Я буду скрывать это до последнего

- боже... почему... почему я не могу блядь сдерживать свое возбуждение! - заорал на всю свою тёмную комнату Рафаэль, в то время как его эхо доносилось даже из улицы и из самый тёсных уголков коридора его же дома. Руки от самой злости сжимались чуть-ли не до костей, а от сильного и резкого адреналина, из его рта выходило тяжкое и горячие дыхание. Он чувствовал как прозрачные слёзы медленно и без слышно падали на тёплый его ковер по среди комнатушки. Он плачет? Да нет, не может такого даже чёрт возьми произойти. Не уж-то холодный бунтарь, даст волю своим чертовым слезам. Не уж-то в первый раз в свои 19 лет он просит поддержки и крепких объятий? - Как-же я заебался уже в себе.. Когда произойдёт чудо и я произнесу прямо в его небесные глаза что люблю его, когда мои руки возьмут его тело и когда же я смогу дотронуться до его сухих и бледных губ?.. Проговорил про себя с тяжёлым дыханием и нервным тоном тот, он сам не понимает как делает только хуже себе и особенно своей душе, но уже было все слишком поздно что-либо исправлять. Его безумие уже не было до предел вот-вот вскоре произойдёт рык и после чего нервный срыв на стену. Это было предсказуемо и это произошло. Кулак тут-же жестко и неудачно врезался к стене. Он угомонился, он больше не будет орать. Но он сделал себе не приятные ощущения. Быстрыми ручьями кровь медленно выливалась из пальцев, начиная плавно окрашивать тем самым свои обои алым цветом. Были по истине не приятные ощущения, но было ли ему больно и были бы больше от этого слёзы? Нет. Боль лишь ему отдавала - его душа и сердце. Он благодарит за это. Ведь из-за этого становиться каждый раз херово. Ноги дрожали как осенние листочки в морозы, он не удержался, а упал на свои колени и склонил голову к почти раздолбанной стене. Медленно закрывая свои кисло-зелёные глаза. Он не понимает почему.. Почему именно Майкл, а не кто либо ещё? Почему не Мона или же хотя-бы не Кейси - раз жизнь мать его повернулась такой стороной! Но нет, конечно надо полюбить именно самого младшего братишку в семье и устроить на весь дом инцест! Ништяк, а не жизнь которую он хотел сотворить с идеальной половинкой. Но всё же младший братишка привлекает старшего братца к себе, ему нравиться в нём все: его небесные глаза словно у ангела в которых он мечтает утонуть, его детская улыбка во все 34 зуба; его растрёпанные, оранжевые и густые рыжие волосы в которых так и хочется уткнуться носом, а после вдыхать приятный их запах, а его такие милые веснушки на его щечках! Ну просто ангелочек! Но больше всего старшего привлекало не само лицо, а само полностью тело Микеланджело. Пышные и сухие губы, худое и слабое тело сложение, средний рост и его тело было таким тёплым когда он обнимал бунтаря... Это хоть и немного, но все-таки возбуждало старшего братца по ночам.. Бешенная любовь к мальчишке? Возможно. Естественно к нему приходила в гости месье "любовь" и в ту же очередь, это как по счёту - второй страх Рафаэля. Ему страшно признаваться любви к конопатому, рассказать о своих ласковых и нежных чувств к нему. И как ему становиться более спокойнее когда он вспоминает о своем братишке, как его лучший друг "гнев " тут-же уходит отсюда. Как от него исходит любовь и лёгкое возбуждение к его телу. Боже как ему приятно становиться от этих мысль в своём разуме холерику, да, и ещё раз да! Майкл прекрасный и зеленоглазый никогда не полюбит кого-либо ещё. Но он вспоминает гадкое но. Микки - бесячая собака. Какие пранки он не сотворял, правда весёлые и не такие-уж и ужасные до - ещё каких адских. Эти действия дают старшему ненавидеть так-же парнишку и после срываться во всю глотку и силу, тем самым давая понять что возможно старший брат и во-все презирает весельчака. Желая чтобы тот по-скорее ушёл из его жизни. Он помнит летнюю и тёплую ночь в парке: искрящие звёзды в тёмном небе, и фонари. Которые освещали красноволосому как его младший братишка без сознания лежит на его руках. По его лбу стекает кровь, а тот даже не знает что делать и кого звать! Никого не было в парке, а время было первый час ночи. Он лишь смог дозвониться до старшего брата Леонардо и истерическим голосом рассказать что произошло. С