Жених моей дочери

«Дзыыынннььь!» Да где же он?! «Дзыыыыньь!» Черт... кто придумал делать мобильники такими маленькими? Это для того, чтобы люди теряли их почаще, что ли? А, вот он. В кухонной полке, как я сразу не догадалась. - Рене? Рене, ты слышишь меня? - Слышу, слышу. Привет, Чарли. - Рене... Ты только не волнуйся. Белла споткнулась на лестнице и сломала ногу... - Белла ЧТО?! Я не стала слушать, что там бормочет Чарли про «потеряла много крови, выпала из окна, прямо на битое стекло». Терпения хватило только на то, чтобы запомнить адрес клиники в Финиксе. Моя девочка в опасности, я должна как можно скорее лететь к ней! Ключ от машины, где этот чертов ключ?! О Боже, Боже... так, остановиться, дышать глубже. Где я видела его в последний раз? На тумбочке рядом с телефоном, точно, нашла. Я доехала до аэропорта так быстро, как только могла, бегом перебежала улицу... Черт, да кто дал тебе права?! Идиот. Ну и что, что красный, внимательнее надо быть! Не помню, как добралась до Финикса, всю дорогу тряслась. Воображение рисовало картины одна хуже другой. А вдруг я не успею?! - Миссис Дуайер? – услышала я вдруг удивительно приятный голос. Я как раз собиралась взбежать по ступенькам больничного крыльца, резко повернулась и упала бы, если бы меня не подхватили. - Меня зовут Карлайл Каллен, я доктор из форксской клиники. А вы, должно быть, Рене? Ого! Доктора такими не бывают, он скорее был похож на звезду Голливуда. Фигура такая, что Фил умер бы от зависти, блондин, да еще глаза очень необычного светло-карего цвета... - Ты нашел ее? - откуда ни возьмись, к нам подскочила девушка: маленькая, с торчащими ежиком черными волосами. Мне она показалась очень милой. Доктор представил мне ее, как свою дочь Элис. Я безумно волновалась за Беллу и буквально вцепилась в своего нового знакомого, в надежде, что ему что-то известно о ее состоянии. Мне сказочно повезло: во-первых доктор Каллен был одним из тех, кто помог Белле, во-вторых, он присутствовал, когда произошла трагедия. Он взял меня под локоть, и мы пошли в больничное кафе. Я шла, слушала его и не знала, что мне теперь чувствовать. Шутка ли, мой ребенок поскользнулся на лестнице и упал на битое стекло! Бедная малышка несколько дней пролежала в коме, ей кололи обезболивающее – столько было переломов! И все это из-за ссоры с сыном доктора, Эдвардом. С одной стороны, я была очень благодарна им за то, что вовремя доставили Беллу в больницу и оказали помощь, с другой мне жутко хотелось открутить Эдварду Каллену голову, потому что не будь его, Белла была бы здорова. Белла еще не пришла в себя, и я коротала время в буфете. Чарли подсел ко мне, что-то говорил, но я не могла слушать. Все мои мысли занимала дочь и Эдвард, которого я за это короткое время успела возненавидеть. Когда меня наконец пустили в палату, я ужаснулась. Моя Белла под капельницей, кругом какие-то трубки... Боже, что они сделали с моей крошкой? А Чарли куда смотрел?! - Белла, Белла, очнись! Все будет хорошо, мама здесь... И тут я заметила, что мы с дочкой не одни. В кресле напротив в неудобной позе спал парень. Самый красивый парень, которого я когда либо видела. Так вот ты какой, Эдвард. Помню, я увлекалась живописью, даже ходила на курсы. Так вот, меня как током ударило: лицо Эдварда напомнило мне лица ангелов с картин старых мастеров. Не помню имен художников, да это и не важно. Подобное благородство и утонченность черт никак не ожидаешь увидеть в дыре вроде Форкса, они потрясли меня. Я верю в любовь с первого взгляда. По-моему, любовь может быть только такая, все остальное – и не любовь вовсе. Мальчик улыбнулся во сне, а у меня задрожали колени. Боже, разве можно быть еще красивее? Хотела бы я увидеть эту улыбку наяву! Я забыла, кто я и как меня зовут, все, что я хотела, чтобы время замерло и я могла бы смотреть на него вечно. Убежать бы с ним вместе, куда-нибудь, где нет ни Чарли, ни Фила, ни Беллы... Ох, она просыпается! - Белла, девочка