fading fast

      О, Боже, видел бы он себя со стороны... Позер жалкий. Думает, что лучше всех.              Неужели эта дура пытается выдать жалкую паль за настоящую сумку от Луи? Посмешище!              Когда она уже мне даст? Сколько ещё букетов ей нужно? Денег нихуя уже нет...              Руслан шёл мимо рядов светло-песочных парт, кое-где облупленных и испорченных студенческими ногтями и шариковыми ручками. Том Делонг в наушниках отчаянно старался заглушить своим соло во втором куплете голоса вокруг, но отголоски чужих мыслей все равно доходили до парня.       Люди чрезвычайно много (громко) думали, и Руслан Тушенцов как никогда понимал, что молчание не создаёт тишину. Он слышал всю подноготную снующих мимо него лицемеров, которые старались занять удобные парты в надежде поспать незаметно на полуторачасовой паре, и единственное, что чувствовал к ним - это ненависть.       В девятнадцать Руслан не имел друзей вообще (кроме, конечно же, Марка Хоппуса, Декстера Холланда и Эксла Роуза). Присутствия людей, которые думали громче, чем говорили, несомненно, напрягало.       В двадцать лет же Тушенцов убедился, что абсолютно честных людей не существует. Даже самый уверенный в себе лгун не мог не быть вычисленным. Пока люди слушали, что и как он говорит, Руслан слышал то, что он думает.       Как бы парень не хотел, он не мог остановить безудержные потоки сознания в головах его окружения. Шум, режущий и не дающий насладиться тишиной, каждый день будто выскабливал все внутри черепа. Постоянная головная боль, которую анальгин заглушить уже не помогал, становилась невыносимой, но парень примирился. Тушенцов подозревал, что его почки или печень уже не справляются с постоянными дозами обезболивающих, и приходилось терпеть.       Парень опустился на своё постоянное место в кабинете - последнюю парту, которую занять мог только храбрец (или глупец), так как все за практически два года учебы привыкли не связываться с Тушенцовым. Конечно, если это не организационные или учебные вопросы от их старосты группы, но даже их парень предпочитал игнорировать.       Руслан достал свой телефон из кармана толстовки и убавил громкость до уровня, который позволял бы слышать, что происходит вокруг него.              — Да ладно тебе! Ты серьезно?              Однокурсница, сидевшая полубоком в паре метров от Руслана, наблюдала за собеседницей, прижимая руки ко рту в приступе удивления. Ее подруга отбросила длинную прядь волос назад и хитро улыбнулась.              — Ты правда отказалась поехать к нему?              — Правда! — гордо заявила собеседница, по-прежнему борясь с непослушной прядью.              Поскорее бы это забыть... Худший секс и вечер в моей жизни, а с утра мне этот уебок даже такси не вызвал.              Руслан усмехнулся, смотря, как его однокурсница уверенно убеждала свою подругу.              Ничего нового. Люди по-прежнему врут и лицемерят, значит, кровавого дождя сегодня не будет, а Антихрист не найден.              Ебаная пара, нахуй я вообще приперся?              «Взаимно, чувак, взаимно.»              Пиздец, этот старик когда-нибудь окочурится? Заебали уже лабораторные...              Никогда Тушенцов не слышал от людей, чтобы они озвучивали своё желание о смерти другого человека вслух, в мыслях - постоянно. Они думали, что их грязные и неприемлемые мыслишки останутся неуслышанными, останутся их собственностью.       Парень достал полуторную бутылку негазированной воды, которую купил по дороге в университет, и полупустой блистер с анальгином. Недолго раздумывая, выдавил из пластика одну таблетку и отправил в рот, чувствуя на языке неприятную горечь. Большой глоток прохладной воды наполнил нутро, отрезвляя и доставляя обезболивающее до желудка.       Новый семестр начинался точно так же, как и предыдущие, нагло копируя «День сурка». Выдавали эту пародию лишь безумные и выходящие из ряда вон погодные условия, на которые среднестатистический россиянин разводит руками. Снег в начале апреля или минус пять в июле - казалось, уже обычное дело.       Вторую неделю учебы Руслан слышал везде восклицания по поводу плохой погоды и недовольные возгласы насчёт очередной курсовой, которая «является лишь одной из ступеней на лестнице вашего образования». Каждый преподаватель особенно выделял важность работы, но Тушенцов слышал лишь «эти дебилы все равно ничего не сделают, почему я распинаюсь?»       Руслан слышал каждого или каждую. Слышал все их грязные секреты, враньё, предрассудки, опасения и даже глупые и стыдливые мысли любого, кто его окружал.       Последнее, что разделило его жизнь на до и после, запомнилось ему безумными эпилептическими припадками.       Яркий свет фар.       Лязганье металла.       Стертые об асфальт шины.       Больничная койка с ржавыми боковинами.       Черепно-мозговая с множественными переломами.       Никаких пауков, сывороток и токсических отходов. Никаких богатых родителей и высокого IQ. Лишь пьяный водила, не остановившийся на светофоре.       Не совсем по-супергеройски.       Наука отрицала существование подобных умений, Тушенцов понимал и придерживался этого факта ровно до того момента, пока его отец сам не «сказал» ему о своих изменах. Руслан не верил, пока в один из воскресных дней лично не убедился в близкой и интимной связи (и так не особо внимательного отца) и молодой, но уже достаточно зрелой, соседки с верхнего этажа.       Супергероями становятся, потеряв родных или девушку в перестрелке, при ограблении, но что делать Руслану, если изначально не было кого терять? Нет, все остались живыми, хорошо это или плохо, но измена отца была достаточным мотивом глушить преступность направо и налево?       Тушенцов задумывался стать народным мстителем, будто бы он персонаж «Марвел», разоблачать коррупцию со стороны государственных работников, предотвращать преступления, но сделало бы это счастливым его? Кто-нибудь вообще интересовался, счастлив ли герой от того, как он решил им стать?       Парень не был доволен тем, что он внезапно получил по какому-то божьему умыслу неординарную способность, спутав, конечно, сначала с прогрессирующей шизофренией, но это во многом его выручало.       После школы пришлось плыть по течению и активно притворяться, что он совершенно нормальный человек. Первое время было невообразимо тяжело. Банальный поход в магазин мог закончиться вызовом скорой помощи или наряда полиции местными добровольцами, так как никто не был готов увидеть парня, закрывающим уши и падающим на колени с бессвязными криками. Руслана боялись. Наверное, боялись даже сильнее, чем он сам.       