Ночные изменения

      На следующий день Тадаши много думал о счастливом выражении лица Хиро, которое появилось после их поцелуя прошлым вечером. У него захватывало дух от осознания, что для того, чтобы сделать Хиро искренне счастливым, требовалось так мало. Именно поэтому следующим вечером, когда они готовились ко сну, Тадаши помешал Хиро надеть на себя футболку.       — Хэй, — окликнул он, планируя сказать больше, однако внезапно почувствовав, словно слова умерли на его губах.       Хиро покраснел, когда его взгляд опустился на голый торс Тадаши, однако у него всё ещё осталась смелость, чтобы снова посмотреть на его лицо и дерзко вскинуть брови:       — Да? — губы Хиро застыли в игривой улыбке.       — Должен же твой могучий мозг хоть на что-то годиться, так что пойми сам, — пояснил Тадаши и наклонил голову, чтобы скрыть свои покрасневшие щёки. Он забрался в кровать и приподнял одеяло рядом с собой. Это был естественный следующий шаг: спать вместе с Хиро без футболок. Этот вид контакта был новым.       Румянец, который тоже появился на щеках Хиро, на мгновение стал ярче, стоило ему лечь под одеяло рядом с Тадаши. Однако вскоре, когда он устроился поудобней, почти всё смущение ушло. Это было одним из самых поразительных качеств Хиро: он мог жить настолько погружённым в текущий момент жизни, что не боялся никаких чувств, которые только могли у него возникнуть. Тадаши, наоборот, был беспокойным человеком — жить моментом для него было нервно и тяжело.       Они лежали рядом, но их тела всё ещё не соприкасались. Тадаши протянул руку и осторожно положил её на талию Хиро, чувствуя, как тот сделал резкий вздох, а затем медленный выдох. В прошлом Тадаши лишь раз касался живота брата под его футболкой. Ощущение чужой кожи вызывало внутри дрожь и трепет.       — В порядке? — спросил Тадаши.       — Ещё как в порядке, — спокойно ответил Хиро, хотя его глаза выдавали, что он прекрасно осознавал всю значимость момента. Он протянул руку, чтобы тоже коснуться талии Тадаши — его большой палец начал нежно поглаживать пространство под его рёбрами, и Тадаши сделал глубокий вздох. Этот звук сразу же показался слишком громким в стенах тихой комнаты.       — О чём ты сейчас думаешь? — рискнул спросить Хиро.       Этот вопрос был смелым для него, чтобы спросить — и сложным для Тадаши, чтобы ответить.       По правде говоря, в данный момент в его голове крутились сотни разных мыслей, поэтому ему потребовалось время, чтобы привести их все в порядок. Тадаши убрал волосы с глаз Хиро, чувствуя, как живот слегка напрягся от волнения, когда он встретился с его взглядом. Это было слишком. Слишком тяжело, чтобы вынести.       Тадаши сжал челюсть и, поднявшись, повис над Хиро, опираясь локтями по обе стороны от его головы. Он опустился вниз, как будто хотел его поцеловать, однако остановился, едва достигнув цели. Соприкоснувшись с Хиро лбами, Тадаши прошептал:       — Я думаю, захочешь ли ты это через пять лет, Хиро.       — Хах? — это прозвучало скорее как случайный выдох, нежели намеренная реакция. Хиро явно застали врасплох его слова.       Тадаши злился на себя за то, что у него даже появилась эта мысль, однако он знал, что она была вызвана внутренним беспокойством. Он почувствовал, как все силы покинули его, когда продолжил:       — Ты хочешь это сейчас. Ты хочешь, чтобы я… трогал и целовал тебя сейчас, — настала пауза, после которой Тадаши нервно сглотнул. — И ты хочешь даже бо́льшего. Но будешь ли ты всё ещё хотеть это через год, пять или десять лет?       — Тадаши, не говори глупостей, — ответил Хиро. Его голос стал более суровым. Тадаши прекрасно понимал, что его брат был умён, и был уверен, что ему не нравился такой ход мыслей. Он на мгновение зажмурился от ощущения нарастающей в голове боли. Однако именно в этот момент потерял своё самообладание.       