моя... Белла, – я наклонилась над дочерью, обеспокоенно ее осматривая. - Мама... – пролепетала она. Бедняжка, как же тебе досталось: бледная, губы аж синие, еле дышит. Шутка ли, перелом ноги, трещины в черепе и бог знает что еще! - Детка... – на глаза снова навернулись слезы. А все он виноват, сын доктора! И ненавидеть его уже не получается. - Где он, где? Где Эдвард? – еще тише спросила она. В ее голосе было столько беспокойства, будто это не она сама, а Эдвард Каллен лежит тут на смертном одре. - Он уснул. – Я быстро обернулась к парню, проверяя. Тот по-прежнему спал сном младенца. - Не отходит от тебя, - надеюсь, Белла не уловит в моем голосе зависти. - А папа внизу, в буфете. - Что случилось? - Ты упала и сломала ногу. Потеряла много крови. Неужели ты ничего не помнишь? - Нет... - Эдвард приехал со своим отцом. – Я принялась пересказывать дочери то, что мне самой рассказал Карлайл. - Убеждал тебя вернутся в Форкс. Ты поехала в их отель. Ты споткнулась и упала с лестницы. И вывалилась в окно... – я не совладала с собой и чуть не разрыдалась. - Да. Похоже на меня. – А вот доченька моя, удостоверившись, что ее ангел не отходил на нее ни на секунду, похоже, пошла на поправку. Уже острит, того гляди, анекдоты начнет рассказывать. Черт! Я не понимаю, что чувствую, я разрываюсь! - Мне так жалко тебя, - нежно погладила холодную щеку и спутанные волосы Беллы. Она – моя кровь и плоть, я обожаю ее, я не могу видеть, как она страдает... Но то, что красавец Каллен провел всю ночь возле моей дочери, что он, возможно, влюблен в нее... Это несправедливо! Ну почему я не встретила его раньше, чем она?! Телефон противно завибрировал. Я посмотрела, от кого пришло сообщение – Фил... какой еще Фил? Ах да, Фил. Я люблю Фила. - Это Фил, он очень волнуется, - объяснила я Белле, пока печатала ответ. - Смска? - Наконец-то. Пусть остается во Флориде. – Точно, нечего ему тут делать. Кстати, у меня тут возникла мысль. Наверно, это не очень честно, но если Белла переедет ко мне, ее отношения с Эдвардом закончатся сами собой. - Дорогая, ты будешь в восторге от Джексонвилля, - осторожно начала я. - Там каждый день солнце. Мы нашли дивный дом, и у тебя будет своя ванная... Я гладила руки Беллы и изображала из себя любящую мамашу, но мной владела только одна мысль. Давай, деточка, соглашайся! Ты ненавидишь Форкс! А как только ты окажешься во Флориде, я найду способ и повод перебраться сюда. - Нет мама, я хочу жить в Форксе. - Что? -Я хочу жить в Форксе. Сюрприз. Она действительно влюбилась. Ну, это немудрено, в такого-то парня. Я украдкой посмотрела на Эдварда, и снова заметила на его губах улыбку. - Мы это еще обсудим, - ответила я, поднимаясь. Я на самом деле собираюсь еще много раз возвращаться к этому вопросу. Пока не переубежу ее. - Можешь позвать папу? Я с ним поговорю, извинюсь. – Дочка посмотрела на меня так доверчиво, что я стала противна сама себе. - Хорошо, детка, я его позову, - наклонившись, поцеловала ее холодный лоб. - И еще сестру, ладно? - Да. - Сейчас. Я последний раз окинула взглядом ангельское лицо и гибкую сильную фигуру Эдварда и вышла из палаты с еще бОльшим беспорядком в голове. Белла любит его, иначе ни за что не согласилась бы остаться в ненавистном дождливом городишке. И Эдвард тоже ее любит, не любил бы – не дежурил бы у ее кровати. Но с другой стороны, им обоим по семнадцать! О каких чувствах может идти речь? Стоит им разъехаться по разным городам, и любви конец. Новые знакомые и новые впечатления быстро вытеснят из сердца Эдварда Беллу. В конце концов, не такая уж она красавица. К сожалению - или к счастью? – Белла больше пошла в Чарли, чем в меня. Ой, да что же я такое думаю! Влюбилась в молоденького мальчика... Закатай губу, Рене. Он парень твоей дочери. А паспорт свой я где-то посеяла. Снова телефон зазвонил, я выудила его со дна сумочки и конечно, это был Фил. В смс он не мог полностью выразить все, что обо мне думает, и сделал это