Кровные узы

Зависть — сильное чувство. Оно способно натолкнуть на самые черные мысли. Говорят, если о чем-то задуматься, это может исполниться. Не зря же священнослужители постоянно повторяют, что никто никому не смеет желать зла. Наверное, не стоило завидовать — ведь это ни к чему хорошему и не привело. Смотрите, где они сейчас оказались? Дело матери досталось Фанни, а она, Люси, на Голден-сквер вместе с Лидией Куигли хозяйничает, как заправская мадам. Вроде бы и все хорошо, и все удачно сложилось, но Шарлотты с ними нет. Она мертва. Ее тело сейчас в земле, на кладбище, где никогда рядом с ней не похоронят кого-либо из дворян. Тех, кого она когда-то ублажала. Да, все вроде как удачно сложилось, но только на первый взгляд. Люси порой бывает безумно одиноко. Не может спать по ночам: в голову лезут всякие разные мысли. Порой их так много, что только херес может их унять. Они роятся и множатся, как тараканы; они сводят ее с ума. Причиняют ей столько неудобств, что утром она встает с постели вовсе не отдохнувшей. Раньше было иначе: Люси могла после бурной ночи утром быть свежей, как роза. Люси снова поднялась с кровати, словно всю ночь шла без остановки. В доме Куигли она могла себе позволить роскошь и не ублажать мужчин каждую ночь. Могла быть просто хозяйкой вечера, сводней, но не более того; и лишь иногда… Завести в свою комнату несколько мужчин. В такие минуты она не ощущала себя одинокой. Наверное, не стоило несколько лет тому назад завидовать Шарлотте. Не надо было наблюдать за ее успехами и считать это чем-то прекрасным. Люси тоже хотела, чтобы ее имя было на слуху. Мечтала купаться в шелках и кружевах. Она хотела слишком многого и совсем не знала, как этого достичь. Да, она завидовала Шарлотте, но совсем не хотела получить желаемое тем, чем зарабатывали все девушки в их доме. Люси думала, что она слишком хороша для того, чтобы ложиться под всяких извращенцев, хоть и мама постоянно уверяла, мол, ей будут доставаться самые красивые. Может, оно так и было, но почему-то все мечтали только о Шарлотте. Она занимала мысли слишком многих мужчин. Они искали с ней встреч, они хотели, чтобы она принадлежали им, а она… А Шарлотта ковырялась в мужчинах, как в тарелке с мясом, ища куски посочней. Люси думала, что и она так сможет поступать, но, оказывается, для этого надо заработать репутацию. Путь к славе оказался слишком трудным, но разве может быть хоть что-нибудь невозможным, если ты сестра самой лучшей шлюхи в городе? Хотя, да, бывает. Самое трудное — оказывается — выйти из тени твоей знаменитой среды. Иногда Люси была уверена, что никогда этого не сделает. Однако фортуна улыбается даже тем, кто абсолютно не уверен в своем успехе. Но разве это ей нужно сейчас? Разве от всего этого есть хоть какой-то толк? Конечно, нет. Шарлотта мертва, она лежит в земле, и скоро черви совсем ее съедят. От ее красоты ничего не остается. Лишь воспоминания, что померкнут с годами, потому что все равно появится новая куртизанка, которая сможет сразить всех своей внешностью и блистательным умом. В этой жизни ничто не вечно. Люси не хватало сестры. Она страдала без нее. Шарлотта всегда могла дать совет, приголубить, поговорить по душам. С ней можно было не притворяться. С ней Люси всегда была собой. — Что с тобой? — Шарлотта проводила ладонью по ее светлым волосам. — Ничего, я все думаю о том мире, что находится за пределами этого дома, — Люси подняла взгляд на сестру. — Как думаешь, каков он на самом деле? — Жестокий; если ты не обладаешь деньгами, связями и происхождением, то ты никто. Этот мир просто возьмет и сожрет тебя, — Шарлотта откинулась на покрывало. — Чтобы быть кем-то, надо чем-то обладать. В нашем случае — связями и дыркой между ног, которая способна приносить доход. Иного пути я просто не вижу. Да, я часто ненавижу маму за то, что она продала меня ради своих целей, но с другой стороны, а какая бы меня ждала жизнь дальше? — Ну, может, ты стала бы художницей, — мечтательно произнесла Люси. — Я не умею даже держать кисточку, — Шарлотта засмеялась. — Сомневаюсь, что мое творчество пришлось бы кому-нибудь по нраву. Все равно бы пришлось продать себя, чтобы меня заметили. — Выходит, все в этой жизни решается через постель, — Люси нахмурилась. — В этой жизни секс — главный товар, — заявила Шарлотта. Ох, как же чертовски она была права. Шарлотта — как и всегда — глядела в самую суть проблемы. Порой она видела в людях то, чего многие не замечали. Шарлотта слишком хороша была для этого порочного мира, наверное, поэтому она так рано умерла. Люси посмотрела на свое отражение. Она осталась одна в этом мире. Да, остался еще папа, а где-то в Америке со своим мужем была мама, но в Лондоне-то она была одна. Рядом с ней больше нет родной души. Люси взяла из шкатулки простую брошку в форме розы. Эту безделушку подарил Шарлотте один из ее поклонников, сказав, что она напоминает ему именно этот цветок. Тогда они еще долго смеялись, потому что Шарлотта вовсе не считала себя нежной розой, пусть у той и были шипы. — Как же мне быть без тебя, Шарлотта? — спросила она у пустоты. — Просто жить дальше, — последовал ответ. — Люси обернулась, но никого в комнате не было. — Шарлотта… — она заплакала, вновь ощущая себя бесконечно одинокой. — Моя дорогая сестра Шарлотта. Все же правы люди, когда говорят, будто кровные узы самые крепкие. Они настолько прочные, что ни смерть, ни время, никто и никогда не отменит тот факт, что они сестры. Люси стерла слезы. Надо и правда просто жить дальше, как бы тяжело это ни было. Нет, это не она виновата в том, что Шарлотта умерла, просто ее красивая сестра была слишком хороша для этого прочного мира. Она не была королевой порока. Шарлотта Уэллс была ее любимой сестрой.