Тадаши напряжённо приподнялся и сел, крепко держа Хиро за плечи:       — Нет, это ты будь серьёзным, Хиро, — и Тадаши понял, что только что прозвучал так, словно молил его. Он прозвучал так, словно молил его, потому что он действительно молил. — Я знаю, что уже говорил, что у нас больше нет пути назад, но если я… если я буду трогать тебя так, как ты хочешь сейчас, тебе придётся жить с этим до конца своей жизни! Все люди после меня… будут трогать тебя, и тебе придётся жить с мыслью, что я сделал это первым. Тебе придётся жить с мыслью, что именно я разрушил тебя. Как ты можешь быть уверен, что не будешь жалеть? Как ты можешь знать, что я не причиню тебе вред? Разве тебе не страшно?!       Голос Тадаши, вероятно, был значительно громче, чем следовало, однако он ничего не мог с собой поделать. Губы Хиро были плотно сжаты, пока он смотрел на него снизу вверх твёрдым и решительным взглядом. Он не был потрясён словами или действиями старшего брата — к удивлению последнего, Хиро оттолкнул его, но только чтобы поменяться позицией и самому сесть сверху, повиснув над ним. Этот внезапный напор удивил Тадаши, однако он поддался Хиро. В отличие от прошлого раза, когда Тадаши сидел сверху на Хиро, в этот раз Хиро не стал стесняться их физического контакта.       — Я уже говорил тебе, что мне было страшно! — без всякого стеснения ответил Хиро, и это было правдой. С самого начала он был предельно открытым в своих страхах. И в страхе быть отвергнутым, и в страхе их сильной зависимости друг от друга. — Сколько раз мне ещё придётся тебе сказать, насколько мне тяжело, пока ты не поймёшь, что это не простая влюблённость? Сколько раз мне ещё повторять, чтобы ты поверил: Тадаши Хамада, я люблю тебя?!       Слова Хиро сопровождались толчками и сжатием плеч Тадаши, но даже без физического контакта парень чувствовал, словно из его лёгких успел исчезнуть весь воздух.       — Я стараюсь быть терпеливым, Тадаши, но чем больше вопросов ты задаёшь, тем больше я сомневаюсь, что ты понимаешь, насколько серьёзно я к этому отношусь. Ты не представляешь, как долго я чувствовал к тебе это!       Боже, как долго он чувствовал к нему это? Тадаши не хотел знать — не важно, какой был ответ. Это было бы либо болезненно долгое, либо болезненно короткое количество времени.       К удивлению Тадаши, он почувствовал, как слёзы подступили к его глазам. Он быстро прижал ладони к векам, чтобы остановить их, однако слёзы всё равно выступили, не боясь показать его смущения. Хиро редко доводил Тадаши до слёз. Для него это было слишком — особенно чужая хватка на плечах, которая ослабевала с каждой секундой, пока Хиро не выпрямился. Он продолжил сидеть на нём сверху.       — Я знаю, что ты сказал, что я никогда не смогу разрушить что-то, Хиро, — хрипло прошептал Тадаши. — Я знаю, что ты сказал, что я никогда не смогу разрушить тебя, — и напоминание о ранних словах Хиро прозвучало эхом в стенах их комнаты. — Ты говорил мне снова и снова, что это нормально, но я… — Тадаши искал подходящие слова, но они к нему так и не пришли.       Между ними был долгий момент, во время которого ничего не происходило, и Тадаши понимал, что Хиро ждал, когда он продолжит, однако больше ничего не мог сказать. Как он мог выразить словами, насколько это было трудно для него, когда он сам едва знал, почему это было именно так? Каждый раз, когда Тадаши думал, что он преодолел очередную преграду в их отношениях, появлялась сразу либо новая проблема, либо возвращалась старая, потрясая его и выбивая из всякого равновесия. Пусть по щекам Тадаши скатилось всего лишь несколько слёз, он был невероятно смущён этим внезапным всплеском эмоций.       