Белый тигр

       Pov: Сабито.        Прошло несколько дней после того, как мы столкнулись в неравной битве с медведем-людоедом, но благодаря храброму и даже безумному поступку Торы, этот монстр больше никогда не нарушит покой горы Сагири. Мне не известно, что стало с телом медведя после того как его пронзил штык дерева, да и не до этого мне было. Тора была серьёзно ранена, а потом, в тот же вечер слегла с сильнейшим жаром. Её лихорадило, кидало то в жар, то в холод, ей было очень плохо. Я не находил себе места видя её страдания, она сжимала мою руку и просила, со слезами на глазах, не отходить от неё. Это я и делал. Я не отходил от неё ни на минуту, постоянно находился рядом, что-то внутри говорило мне, что ей становиться легче, когда я рядом. Тора горела огнём, врач прочистил её раны на спине, которые были просто ужасными, я не знаю, как ей удалось вывернуться, но это просто чудо, что Касегаке не перерубил ей позвоночник своими острыми когтями.        Док сказал, что причиной лихорадки является какая-то инфекция, которая годами скапливалась на когтях медведя. Мне не нужно даже выяснять, чтобы понять, что там целый букет хворобы. Четыре глубокие раны причиняли Торе невыносимую боль, она даже когда руку сломала так не рыдала, как сейчас. Учитель хватаясь за голову ходил по комнате и спорил с врачом, который приходил каждый день. Исходя из некоторых фраз, долетевших до моих ушей, прогнозы далеко не утешительные. Я отказывался верить в то, что Тора может умереть. Гию пытался меня подбодрить, но я не слушал его, я сжимал руку своей любимой сестры и молился всем богам, которых только знал. Я боялся, ужасно боялся, что она больше никогда не раскроет свои прекрасные глаза. Пока Гию и учитель пыхтели по дому, я ложился рядом с тяжело дышащей Торой, и обнимая просил прощение за то, что не защитил её, как столько раз обещал.        - Тора, прости меня, родная, мне очень жаль, что так вышло... - говорил я, мягко гладя её по голове.        - Ты не виноват...со мной...всё будет хорошо...ты же знаешь...я креп...кая. Ты от меня...так просто не отде...лаешься... - подала голос Тора и раскрыла слегка потухшие глаза. В них было столько боли и страдания, что у меня самого начали наворачиваться слёзы.        - Тебе сейчас так больно...- сердце изнывало смотря на неё, мне никогда не было так плохо и тяжело на душе. Мне будто камень на них положили и он давит и давит, становясь тяжелее с каждой секундой.        - Знаешь, мне было бы куда больнее...если бы на моём месте оказался ты...Ты столько раз меня защищал....столько раз подставлялся под удары...теперь моя очередь защищать тебя... - она подняла руку и коснулась моего лица. Даже в таком состоянии, когда каждое движение адская боль, она заботиться обо мне и проявляет ласку, как она всегда делает. Она всегда знает когда мне плохо, она это чувствует, и каждый раз, не смотря на своё настроение или состояние, она меня утешает...Торушка, ты действительно лучшая сестра на свете...        - Ну не так же... - с моих глаз покатились слёзы от презрения к себе. Дрожащая рука мягко скользнула к моим глазам и мягко вытерла мои слёзы. На её лице была улыбка, слабая, с примесью боли и ужасной усталостью.        - Это мой выбор, я знала...на что иду...я прекрасно понимала, что он может меня убить...но я не могла просто стоять и смотреть...как эта образина тебя убивает... - голос Торы дрожал, но она продолжала улыбаться, а потом и вовсе потянула меня на себя. Я придвинулся к ней и она тут же обняла меня, и начиная, словно, легче дышать.        - Я больше никогда не позволю тебя никому тронуть, клянусь... - отныне я вообще от неё не буду отходить, буду как сторожевой пёс ходить следом за ней и охранять. Пусть меня считают странным, но я больше не допущу подобного.        - Ты не исправим, Сабито! - улыбаясь сказала она, и посмеялась.        - Поспи, я пойду помогу учителю и Гию... - погладив её по голове проговорил, я приподнимаясь на руках. Она понимающе кивнула.        - Угу, давай. - оставлять её не хотелось, но я пообещал помочь Гию с дровами, так что нужно идти. Перейдя на колени, я нагнулся к ней и тихонько поцеловал в лоб. Он был горячим, но не так как первые дни. Тора смущённо заулыбалась и в своей привычной игривой манере, высунула язык, при этом прикрыв один глаз. Такие милые мордашки с её стороны, меня немного утешали и заставляли верить в лучшее.        Покинув комнату, я вышел из дома и направился к Гию. Он рубил дрова, одновременно с этим вытирая пот со лба рукавом. Приблизившись к нему, я перенял эстафету и начал рубит дрова. Гию же какое-то время молча убирал дрова в корзину, а потом всё же осмелился спросить:        - Как там Тора? - перерубив очередное бревно, я откинул дрова в его сторону и взяв новое полено ответил, перед тем как вознести топор над головой:        - Лучше чем первые дни, но её до сих пор лихорадит... - топор со свистом опустился на полено и то разлетелось на две части. Взяв одну половину, я проделал те же действия и так же со второй. Злость бурлившая во мне, на самого себя, вымещалась на эти несчастные дрова и мне казалось, что малейшее что-то, выведет меня из себя окончательно.        - Как думаешь, она поправиться? - из-за этого вопроса, я едва не промахнулся и не рубанул себе по ноге топором. Гию дёрнулся когда я повернул на него взбешенное лицо, мне просто снесло крышу от его глупости. Сжимая топор обеими руками, я скалясь выместил гнев на очередное полено, но вот мой полный недовольства голос, с рычанием, устремился прямо на Гию:        - Разумеется, она поправиться, что за дурацкие вопросы!? - Гию испугался моей реакции и даже отступил на пару шагов, наверное, боясь, как бы я в приступе гнева не зарядил ему топором по голове...злость стала постепенно утихать и ей на смену пришло чувство вины и стыда. Мне стало ужасно стыдно за то, что я накричал на Гию, он не хотел меня сердить, а я будучи в таком эмоциональном напряжение из-за всего этого, сорвался, как дикий зверь с цепи.        - Прости, я не хотел кричать... - извинился я, и воткнув топор в землю осел на пень взявшись за голову. Гию подошёл ко мне и мягко коснулся моего плеча. На миг, мне показалось, что это Тора заслышав мой вопль поднялась и выйдя через окно пришла к нам успокаивать меня, как она всегда это делает. Гию начал спокойно со мной говорить и успокаивать.        Злоба полностью отступила и я выдыхая полной грудью, поднялся, взял топор и продолжил рубать дрова. Когда работа была окончена, а дрова сложены в корзину, я загромоздил её на свою спину и направился в деревню. Гию просился со мной, но я сказал ему следить за Торой, так как учитель тоже ушёл в деревню час назад с врачом, за лекарствами для Торы. Гию кивнул и заскочил в дом, закрывая за собой дверь.        Двигаясь в темпе в сторону деревни, я буквально за минут 10 дошёл до деревни, продавая знакомым дрова. На вопросы почему со мной нет Торы, я отмалчивался, а если спрашивающие были более настойчивы, я говорил, что она заболела. Продав последние дрова швее одежды, я уже собрался спешить домой, но старушка внезапно потянула меня за хаори. Развернувшись, я поинтересовался в чём дело и она поманила меня пальцем. Приблизившись к ней, она нагнулась к моему уху и тихонько, чтобы никто не услышал, спросила:        - Как там Тора? Я слышала от доктора, что её ранил тот ужасный медведь... - она оглянулась, видимо проверяя не слышал ли нас кто. Мне известно, что эта бабушка, в силу возраста, частый посетитель у здешнего доктора, но вот то, что этот самый доктор уже умудрился рассказать о Торе, не особо меня радовало.        - Она болеет, у неё сильная лихорадка и жар... - ответил я, задвинув злобу куда подальше, ещё не хватало сорваться на бедной бабушке.        - Оу, бедняжка, надеюсь с ней всё будет хорошо... - бабушка прикрыла рот рукой, опустив, покрытые белой дымкой, когда-то небесные глаза в землю. Хоть её глаза и выглядят, как поражённые слепотой, но эта бабуля видит острее сокола, иначе бы она не могла работать швеёй на 8-ом десятке лет.        - Я тоже. - склоняя так же голову к земле, проронил я.        - Иди-ка сюда. - она снова поманила меня пальцем, зазывая зайти в её скромное жилище. Посмотрев по сторонам, я перешагнул через порог и закрыл за собой дверь, дабы не впускать в дом ветер и пыль. Везде были разные ткани, ножницы, иглы, нитки, короче, вся швейная атрибутика. Чуть дальше стояли безголовые манекены, на которых были одеты красивые женские и мужские одеяния. Бабуля была мастером своего дела и с возрастом её талант не увял.        - Что это? - бабушка подошла ко мне со сложенной серой юкатой. Цвет был нежно-серым с каким-то белым узором. Красивое сочетание, тем более видно, что эта вещь делалась с душой.        - Это юката моей покойной дочери, она умерла от болезни двадцать лет назад. - пояснила швея и я увидел, как её поблекшие глаза начали наполняться слезами. Нет ничего страшнее для родителя, чем потерять своего ребёнка...Моя мама всегда берегла меня, говоря, что я её самое дорогое сокровище на земле. Я помню, как она защищала меня от демона, помню как хлынула кровь и помню, как жизнь покинула её глаза... Смотря в зеркало на себя, я вижу её, так как по воле судьбы, я полная копия своей матери.        - Красивое. Мне очень жаль вашу дочь... - сострадательным голосом проговорил я.        - Отнеси его Торе. - протягивая мне юкату сказала бабушка, улыбаясь то ли с радостью, то ли с грустью.        - Что!? Нет, я не могу... - мне стало жуть как неудобно, это ведь юката её покойной дочери и наверняка, это единственная вещь оставшаяся ей в память о ней.        - Она всегда мне помогает и скрашивает мои серые деньки, поэтому я хочу её отблагодарить, предай ей эту юкату, хорошо? - настаивала бабушка и протянула мне юкату снова. С тяжелым сердцем, я не стал спорить и взял одежду из рук старушки. В этот миг она словно расцвела, старческие губы растянулись в улыбке, а глаза блеснули живым огоньком.        - Хорошо, спасибо вам большое. - поклонившись, поблагодарил я швею. Рука покрытая морщинами, легла мне на голову и мягко провела по ней несколько раз.        - Ты такой милый Сабито, я очень рада, что у Торы есть такой заботливый друг. Ну, всё, беги, дорогой... - её слова меня немного удивили, но потом я заулыбался и ещё раз поклонившись открыл дверь. Перед тем как полностью уйти, я повернулся и помахал ей рукой:        - До свидания! - она кивнула и тоже помахала мне рукой.        Вернувшись домой, я стянул со спины корзину и едва успел разогнуться, наслаждаясь приятным облегчением в спине, как ко мне вылетел Гию и светясь от счастья крикнул:        - Торе стало лучше! Жар спал! - сначала я испугался, но как только до меня дошёл весь смысл, я тоже засветился от радости и поспешил к подруге, дабы обнять её, и удостовериться в том, что она действительно чувствует себя лучше. Влетев в комнату, я увидел, что Тора сидит в постели и читает книжку, которую я принёс ей вчера, чтобы она немного отвлеклась от болезни. Она подняла на нас свои необычные глаза и заулыбалась. Откладывая книгу в сторону и протягивая руки она зазывала нас обоих в свои объятья. Я и Гию прижались к ней с особой осторожностью, а она словно и не болела вовсе, обняла нас и смеясь чуть хриплым смехом, трепала нас по волосам, и говорила ,что очень нас любит. В это время вернулся учитель и завидев что Торе стало легче кинулся к нам и обнял всех троих. Он очень переживал, за эти годы у него появились седые волосы и чувствует моя душа, что из-за ситуации с Торой, их стало куда больше. Как ни как, ему уже пятый десяток пошёл, не так давно.        - Больше никогда нас так не пугай, Тора... - проговорил учитель, гладя полосатую девчушку по голове. Я называл Тору полосатой лишь мысленно, потому что, во-первых, у неё волосы полосатые, то ли в белые в чёрную полоску, то ли наоборот черные в белую, а во-вторых, не хотел обидеть, мало ли обидеться за такое прозвище.        - Простите, я исправлюсь! - улыбаясь сказала она. Учитель потрепал её по затылку, а потом тихонько зажал двумя пальцами её нос и потянул, из-за чего Тора ойкнула и пища от такой подлости со стороны учителя, начала пытаться как-нибудь вырвать свой чувствительный нос из тисков учителя. Тот хихикая отпустил покрасневший носик Торы и щелкнул по нему. Провожая учителя-подлеца по мнению Торы, она потирая нос шикала и жаловалась мне на то, что учитель бяка, и что у неё болит носик. Мне хотело заголосить на всю гору со смеху, но я сдерживался, так как являюсь старшим, а вот Гию даже под презренный взгляд Торы, орал в голосину едва не задыхаясь. Хохотал он так до тех пор, пока Тора не схватила подушку и не начала отвешивать нахалу Гию смачных люлей, что аж перья полетели, и продолжалось бы это жестокое избиение дальше, если бы не вмешался я.       Раны на спине Торы ещё не зажили и такие дерганья ни к чему хорошему не приведут. Обхватив Тору так, чтобы она не смогла больше дернуться, я самодовольно усмехнулся, за что получил по лбу лбом. Тора резко подалась вперёд и наши лбы, с негромким звуком, стукнулись друг об друга. Мой лоб крепкий и поэтому я не особо отреагировал, а вот Тора чуть не зарыдала.        Ближе к вечеру Тора сидела вместе с нами за ужином, и всё стало как раньше, мы смеялись, и общались, а Гию, засранец, впарил меня на счёт того, что первые дни, когда Тора было в полнейшей отключке от лихорадки, я не отходил от неё, из-за чего она, хлопая своими пышными ресницами, уставилась на меня. Я кашляя в кулак оправдался тем, что это моя обязанность, как старшего брата. Гию такую рожу на это состроил, словно подозревает меня в чём-то непристойном, а Тора переводила взгляд то на Гию, то на меня, краснеющего, одновременно, от смущения и от недовольства. Вдруг, Тора устремила взор на учителя и склонив немного голову к плечу, несмело спросила:        - Учитель, можно один вопрос? - учитель поднял на неё голову.        - Да, конечно. - она оглянулась назад на комнату где мы спим, а затем задала вопрос:        - Чья маска лежит у вас в столе? - я недоуменно на неё посмотрел, замерев с палочками во рту. Учитель же чуть не выронил миску с едой из рук.        - Откуда ты? - начал было он, но Тора тут же ответила на его вопрос:        - Я не спала ночью и случайно увидела. - Урокодаки-сан выдохнул и поставив миску на пол, приложил правую руку к голове, и проговорил смотря на нас:        - Это маска моей ученицы, которая погибла на финальном отборе. - теперь уже мы чуть не выронили миски. Ученицы? Я не помню, чтобы учитель хоть раз говорил о том, что он обучал кого-то до нас троих. Мы стали смотреть на учителя, который на глазах словно осунулся, будто ему на плечи камень положили.        - У вас были ученики до нас? - мой голос был не то что удивлённым, а шокированным.        - Да. До вас у меня было двенадцать учеников. - наши глаза увеличились в размере, мы трое одновременно переглянулись и у каждого из нас был невообразимый шок на лицах.        - Двенадцать!? - синхронно выдали мы.        - Верно. Ни один из них не прошёл последний отбор, они все погибли... - у меня пробежал мороз по коже. Тора опустила миску на пол и прикладывая руку к левой стороне груди, не верила собственным ушам. Честно говоря, я тоже не верил тому что услышал. Двенадцать человек обучались у учителя и все погибли!? Как такое вообще возможно? Они, что обучались по принципу: "В одно ухо влетело, в другое вылетело?!"        - Как так!? - подал голос Гию.        - Я не знаю... - слабо ответил учитель, устремляя взгляд в никуда.        - Учитель, какими были ваши ученики? - по Торе было видно, что ей не безразличны бывшие ученики учителя, она хотела о них узнать, видимо, она как и я ощутила некую связь с ними, ведь мы все ученики Урокодаки-сана, за единственным отличием, мы живы.        - Среди моих учеников было десять мальчиков и две девочки. Я помню каждого из них так же ясно, как будто они все ушли только вчера. Акихиро и Акихито были братьями и обладали хорошими данными, чтобы стать истребителями. Изаму был хитер и очень проворен. Иори - он был слеп, но прекрасно ориентировался в пространстве с помощью своего острого слуха. Аки - этот мальчик был очень добрым, прям как ты Сабито... - он взглянул на меня и я даже ощутил, как что-то кольнуло у меня в душе.        - Каоши - всегда стремился спасать людей, я увидел в нем потенциал, когда он защищал свою раненую сестру от демона..Но она к сожалению умерла через пару часов от ран. Керо - был настоящим затейником и занозой в одном месте, мне не редко приходилось за него выслушивать. Сэтоши - очень любил читать, порой мне приходилось отбирать у него книги, чтобы он не отвлекался от тренировок. Таро - был левшой и мне было немного труднее его обучить, чем всех остальных. Такехиро - непослушный паразит, этот мальчишка был несносным и импульсивным, я всегда ему твердил, что его необузданный нрав его погубит...так и вышло. Девочек же звали Чихэру и Макомо, как раз её маску ты и видела Тора. - закончил учитель, поворачивая голову к окну. Тора вдохнула воздух и я увидел, как на её глазах наворачиваются слёзы. Она поднялась и роняя слёзы поспешила к учителю. Как только она оказалась рядом, она обняла его.       Тора чувствует настоящие чувства людей и сейчас она чувствует боль учителя, поэтому и поспешила его утешить. Я и Гию не остались в стороне, мы тоже встали, и подошли к Урокодаки-сану, после чего так же его обняли. Он чуть дрогнул, а потом крепко обнял нас всех троих. Все эти годы, мы даже не представляли с каким трудом он нас растит. Я был эгоистом, думал что мне хуже всех из-за этого отбора, но на самом деле хуже всех было именно учителю, он каждый день, с самого нашего появления, боялся того момента, когда мы уйдём на отбор. Тора и Гию плакали вжимаясь в учителя.        - Вы мои дорогие дети. - после этих слов у меня тоже покатились слёзы. Столько смертей, столько боли, как же мы раньше этого не заметили?        - Мы будем тренироваться усерднее и мы обязательно вернёмся к вам! - сказала Тора то, что вертелось у меня и, наверняка, у Гию в голове. Мы двое кивнули в знак согласия и снова прижались к самому родному человеку, который у нас троих есть.        - Спасибо...спасибо, вам большое, дети... - прижимая нас к себе ближе проронил учитель, и не выпускал нас из объятий ещё минут пять.        Доев и убрав всё, мы ещё долго сидели и слушали от учителя истории о его учениках, которых он так же сильно любил как и нас. О каждом из них он отзывался с отцовским теплом. Тора сидела рядом со мной, оперевшись на меня и вскоре уснула. Я обвил её руками, тем самым укрыв рукавами своего хаори и стал слушать дальше, но вскоре сон взял вверх и я тоже заклевал носом. Спустя какое-то время, мои веки отяжелели и я уснул в обнимку с Торой.