сейчас. Окей, я понимаю, я забыла сказать ему, что уеду. Но чего так волноваться, с кем не бывает? С помощью Фила я нашла свой паспорт в потайном кармашке сумки, о котором совершенно забыла, и отправилась домой. Я старалась забыть Эдварда Каллена, честно. Когда у Фила были сборы, тренировки или игры и я моталась за ним по всей стране, это почти удавалось. Но стоило мне подумать о дочери, как я вспоминала и Эдварда. Такие лица не забывают. Исподволь, осторожно, я старалась выяснить о нем все, что можно. Письма Беллы и разговоры с Чарли были не очень хорошим источником информации, но я собирала ее по крупицам. Складывала образ любимого человека по кусочкам, как паззл, и когда увидела более-менее цельную картину, влюбилась еще больше. Играет на пианино, пишет собственную музыку, порядочный, заботливый, любящий, по-старомодному верный... и это не считая того, что он красив, как ангел. Ну как тут не сойти с ума? Я мечтала о нем долгими вечерами, пока Фил разрабатывал со своими подопечными новую стратегию или занимался еще чем-то, не менее скучным. Новости от Чарли и Беллы поступали редко. Мне казалось, они постоянно что-то недоговаривали или скрывали. А как еще понять, если она отвечает дай бог на один из трех эмейлов, да и в этом случае обходится общими фразами, что все хорошо? Такие безличные письма... Меня не оставляло ощущение, что и бывший муж, и дочь сообщают мне, так сказать, отредактированную версию событий. Впрочем, меня порадовало, что Белла подружилась с тем мальчиком-индейцем, Джейкобом. Я надеялась, что из их дружбы получится что-то большее. Да, я все еще не сдалась. Я много раз планировала, как приеду в Форкс объяснюсь с Эдвардом, но увы: как только я набралась решимости, Чарли в одном из разговоров проговорился, что семья Эдварда переехала. Ну, дальше - больше, оказывается, моя девочка впала в настоящую депрессию после их отъезда, и только Джейкоб не дал ей пропасть. И я узнаю об этом последней! Мои чувства сводили меня с ума: я одновременно радовалась, что они с Эдвардом расстались, жалела дочь, и сходила с ума от горя – если Каллены переехали, где мне его искать? А потом они вернулись. Белла была вне себя от счастья, даже ее письма ко мне стали чуть откровеннее. К своему ужасу, я не могла больше отрицать очевидное – между ними была любовь, настоящая, что бывает лишь раз в жизни. Я тогда в каждом письме начала внушать ей, на всякий случай, что ранние браки до добра не доводят. Умные и ответственные люди так не поступают, они сначала делают карьеру, достигают чего-то. Белла в курсе моего мнения на этот счет, но напомнить было не лишним. Судя по новостям, обаяние Эдварда было сильнее здравого смысла Беллы, и я зря старалась.Что же мне делать? Уехать в Форкс из Джексонвилля пока не получалось, Фил теперь не разъезжал по Штатам, а тренировал местную школьную команду и чаще бывал дома. Однажды утром, я захотела покончить наконец с этим, встать, собраться и уехать, а он вдруг забормотал что-то во сне и положил голову мне на плечо. Как же я оставлю его? Он так меня любит, несмотря на то, что я старше на десять... хорошо, на тринадцать лет. Но ему никогда не мешала эта разница, да я и не чувствую себя сорокалетней. Наша разница в Эдвардом не меньше, чем 17 лет, но меня это нисколько не пугало. Разница в возрасте не помешала Филу влюбится и до сих пор быть без ума от меня. В душе я намного моложе, мне максимум восемнадцать. Может, за это он меня и любит. Ему со мной интересно. Ну да, меня, бывает, бросает в крайности: то на курсы лепки, то каббалы, то вот недавно я прыгала с парашютом. Только стоя на краю люка, я вспомнила, что вообще-то боюсь высоты, но было уже поздно. Белла почему-то не пришла в восторг от такого увлечения. Когда дочь решила навестить меня в выходные, я очень обрадовалась, ведь мы с ней не виделись почти два года. А уж когда она сказала, что возьмет Эдварда с собой, я обрадовалась еще больше. Фил в эти выходные тренировал свою команду, как нельзя кстати. Казалось бы, вот он, мой шанс.