, сделать это не так-то просто. Необходимо загнать заклятье не просто в каждый миллиметр поверхности, а буквально засунуть его во всё пространство между атомами, иначе разрушения прорвутся наружу. Главное, успеть сделать всё до того, как светло-зелёная волна доберётся до стен и пробьётся сквозь пол, а то крыша обрушится на наши головы, а накладывать блок и, при этом, держать разрушающуюся крышу я явно не смогу — не в таком состоянии. — Аттрэ, — позвал меня Дэмиен. Он смог остановить распространение заклятья по телу Стива, но такое близкое соседство с первоисточником вредоносной чары не позволяло повернуть всё вспять, возвращая моему надзирателю его привычные года. — Перенеси его в мою комнату, — медленно опуская напряжённые руки, ответил я, чувствуя абсолютно каждый атом, из которых состояли стены в комнате светлого мага. По моим щекам безостановочно бегали искры — в перманентном заклятье оставалось всё меньше и меньше сил. — Я сейчас поставлю блок и подойду, — Дэмиен коротко кивнул, при помощи чары поднимая лежащего девина, и выходя из комнаты. Пройдя тёмно-синей волной по стенам, я переключился на пол, медленно, шаг за шагом, продвигаясь ближе к выходу, старательно избегая светло-зелёного заклятья, стремительно пожирающего всё на своём пути. Уже собираясь завязывать своё заклятье на полу, я заметил пренеприятнейшее явление. Заклятье, наложенное Стивом, перекрыло мне выход, распространившись у двери, точно светло-зелёное море. И что мне теперь делать? Но времени подумать у меня было не много — мало того, что надо было сосредоточиться на своей чаре, так ещё и светло-зелёная волна начала подбираться к моим ногам со всех сторон, будто я был на крошечном островке, который заливала лава. Что ж…. Придётся прыгать. Я выдохнул, сложил руки в закрепляющий жест, завязывая своё заклятье прямо под ногами, и, закрыв глаза, прыгнул, надеясь не попасть под волну. Надежда не оправдалась. Всё заклятье светлого, отражённое от стен, направилось ко мне, заполняя всё свободное пространство. Я почувствовал, как оно захлестнуло меня, а затем раскалились браслеты, обжигая мне руки, буквально выжимая слёзы из моих глаз. Открыв глаза в коридоре, я, первым делом, захлопнул дверь в комнату девина, окончательно запечатывая заклятье, после чего оглядел себя. Не было ни единого намёка на то, что я подвергся заклятью изменения времени. Ни старения, ни омоложения. Лишь по браслетам пробежала и тут же потухла светло-зелёная искра. Похоже, эти штуки решили, что я, при помощи взлома временных матриц, задумал их снять, и погасили всю силу чары. Хорошая штука! Как-то я их недооценивал. Хоть какая-то польза от этих штуковин. Жаль, что они при этом нагрелись — до сих пор болит, хотя чара уже излечила все ожоги. Как же я устал… * * * Проснулся я на утро с чудовищной головной болью и жутким осознанием, что не помню вчерашнего вечера с того момента, как перенёс Рея в его комнату. Нет, я помню, конечно, как поднялся к себе в комнату, а вот потом что было? Никогда не жаловался на память… — Доброе утро, Солнышко, — голос Рея справа от меня заставил меня резко сбросить с себя все остатки сна. Открыв глаза, я увидел ухмыляющегося тёмного, лежащего всего в нескольких десятках сантиметров от меня, а я при этом его обнимал… — Что? — я резко убрал свою руку от тела варлока, на что получил смешок с его стороны и слегка обиженный взгляд. — Что, солнышко, не хочешь меня обнять? А вчера ночью ты был совершенно не против… — Что произошло? — я резко сдвинулся на самый край кровати, как можно дальше от Рея, от чего боль в голове усилилась. — Ты про что-то конкретное? — варлок потянулся и сел в кровати, привалившись к изголовью. — Минералочки не хочешь? — по его левой ладони пробежала тёмно-синяя искра, после чего на тумбочке возле кровати заклубился туман, а, когда он развеялся, появилась маленькая бутылка с минеральной водой. — Что вчера произошло? — я, всё ещё не до конца доверяя тёмному, окрутил крышку и принялся жадно пить живительную влагу. Интересно, вода всегда была такая вкусная? — С какого момента ты не помнишь? — Рей перегнулся через край кровати и начал что-то искать под ней. От того, что он натянул одеяло, оно отогнулось, позволяя мне увидеть, что на варлоке не было одежды. Вот, прямо от слова «совсем». Сверкнув голой подтянутой задницей, от чего вода чуть не пошла у меня через нос, тёмный разогнулся, протягивая мне пачку сигарет. — Будешь? — я взял одну сигарету из пачки, а Рей вытянул ещё одну для себя. — С того момента, как поднялся к себе в комнату, после того, как перенёс тебя… — я прикурил от тёмно-синего огонька, который варлок зажёг на кончике указательного пальца. Как-то он бесстрашно тратит свой запас чары. — Ну, — тёмный втянул дым, немного подержал его внутри и выдохнул, после чего щелчком пальцев открыл окно, позволяя вредному облачку быть подхваченным свежим ветром, уносясь на улицу. — Примерно минут через тридцать-сорок после того, как ты меня перенёс, я услышал крайне неприятный и весьма знакомый звук. Когда я только начал учить Дэмиена, слышал его довольно часто, — я вспомнил ужас, отразившийся на моём лице в зеркале, за которым последовала ярко-зелёная вспышка. Потом — обрывки. Рей, спрашивающий про зеркало… Дэмиен, делающий пассы руками надо мной, пока его аттро колдует посреди моей комнаты… полёт… мягкая кровать Рея и хлопочущий надо мной ученик тёмного… — Сорвавшееся заклятье… — я вспомнил своё отражение — тело разделено ровно наполовину. Половина стареет, другая молодеет. А эти ощущения… — Да. Причём, вполне определённое заклятье. Видимо, Дэмиен не до конца подчистил все побочные эффекты. Кратковременная амнезия — вполне распространённый вариант воздействия этого заклятья, особенно, если оно бесконтрольно. — Почему… Почему я у тебя в комнате? И почему на одной кровати с тобой? — Ты что-то против меня имеешь, солнышко? — Рей выразительно изогнул бровь. — Нет, я не в том смысле… — начал оправдываться я, чувствуя, как начинают краснеть щёки. — Ещё бы! А то я бы подумал, что у тебя раздвоение личности, после этой ночи, — варлок ухмыльнулся и облизал губы, а я покраснел ещё сильнее. — Что… Что было? — Рассказать?