А потом он смог привыкнуть. Нашел усмирение этого в музыке, а головная боль иногда поддавалась лекарствам, так что дальнейшее образование было лишь вопросом времени. Тушенцов решил просто подчиниться дальнейшим обстоятельствам.       После поступления в университет он не готовился ни к одной самостоятельной работе или экзамену. Пытался, но постоянная головная боль не давала сосредоточиться.       Когда он садился за свою парту, прочитав полученный билет, он понимал, что он в заднице. Но потом он услышал.       Услышал, словно мантру, голоса, отвечающие на все его вопросы.       И тогда Руслан осознал, что неконтролируемое чтение мыслей - ужасная, надоедливая, раздражающая, но иногда полезная штука.              — Прошу внимание!              Геннадий Анатольевич, преподаватель по дисциплине, полное название которой не знали чуть ли не больше половины учеников, а лишь аббревиатуру, оперся руками о стол, наблюдая из-за оправы очков, и ожидал тишины от студентов.              Заткнитесь уже все... Сколько можно галдеть?              Первые парты утихли быстрее, так как в первую очередь взор седовласого мужчины был направлен на них.              — У многих ещё не закрыты долги по прошлому семестру. Требую особого внимания, так как на следующей неделе будут направлены докладные с рекомендацией на отчисление таких студентов, — Геннадий Анатольевич начал зачитывать имена, изредка поглядывая, кто же все-таки из должников решил откликнуться.              На фамилиях на «С» он прервался, направляя свой взор на внезапно открывшуюся дверь. Излишне фамильярно, без стука и прочей вежливости, прописанной во всех книгах по этикету, порог переступил высокий и широкоплечий парень.       Руслан отвлёкся от своего плейлиста, состоявшего из агрессивного панка, перемешанного со старыми и недооценёнными композициями классического рока. Парень проследовал вдоль рядов, совершенно не обращая внимание на вопросительные взгляды и перешептывания однокурсников.              Кто это?              Вот дылда.              А он дверью не ошибся?              Вот клоун, щас от Анатольича влетит по самую пизду.              Вошедший парень сел за соседнюю парту, бросая свой чёрный рюкзак на стул. Тушенцов был уверен, что это место ему явно не подходит по размерам. Руслан ни разу не видел его до этого: ни в коридорах университета, ни на потоковых парах.       Тусклые рыжеватые волосы хаотично торчали в стороны и явно доминировали над его внешностью. Руслан обратил внимание, что ему пора постричься, так как незнакомец не чувствовал комфорта, каждый раз отбрасывая надоедливую челку назад. С очередным таким движением Тушенцов заметил на тыльной стороне ладони татуировку, которая при резких и быстрых движениях казалась просто чёрной грязью.       Тушенцов отключил на половине песню, тихо игравшую все это время, но не достал наушники из ушей.       — Повторяю ещё раз! По моему предмету будет экзамен, так что даже не вздумайте списывать! — преподаватель продолжал сетовать на их группу, но студентам было все равно (не считая безумных заучек).              Надо познакомиться с этим челом. Откуда он тут?              Речь преподавателя звонко отскакивала от стен аудитории, изредка перекликаясь с шепотом девушек, которые явно заприметили новую кровь.              Блин, гопарь какой-то, он с нами учиться будет, интересно?              А у него есть девушка?              Руслан слышал каждого, почти мог различить любого из присутствующих, как бы далеко от него не сидел человек.       Но мысли новенького он различить не мог, потому что попросту их не слышал.       Пару раз Руслан видел, как рыжий осматривает его с ног до головы, останавливаясь на руках Тушенцова. Видимо, он отметил, что парень предпочёл так же, как и он, тыльную сторону ладони - отличным местом для тату. Темная роза скрывала своими лепестками набитый когда-то в юношестве портак, служивший протестом на общественные устои.       Тушенцов мог поклясться, что он, рыжий, тоже считает его эгоистичным позером, как и все в принципе в этой аудитории, из-за его бестактности и нежелании идти на контакт с любыми людьми, если бы слышал его.       Парень почувствовал, как голове стало тяжелее, а ноющая боль переместилась со лба на виски. Он прилёг на руку, удобно устраиваясь на парте, и включил что-то из старого альбома Blink-182, не обращая внимание, что его громкость музыки может дойти до присутствующих.       Через несколько десятков минут и пары альбомов в аудиотеке телефона преподаватель махнул рукой, и однокурсники начали подниматься со своих мест, сгребая свои вещи в сумки и рюкзаки.       Тушенцов последовал их примеру и закинул рюкзак на плечо, забирая полупустую бутылку воды.       Бас-гитара в «I Miss You» активно вынуждала ответить на ритм постукиванием пальцами по парте, а Том приступил ко второму куплету, перехватывая внимание слушателя.       Парень собирался уходить, но заметил, как глаза рыжего устремлены на Тушенцова, а губы соприкасались между собой, формируя бесшумную речь, из-за музыки которую Руслану не удалось услышать.       Руслан нажал на паузу на экране дисплея, прерывая очередной поп-панк мотив.              — Что? — переспросил он, устремляя недоверчивый взгляд на рыжего              — Любишь «Блинков», говорю? — спросил рыжий и ткнул указательным пальцем с готической буквой «К» на принт на футболке Руслана. — Ты говнарь какой-то, типа? Панкс нот дэд?              — Хой, ебать, — усмехнулся Тушенцов.              — А я думал, что вы вымерли, — произнёс парень, затягивая лямки рюкзака на плечах.              — Суровый естественный отбор современных трендов уничтожил не всех.              — Тогда мое уважение, ветеринар, — рыжий протянул правую руку, от чего Руслан мог поподробнее рассмотреть его тату. — Данила Кашин.              — Руслан Тушенцов.              Пальцы Тушенцова прикоснулись к половине чёрного черепа, который покоился неизвестно сколько на руке рыжего и явно требовал к себе внимания тату-мастера и его коррекции.              — Может, вынешь из ушей это дерьмо? А то че-то невежливо, когда с человеком общаешься, — произнёс Данила, когда парни проследовали по коридорам университета.              — Мне так привычней, — бросил Руслан, повернув голову поспевающему за ним Кашину.              Данила, конечно же, не особо прикладывал усилия, чтобы догнать парня. Благодаря его высокому росту нагнать его достаточно было всего пары шагов.              — А ты вообще как сюда попал? Учишься здесь? — спросил Руслан, наблюдая за плетущимся за ним Кашиным.              — Да из академа вышел, пытаюсь закончить, наконец, этот универ, чтобы в армию не загреметь.              Руслан кивнул, ничего не ответив.              — Слушай, а ты куришь? Не хочешь пройтись, там все равно Максимыч всегда опаздывает, сомневаюсь, что за год что-то изменилось, — предложил Данила, уже доставая пачку Winston’а из кармана олимпийки.              — Да, давай, все равно не хочется там находится.              Тушенцов был рад, что ему не придётся торчать в наполненной аудитории, прячась от навязчивых мыслей однокурсников.       В закоулке между двумя корпусами университета не было никого кроме их двоих. Руслан никогда не мог осмелиться курить на территории заведения, а предпочитал выходить за ограждение. Данила же давно знал об этом месте, потому что вёл себя более спокойно и не оборачивался на любой шум, создаваемый циркулирующим ветром между замкнутыми стенами и встречавшем на своём пути полуразбитую облицовку здания.              — У тебя с ушами какие-то проблемы или типа того? — спросил рыжий, поджигая белый кончик сигареты.              — Типа того, — ответил Руслан, но все же потянулся к наушникам, снимая их, и обернул вокруг своей шеи.              Вдалеке слышались многочисленные отголоски, но голос рыжего был намного громче. Тушенцов не понимал, почему он слышит только его.       В аудитории ему показалось, что он просто не смог различить среди множества других, но и сейчас он твёрдо осознавал, что не слышит никаких мыслей. Казалось, будто Кашин не думает вообще, а его сознание было полностью пустым, отрешенным и ужасно тихим.       Пульсирующая боль в голове становилась заметно слабее. Тушенцов расслабил плечи и перестал принимать вид, который походил на сгорбленного старика.       Руслану стало даже некомфортно в такой тишине, когда наедине с ним человек. Слишком непривыкший он чувствовал, что не может узнать, что же думает о нем высокий рыжий парень, который первый за пару недель добровольно заговорил с ним и не получил презрительный взгляд.              — О чем думаешь?              Руслан клялся Богом, что этот вопрос был настолько редкий для него, что казалось, что в нем какая-то ошибка. Сам язык его ощущал настолько неправильно, а рот будто наполнился водой и не давал сказать ни одного слова четко.              — Да о хуйне всякой, — Кашин потирал пальцем с «К» линию челюсти, устремив взгляд в одно из деревянных окон с облупившейся краской. — Съебаться с пары в начале семестра или нет?              Руслан не слышал.              — А нахуя восстанавливался тогда? — усмехнулся Руслан, отбрасывая бычок в прилегающий заросший сорняками газон.              — Истину глаголишь, чел... Попиздохали тогда, что ли.              Кашин докурил и отбросил сигарету в том же направлении.       

***

      — Пиздец, ты бы видел, как она дойками своими светила. Думаю, что возненавижу всю молочную продукцию на ближайшие пять лет, — рассказывал Данила.              Руслан по-прежнему не слышал.              — А что так? Маринка нормальная, вроде. Интерес к тебе проявляет, — усмехнулся Руслан, насаживая на вилку горстку слипшихся макарон.              Прошло около месяца, как Данила Кашин появился и вклинился в жизнь Тушенцова. Он даже не подозревал, как сильно он изменил ее привычное состояние, перевернул все с ног на голову. Даже однокурсники не могли поверить в то, что рыжий нашёл общий язык с нелюдимым парнем с последней парты.       Теперь, где бы ни был Тушенцов, Кашин следовал где-то рядом, бросая нелепые и (чаще всего) неуместные шутки.       Он слышал все, что думают о Кашине в группе, и не мог отрицать, что его это по большей части злило. Если бы не долгое время с этим проклятьем, Руслан бы был более эмоциональным, потому что все их мысли сводились к тому, что Кашин либо клоун, либо урод, либо чертовски харизматичен и горяч.       О последнем думали по большей части девушки, но парочка парней, сидевших за два-три стола, изредка поглядывавшие в их направлении, думали идентично.       Руслан от подобных пошлостей всегда терял аппетит, хотя со столовской едой его и так никогда не было.       Половина слипшегося нечто осталась на тарелке, и парень переместил ее на общий с Кашиным поднос. Рыжего явно не волновал вид еды, и серовато-розовая сарделька становилась все меньше и меньше.              Надеюсь, что мне удастся списать по инженерке, иначе пизда.              Вот как он может не заметить входящее сообщение, если он онлайн? Он что, игнорирует меня?              Бля-я-я, только постирал, что за ебань, а не день?              Руслан вслушивался в мысли других людей, стараясь игнорировать тех, у кого в голове играет лишь навязчивая песня из рекламы. Окружающие имели собственные жизни, переживания, и каждый раз он убеждался, что никому совершенно нет дела до друг друга.              — Да ну, мне Марина не нравится, не люблю пышные формы, знаешь, — протянул Кашин, не отвлекаясь от тарелки.              — Странно, потому что каждый второй здесь готов почку отдать за второй или третий размер.              — У каждого свои вкусы. Кому-то вишня, кому-то арбуз, а кому-то бананы, шаришь?              Руслан усмехнулся в ответ на фруктовую теорию, описывающую половые принадлежности.              — Ну, а ты по бананам или по вишне? — спросил Данила. — Ещё ни разу не слышал от тебя что-то по личной жизни.              Парень задумался, пытаясь подобрать нужные слова, которые бы говорили о том, что «мне никто не нужен был, потому что я знаю, что они обо мне думают, и это отвлекает».       Тушенцов также не понимал, почему они с Настей расстались, ведь та действительно нравилась ему, а он действительно нравился ей. Руслан признавал, что знал многое наперёд, в том числе и все желания девушки, от чего любая была бы в восторге. Не идеальный ли это парень? Он будто бы читает твои мысли?..       В глубине души Руслан был доволен тем, что Настя была счастлива, но ему было скучно, неинтересно знать о ней все. Скучно, что конфликтов практически не было, а если и возникали, то решались очень быстро. Не было личных тайн, секретов, которые бы придавали запал и искру, от чего Руслан не задавал вопросов, которые ему хотелось бы задать, а задавал те, которые она хотела бы сама слышать. Даже во время секса ее мозг иногда был занят домашними делами или учебой, а парню такое знать вряд ли бы когда-либо хотелось.              — Я одинокий волк, предпочитаю инди и панк, — ответил парень спустя пару минут.              — А по тебе не скажешь, что ты хиккан.              «Я вообще не могу о тебе чего-то сказать»              — По тебе тоже многое не скажешь. Ну, а ты?              — Люблю фруктовый салат, — засмеялся Данила и встал со своего места, относя поднос с посудой.              Руслан практически не жалел, что не слышит Кашина.       