этого дня он ненавидел себя, он мечтал не попадаться в детские-голубые глаза в то время как на душе - всё так-же остался камень вины. Ему страшно за себя. Ведь если он был бы гораздо сильнее. На его ладонях уже не лежало тело без сознания. А самый настоящий труп, которого он сам угораздил своими же руками убить его, словно по щелчку пальцев. Но он не хочет этого, и всю злобу он лишь выговаривает к жестким и бидонным стенам, а сами трещины он прикрывает разными плакатам. Дабы никто из его родных и близких ничего не заподозрил. - Бесишь.. - проговорил про себя темперамент и после перевёл свой слёзный взгляд на свою, чуть-ли не сломанную ладонь в то время как: истекающие кровь уже закончилось, а то и высохла. Встав с неслышным хрустом в колени на ноги, тот сжал ладонь в кулак и положил её к себе в карман. Со своими царапинами он разберется позже, сейчас - он хочет найти своего младшего братишку, узнать что с ним и как он. Не испугался ли он за старшего что тот вопил на весь двух-этажный дом? Подойдя к выходу из комнаты, он протянул руку к ручке двери, отварив её он спокойно закрыл до конца дверцу. Он повернулся в сторону где находилась лестница, тяжкими шажками он подошёл к ней и схватившись за перило, начал медленно спускаться вниз дабы не упасть и не скатиться по ступенькам. Тишина надавливала на зеленоглазого, а мрачная темнота помогала ему ощутить некий ужас. Казалось, будто Хамато полностью ослеп и оглох. Он не слышал не малейшего звука или шороха. Он не видел перед собою хоть что-нибудь. А в голове лишь кружился один вопрос: " Где-же Микки? " Ведь весельчак не мог-бы сотворить такое молчание и тишину в доме. Раф слишком знает хорошо веснушку и если появляется молчание, когда они только вдвоём: то это ничего к хорошему не приведёт, значит что-то произошло. Парень встряхнул головой хотев убрать эти мысли и стараться не так-уж сильно волноваться за младшенького, он старался думать о хорошем что возможно тот слушает музыку или ещё что -то. Нет.. Нет, он не может такое себе сказать! Тревога уже достигла его душу, ходьба стала убыстряться и сердце начало бешено биться. Он спустился на первый этаж и сразу начал ворочать медленно головой в разные углы комнат, он заметил как в гостинной горит тусклый свет и издаются не такие-уж и громкие помехи. Быстрым шагом он начал подходить к этой комнате, хотев разузнать что Мик опять смотрит на этом телевизоре! Ведь ему категорично запрещалось одному смотреть свои ужастики. Ведь после них у Майкла охватывает страх и уж глубокое волнение к старшим братьям. Он уже хотел повысить голос и отругать парнишку как вдруг - тут-же остановился, а в горле появился словно густой ком. Тело не спеша облокотилось об проём к входу гостиной, на лице появилась ласковая улыбка, а руки он скрестил на своей груди. Маленький жизнелюбец мирно спал на диване, даже не шелохнувшись и не издав какого-либо шороха или звука. Некоторые пряди волос падали прямо на его мордашку из-за этого, тот малость щурился и поворачивался на другой бок - дабы эти волосинки не щекотали его нос и щечки. Лишь максимально что он смог бы издать так это - шмыганием носом. - снова до поздна просидел.. Пробубнил себе с грубой интонации темперамент в то время как взор с тело Майкла плавно перешёл на телевизор: хоть он и был включен, но на экране лишь находились черно-белые помехи, которые так и светили на младшего брата. Осмотрев всю гостинную, он заметил как около дивана на полу лежал пульт - который уже был насыпан крошками от еды. Взяв его и повернув его к сторону телевизора, он отключил полностью звук - но не отключил сам телевизор. Он хочет позволить провестись взглядом на своего любовника. Ведь не каждый день встретишь такую милую сценку, да еще и с любимым братишкой. Его поза медленно перешла сесть на корточки около лица голубоглазого. Щеки постепенно начали обретать нежно розовый оттенок, его пальцы дотронулась аккуратно до щеки весельчака, начиная нежно водить ими по ней. Лишь оставались миллиметры до лица веснушки, лишь надо всего лишь немного нагнуться. Так зачем себя адски мучить в то время как горит дьявольским в глазах огонь: поцеловать своего любимого до того - как то проснется. Чего-ты