Не должны

Душащее чувство сковало грудь не давая вздохнуть. Сжимаю кулаки, пытаясь взять волю над собой, эмоции сейчас все только усугубят. Холодный, пронзительный взгляд разрезая осматривает меня, на лице проскользнула мимолетная ухмылка, он заметил мою не собранность. Крики гражданских и ведущего смешались в мешающий сосредоточиться лязг. Началось. Оппонент чуть приподнимает левую ногу – готовится к атаке. Время замедляется, вижу как конечность опускается на землю, я выжидаю, выставляя вперед руку, готовясь отразить удар, но ничего. Совсем. Проходят мучительно долгие пятнадцать секунд, но ничего. На обычно собранном лице сейчас красуется несвойственная ему потерянность, а затем черты лица смягчаются, разглядывая меня, но я так и продолжаю стоять с вытянутой рукой. Шепот в голове что-то тихо щебечет, но оглушающий крик разума твердит, что нужно напасть пока есть возможность. Концентрирую силу в пальцах, все повторяя мантру : «Представь микроволновку. Она не взорвется. Не должна. Нет. Никогда!», направляю удар, но ничего. Смотрю на пальцы — целы. – Что за… – тихо шепчу я, смотря на чуть подрагивающие пальцы. Голос Сущего Мика раздается по стадиону и только сейчас я понимаю, как было тихо до этого. Ведущий сказал, что произошел конфуз и участники Мидория Изуку и Тодороки Шото оказались… Соулмейтами? Я резко смотрю на своего одноклассника, до него эта мысль определенно дошла быстрее. Тихий шепот превратился в оглушающий гул, но как и ранее ничего невозможно разобрать. Клочащее сердце норовилось раздолбать в щепки ребра. Невидимые веревки завязались вокруг шеи, душа. Спустя большое расстояние я все же встречаюсь с гетерохромными глазами взглядом, но никак не могу прочитать их. Неужели мы и вправду соулмейты? Души связанные самой судьбой… Но мы же оба парни, да и соперники, которые даже толком не разговаривали друг с другом. Разве мы должны быть вместе? Нет, чушь, ничего мы не должны, да, соулмейты чаще всего становятся неразрушимым союзом, но бывают случаи, когда они всего лишь друзья и даже враги, что очень редко, но все же… Резкое движение выводит меня из роя мыслей, которые немного утихли. Тодороки направлялся сюда, в его глазах горела решимость. Точно, он нападет, то что мы мейты не отменяет соревнование. Он хотел воспользоваться моей взволнованностью и не собранностью? Грязно и подло. Ну что ж, как говорила одна моя хорошая знакомая: геройство — это не всегда что-то светлое и благородное, это порой грязное и мерзкое дело, в котором нужно действовать так же. Надвигается прямо ко мне, сейчас он упрется на правую ногу и сделает выпад. Замахиваюсь и целюсь в печень, вот он уперся. Удар. Тодороки отшатнулся от первого удара, поэтому, прежде чем он придет в себя, я нацелил второй кулак ему в ребра. Шото согнулся пополам и издал рвотный звук, от которого у меня самого сработал рвотный рефлекс. Неожиданностью был удар в нос, вместо которого наверное сейчас лишь месиво, но ответ долго не задерживался и я ударил его в губу. Отстранившись, я взглянул на противника. Ужасное чувство раздирало меня изнутри, как только я ударил его, неужели это из-за того, что мы соулмейты? Тодороки тоже чувствует это? Сократив дистанцию между нами, я нацелился ему в солнечное сплетение, но он перехватил мою руку и потянул вперед, после чего заехал локтем в челюсть. На ватных ногах я отстранился тяжело дыша. Конечно, разница была большая, если Тодороки учился рукопашному бою с момента появления причуды, то я же чуть больше года, но все же у меня есть шанс выиграть. Хватая меня за локоть, Тодороки намеревался меня опрокинуть, но, не сообразив ничего лучше, я бью ему прямо в горло. Оппонент пытается откашляться отстраняясь. – Это грязно, – прыснул сын Старателя, косо осматривая меня. Я хмыкнул и запрокинул ногу, целясь в лицо, но Шото успел увернуться и взять меня за ногу, опрокидывая. Спина с противным хрустом встретилась с землей арены. Из уст вырвался тихий вскрик. Открыв глаза, в которых сливалось абсолютно все, я все же смог разглядеть надвигающуюся фигуру, которая в тот же момент придавила своим телом. Проморгавшись и почувствовав руку на горле, я смотрел в разноцветные глаза. – Значит, ты снизу? – омерзительно пошло произнес одноклассник. Даже если бы не было руки на горле, я не мог бы точно заверить, что смог бы что-то ответить. Смущение, гнев, желание и отвращение смешались во мне. Наверняка на моем лице был такой сильный спектр эмоций, что из-за их количества оно выглядело совершенно без эмоциональным. – Мидория не может подняться! – огласила Мисс Полночь, после чего трибуны взорвались воплями. Но я уже ничего не слышал, кроме быстро стучащего сердца, не ощущал ничего, кроме прикосновений, совсем не болезненных, и ничего не видел кроме необычайно красивых глаз Тодороки. Задумавшись, я скорее всего озвучил свои мысли, ведь одноклассник ухмыльнулся и нежно, насколько это было возможно коснулся своими губами моих. Какая-то часть меня хотела ответить на поцелуй, но все же набравшись сил, я прикусил его и без этого раненую губу и оттолкнул от себя, ухмыляясь. Я все еще не знал, нравится мне это или нет, но я знаю, что разбираться в этом буду не один.