Но все пошло не так. Их отношения сбили меня с толку. Они выглядели намного серьезнее, чем я думала. В том, как Эдвард смотрел на Беллу, прикасался к ней, было что-то оберегающее. Будто бы он готов защищать ее от всех опасностей этого мира. А Белла... она видела перед собой только его, она тянулась к нему, как цветы тянутся к солнцу. Между этими двумя будто существовал какой-то секрет, магнитное притяжение, сущности которого я не могла понять. Я никогда не видела ничего подобного и всерьез забеспокоилась, и даже поговорила с Беллой на эту тему. Это довольно легко: разузнавать то, что тебя интересует, под личиной беспокойства матери за ребенка. Но разговор еще больше все запутал: моя умненькая девочка свела его к шутке. Меня снова начали раздирать противоречия – как я могу думать о том, чтобы разрушить счастье собственной дочери?! Белла была слепа от любви, иначе бы заметила, что я впервые за столько лет влезла в бикини. А что, я неплохо в нем смотрюсь! Дай бог каждому так выглядеть в моем возрасте. Впрочем, мне никто и не дает моих лет. Увы, Эдвард весь день сидел в их комнатах, или не сводил влюбленных глаз с Беллы. Казалось, его вообще не интересует окружающий мир. Он так и не насладился флоридским солнцем, а бикини мое даже не заметил. Он не избегал меня, но все его внимание было отдано моей дочери, будто бы она была единственной женщиной во вселенной. План похода вместе на пляж и игры в пляжный волейбол, на который я возлагала большие надежды - я могла бы случайно упасть ему на руки или коснуться – так и не был приведен в исполнение. Красота Эдварда одновременно притягивала и парализовала меня. Обычно я сначала делаю, а потом думаю, я спонтанна, но не в этот раз. Он будто околдовал меня. Опять же, я очень переживала из-за того, что могу сделать больно дочке. В ночь перед их отъездом я решилась: пойду к нему и разбужу одним очень приятным способом. Спали Белла и Эдвард в разных комнатах, так что препятствий не было никаких. В том, что ему понравится, я не сомневалась. Покажите мне мужчину, который не был бы в восторге от такого пробуждения. Я на секунду остановилась перед дверью, прежде чем ее открыть. Сердце заколотилось, как после многокилометрового кросса, когда я представила картину: лунные лучи проникают в комнату через полупрозрачные занавеси, освещая раскинувшегося на кровати Эдварда. Одеяло сбилось к ногам, ничто не мешает рассмотреть его в лунном свете... идеальное тело, тело молодого греческого бога ... интересно, он в такую жару спит голый или в пижаме? Впрочем, чего гадать, сейчас сама увижу. Я толкнула дверь и вошла. Комната была пуста. Так-так, далеко же у них зашло. Они спят вместе. Под моей крышей. Не знаю, как я удержалась и не сломала что-нибудь. Это ужасно: трястись от бессильной злобы, сходить с ума от ревности, сочувствовать Белле, и все одновременно. Фил ни разу за два года не посмотрел на меня так, как Эдвард на Беллу, хотя сомневаться в любви мужа мне не приходится. Я такие взгляды только в кино видела. Завидно безумно, просто плакать хочется. Они улетели обратно в Форкс. Жизнь снова закрутила меня, словно белку в колесе. То одно, то другое, потом Фил ногу сломал... Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что мои уговоры не спешить на Беллу не подействовали. Поэтому я нисколько не удивилась, когда однажды она позвонила мне и дрожащим голосом сообщила, что выходит замуж. - Ну что сказать, Белла, – я подавила слезы, когда услышала это. Я вообще хорошая актриса. – Меня, конечно, слегка задевает, что ты так долго тянула, прежде чем сообщить. Билеты на самолет с каждым днем дорожают. И да, вот еще что, – спохватилась я, – как ты думаешь, с Фила к тому времени гипс уже снимут? Обидно, если на фотографиях он будет не в смокинге, - я рассмеялась, представив его в черном смокинге, пижамных штанах, с гипсом и на костылях. – Стоп, мам, подожди секундочку! – пораженно