Тронул струны

Тронул струны, и низкий, глубокий звук заполнил всё вокруг, где-то в животе будто конденсируясь странноватым жаром. Да честно признаться - Дэй и сам весь был пропитан этим самым странноватым жаром. И отнюдь не из-за музыки. Сидел на полу, с басом в руках, всматривался в красивые солнечные блики на не менее красивом лице. Вздохнул. Отложил гитару и обнял колени. Ну вот и как быть теперь? Как можно теперь каждый раз видеть и каждый раз замирать, будто связанный по рукам и ногам. Он улыбнулся во сне, и сердце Дэя заныло в ответ на эту улыбку. - Сука... - прошептал парень, больно закусив губу. - Сам такой. - Анри зевнул, убрал со щеки снежно-белую прядь и закрыл глаза предплечьем, спасаясь от солнечных лучей. Хмурился ещё при этом смешно-смешно. - Может лучше заваришь мне чаю? А то я если встану, то сдохну. - Бухать меньше надо. - Дэй встал и потянулся, громко хрустнул позвоночник и парень зажмурился. - Я вовсе не бухаю. Я культурно дегустирую. - Анри кое-как сел, взвыв коротко от вспышки головной боли. А потом посмотрел на друга грустно и обиженно. - Ну где мой чай? Так и помереть не долго. Хочешь, чтоб я вот так вот умер? Навсегда и насовсем? Дэй только цокнул языком недовольно и поплелся на кухню. Щёлкнул кнопкой чайника и стал покорно ждать, пока тот вскипит. Всю ночь из-за этого придурка не спал. Сначала поехал искать его между помоек за клубом. Оказалось, что Анри с кем-то там подрался и чудом умудрился дозвониться до Дэя. Парень вздохнул коротко, размешивая сахар в горячей воде - старая привычка. Пришлось ещё умывать сего идиота, а когда стягивал с него грязную футболку - так тот цеплялся трогательно за него, стараясь удержать равновесие. Приговаривал ещё при этом, мол, как Дэй ему невыносимо дорог. Вот жаль только, что от трезвого этих слов не услышишь. Принёс Анри чай, уселся рядом. Смотрел, как тот аккуратно делает маленькие глоточки, как на лице и волосах его играют лучики солнца, в мимолётном повороте головы отражаясь в карих глазах. - А почему у меня нос так адово болит? - спросил вдруг Анри. - Неужто ты, в конце обезумев от моих выходок, решил приложить меня об дверной косяк разок-другой, пока я в беспамятстве? Фу, как от меня воняет... - Я к твоему чудесному носику не прикасался. - Дэй отвернулся от парня. - Кроме момента, когда тебя умывал. Ты просто умудрился с кем-то подраться, вот нос и разбили. - Ааааа, вон оно как... - промычал Анри куда-то в кружку и замолчал. Тишина, нарушаемая лишь глотками чая, провисела минут десять, показавшихся вечностью. Дэй в итоге не выдержал, и довольно медленно, хоть это и было жуть как трудно, начал собираться. Когда он уже шнуровал высокие ботинки с разноцветными шнурками, к нему в прихожую пришел, хотя уместнее было бы сказать "приполз", Анри. - Куда же ты собрался, красноволосый мой красавец? - спросил тот, откидывая с плеча Дэя прядь волос. - уж не решил ли бросить бедного меня на произвол судьбы? - Именно так и решил. А вообще, просто хочу прогуляться. - Дэй встал и, стараясь не смотреть на Анри, чей голый торс в солнечных лучах выглядел превосходно, буквально вылетел из квартиры, случайно хлопнув дверью. Только в лифте дал волю своему сбившемуся дыханию. Ну почему, почему всё должно быть именно так? Вечная френдзона и Анри, неосознанно его дразнящий. Дэй сглотнул, пытаясь справиться с комом в горле. Вышел из подъезда. Ноги сами понесли на набережную, пытаясь поспеть за бешено колотящимся сердцем. Вновь и вновь парень вспоминал, как Анри цеплялся за него. Вспоминал его тонкие бледные пальцы со сбитыми костяшками. Вспоминал изящные изгибы лица, острые скулы и милую родинку на щеке. Это плохо, это очень плохо. Знал, что безнадёжно влюбился. Осознал это только с неделю назад - вдруг почувствовал укол жгучей ревности, когда Анри целовался с их общей знакомой. Упал на лавочку на набережной и посмотрел в чистое небо. Сука. Заглушить бы всё это. Но ведь даже тяжело-тягучий звук баса не глушит. Так что было бы способно? Анри стоял у окна, пальцами левой руки барабаня по подоконнику. Голова всё ещё болела, но это не помешало ему сделать себе чашку крепкого зернового кофе, терпкого, что аж дыхание перехватывает. Парень уже успел помыться, шипя на мыло за то, что оно так больно кусает царапины и ссадины, и переодеться в чистую одежду, его же стараниями пахнущую цветами апельсина. Честно сказать, он был более чем озадачен резким уходом Дэя. Обычно они утро проводили в обсуждении текстов новых песен. Анри сел за стол. Он как раз работал над одной из них. Стал медленно вычёркивать слова, задумчиво почесывая затылок и закусывая губу. Две любимые привычки, которых стеснялся больше всего. Завис на мгновение над блокнотом с всё никак не желающими складываться во что-то стоящее строчками, а потом швырнул его в сердцах под кухонный шкафчик. Сидел потом ещё довольно долго, обняв себя за плечи и раскачиваясь туда-сюда. Старался не смотреть на изрезанные запястья. Опять же сорвётся. Так всегда бывало, когда оставался один. Из-за этого пил, из-за этого употреблял даже иногда. Но даже так легче становилось редко. Вот и вчера, напился до жуткого состояния, и полез в драку с мельком знакомым парнем, который начал клеймить Дэя пидором, да и вообще каким-то излишне манерным и ущербным. Победителем из битвы не вышел, как жаль. Хотя это было и не удивительно. По сути своей был пацифистом, не дрался никогда. А вчера прям перемкнуло. Лишь красная пелена перед глазами. Помнил потом обрывками, как Дэй приехал за ним, тащил до дома, пытался умыть и уложить спать. Что говорил ему - не помнил, хоть убейте. Анри встал резко со стула, чуть не упав тут же от приступа головокружения, и поплелся в ванную. Душу щемило от бесполезности и не способности быть стоящим. Вот так вот просто вновь накатило осознание ущербности. Больше всего себя ненавидел именно за эти перепады. Вроде пока всё хорошо, даже немного успешно справляется с похмельем, а через секунду сидит уже в ванне, не сняв одежды, курит отвратительные тонкие сигареты и вырисовывает на бледных запястьях перекрестные линии, задумчиво наблюдая, как красное капает на белое и кайфуя от смеси боли и головокружения.