Закон и (бес)порядок

У капитана полиции Калеба Лайонса любой день - тяжёлый. Ну а что вы хотите от проклятого города, где на каждом шагу сектантские церкви, враждующие между собой рыбаки и иннсмутцы, рыщущие по подворотням вайлбисты и прочая гадость? Капитан Лайонс давно научился плыть по течению, лавируя между правящими семьями Окмонта, представителями культов и местными жителями. В течение нескольких лет ему удаётся твёрдой рукой удерживать власть над городом... когда в один прекрасный день всё идёт наперекосяк. Когда в городе - на их несчастье - появляется частный детектив по имени Чарльз Винфилд Рид. Калеб сердито фыркает, тяжело ступая по скрипучим доскам в своём кабинете. Буквально за пару часов наглый выскочка распутывает дело об убийстве Альберта Трогмортона, выставляя полицейских полными дураками; впрочем, это можно было бы спокойно списать на случайность, если бы чужак соизволил утихомириться. Но нет! За несколько дней Чарльз Рид умудряется поставить на уши весь Окмонт. Капитан только скрипит зубами, спешно посылая подчинённых для того, чтобы устранить последствия его бурной деятельности; лоток с входящими делами переполнен жалобами на выходки детектива. На все уговоры, упрёки, требования и угрозы Рид только делает невинное лицо: - Бросьте, офицер, я просто делаю свою работу. Не моя вина в том, что наши с вами методы несколько отличаются! Лайонс рычит от бессилия: ему никак не удаётся достучаться до детектива - которому, как назло, всё сходит с рук. В такие моменты полицейские на цыпочках прокрадываются мимо кабинета, боясь нарваться на выговор или внеочередной наряд от начальства. Капитан же нервно грызёт карандаш и искренне жалеет о том, что Рид не является его подчинённым: о, он показал бы чужаку порядок!.. Увы, на это рассчитывать не приходится. Даже когда Чарльз всё же умудряется оказаться за решёткой, за детектива тут же вносит залог Грэм Карпентер. Лайонсу остаётся только проводить нарушителя порядка убийственным взглядом: - Будь моя воля, мы бы уже выбросили ключ от вашей камеры, - в сердцах бросает раздражённый капитан. - Добропорядочный гражданин с оружием, ха! - В чём дело, офицер? Вы не умеете обращаться с людьми? - насмешливо приподнимает бровь детектив, и Калебу до чёртиков хочется его придушить. - В работе случается... всякое. - Всякое. Вот как теперь это называется, - разъярённой коброй шипит капитан. - Из-за вас в городе полный бардак! Вы сносите замки, вламываетесь в дома и грабите их! Палите по прохожим! Вы, мистер Рид, - само воплощение хаоса. Видимо, никто вам прежде не объяснял, чем именно занимаются полицейские - они устраняют беспорядок, а не создают его. - Ладно, ладно, - успокаивающе (как он думает) машет руками чужак, - я понял вас, офицер. Постараюсь исправиться. - Посмотрим, мистер Рид! Лайонс ни на секунду не верит ему. И, разумеется, не ошибается. На этот раз детектив умудряется встрять в разборки между местными и иннсмутцами; взбешенному Лайонсу приходится сделать несколько предупредительных выстрелов в воздух, прежде чем и те, и другие начинают успокаиваться. - Я же говорил вам, мистер Рид! - рычит капитан, затаскивая невозмутимого чужака в карцер. - Какого дьявола вам приспичило развязать драку в Шеллс?! - Я ничего не развязывал, - спокойно отвечает Чарльз, - я просто проходил мимо и решил выяснить, что там творится и почему так шумно. - Ну, разумеется! - злому Лайонсу хочется пересчитать чужаку все рёбра. - Наш Пинкертон, как всегда, ни в чём не виноват - это люди сами начинают творить вокруг него безобразия! - Вам бы успокоиться, офицер, - приподнимает бровь детектив (в зелёных глазах определённо пляшут чертята). - Так и сердечный приступ заработать нетрудно. Может, водички? Капитан резко поворачивается на каблуках и выходит из карцера, боясь сорваться: это означало бы окончательное поражение. Проклятый детектив! В одном он прав - мне следует успокоиться. Потраченные нервы, увы, никто не компенсирует. Лайонс решает заняться привычным делом: чисткой табельного пистолета. Верный "Кольт" сам