выдохнула Белла. – В каком смысле «тянула»? Мы только сегодня об-об… - договорить «обручились» было выше ее сил. – Сегодня? Правда? Надо же. А я думала… – Что ты думала? И давно? – Когда ты приезжала ко мне в апреле, мне показалось, что дело, как говорится, на мази. У тебя ведь все на лице написано. Я тогда ничего не сказала, потому что это ровным счетом ни к чему бы не привело. Ты прямо как Чарли. – Я не удержалась от вздоха. Да, она в папочку, такая же упрямая. – Если приняла решение – точка, спорить бесполезно. И так же будешь идти до конца. Я помолчала, собираясь с мыслями. Она моя дочь, и я желаю ей всего самого лучшего! Все равно, вспоминая, какие взгляды Эдвард бросал на нее, когда гостил у нас, я понимала, что ни у меня и ни у кого другого нет ни единого чертова шанса. Белла – это его жизнь. Поэтому какой смысл рвать и метать? Зачем расстраивать девочку? Я все же мать, и я люблю ее. – Я верю, Белла, на мои грабли ты не наступишь.Понимаю, ты меня боишься сейчас, боишься моей реакции. Да, я много чего высказывала о браке и глупостях – и назад свои слова брать не буду, – но ты пойми, я ведь по своему опыту судила. А ты совсем другая. И шишки набиваешь другие. Зато верная и преданная. Так что у тебя куда больше надежд на удачный брак, чем у большинства моих сорокалетних знакомых. –Я снова рассмеялась. Слова, которые я произносила, ранили меня, резали горло. – Моя не по годам мудрая девочка… Впрочем, тебе, кажется, повезло на такого же мудрого душой. – Ты… мам, это точно ты? Разве я, по-твоему, не совершаю громаднейшую ошибку? – Само собой, подождать пару лет не повредило бы. Я еще слишком молода для тещи, не считаешь? Да ладно, не отвечай. Главное не я, главное – ты. Ты счастлива? – Непонятно. Я сейчас себя как будто со стороны наблюдаю. Я грустно усмехнулась: – Ты с ним счастлива, Белла? – в конце концов, только это имеет значение. Счастье моего ребенка. – Да, но… – Тебе когда-нибудь нужен будет кто-то другой? – Нет, но… – Но что? – Так говорят и говорили испокон веков все обезумевшие от любви подростки. – Ты никогда не вела себя как подросток, девочка моя. И ты знаешь, как будет лучше для тебя, - я положила трубку. Я все сделала правильно. Поступить иначе было бы непростительно, но как же мне горько. Ничего, я это перетерплю, как-нибудь. Я даже предложила Эсми, матери Эдварда, помощь в организации свадьбы, и на несколько недель ушла в предсвадебные хлопоты. Эсми мне понравилась, мы отлично понимали друг друга, часами болтали по телефону. Каллены вообще очень приятная семья. Вот только, видя золотисто-карие глаза Эсми, я невольно вспоминала ее сына. Я привязалась к ней, может, и поэтому тоже. Ближе к свадьбе я улетела в Форкс, чтобы помогать Эсми не только советами. Белла ничего не соображала, настолько она была счастлива, мужчины в принципе не разбираются в таких вещах, так что все заботы легли на наши с Эсми и Элис хрупкие плечи. Столько дел, всего не перечислишь, работы у меня было по горло! Единственное, до чего меня не допускали, это свадебное платье Беллы. Элис коварно улыбалась и говорила , что будет сюрприз. Я совершенно искренне хотела отвлечься от Эдварда и полагала, благодаря предсвадебной суете мне это удастся. Получилось наоборот. Как-то мы с Эсми думали у нее дома, что нам делать с музыкой – Эдвард, несомненно, справился бы лучше, но сейчас был не в состоянии думать о чем-то, кроме невесты. Элис крутилась поблизости, с прижатым к уху телефоном, и обсуждала с самым крупным цветочным магазином Форкса заказ на гирлянды и букеты. Комната, где мы сидели, находилась в полном беспорядке: сюда принесли лишнюю мебель из гостиной( Элис решила сделать небольшую перестановку, чтобы освободить место для танцев), какие-то коробки, ширма – почему-то мы все, как сговорившись, использовали эту комнату для примерки свадебных нарядов, и еще какой-то хлам. В дверь позвонили, и Эсми пошла открывать. - Эдвард, их привезли, примерь, - негромко