***

      — А ты чего таблетками постоянно закидываешься? — в очередной раз спросил рыжий, пытаясь записывать отдельные слова из лекции.              — Да голова болит, — отмахнулся парень, вставляя в уши наушники-капельки.              — Частенько она у тебя болит, ты бы к врачу сходил, что ли.              — Забей.              — Как знаешь.              Данила продолжил писать в тетради, но каждый раз забивал на начатое предложение и начинал с новой строки. Почерк скакал по клеткам, а слова наезжали друг на друга, как воюющие солдаты.              — Чёрт, вот же хрыч, как вообще возможно успеть за ним что-то записать? — возмущался парень, отбрасывая ручку и окончательно мирясь, что целой лекции у него в тетради так и не будет.              — Интересно, о чем он думает? —произносит Кашин, хитро улыбаясь. — Наверняка ждёт не дождётся зачета, ведь тогда наша небольшая группа из девчонок вспоминает, что есть что-то более открытое, чем свитер.              — Поверь, его интересуют больше их кофточки, чем их тела, — улыбнулся Руслан, подпирая рукой голову.              — О чем ты?              — Я тебе не говорил, если что, но большая часть его гардероба состоит из женских чулков и квадратных платьев. Каждый вечер после пар он приходит домой, разыгрывая сцену из «Завтрак у Тиффани». Узнав об этом хобби, декан, наверное, был бы в бешенстве.              — Чего? — Кашин пытался сдержать смех, прикрывая рот рукавом своей толстовки. — Пиздишь.              — Ни разу, — улыбался Тушенцов, совсем не жалея, что делится с кем-то подобными тайнами.              — Ноу хомо, чел, но я никогда не встречал подобного. Как узнал-то?              — Просто хорошо читаю людей, — пожал плечами парень, возвращаясь обратно к плейлисту.              Данила внимательно следил за пальцами соседа, который пролистывал десятки песен.              — Докажи, — приказал рыжий. — Прочитай вон его тогда.              Парень кивнул на первую парту первого ряда на одного из однокурсников из другой группы. Руслан не часто встречал его на парах, так что видеть этого парня здесь, а особенно на первых партах, было сюрпризом.              — Ты ведь в курсе, что я могу сказать что угодно?              — Заодно проверим, как быстро ты придумываешь пиздеж на ходу, — пожал плечами рыжий.              Тушенцов сосредоточился и постарался вычленить из множества мыслей и проговариваний конспекта то, что ему нужно.              Нахуй я занимаюсь подобным бредом? Свалить бы отсюда уже...              — Он хочет свалить отсюда.              — А кто не хочет? — развёл руками Кашин. — Не убедил, Руся.              — Я же говорил.              — Ну ладно, давай Юлю ещё. Она наверняка имеет грязные мыслишки, ведь так?              Руслан глубоко вздохнул, вспоминая все, что ему удалось узнать о его одногруппнице.              — Она усиленно пытается делать вид, что не шлюха, хотя в выходные часто просыпается в чужих кроватях. А ещё она усиленно делает вид, что не спала во-о-н с тем, — ткнул Руслан в сторону низкорослого темноволосого паренька.              — Хуя, откуда инфа? Тебя же тут никто не переносит, — улыбнулся парень, хлопая Тушенцова по плечу.              — Говорю же, читаю людей.              — А меня попробуй.              Глаза рыжего уставились на парня, и Руслан наблюдал в нем какой-то азартный огонёк.              — Не могу.              — Почему это?              «Потому что я не слышу тебя»              — Потому что ты пока не шкварился.              Данила усмехнулся. До конца пары он больше не приставал к Руслану и предпочёл втыкать в телефон.       Руслан несколько раз задавался вопросом, почему же он не слышал мысли Кашина. Был ли он таким особенным или среди миллионов есть такие же люди, в голову которых парень проникнуть не мог. Так или иначе, Руслан считал свою жизнь менее отвратительной на вкус, когда в ней появился Данила. Выходные перестали походить на дни отшельника в келье, потому что практически каждую субботу и воскресенье у него дома обитал Кашин.       Голова в такие моменты практически не болела, а Руслан чувствовал себя практически нормальным.              Выходя из аудитории, Тушенцов проследовал в сторону выхода в надежде покурить в их секретном месте, ветер на котором был настолько сильным, что в плюсовую температуру хотелось надеть на себя зимнюю одежду. Парень обернулся, когда не увидел рядом с собой рыжего.       Данила остановился в нескольких метрах от кабинета и импровизированной доски почета, разговаривая со светловолосой девушкой с четвертого курса. Если бы не постоянные сообщения от старосты в беседу их группы об обязательности посещений некоторых внеучебных мероприятий, Руслан бы так никогда и не узнал о существовании этой девушки.       Лиза была одной из активисток, которые чаще всего забивают на учебу, но им это и прощается благодаря их труду на благо студенческой жизни. Таких людей Руслан знал отлично (и слышал тоже). Веселые, жизнерадостные и амбициозные, с дружелюбной улыбкой и активной жестикуляцией. Именно так и выглядела сейчас Лиза, лучезарно улыбалась, разговаривая с Кашиным. Рыжий же вел себя точно так же. Руслан предположил, что они уже давно знакомы, возможно, даже учились в прошлом году вместе, пока Кашин не ушел в академический отпуск.              — Ну, придешь сегодня? «Вечеринку» утвердил сам профком, так что все будет заебись, — заверила Лиза и протянула ярко-фиолетовую афишу.              — «Вечеринка»? А оригинальней название придумать мозги отсохли? — произнес Руслан, разглядывая в руках у Кашина врученную бумагу.              Лиза проигнорировала его вопрос.              Просто иди на хуй…              Руслан растянул губы в улыбке.              — Без проблем, мы с Русланом придем, — улыбнулся рыжий девушке.              