ложится в руку - точно просит внимания. - Что ж, дружок, пришло время позаботиться о тебе, - бормочет капитан, кладя оружие на стол. - Ну-ка... Руки привычно разбирают пистолет - деталь за деталью; с каждым движением разум Калеба прочищается - злость уступает место холодной уверенности: всегда должен быть порядок. И он, как полицейский, обязан объяснить это зарвавшемуся детективу... Капитан аккуратно смазывает внутренний механизм пистолета, когда внезапно в голову приходит идея. Очень и очень неплохая идея. - Буду проводить воспитательную беседу в карцере. Не беспокоить, - бросает Калеб на ходу, и подчинённые понимающе хмыкают, уступая дорогу. Чарльз хмурится: на этот раз он действительно совершенно случайно попал под раздачу, не в добрый час решив проверить показания одного из свидетелей. Кто же знал, что местные устроят грандиозную свалку аккурат возле рыбного рынка? Рид пытался обойти дерущихся, но детектива словно засосало в стихийное побоище, которое смог разогнать только капитан полиции собственной персоной. Чарльз ежится: у Лайонса и без того тяжёлый характер, а вкупе с неудачным днём - просто отвратительнейший. - Надеюсь, вы без меня не скучали, - раздаётся скрипучий голос капитана, и Рид поднимает голову. Светло-карие глаза холодно смотрят в ответ. - И потратили время с пользой, думая над своим поведением. - Сэр, мы с вами оба разумные люди. К чему эти споры между нами? - Действительно, зачем? - говорит Лайонс, крутя в руках блестящий от смазки пистолет. - Ведь и самому законченному кретину ясно, что вы не исправитесь, пока не осознаете, что порядок должен быть. - Не совсем понимаю, что вы... - начинает было Рид, но внезапно щёлкают наручники, и он оказывается прикован одной рукой к решётке карцера. - Что вы делаете? - Видите ли, мистер Рид, - Лайонс подходит совсем близко; от полицейского несёт знакомым запахом оружейной смазки, - раз уж вы возомнили себя представителем закона в этом городе, кто-то обязан провести инструктаж. Рука в чёрной кожаной перчатке крепко хватает лицо ошарашенного Рида и поворачивает в сторону капитана. - Итак, слушайте внимательно, мистер Рид. Правило первое - относиться с уважением к закону и стражам порядка. Вторая рука небрежно отбрасывает в сторону ремень брюк, и Рид холодеет от нехорошего предчувствия. - Правило второе - соблюдать законы места, где вы находитесь, и никогда не нарушать их, - продолжает Лайонс; его ястребиный профиль кажется инквизиторским в тусклом свете лампы, - сейчас в этой комнате законом являюсь я - и мои требования. - И какие же... у вас... требования? - Молчать и слушать, мистер Рид, - холодно отвечает капитан, расстегивая тому штаны, - и можете даже не пытаться звать на помощь: мои подчинённые никого не пустят сюда, пока я не завершу нашу воспитательную беседу. На чём мы остановились? Ах да... Правило третье - нарушение закона требует соответствующего наказания. Брюки падают на пол, и Чарльз зябко ёжится; ему отчаянно хочется пошутить - всё равно о чём - лишь бы не чувствовать липкий страх внутри себя. - Поскольку вы изрядно потрепали мне нервы, будет справедливо, если и я отвечу вам тем же - не так ли, чужак? - сипит капитан. Чарльз пытается что-то сказать, но из горла вырывается невнятный хрип; Лайонс грубо запечатывает ему рот поцелуем. - Молчать, мистер Рид, - шепчет капитан, кусая до крови чужие губы, - в Окмонте не любят болтунов. От полицейского пахнет рыбой, морем, порохом и смазкой. Вместе с сыростью карцера эти ароматы смешиваются в удушающее марево; Рид слегка задыхается - от них ли? Или от настойчивости капитана, решившего показать ему порядок? Руки в кожаных перчатках неожиданно сильны, стискивая детектива до синяков; мощь и злость бьют в Калебе через край, выливаясь в грубые, торопливые ласки. Лайонс не церемонится с преступником. - Правило четвёртое - не стоить злить стража порядка и вечно уповать при этом на влиятельных друзей, - рычит Лайонс (ему неожиданно доставляет удовольствие смотреть сверху вниз на зеленоглазого чужака), - это может привести