Кровные узы

— Иди сюда, Вергилий! — восьмилетний Данте зовёт своего старшего братика. Вергилий, услышав своё имя, выдыхает, захлопывает книгу и откладывает её на круглый деревянный стол. Он поднимает глаза к окну и смотрит на улицу, туда, откуда брат машет ему рукой, привлекая внимание. Через несколько минут старший близнец стоит на улице и щурит глаза от полуденного солнца. Вергилий медленно расстёгивает замок синей жилетки, ему душно, это лето выдалось особенно знойным. Данте зачарованно наблюдает за ним. — Что ты задумал? — недоверчиво спрашивает старший, замечая осколок стекла в руках Данте. Меж его светлых бровей появляется едва заметная морщинка. — Пойдём, — Данте хватает его за запястье и тянет подальше от окон родительской спальни на втором этаже, откуда так хорошо просматриваются окрестности. Несмотря на то, как крепко Данте держит запястье, как уверенно ведёт за собой, Вергилий идёт не спеша, уверенными шагами. Они уходят так далеко, что их светлые макушки почти не видно в высокой траве. Когда братья останавливаются, то Вергилий оборачивается и замечает, что их дома не видно. Данте тем временем сжимает стекляшку в руке и подходит вплотную. — Дай руку. Вергилий без вопросов вытягивает правую руку вперёд ладонью, на его лице читается лёгкий интерес. Он знает, что братик не способен сделать что-то, что навредило бы ему. Данте бережно удерживает руку брата в своей и быстро чиркает по ней прозрачной стекляшкой, которая краснеет от крови. Порез неглубокий, но длинный: начинается под указательным пальцем и проходит по линии жизни. Они встречаются взглядами, и младший замечает, что Вергилий не отводит лица в сторону, не сжимает челюсть. Не подаёт никаких признаков того, что ему больно. Только слегка хмурится, когда капля крови стекает по запястью под рукав, когда он рассматривает порез. — Теперь ты, — говорит Данте и подаёт ему стекляшку. Вергилий берёт её и выкидывает в сторону, поясняя: — Это негигиенично. Данте хмыкает. Старший находит под ногами осколок зелёной стеклянной бутылки и подбирает его. Данте послушно вытягивает вперёд левую руку вперед ладошкой. Вергилий улыбается уголками рта, когда замечает, как братик закусывает нижнюю губу и чуть отводит лицо в сторону. Он крепко удерживает руку своего близнеца, протаскивая по ней стекло намеренно так глубоко. Медленно ведёт порез прямо по линии сердца, в конце случайно пересекая линии судьбы и жизни, потому что у Данте вспотели ладони. Он смотрит в глаза не моргая, и Данте хочется спросить «зачем ты делаешь мне больно?». Стекло острое и большое, нагретое солнцем, оно с лёгкостью взрезает нежную детскую кожу. Данте думает, что от стекла отколется часть и по венам дойдёт до самого сердца. Как только Вергилий вытаскивает осколок и выбрасывает его в траву, Данте шипит и мотает рукой. Кровь сочится из раны и тёплой струйкой стекает меж пальцев, а затем капает на землю. Он вытягивает окровавленную ладошку вперёд и Вергилий замечает, насколько глубокую метку он оставил брату. Они соприкасаются ладонями, стоя лицом к лицу, их кровь смешивается меж собой, и это похоже на таинство. Вокруг становится так тихо, что даже цикады перестают стрекотать, чтобы не портить момент. — Что всё это значит? — спрашивает Вергилий, заворожённый этим действием. — Что мы теперь навсегда связаны, — шепчет ему Данте. Когда брат отстраняется, он добавляет слишком серьёзно для себя самого: — Не делай так больше ни с кем. — Ты такой глупый, — прямо сообщает ему Вергилий, смотря в глаза. Данте моргает светлыми ресницами. — Почему? — Потому что мы — близнецы-полудемоны, Данте. Мы связаны кровными узами. Сказав это, старший медленно удаляется прочь, оставляя своего братика в раздумьях. — Куда ты? — прикрикивает ему вслед Данте. — Я хочу домой, — отвечает тот, ступая широкими шагами. Данте остаётся стоять, провожая его взглядом. Зрачки