I had a dream I got everything I wanted Not what you'd think And if I'm bein' honest It might've been a nightmare To anyone who might care
Иван резко открывает глаза, тихие хрипы рядом тут же заставляют забыть остатки сна. Он слышит, как Лука задыхается. Видит, как его рот нервно раскрывается в попытке поймать хоть немного воздуха, наполнить им легкие. Ничего не выходит. Колени поджаты к груди, пересохшие губы растягиваются в очередной попытке. Иван хватает Луку за плечо, поворачивает к себе. Трясет. Всеми силами пытается вырвать его из лап очередного кошмара, в котором он умирает. Тонет.Thought I could fly So I stepped off the Golden, Nobody cried Nobody even noticed
Лука кричит, вот только под водой нет звука. Слишком мало кислорода. Течение уносит прочь, холодные потоки заполняют горло, проникают в желудок, ледяная вода сжигает легкие изнутри. Он бы все отдал за один единственный вздох. Организм отключает сознание, отчаянно бьется в попытке выжить. Под толщей воды движения медленные, слабые, но тело не сдается. А потом… Ничего. Руки и ноги беспомощно отданы во власть стихии, последняя мысль вспыхивает одинокой спичкой, прежде чем все погрузится во тьму. Он сам хотел этого. И никому не будет дела до него. Удар жжет щеку. Сильные руки сжимают предплечья. И трясут. Трясут. Впиваясь ногтями в кожу. Чужой голос умоляет проснуться, зовет его, срывается на крик, но под водой слышно плохо. Словно голос раздается за сотню метров от него. Чужая ладонь снова бьет по щеке. Горячая капля скатывается по покрасневшей коже, очерчивая соленую дорожку, скрывается за изгибом подбородка. Из горла уже не вырываются даже хрипы. «Лука, пожалуйста, открой глаза!» В этом голосе столько страха. Напряженные пальцы держат так крепко, что наверняка останутся синяки. Плевать. Это сейчас неважно. Ракитич резко тянет его тело на себя. Голова Модрича слоняется назад, словно шея совсем не держит. Страх за любимого человека сковывает сознание Ивана, он снова со всей силы бьет по щеке. Голова опять в каком-то неестественном положении, волосы прилипают к мокрым от пота вискам. «Ну давай же, Лука». Болезненный хрип останавливает очередной удар. Иван так и застыл. С расширенными от какого-то животного страха зрачками и рукой, занесенной в очередной попытке вернуть любимого человека обратно. Из мира пугающих снов, безжалостных попыток подсознания все прекратить. В реальность. Пусть даже ценой сломанной скулы. Лишь бы он просто был. Живым.But when I wake up, I see You with me
Лука хрипит. Жадно глотая воздух пересохшим горлом, и смотрит на Ивана своими огромными глазами. Никто ничего не говорит. Ракитич пытается успокоиться, привести мысли в порядок. Вот он, Лука, сидит рядом на кровати. И дышит. Все хорошо. Все уже прошло. Ему и раньше снились кошмары, но так глубоко в них он не проваливался никогда. Иван ждет, пока Лука сможет отдышаться. Чтобы болезненные спазмы отпустили легкие. — Ты, кажется, мне челюсть выбил, — голос совсем тихий. И такой слабый. Но уже пытается шутить. — Господи… Лука, не пугай меня так больше… — Иван прячет лицо в трясущихся ладонях. Слезы пытаются смыть переживания. Ивану кажется, что за эти несколько минут он успел сойти с ума, постареть лет на десять, не меньше. Часы на тумбочке показывают 04:28. Он уже не сможет уснуть этой ночью. Лука медленно приходит в себя. Сон выпускает его из своих цепких объятий, ледяная вода все еще плещется где-то в желудке. Вся правая сторона лица горит. Видимо, Иван долго не мог его разбудить. Собственная ладонь кажется очень холодной на этом контрасте. Одеяло валяется на полу, простынь частично скомкана в ногах. За окном горят огни ночного Загреба. Иван смотрит на Луку, видит абсолютно пустой взгляд, направленный в одну точку. В этот раз все было слишком реально. — Ты как? — Иван нежно касается его ладони, переплетая пальцы, доказывая, что он здесь. Рядом с Лукой. А все, что было несколько минут назад, всего лишь сон, очередная неудачная шутка разыгравшегося воображения. Лука неопределенно кивает. Ощущения были слишком реальны. Он все еще где-то там: на мосту делает шаг в холодную серую пропасть, видит свое отражение в воде. За секунду до. В глазах нет страха. Это был его выбор. Иван подсаживается ближе, прижимает к себе. Объятия наполняют происходящее реальностью. Иван теплый, его руки теплые. И шея, в которую Лука утыкается лицом. Холод Савы* отпускает, ледяные потоки превращаются в воспоминание. Очень близкое, но все же воспоминание. Модрич все еще неровно дышит. Стихия плещется перед глазами, когда Иван касается губами виска. — Это был кошмар, да? — Нет, — спокойно отвечает Лука и ловит непонимающий взгляд Ивана: — Мне приснилось, что я сделал это. — Боже…. — Ракитич крепче сжимает чужую ладонь, стараясь собрать мысли, переварить происходящее. — Все в порядке, Ваня, правда. Звучит слишком неуверенно, заученно, ни капли искренности. Ивана прошибает новая волна отчаяния.And you say, «As long as I'm here, no one can hurt you»
— Лука, послушай меня, — Ракитич смотрит в его огромные стеклянные глаза: — Мы справимся. Мы вместе со всем справимся. Ты не один! Что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой. — Спасибо, — одними губами шепчет Модрич. Иван чувствует, как чужая ладонь теплеет. Кровь вновь начинает бежать по венам, смывая ощущения холода от ноябрьского Дуная внутри. Горячая кровь напоминает, что он жив, что ледяных волн нет. Есть только родные теплые пальцы. И губы, утягивающие в нежный поцелуй, полный любви и заботы. Уверенности и внутренней силы. Они со всем справятся. Рука Ивана перемещается на затылок, пальцы перебирают русые пряди. Он готов поцеловать каждую из них, пока любимый человек лежит рядом. В его объятьях. И дышит. Ракитич снова приникает к губам Луки. Уже более страстно и настойчиво. Ладони проникают под футболку, легко сжимая чуть выступающие ребра. Влажные поцелуи перемещаются на шею. Этой ночью им действительно лучше не спать.***
*Река в юго-восточной Европе, правый приток Дуная, течет в Загребе.