к знакомству с его табельным оружием. Чарльз дёргается, и капитан насмешливо улыбается. - Нет-нет, мистер Рид, я не собираюсь убивать вас - вы не такой уж и запущенный случай, хотя некоторые мои коллеги не согласились бы со мной. Однако познакомиться с моим "Кольтом" вам всё же придётся. Холодное дуло пистолета касается бедра детектива, и он наконец понимает. Рид издаёт протестущий звук - за что зарабатывает лёгкую пощечину: - Порядок! Всегда должен быть порядок! Это ненормально, думает Чарльз, это безумие... Детектив отчаянно краснеет, чувствуя, как смазанный "Кольт" проскальзывает внутрь; Лайонс откровенно любуется открывшейся картиной покорного, неловко ёрзающего на месте чужака. А он даже симпатичный, заключает капитан, ритмично двигая пистолетом, особенно когда молчит. Да. Молчание определённо ему к лицу. Рид кусает губы, пытаясь сдержать недовольные звуки; Лайонс благосклонно решает помочь и снова целует его - уже сдержаннее, ловя ртом приглушенное мычание. В какой-то момент всё меняется, когда Калеб задевает дулом простату, и Чарльз, не удержавшись, коротко вскрикивает. Взгляд взмыленного детектива затуманивается, и Лайонс чувствует, как в нём самом заинтересованно поднимает голову зверь. Какой хороший звук. Просто прекрасный. - Правило пятое, мистер Рид, - говорит внешне по-прежнему невозмутимый капитан, - всегда можно получить снисхождение, если чистосердечно признать ошибочность своих деяний. Рид гортанно всхлипывает, когда после нескольких прекрасных мгновений "Кольт" с хлюпаньем выскальзывает изнутри. - Офицер... - Для вас - капитан Лайонс, мистер Рид. - Капитан... Лайонс... - выдавливает дрожащий детектив; он едва стоит на ногах, так что Калебу приходится буквально удерживать своего собеседника от падения. - Прошу вас... Пожалуйста... - Вы признаёте свою вину, мистер Рид? О, как прекрасен порядок. Во всех его проявлениях. Не правда ли, чужак? - Да... капитан Лайонс... - Клянётесь ли впредь соблюдать закон? - Да... Зверь внутри хищно облизывается. Весьма хорош. - Хоть вы, можно сказать, рецидивист, я дам ещё одну попытку исправиться - исключительно по доброте душевной, - задумчиво тянет капитан. - Потому что, мистер Рид, шестое правило - при соблюдении порядка можно получить поощрение... Ведь закон справедлив. Чарльз вздрагивает, когда Калеб снимает перчатки, кладёт в карман брюк и тёплыми ладонями обнимает за талию, щекоча шею своим дыханием. Теперь поглаживания куда более аккуратные - медленные,

дразнящие. Рид слегка ёрзает, и капитан тихонько смеётся: - Терпение, мистер Рид. Терпение. Нам с вами некуда спешить. Чарльз шумно втягивает носом воздух, давится собственными стонами - Калеб находит это забавно очаровательным, нарочно задевая член чужака и чувствуя, как стремительно возбуждается при этом сам. Наконец он решает, что достаточно медлил - и, щедро смазывая себя, входит в растрёпанного детектива, сразу задавая ускоренный темп. Рид судорожно цепляется за решётку - до побелевших костяшек - отчаянно кусая губы в попытках заглушить крики; ему отвратительно, до мерзости хорошо в крепких объятиях ревностного полицейского. - Порядок должен быть, - исступленно шепчет ему в ухо Лайонс, - запомните это... Долго такого натиска Чарльз не выдерживает - короткий, но яркий оргазм бьёт в мозг, словно хорошая пощёчина; он буквально повисает на руках у капитана, которому требуется ещё несколько толчков, прежде чем кончить. Лайонс мотает головой, приходя в себя, затем небрежно встряхивает детектива и отстёгивает от решётки. - Надеюсь, что вы всё хорошенько усвоили, мистер Рид, - говорит Калеб, усаживая плохо соображающего детектива на тюремную койку, - иначе мне придётся повторить нашу беседу. Обессиленный Рид только кивает, устало прикрывая глаза. Калеб поправляет форму и, надев неизменные перчатки, возвращается в кабинет - закончить чистку. Разумеется, Лайонс не верит детективу ни на грош. Но теперь, когда полицейский знает неплохой способ вывести чужака из строя, охранять Окмонт от его безобразий становится немного проще.