произнесла миссис Каллен, вернувшись ко мне, и ее сын тут же появился на пороге, будто ждал этого. - Сейчас, Эсми. Но Элис должна помочь мне, как же я без ее консультации. - Я не могу, - Элис выпорхнула с кухни, как маленький воробушек. – Нам с Эсми еще надо кое-что решить на кухне, и цветы я пока не выбрала. Рене, помогите этому увальню, тут нужен женский взгляд. «Спасибо, малышка», я изо всех сил сжала губы, чтобы улыбка не выдала меня. Я готова была расцеловать Элис. Посыльный тем временем внес в комнату два свертка. Эдвард как-то потерянно посмотрел на сестру. Та ответила невозмутимым взглядом, он вроде немного расслабился и зашел за ширму, прихватив оба костюма. Элис, щебеча что-то, подхватила Эсми под руку и утащила ее из комнаты. Я и Эдвард. Наедине. О боже! Лицо мгновенно запылало, мне оставалось только надеяться, что щеки не станут красными, как свекла. Вот она, долгожданная возможность! Так что же я не могу встать, будто приросла к этой чертовой кушетке?! Если бы на его месте был бы кто-то другой, я бы не думала, нравственно я поступаю или нет, я бы просто действовала. Но Эдвард не похож на других молодых людей его возраста, он так чист и неиспорчен. Может, поэтому я робею, как школьница? О том, что Эдвард за ширмой разделся, я могла догадаться только по шелесту одежды, ни одной щелочки я не заметила. От досады и разочарования мне чуть не стало дурно. Менее чем через два дня он станет моим зятем, а я стою, как дура, и ничего не делаю! А как тут сделаешь, если счастье дочки под угрозой? Он вышел из-за ширмы в черном смокинге и белой рубашке. Самый прекрасный жених, которого я когда-либо видела. - Идеально, - только и могла сказать я. - Вы мне льстите, Рене, - ответил Эдвард с легкой улыбкой. Боже, какой чувственный голос, а улыбка! - Нисколько. Белле очень повезло. - Я наконец встала с кушетки и на негнущихся ногах подошла к нему. Черный галстук-бабочка был развязан. Я же здесь для того, чтобы помочь ему с примеркой, верно? Вот я и помогу. Я принялась аккуратно завязывать его галстук. Эдвард напрягся, выражение лица снова стало растерянным, как ранее перед Элис. - Но я все равно считаю, что вам не мешало бы подождать со свадьбой, проверить чувства. – Случайно коснулась шеи, поправляя воротник, и еле удержалась, чтобы не вздрогнуть. Такая гладкая кожа... но до чего холодная! Нервничает, наверно, перед свадьбой, бедный мальчик. Как бы он не заболел. - Не нужно ничего проверять. Белла – моя жизнь. Я всегда буду любить только ее. – как-то слишком категорично, словно оправдываясь, заявил он. Глаза засверкали золотым блеском и осветили ангельское лицо. - Никакая другая женщина не сравнится с ней. - Ты не можешь знать этого, - с бабочкой было покончено, но мои ладони остались у него на плечах. - Может, ты еще встретишь другую... Я провела ладонями по его плечам и груди, поражаясь твердости мышц. Белла, Фил, Чарли... да пошло оно все! Схватив Эдварда за пиджак, я рванула его на себя. Не припомню, чтобы какой-либо поцелуй в моей прежней жизни был настолько сладким... Близость Эдварда опьянила, я потерялась в чудесных ощущениях, забыла, что ему семнадцать, а мне почти сорок, что за стенкой, в соседней комнате ждут ничего не подозревающие Элис и Эсми... да пусть весь мир рухнет, мне все равно! Эдвард сначала застыл, как прекрасная статуя, а потом мягко, но решительно отстранил меня. А я с опозданием сообразила, ЧТО я только что выкинула, и румянец еще сильнее окрасил мои щеки. Ну, хуже быть уже не может, я скажу ему! - Эдвард, я... - Я знаю, - прервал он мое признание. Ни изумления, ни отвращения на красивом лице. Скорее – сочувствие. - Как долго?! – у меня перехватило дыхание, я вцепилась в руки Эдварда. – Неужели все так очевидно? Наверно, он давно все понял и теперь считает меня смешной. Я в его глазах старая некрасивая тетка. Даже подумать такое было больно. - Нет, просто я хорошо разбираюсь в людях, и понял это еще во время нашего