Господи, а можно без него? Ну, нахуя, Дань?              — Отлично, как будете на входе, напиши мне, я проведу бесплатно.              — Спасибо, Лизка, — поблагодарил Кашин, и девушка широко улыбнулась              Надеюсь, сегодня мы останемся, наконец, вдвоем…              Кашин сложил афишу и засунул в задний карман. Повернув голову в сторону своего друга, он встретил непонимающий взгляд.              — Что?              — Ты ведь в курсе, что она хочет с тобой переспать? — спросил Руслан.              — А кто не хочет со мной переспать? Я ж охуенный, — усмехнулся Кашин и пошел в сторону выхода.              Руслан ринулся за ним, придерживая лямку спадающего рюкзака, лавируя между идущими навстречу людьми.              — Я серьезно, ты бы знал, о чем она думала. Я ей казался определенно лишним, — причитал парень, убеждая Кашина в своей правоте.              — Говоришь так, будто знаешь обо всех все. Хватит уже, мистер Проницательность.              Руслан почувствовал укор, поэтому продолжать разговор ему не хотелось.       В закоулке, меж корпусов, Тушенцов закурил и вынул из ушей наушники, убирая их в карман черного бомбера. Затянувшись горьким дымом, он почувствовал, что стало немного легче.              — Слушай, можно тебе кое-что рассказать? — произнес Руслан.              Асфальт был уже сухим, но кое-где в углублениях покрытия скапливалась талая вода. Руслан присел на бордюр, совсем не переживая о его чистоте. Ветер ударил прямо в лицо, спутывая русую челку. Длинные ноги пришлось вытянуть, распрямляя колени, скрывая их за небольшими порезами рваных джинс. От неудавшейся растяжки связки со внутренней стороны колен немного резало.              — Ну, валяй. Только если это связано с дрочкой, ты сразу предупреди, — Данила присел рядом с ним, попадая под удары холодного ветра.              Парень проигнорировал его шутку.              — Лет в семнадцать меня машина сбила. Не помню, кто это был, но этот уебок был вдрызг пьяный. Отец тогда разбирался, говорил, его, вроде, посадили, пока я в больнице лежал, — Руслан вновь затянулся, рассматривая потертые носки Vans’ов.              — Не знал, чувак. Сочувствую.              Руслан не слышал и не понимал, правда это или нет.              — Ну, короче, я, когда вышел, у меня с того времени голова раскалывается. Я сначала думал, типа, бывает, травма все-таки, но потом стал слышать. Почти в дурку лег, но вовремя одумался.              — Стал слышать что? — Данила повернулся к Руслану, от чего его отросшие волосы, развеваемые ветром, стали закрывать половину лица. Как бы он не пытался их усмирить, ветер подталкивал пряди лезть в глаза.       Руслану хотелось верить, что это искренняя забота прозвучала в его тоне.              — Их. Голоса. Они блядски громкие, не затыкаются ни на секунду. Я в наушниках хожу постоянно, чтобы не слышать их. Всю дискографию Offspring прослушал раз двадцать.       Данила сглотнул и затянулся еще раз почти до самого фильтра. Он молчал. Не засмеялся или что-то подобное, а сидел, уставившись перед собой.              — Ты, типа, ходил к психотерапевту? — спросил он, наконец, спустя пару минут. И этого вопроса Руслан все-таки ждал, даже не стоит обладать какими-то способностями, чтобы это предвидеть.              — Нет, потому что я не сошел с ума.              — Ну, как тебе сказать. Слышать голоса вокруг – это как бы, ну, ненормально, ебать.              — Нет, это не то, что бы голоса. Это мысли, мысли всех людей, которые окружают меня. Я слышу все, что думает каждый человек, и это невозможно контролировать. Эта хуйня, как десятичасовая версия шума воды, за исключением того, что только это продолжается не десять часов, а все долбанное время!              — Так, ага.., — Данила задумался, подпирая подбородок рукой. — О чем же я думаю сейчас?              — Я не знаю.              — Ха, — воскликнул рыжий. — Бля, смешная шутка, тебе скетчи снимать надо какие-нибудь.              — Нет, я слышу мысли всех все время. После аварии я слышал каждого. Все долбанное, блять, время. Да я, бля, отца на измене словил, когда он в соседней комнате об одной шалаве думал, обнимая при этом мою мать! Только с тобой ничего. Тишина.              — Серьезно? Щас без шуток.              — Серьезно.              — Хуя.              — Струя, Кашин. Я не понимаю, в чем дело! — воскликнул Руслан.              — Так, может, это судьба. Станем двумя пидорасами, которым предначертано долбиться в зад.              — Не смешно, — отмахнулся парень, уже жалея, что вообще начал этот разговор.              — Да ладно, не бзди.              Рука рыжего сама потянулась за еще одной сигаретой.       Несколько минут оба молчали. Тушенцов периферическим зрением следил, как друг выпускает изо рта дым, стряхивая пепел себе на джинсы. Кашину же было откровенно все равно. На самом деле, Данила не помнил, когда ему было не плевать на что-то так сильно, как на все, что его когда-либо окружало.       Почти вышибли из университа – похуй.       Едва откосил от армии – ну, заебись.       Кашин точно так же плыл по течению в надежде найти то, что заставит его хоть чуть-чуть проявить интерес.       Но тут подвернулся этот. Странный такой. Весь в черном, в рваных джинсах и в футболке с почти стертым принтом поп-панк группы. Никогда не вынимающий из ушей наушники и ни с кем не разговаривающий. Полное безразличие к происходящему и излишняя надменность парня ужасно напоминала Кашину кого-то очень ему знакомого.       Его самого, если быть точнее.       Двое, которым ничего не казалось столь интересным, что хоть чуточку бы стоило их внимания. Именно тогда Кашин и понял - они найдут общий язык.       