Жуткие верлибры

если не хочется продолжать не надо улыбается он и зубы белые мелкие как у пираньи в оправе пухлого рта а мне хочется продолжать у него запястья в наручниках он забавно ими жестикулирует — умудряется как-то волны расходятся от них как от точки отсчета и передаются всему корпусу все начинается с рук потом включаются плечи напрягаются мышцы шеи двигаются мышцы грудные под кожей тонкой и бледной он смеется — таким зыбким мягким смехом я бы назвал кошачьим этот смех и сверкает пустотой запрятавшейся в глазах я смеюсь тоже обычно мой смех тяжелый потому что вытаскиваю его крючьями из трахеи и кидаю на допросный стол — мокрого и слизкого как со дна реки но сейчас сейчас смотрю в пустые глаза радужки — китайские шарики зрачки — мелкие черные бусины такими еще давятся дети и действительно смеюсь не могу поверить но смеюсь не потому что психолог-криминалист не потому что тюрьма не потому что идет первичный профайлинг а просто потому что смешно ведь тип напротив меня сидящий умеет шутить как заправский комик из всяких этих ночных телешоу где про политику про общество потребления — одним метким словом шуткой как по горлу и сразу в мусорку по частям и смешно и заставляет задуматься и погружает в пучину экзистенциального кризиса но смешно смешно смешно его шутки оригинальны деликатны блистательны он рассказывает искренне как трехлетний ребенок перескакивает юлит разгоняется а потом резко по тормозам вышибая с ноги дверь моего восприятия о себе о детстве о школе почему сбежал почему сбился с пути о дружках с которыми сводила судьба о казино о темных делишках о том как правильно соблазнять девушек и заваривать корейский рамен и как же у него это выходит он не может толково жестикулировать — ноги и руки скованы но даже так его полужесты вызывают восторг заставляют таять прямо на жестком стуле захлебываться хохотом сначала чуть-чуть идущим мелкими смешками как будто я школьница и мне не стоит слушать такого похабника а потом резко становящимся горным обвалом наполняющим глотку животными завываниями платком вытираю слезы ох да этот парень лихой чертяга я бы выпил с таким бренди в каком-нибудь классном пабе и даже бы угостил и даже бы пригласил склеить кого-нибудь но у него подозрение на мокрое дело второй привод он не колется конечно не хочет понятное дело не дурак же смотрю на него на нахально выпирающие кости ключиц на шевелящиеся жилы в области шеи когда он сглатывает как он встряхивает головой или клонит ее вправо как пес который слушает хозяев голос так он слушает мой смех нравится ли он ему? он удовлетворен? он добивает меня парочкой хлестких шуточек я смеюсь почти не замолкая уже полчаса как минимум а он не собирается останавливаться допросная комната наполнилась смехом как бочка снедью кажется поднялась температура (с той стороны стучали несколько раз проверяли всё ли нормально я хлопал по столу кричал сквозь смех кивал что да всё нормально) мой собеседник снова откинулся смотрит сейчас как на торт хорошо ли пропеклись коржи а потом щурится и начинает новый рассказ с новыми шутками с новыми жестами и выражениями лица опять взрыв смеха какой же он талантливый остряк опять вытираю глаза киваю чуть ли не прикусываю язык не могу остановиться он рассказывает как выбирал жертву и это чертовски смешно он рассказывает так словно речь о картошке в супермаркете он рассказывает как тонко издевался над ней часов пять или шесть и это просто ужасно смешно он рассказывает как снимал с нее кусочки кожи и засовывал себе в рот и даже это смешно смех смех смех как погружал пальцы в кровавые отверстия от ножа и облизывал их и это опять смешно я не хочу смеяться я корчу гримасы чтобы остановить смех смех не останавливается лицо схватывает судорога он продолжает — говорит какие инструменты использовал чтобы разделить тело на части и на сколько частей разделил мой платок мокрый от слез я плачу и смеюсь как избавлялся от черных свертков по всему городу что до сих пор ещё не все нашли он часто отвлекается чтобы вставлять анекдоты это смешно я пытаюсь замолчать смех протыкает легкие изнутри и вдруг понимаю нечаянно нащупав кончик мысли это ад а сидящий напротив мой конвоир и единственный заключенный тут — …