с Беллой визита во Флориду. – Прохладная ладонь приподняла мое лицо за подбородок. - Рене, - он смотрел на меня, и взгляд Эдварда был удивительно теплым, - вы очень красивая женщина, и если бы я был свободен, то был бы очень польщен вашим вниманием. Но мое сердце принадлежит другой. – Он наклонился и поцеловал мою руку. – Я очень люблю вашу дочь. - Боже мой... прости меня, - я совсем смешалась. – Прости... На меня будто что-то нашло... господи, мне так стыдно... - Все в порядке, - Эдвард поправил свою бабочку. Он не злится на меня? Не презирает, не считает старой извращенкой? Значит, там, наверху, все-таки кто-то есть... - Не возражаешь, если мы продолжим? – я заставила себя улыбнуться. Белла может сколько угодно считать меня наивным ребенком, но когда надо, я способна изобразить любые эмоции. Отныне и впредь, пока не закончится свадьба, буду беззаботно-веселой. - Конечно, - в глазах цвета янтаря легко читалось облегчение и радость. Эдвард опять спрятался за ширмой, чтобы примерить другой костюм, уже не смокинг, а классическую тройку. Чуть позже появились Элис и Эсми, и меня снова затянул водоворот предсвадебно-подготовительных дел. Я улыбалась, шутила, смеялась... Не важно, что улыбку приходилось буквально растягивать пальцами и держать, чтобы слезы не смыли, главное – Белла ничего не заметила. Она искренне радовалась, что со мной не возникло проблем, ведь я так против ранних браков. Последние часы и минуты перед свадьбой пролетели, как во сне. Я будто бы со стороны видела, как восхищаюсь свадебным платьем Беллы, как мы с Чарли дарим ей наш общий подарок... Она была такой красивой невестой, моя девочка. Священник объявил Эдварда и Беллу мужем и женой, Эдвард бережно, как бутон благоухающего у них над головами цветка, взял лицо Беллы в ладони. Его поцелуй был полон любви и нежности, и длился так долго, что в толпе гостей послышались смешки и покашливания. На этом мой запас прочности кончился. Я разрыдалась, повиснув у дочки на шее. Она-то подумала, что я просто счастлива за нее. Конечно, я счастлива. Должна быть счастлива. Далее все шло своим чередом, согласно традиции. Молодожены резали свадебный торт, кормили им друг друга, Эдвард под подначивания старших братьев зубами снял с лодыжки Беллы подвязку и бросил ее кому-то из гостей, потом были танцы... Я не очень внимательно смотрела на традиционный первый танец молодых, зачем мучить себя. Цветы, огни, танцующие пары – Белла поменяла партнера и уже кружилась в объятиях Чарли, все вертелось перед глазами безумным калейдоскопом. - Хороший парень, - послышался голос позади меня. Я вздрогнула: - Фил, черт тебя возьми! Нельзя же так подкрадываться! Фил стоял у стены, опираясь на трость. Перелом благополучно сросся, но танцевать мой муж пока не мог. Он прилетел накануне, вдогонку за мной, и я совсем забыла о нем. - Прости, милая, - Он подошел ко мне. – Ты была так занята, мы совсем не виделись. Я скучал по тебе, Рене. Потанцуешь со мной? - Как же твоя нога? – не успела я оглянуться, как Фил обнял меня. - Мы будем танцевать медленный танец, ей это не повредит, - он подмигнул мне. – Очень красивая свадьба, сразу видно, кто обо всем позаботился. – Фил нежно поцеловал меня в щеку. - Я рад за девочку, этот Эдвард на удивление честный и порядочный малый. Таких в наше время не делают. Он обнял меня за талию, и мы медленно переминались с ноги на ногу друг напротив друга. На большее Фил сейчас не был способен, да и я не позволила бы. Ласковый, заботливый, мой Фил... Он прижимал меня к себе, так, что я положила подбородок ему на плечо. Когда мы развернулись к остальным гостям, мне попались на глаза жених и невеста. Эдвард... блистательный, прекрасный, желанный и недоступный. И обнимающий меня Фил: далеко не идеальный, со многими недостатками... любящий меня без памяти. Эдвард – то, что я хочу. Фил – что могу получить. Что ж... в жизни не всегда получаешь то, что хочешь. Я обняла мужа покрепче и отвернулась.