А тут Данила услышал несусветный бред, поданный со всей серьезностью и настолько мрачным тоном, что это просто не могло уложиться в его голове. Он смог бы поверить, что в Зоне 51 скрыт инопланетный объект или же то, что шоу «Битва Экстрасенсов» основано на реальных событиях, но что Тушенцов мог читать мысли людей? Это ж, блять, невозможно!              — Это ж, блять, невозможно! — воскликнул Данила. Руслан даже вздрогнул от неожиданности.              — Можешь не верить, просто я хотел бы, чтобы ты знал.              — Поэтому ты таскаешься с наушниками, избегаешь общения с людьми, глотаешь таблетки, как конфетки, и все знаешь о тех чуваках?              — Ну, выходит. Я же так и сказал, — пожал плечами парень.              — Невозможно, блять.              — Ты сам все видел.              — И ты слышишь каждого?              — Да, — кивнул парень.              — Кроме меня?              — Кроме тебя.              «Невозможно,» — думал Кашин и дернулся от того, что Руслан мог слышать его. Но раз парень утверждал, что он не может проникнуть в его разум, стало чуть легче.              — Ну, раз вечер откровений закончился, пойдем на пару. Там препод беситься начнет.              Весь оставшийся день в университете Кашин дергал Руслана, постоянно спрашивая, что думает тот или иной человек. Каждый раз он щурился в надежде подловить его на лжи, но безэмоциональное лицо Тушенцова не выражало совершенно ничего.       Вечером у себя дома Руслан почти не жалел, что рассказал все Кашину. Впервые за несколько лет на плечах не чувствовался тяжелый груз.              На «Вечеринке» (господи, Руслан хотел наградить человека, который придумал такое название) парень оказался раньше Кашина. Стоя на входе, на него уже косился охранник то ли от того, что он стоял в наушниках, когда из зала уже доносилась музыка, то ли от того, что он не выглядел, как человек, у которого вообще есть деньги.       Кашин показался тогда, когда время перевалило за девять. Раскрасневшиеся щеки указывали на то, что он бежал.              — Прости, опоздал. Бегал до банкомата. Еб твою, вроде, недалеко от центра, а пиздень почти в двух километрах.              — Нахуй тебе банкомат понадобился так срочно?              — Снял наличку, сегодня благодаря тебе будем поднимать кэш.              — Че? О чем ты?              Руслан не понимал, что имеет в виду рыжий, и хотел задать встречный вопрос, но появившаяся Лиза помешала ему это сделать.              — О, Кашин! — воскликнула девушка, ослепительно улыбаясь. — И… тебе привет, Руслан.              Блять, только не он.              — Привет, Лиза, — Руслан на девушку даже не взглянул.              — Слушай, Лиз, мы ненадолго, хотели только поздороваться, чтобы уебками не выглядеть.              — Оу, ладно тогда. Выпьете чего-нибудь хотя бы?              Рыжий почесал голову, переглянувшись с Русланом, и кивнул девушке.              Зал был наполовину заполнен молодыми людьми, которые успели уже выпить пару коктейлей, от чего в воздухе стоял сладковато-спиртовой запах. Парни подошли к стойке, и бармен сразу же оживился. Кашин заказал ему с Русланом по шоту «Б-52» и дайкири для Лизы.              Я бы предпочла пиво вообще-то.              — Эй, чел! — крикнул Руслан бармену, который уже закидывал лед в шейкер. — Организуй вместо дайкири пиво.       Парень кивнул и отставил шейкер в сторону. Лиза изогнула брови от удивления, Кашин так же не мог скрыть хитрого взгляда. Данила точно знал, что тут опять причастны эти странные штуки.              — Спасибо за пиво, как раз не хотелось повышать градус так рано, — Лиза заметно смягчилась к Руслану.              — Да не за что, мне просто показалось, что ты была немного недовольна.              Да, твоим присутствием.              Синее пламя нагревало стенки стекла, от чего Тушенцов не вносил подобные коктейли в список своих любимых. Также в его любимые не входили и приторно-сладкие. Это был больше удел девчонок, но, казалось, Кашин не видел в этом ничего такого и быстро опустошил рюмку. Тушенцов затушил пламя бирдекелем, на что бармен поежился, так как принцип распития данного шота явно был нарушен.       Стенки по-прежнему были горячими, поэтому Руслан решил помедлить.              — Ну и как мы будем поднимать кэш? — спросил парень, смотря на Кашина.              Лиза уставилась в одну точку и не особо реагировала на разговор парней, так как ее планы на вечер с Данилой были разрушены им самим, и ее это задело.              — Есть у меня знакомый. Картежник тот еще, поднимает лавэ, обдирает всех до нитки просто. Пару раз он меня вздрючил, так что сегодня мы отыграемся.              — Кашин, ты серьезно? Что за хуйня?              — Да че такого-то? Пусть твоя абра-хуябра пользу приносит.              — Ну уж нет, Дань.              Кашин повернулся лицом к барной стойке и жестом подозвал бармена, заказывая у него еще пару шотов, но на этот раз с водкой и энергетиком.              — Ладно, тогда бухаем здесь дальше.       Руслан выпил сливочно-шоколадный шот, обжигая неостывшей поверхностью нижнюю губу.              — Кстати, не набухивайся сильно. Бармен тебя собирается потом наебать на деньги.              — Если только мы не наебем быстрее, — улыбнулся Данила, и его улыбка больше походила на оскал. В глазах у рыжего горел яркий огонь, который разгорался от принятого алкоголя.              Руслан подозревал, что Кашин замыслил что-то совершенно из ряда вон выходящее, но так, как с остальными людьми, он не был уверен.       Зал потихоньку набирался вновь пришедшими студентами. У барной стойки становилось теснее, а поддатые люди даже не замечали, как наступали парню на носки кед.       Руслану хотелось отойти в место просторнее, поэтому он обернулся к своему другу, но того и след простыл, а на его месте уже стояла низкая темноволосая девушка, опираясь локтями на стойку и отодвигая от себя пустые шоты.       