Дон Мигель де Эспиноса -2

Дон Мигель де Эспиноса, испанский адмирал, заклятый враг и один из самых значимых антагонистов капитана Блада. Герой, чья ненависть, если разобраться, весьма и весьма обоснована, вот только Сабатини не дал развиться полноценному конфликту. Что в целом отвечает законам классики приключений, когда все, кому не нравится главный герой автоматически — плохие ребята, иногда гипертрофированные злодеи, со слабой проработкой характеров и мотивации. В определенном возрасте восприятие такого положения дел естественно, хорошо и правильно. Вряд ли стоит сомневаться в подвиге Ивана-царевича или переживать, например, за Кощея Бессмертного, похитившего невинную деву, и искать глубинные причины такого нехорошего поведения. Это уж получится нечто вроде «50 оттенков». Но «Одиссея капитана Блада» примечательна тем, что «мартисью в законе» Блад показан с разных ракурсов, это сложный, многогранный, живой герой. А достойного противника, способного играть с ним на равных, Сабатини ему не дал: враги либо слишком быстро уходят из сюжета — как в случае со скоропостижной смертью дона Диего, либо существуют как функция и почти карикатура — глупый злобный полковник Бишоп, прочие безликие испанские губернаторы, которым так и не разослали приметы пирата весьма неординарной внешности. Не миновала сия чаша и дона Мигеля. Разве что автор над ним не смеется, зато в последней сцене с его участием мы видим морально и психологически сломленного человека на грани безумия. Я снова ее приведу, хотя в первой части была эта цитата. Издав нечленораздельный вопль бешенства, адмирал хотел схватиться за шпагу, но не успел сделать это, так как его противник быстро сжал его руку своими железными пальцами. — Спокойно, дон Мигель! — сказал он твердым голосом. — Не вызывайте своим безрассудством тех жестокостей, которые допустили бы ваши люди, окажись вы победителем. Несколько секунд они стояли молча, не сводя глаз друг с друга. — Что вы намерены со мной делать? — спросил наконец испанец хриплым голосом. Капитан Блад пожал плечами, и его твердо сжатые губы тронула слабая улыбка. — Мои намерения уже осуществлены. Я не хочу причинять вам еще большие огорчения, в которых повинны вы сами. Любопытно, что с точки зрения Блада во всех огорчениях адмирала удивительным образом повинен не он, а сам дон Мигель. Это был тонкий троллинг, да. И все же. Совесть мучила? Все-таки, поступок с пушкой и Диего - ну, так себе поступок в разрезе благородного героя. Ничего подобного на всем протяжении романа Блад больше не совершал, даже Бишопа регулярно отпускал, впрочем, с ним все ясно, — Арабелла. Ну, и Англия, наверное. Блад свято соблюдал дружественный нейтралитет. Итак, дон Мигель. Блад для него, безусловно враг. Даже оставив личные мотивы - его страны. Нападающий на торговые корабли. Разоряющий города - Маракайбо вспомнить. Да, сам Блад никого не пытал и не насиловал, но поручиться за всех его людей весьма затруднительно. А долг военного на государственной службе - всячески противостоять подобному беспределу. История их высоких отношений началась с гибели брата Мигеля — Диего. Диего, конечно же, тоже сам виноват в своих печалях: он совершает налет на Барбадос. ...явился сюда не только для того, чтобы расквитаться за кое-какие крупные долги хищного «берегового братства», но и для того, чтобы отомстить за поражение, нанесённое «Прайд оф Девон» двум галионам, шедшим с грузом ценностей в Кадикс... Проклиная себя за понесённое поражение, дон Диего поклялся дать англичанам такой урок, которого они никогда не забудут. Он решил позаимствовать кое-что из опыта Моргана... ...ставшего, между прочим, губернатором Ямайки. Своеобразная ситуация. Англия и Испания на тот момент не в состоянии войны. Так какого же ляда английский фрегат атакует испанцев? В романе, кстати, Сабатини тоже описывает бой «Прайд оф Девон» с галеонами как историю весьма мутную. Но, конечно же, симпатии читателей остаются на стороне англичан. Испанцам в целом не повезло, Сабатини придерживается откровенной про-английской позиции. Тут и намерение Блада сделать Испанию козлом отпущения за все свои муки. Это он о севильской тюрьме, что ли? Хотя именно англичане осудили, сослали, толкнули на путь пиратства, но так и быть. И далее тоже любопытная мысль: «Это вело к достижению двоякой цели: удовлетворяло кипящую в нём жажду мести и приносило пользу — конечно, не ненавистному английскому королю Якову II, но Англии, а с нею и всей остальной части цивилизованного человечества, которую жадная и фанатичная Испания пыталась не допустить к общению с Новым Светом» - а остальная часть человечества вознамерилась нести Новому Свету токмо и единственно разумное, доброе, вечное, и никак иначе. И хотя Сабатини устами дона Мигеля говорит: — Я поступаю с английскими еретиками-собаками так, как они поступают с испанцами! — заорал он. — Вы грабители, воры, исчадия ада! У меня хватает честности действовать от своего собственного имени, а вы… вы, вероломные скоты, натравливаете на нас ваших морганов, бладов и хагторпов, снимая с себя ответственность за все их бесчинства! общую картину это не меняет. В том числе, за испанцами будто не признается право на месть и горе по близкому человеку. Ведь каким бы там не был дон Диего, судя по всему старший брат любил его. Увы.