Хиро взял его руки и отвёл их от его лица. Тадаши грустно усмехнулся в мыслях, поняв, какое жалкое зрелище он сейчас составлял.       — Прости, Хиро, — прошептал он, но Хиро поднёс указательный палец к его губам. Тадаши закрыл глаза и слегка дрогнул, когда губы Хиро прижались к его — контакт был нежным, неторопливым и крайне осторожным. Хиро прижался к нему ближе — кожа Тадаши становилась горячей в местах, которых касалась грудь и живот младшего брата, однако он почувствовал себя лучше.       Когда Хиро отстранился, Тадаши искренне начал скучать по их близости.       — Скажи, что тебе нужно, — мягко сказал Хиро. — Что тебе нужно, чтобы я сделал?       Трудно было выразить словами, что конкретно нужно было Тадаши. Они лежали в тишине ещё некоторое время, пока он не прошептал:       — Мне нужно знать, что ты действительно этого хочешь. Мне нужно, чтобы ты показал мне, что это правильно. Даже если всё, что я знаю, говорит об обратном.       Эту просьбу было трудно выполнить, и Тадаши ощущал определённую безнадёгу, даже когда просто произносил эти слова вслух. Откуда Хиро мог знать, что сделать, чтобы утихомирить его беспокойства?       Тадаши вздрогнул. Хиро протянул руку и погладил его лицо — касание настолько нежное, что Тадаши вполне мог подумать, что ему снился какой-то сон. Хиро провёл ладонью по его щеке и наклонился, чтобы ещё раз поцеловать — в этот раз поцелуй обжигал. Тадаши не был уверен, что именно отличало его от предыдущего. За исключением того, что он чувствовал себя иначе, будто Хиро действительно старался выразить что-то важное, пытался дать Тадаши то, что ему было необходимо больше всего. Тадаши даже заметил, как смог расслабиться в этом поцелуе, и позволил себе обнять Хиро и крепко прижать его к своему телу, наслаждаясь вспышкой жара в местах, где их кожа соприкасалась. Это ощущение никогда нельзя было изменить.       Когда Хиро отстранился, Тадаши почувствовал, словно ещё чуть-чуть — и он мог задохнуться. Он посмотрел в глаза брата, которые были наполнены темнотой и напряжением. Тадаши никогда не видел или, по крайней мере, никогда не замечал чувств Хиро, которые так отчётливо всегда читались на его лице. Не было никаких сомнений в глубине его эмоций.       Хиро положил руку на сердце Тадаши и серьёзно спросил:       — Ты когда-нибудь чувствовал это с кем-то ещё? — нежность его голоса противоречила уверенности, которая отчётливо читалась в его глазах. Хиро не боялся, что Тадаши мог сказать да. Абсолютно ни капли.       И правда заключалась в том, что нет: Тадаши не чувствовал этого ни с кем. Этого парадоксального сочетания невероятного жара, который сложно было терпеть, и успокаивающего тепла — этой нежной любви и огненного желания. Никто, кроме его брата, никогда не вызывал в нём таких сложных эмоций.       Тадаши знал, что его ответ был ясно выражен в его взгляде, однако он всё равно тихо сказал:       — Нет, — и снова почувствовал, что слова были невыносимо громкими в стенах тихой комнаты. Именно важность данного признания, а не его громкость, настойчиво зазвенела в ушах.       — Разве для тебя это ничего не значит? — спросил Хиро, и в его голосе прозвучала мольба, как будто в этот раз он действительно боялся ответа Тадаши — боялся так, словно от этого ответа зависела вся его жизнь.       — Клянусь, что значит, — прошептал Тадаши, снова прижав Хиро ближе к себе — голова брата легла на его грудь, и внутри раздалась дрожь от жара чужого дыхания против кожи. Тадаши почувствовал нарастающий внутри страх, когда повторил: — Клянусь, что это значит очень много.