Тушенцов оглянулся в поисках кого-то, кто был ему знаком, но ни Лизы, ни Кашина не видел. Вокруг были лишь раскрасневшиеся и блестящие лица, которые улыбались и танцевали (скорее, тряслись) под ремикс «Минимал». Парень решил пробраться поближе к выходу, в надежде найти курящего друга там. Пробираясь сквозь тела, Руслан был рад, что громкая музыка заглушала эти голоса в его голове.       У выхода Данилы не было. Парень обратился к охраннику, предупреждая, что он сейчас выйдет покурить, но тому было не особо интересно, поэтому он просто кивнул.       Прохладный вечерний воздух был как нельзя кстати, так как сладкий запах в помещении неприятно давил со всех сторон. Руслан достал вскрытую недавно пачку и вытащил одними губами одну из сигарет. Вдыхая никотиновый дым, он чувствовал, как горечь от него смешивается со сладостью от шота. На вкус это месиво мало ему нравилось, и Руслан уже пожалел, что у него нет запасной пачки жвачки.       Парень размышлял о том, что задумал Кашин. Внезапное исчезновение рыжего немного выбило из колеи, потому что он этого точно не предвидел. Тушенцов в воображении ударил себя по лбу, потому что не проверил изначально туалет, так как Данила мог попросту пойти отлить.       Кашин был непредсказуем для него. Быстрый и резкий, он сносил все на своем пути в голове у Тушенцова. Каждый его стабильный устой был разрушен и заново построен, но от предыдущего он кардинально отличался. И Руслан готов кричать о том, насколько Данила был особенным. Только он не поддавался, только его он не мог раскрыть, и это ужасно манило, привлекало и даже заводило.       Если бы Кашин был рукописью, написанной мертвым языком, то Руслан бы сделал все, чтобы воскресить этот язык, лишь бы расшифровать его.       Телефон завибрировал в переднем кармане, оповещая о входящем сообщении.              «Слышь, профессор Ксавье, куда упиздовал?»              «Тебя ищу.»              «Я у большого хуя такого, рядом с баром»              Руслану показалось, что Кашин выпил еще в его отсутствие, потому что он вообще не понимал (в душе не ебал), о чем пишет его друг.              «Около чего ты бля»              «Блть, да у баннера я, желтый такой ебать»              Парень усмехнулся над описанием ориентира, запоминая, что путеводитель из рыжего – так себе. Руслан докурил и выбросил бычок в прилегающую к заведению урну.       В помещение было намного жарче, чем на улице благодаря разгоряченным телам. Парень прошел мимо охраны и с верхней ступени лестницы постарался найти тот самый указатель, о котором говорил Кашин. Около бара действительно был фото-баннер, только он был не таким большим, как его описывал рыжий, да и вообще он был не желтого, а яркого зеленого неонового цвета. Рядом находилась группа низеньких девушек, которые прыгали в такт музыки, стараясь не пролить свои коктейли. Над ними возвышалась темная макушка, хаотично двигавшаяся по сторонам.       Тушенцов проследовал в направлении своего друга, слегка отодвигая людей.              — Где тебя носит? А, похуй, пошли, — Данила схватил его за запястье и потянул в сторону бара.       Парни подошли ближе к стойке, и Руслан увидел с краю Лизу, волосы которой были уже не в таком аккуратном виде. Она смеялась над репликами парня, которого Тушенцов смутно помнил лишь из-за нескольких встреч в коридоре универа. Еще двое обернулись, приметив рыжую шевелюру.              — Так, шакалы, это Руся. Всем любить, но не увлекаться, он мне дорог, — Кашин старался перекричать музыку.              Парень, который разговаривал с Лизой, представился Мишей. Двое других крепко пожали руки и представились Юликом и Никитой. Первый, Юлик, потягивал через трубочку какой-то ядрено-оранжевый коктейль и злился, когда Никита возмущался «гейскому», по его мнению, напитку. Массивные руки, густая борода и «Секс на пляже» явно не сочетались друг с другом.       Никита же выглядел, как сопровождающий несовершеннолетних подростков, чем их одногруппник.       — Эй, чел, — окликнул бармена рыжий.              Парень подошёл к опирающемуся локтями о барную стойку Кашину, прокручивая брендированный шнур «Ягермейстера» со свистком на своей шее. Пару раз он оглянулся на большое скопление людей у его коллеги, стараясь как можно быстрее вернуться обратно.              — Я сегодня азартный черт, давай поспорим, — Данила держался довольно вальяжно и делал некоторые оговорки в словах, изображая опьянение сильнее, чем оно было на самом деле.              — Чувак, я на работе, щас не время, — отмахнулся бармен, но от стойки не ушёл. Видимо, ему тоже было интересно, что придумал рыжий.              — Короче, налей нам несколько рюмок воды и одну с водкой. Если я не угадаю водяру, то пять кусков твои.              Кашин вытащил из кармана помятую купюру, в темно-синем свете казавшуюся больше розовой, чем оранжевой. Бармен помедлил, но продолжил его слушать. Руслан слышал о том, как бы проще их заполучить, значит, он бы уже на крючке.              — Выигрываю я, то ты угощаешь моих братков, лады?              Да он вдрызг пьяный, разнесу на изи.              — Базару ноль.              Парни пожали друг другу руки, и бармен начал сооружать все для нелепого спора со внутренней стороны стойки, скрытой от посторонних глаз.              — Нахуй ты это творишь? — спрашивает Руслан, смотря в упор на глупо улыбающегося Даню.              — Проверка. На твоей совести мои деньги, поэтому не подставляй.              — А до этого было недостаточно?              — Тогда не было стимула меня убеждать, а сейчас мой кореш просто не может допустить проигрыш части моей зарплаты! — произнес он. — Ну, что там говорит твой радар?              Перед Кашиным возникло семь одинаковых шотов, наполненных до краев прозрачной жидкостью. Данила сделал вид, что задумался, хотя ждал какого-то знака от Тушенцова. Бармен напротив них ухмылялся, совершенно позабыв о запаре, так как здесь получить большую сумму было легче обычного. Бегать от одного конца стойки к другому очень выматывало.              — Слышь, Кашин, это нереально! Выбери любой! — начал Руслан, усмехаясь, и Данила с трудом понял его игру, которая вряд ли дотянула бы до Бродвея.              — Да ты че! Я ж поспорил! — воскликнул Кашин.              Вот лошпед, надо было больше раскрутить.       — Ну, тогда выбери этот, — ткнул Тушенцов на второй шот слева.              Брови бармена на долю секунду взмыли вверх, но лицо по-прежнему старалось быть беспристрастным. Кашин притянул к себе выбранный шот и за один глоток опустошил его, морщась от мерзкого вкуса спирта.              — Ну, вот и все, чел, — улыбнулся Кашин бармену и поставил пустой шот с громким стуком на поверхность. — Намути два виски, два пиваса и две «Голубых лагуны».       Парень затормозил, но все-таки принялся выполнять свою часть уговора, проклиная про себя «этого засранца». Он бы и не стал этого делать, если бы не внушительный рост и массивность его фигуры.              — Ну, теперь я точно уверен, что ты тот лысый чувак из Людей Икс, только не на инвалидном кресле, — Кашину пришлось приблизиться к Руслану, так как очередной трек стал намного громче, чем был раньше.       Кто-то в этом клубе явно любил T-Fest’а.              — Оставим «Голубую лагуну» нам или тем пидорам нужнее? — кивнул рыжий в сторону спорящих Юлика и Никиту.              — Бля, ты такой Петросян, что просто пиздец.              — Жаль, что намек не понят.              Кашин посмотрел на парня, убирая руки в карманы. T-Fest’а плавно сменил очередной хит, исполнителя которого Руслан не знал, но он не сомневался, что все присутствующие знали текст. Девушки за дальнем столиком у стены громко запищали, вытаскивая свои пятые точки на танцпол.              — Перестань ебать меня глазами, — произнес Тушенцов.              — Приступим сразу к главной части? — усмехнулся Кашин.              Рыжий приближался к нему все ближе, и Руслан надеялся, что это только потому, чтобы он мог его лучше слышать, а не ставить в неловкое положение. Он уставился на Руслана полупьяным взором, ехидно улыбаясь и запуская руку в волосы. Тяжелее, чем распознать эмоции Кашина, казалось, только забраться на Эльбрус. Розово-синие лучи софитов плясали в его глазах.              — Бля, да посмотри на себя! Ты же гопарь из спального района, единственный член, который ты можешь надрачивать – так это свой.              — А я любознательный.              — Мою гетеросексуальность не сломить, Кашин, даже твоя легкая доступность не заставит меня нарушить мой полуторогодовой обет чистоты.              — Пиздец, ты будто диснеевская принцесса, нахуй.              Кашин подозвал рукой ребят, когда бармен поставил оставшиеся два пиво от спора на стойку. Лиза с Мишей чокнулись, проливая половину на себя, звонко заливаясь смехом. Никита же испепеляющее смотрел на спину Кашину, но все равно принял голубой коктейль, выбросив при этом трубочку, потому что «не пидор, бля». Юлик же решил вести себя более наигранно, придавая своим движениям больше сексуальности и грации (хотя после нескольких коктейлей ее вообще не было), выводя Никиту из себя еще сильнее.              — Да че ты доебался до меня? Моя личная жизнь в порядке, когда ее нет.              — Попробуй догадаться, — заискивающе произнес Кашин, и его лицо становилось все ближе к лицу Тушенцова.              — Ты же знаешь, что я не могу.              — Тогда я дам тебе подсказку.              Рыжий, казалось, совершенно сошел с ума, потому что дальнейшее Руслан не мог представить ни в одном из исходов. Кашин приблизился вплотную. Окружившие их люди со всех сторон закрывали своими телами от прожекторов. Теплое дыхание рыжего чувствовалось на щеке и медленно перемещалось чуть ниже. Руслана, кажется, охватила паника, когда он почувствовал его на своих губах, но ноги будто приросли к полу, что даже чужие локти, упирающиеся изредка в спину, не заставляли сдвинуться. Сухие губы соприкоснулись и встретились с такими же грубыми с горьковатым вкусом от недавно выкуренной сигареты. Тушенцов зажмурился, когда почувствовал тяжелые руки, притягивающие его ближе за ремень на черных джинсах.       Целоваться с мужиком – это было что-то совершенно другое. Поцелуй был грубее, жестче и менее аккуратный, чем с девушкой. Кожа Данилы не была такой мягкой, какая была у Насти, с которой он и сравнивал, потому что больше примеров для сравнения особо не было. Но это было приятно.       Он не чувствовал подобного давно, и сейчас все механизмы его тела вновь пришли в движение. Что-то внизу его живота встрепенулось, заставляя вспомнить, какого это хотеть кого-то. Данила не был против того, что парень кладет в ответ руки к нему на талию, комкая его футболку. Он вообще не испытывал чувства стыда, поэтому Руслан предположил, что это не первый раз в его практике или же он просто слишком много выпил. Тушенцов не мог выбрать, на что он рассчитывал больше.       Прервав поцелуй, Руслан увидел темные глаза, наполненные неподдельным желанием. Рука, державшая его ремень, коснулась его лба, мягко убирая выбившуюся челку.       Тушенцов слышал, как друзья рыжего пьяно и одобрительно заорали и хлопали, заприметив эту картину, заставляя всех обратить на них свое внимание. Лиза же потеряла дар речи и опустошила пилснер.              — Что за хуйня?! — воскликнула девушка.              — Искусственное дыхание! — закричал в ответ Кашин.              — Похоже, что он не раз еще подавится, возможно, не только твоим языком, но и членом, — усмехнулся Юлик и получил подзатыльник от Никиты.              Кашин рассмеялся и хитро уставился на Тушенцова.              Может Руслан и не знал, о чем думает Данила, но это было то, чего он ждал - непредсказуемую историю.