Песня.

«Каждый раз, как закрываю глаза, я слышу песню у себя в голове». «Это ведь был ты?» Стены лаборатории, огромные и тяжёлые железные двери этой тюрьмы, откуда нельзя выбраться живым, стали неотъемлемой частью жизни каждого заключённого здесь. Откуда-то доносится писк, как от работающей кардиограммы, был слышен гул голосов людей, если этих чудовищ можно так назвать, в белых халатах и охранников, бесцельно слоняющихся по лаборатории, порой заглядывая в маленькое окошко, встроенное в дверь, за которой сидело порядка двух, а то и трёх детей, они сидели молча, почти неподвижно, словно куклы, практически сломанные. Их лица были пустыми, измученными от постоянных экспериментов над их телами, попытками переделать то, что было дано при рождении. На самом деле, раньше их было больше, может около десяти, просто кто-то оказался слабее физически и не смог выдержать нагрузок и яда в крови. Во всей камере практически не было света, лишь одна тусклая лампочка освещала середину помещения, редко доходя до его углов. Из интерьера здесь были туалет и несколько железных коек, имеющих двухэтажное строение, сами жители этого, можно сказать, ада на Земле, спали на тонком матрасе, подушек и одеял не было и в помине. На одной из такой "кровати" сидел мальчишка лет шести или семи. Из-за опущенной слегка головы, его не длинные, заметно грязные, как и у всех других детей, волосы, прикрывавшие уши и щёки, спадали на лицо, отчего не было видно глаз, в которых сейчас не читалось ничего, кроме отчаяния, мольбы о спасении и жажды мести. На затылке торпошился забавный хохолок. Этого мальчика звали Мукуро. Рокудо Мукуро, если быть точнее. Он обвел взглядом всё пространство вокруг себя, встрепенулся, сев поудобнее, и прикрыл глаза. Тихо. Но это ненадолго. Вскоре в голове заиграла уже знакомая песня, она не была навязчивой, какой обычно бывает очень популярная музыка, она не особо заседает в мыслях, но о ней хочется думать, она умиротворяет, дарит мгновения успокоения, надежду на спасение, которая пусть и слабая, но всё ещё живёт где-то в глубине души. Эту песню поёт ребёнок, наверное, такой же, как сам Мукуро, может помладше. «…Несёт, несёт в звёздах ночных Свет чистый и нежный луна…» Этот голос был настолько тихим, что слова едва было возможно уловить, но некоторые фразы все же долетали до слуха, заключённого. Или же всё-таки до мозга? Второй вариант был бы, наверное, более правильным, его слышал только сам Рокудо. «Верни, верни сердцу покой, Пусть медуза плывёт. Усни, усни, глазки закрой, Не бойся сон не уйдёт, медуза его сбережёт…» Медуза? До этого мальчишка не мог услышать настолько много, как бы не вслушивался. Однако сегодня ему повезло. Только почему именно медуза? Вряд ли он найдёт ответ на этот вопрос. По крайней мере сейчас. - Эксперимент номер 69 на выход. Мукуро громко, даже для самого себя, вздохнул и медленно открыл глаза, сползая с койки и касаясь босыми ногами холодного пола. Сегодня. Сегодня он покончит со всеми этими мучениями, но для начала нужно выжить и получить силу. Он медленным, по кошачьи грациозным, несмотря на детское тело, шагом направился на выход. Сегодня будет праздник для него и горе и смерть для всех остальных. На губах появилась кровожадная, предвкушающая улыбка, которая тут же исчезла, стоило ему войти в комнату, где яркий свет больно резанул по глазам. Молодой парень подскочил на своей кровати, точнее диване, отбросив руками ненужное сейчас тонкое одеяло. Сколько уже ему снится этот кошмар? Год? Два? Может с тех пор, как он сбежал вместе с другими двумя детьми из стен лаборатории? Он уже не мог вспомнить. Этот сон преследовал его и снился каждую ночь, он был ужасен в своём содержании, потому что когда-то это было на самом деле, тогда он тонул в безысходности, лишь иногда лучики света пробивались через чёрные тучи, когда он слышал ту песню. Кто её пел? Мальчик? Девочка? Юноша не мог дать на эти вопросы никакого ответа. Может быть он и понял, если бы слышал всё более отчётливо. Это стало навязчивой идеей, узнать, кто же поёт, ещё большей, чем уничтожение мафии. Мукуро сполз с дивана, предварительно натянута на ноги обувь, и отправился на улицу. Ему нужно было подышать свежим воздухом. После освобождения из тюрьмы Вендиче это стало своеобразным ритуалом, традицией. Сейчас было ещё раннее утро, и всё вокруг только начинало просыпаться. Парень вдохнул как можно больше воздуха и также судорожно выдохнул. Он отправился вперёд, сам даже не зная куда, просто смотря вперёд. Только тогда, когда он очутился в соседнем городе, маленьком городке Намимори, он очнулся и, встряхнув волосами, продолжил свой путь, ловко огибая редких прохожих на узких улочках. Вскоре он дошёл до детской площадки, где услышал её… Песню, что преследовала его на протяжении нескольких лет. Он узнал бы её из тысячи. В этот раз она звучала звонче, отчётливее И сейчас Мукуро мог с уверенностью различить слова и сказать, кто же всё-таки поёт. А то, что это именно он стал спасением тумана, Рокудо не сомневался. - Значит это был ты, Cielo. Руки с красивыми, длинными, словно у пианиста, пальцами, обвили талию ничего не подозревающего парня, чьи волосы цвета каштана трепал легкий ветер, и прижали к себе. Хранитель поймал удивлённый взгляд карих глаз и улыбнулся. Не так, как обычно, с издевкой, саркастично, а мягко и нежно. Он наконец-то нашёл то, что так долго искал и пообещал себе, что никогда не отпустит своего спасителя.