в голубых глазах судорожно бегают, мальчик часто дышит, обдумывая что-то. Вергилий задумчиво идёт, прислоняя окровавленную ладонь к кулону, подаренному мамой, но останавливается и оборачивается, потому что братик нагоняет его. Не говоря ни слова запыхавшийся Данте впивается в губы своего близнеца смелым поцелуем. Вергилий прикрывает глаза и кладёт руку на чужую щёку, пачкая её кровью. Он даже не открывает рта, потому что Данте просто быстро чмокает его губы своими обветренными губами и в ужасе от собственного поступка отстраняется. Это их первый поцелуй, но такой естественный и сладкий, потому что украденный. Тайный. Они встречаются взглядами на несколько секунд, и младший думает, что братик точно ударит его сейчас, потому что именно такое выражение лица у его Вергилия. Вместо удара по лицу Данте получает первый настоящий поцелуй, Вергилий приближается к нему, уверенно накрывает губы своими и кладёт руку на плечо, не позволяя отстраниться. Данте улыбается в поцелуй, потому что чувствует тёплую ладонь брата на своей щеке, два пальца которой оказываются за ушком. Вергилий кажется опытным в этом, и у Данте ноет маленькое сердце от мысли, что его брат успел поцеловать какую-то девчонку до него. Он не закрывает глаза от шока или незнания, но податливо приоткрывает рот, когда Верлигий целует его настойчивее, всё ещё без языка. Старший отстраняется, и Данте чувствует, как кровь брата щекочуще течёт по его шее, затекая под воротник светлой льняной рубашки. Он снова испачкался, Ева будет недовольна, но ему сейчас так хорошо, а всё остальное кажется таким неважным. Вергилий убирает руки от брата, смотря тяжело дышащему Данте в глаза, а потом уходит. Данте смотрит вслед, думая о том, что это был самый интимный момент в его жизни. Когда Леди однажды спрашивает Данте, почему он носит перчатки не снимая, он отшучивается, говоря, что привык. Он никому не говорит, что скрывает под чёрной искусственной кожей метку своего брата. Данте наблюдает, как Вергилий приоткрывает зацелованные губы, выдыхая через рот, когда младший брат входит в него членом так глубоко. Данте удерживает его руки над головой, гладит подушечками пальцев место шрама на правой ладони, который затянулся годы назад. Кожа к коже. Наконец они оба без перчаток. — Не делай так больше ни с кем, — шепчет младший близнец, смотря в глаза, надавливает членом на простату. Вергилий тихо стонет и сжимает любовника внутри. Когда в подземном мире Вергилий взмахом Ямато разрезает брату перчатку и ранит ладонь в том же месте, что и в детстве, не позволяя себя спасти, Данте хочется плакать, хотя он уже большой мальчик. Ты принадлежишь мне. Не забывай, что это значит. Данте долго смотрит, как его старший брат падает в бездну Ада, чувствуя, как порез затягивается. В темноту капают слёзы и капли крови. Вергилий камнем вниз кидается за своим близнецом, потому что портал скоро закроется, а им нужно обрубить корни демонического дерева. Он нагоняет его у самого портала и впивается острыми когтями в огромное крыло, крепко удерживая младшего брата на месте. Данте замирает в воздухе, поворачивает к нему демоническую морду, из пасти которой валит пар. Его лицо выражало бы недоумение, будь оно человеческим. — Это безрассудство, Данте. Вернись, — Вергилий указывает рогатой мордой наверх. Данте на это только громко хохочет и с лёгкостью вырывает крыло из лап любимого полудемона. — Может ты забыл, братец, но я люблю безрассудство. Вергилий в ответ на это скалит зубастую пасть. — Догоняй, потому что больше я не дам тебе фору! Или ты уже не самый быстрый?— подначивает Данте и скрывается в портале, ведущем в подземный мир. Вергилий грозно рычит и бросается за своим Данте следом. Данте чувствует, как метка на левой лапе приятно горит. Он встречается со своим близнецом взглядом и понимает, что Вергилий испытывает то же самое.