ждёшь. Сделай это. И вот настал то час, тот момент который он уже давно хотел совершить! Он дотронулся до сухих и пышных губ конопатого, было лёгкое волнение к тому что будет - если парнишка все это чувствует, и вот-вот резко распахнет свои ангельские глаза. Что он скажет своему старшему брату и самое главное: что он поймет по этому поводу и как он теперь будет относиться к старшему братцу? Эти мысли нагнетали и крутились у бунтаря в голове, из-за этого он резко и не так-уж слабо прикусил нижнюю губу Микеланджело. Раздалось сонное мычание, а на глазах начали тут-же не спеша приоткрываться небесные глаза. " что за черт... Боже нет, прошу, усни снова сукин ты сын " Проговорил в разуме Рафаэль, а его губя все еще не отрывались от губ младшего. Ему даже не хотелось отрываться от них, а хотелось еще на миг почувствовать. Но сам же сделав ошибку - не дал больше насладиться. Ему придется оторваться от - манящего лица и бледного тела, прорычав злобно про себя, он все-таки успел отодвинуться от Майкла, дабы тот ничего не заподозрил и не узнал страстные чувства к нему. И вот слипавшиеся от сна детские глаза полностью распахнулись, он присел на кровать дабы хотя-бы уловить чуть адреналина на себе. Оторвав все таки голову от дивана, он приподнял её на верх. Первое что бросилось - так это сам Рафаэль, уже по его виду был кое-чем не доволен. Мик с неким удивлением осмотрел старшего, он понимал что сейчас он почувствует на себе: не приятные и болевые ощущения. - Раф.. - произнёс тихим голоском, но в нём звучали все ещё ноты сонности и усталости. Да, он хочет обратно под одеяло и чтобы ему никто не помешал в его снах. Но даст-ли ему кто-нибудь, да и особенно Раф? Естественно же нет. Холерик взглянул сразу-же на жизнелюбца в то время как Майкл почувствовал как - прошла по всему телу волна мурашек. В сердце сразу-же настал дискомфорт и некий страх, что бунтарь снова не пощадит братишку и прибьет даже с пустыми руками. Да, это всё ужасно но было то - что давало понять что не произойдёт. Он был нежный к нему, да; злобный взгляд старшенького, да резкое появление - это всё устрашало. Но он не приподнимал руку на него или же не будил его толчком в плечо как раньше. Да и во взгляде пробегала тень девочки "заботы" которая в тот час-же скрывалась в тени. - Бессонница как говоришь ты, да? - его дрожащий и слезливый голос сразу-же изменился, на осевшим и с грубым тоном. В ответ лишь молчание от Мика - означает и знак того, что можно дальше продолжить свою реплику. - Я тебе к тому-же разрешал до поздна сидеть и смотреть свои грёбаные ужасы? Не помнишь наш договор с братьями? - помню... - произнес веснушка с виной и страха в душе отводя взгляд, он боялся попадаться с детства в кисло-зелёные глаза Рафаэля, и не от того что страшно, а он боится от них замереть и утонуть от этих: искрящих и глубоких глаз. Ему всегда они нравились чуть-ли не с самого детства, он помнит ребяческие глазки бунтаря. каждый день в них искрилась огонёк безумие, а ночью же меркали звездочки спокойства. Такие нежные и необычные сочетания глаз и как же это все нравилось весельчаку. Рафаэль лишь хмыкнул и приблизился к нему, он ждал этого момента когда Майкл полностью сдаться и с ним можно было делать как пожелаешь. Эти моменты нравились старшему брату, ему нравилось в душе мучить своего братишку. На лице расплылась улыбка, улыбка садистской победы. Его мускулистые руки нежно обхватили худое тело жизнелюбца и после тот встал на ноги, держа спокойно и без каких либо трудностей парнишку. На несколько секунд раздался вскрик детского испуга. Тот зажмурил глаза и уже готовился к пронзящий боли по рёбрам в знак наказания за - непослушания, но никаких болевых ощущений в его теле не произошли. А даже наоборот. Лишь были чувства тепла и защиты от адреса красноволосого. Приоткрыв глаза, голубоглазый взглянул на старшего: его лицо было хоть и полностью холоднокровное, но в мрачной темноте были видны искрящие во весь огонь глаза. Рафаэль старался не обращать внимание на оптимиста, но в душе порхали разноцветные - с палитрой осенью бабочки. Рыжеволосый закрыл снова глаза и прижался к мускулистому телу, он слышал как сердце Рафаэля стучало то в быстрый, то в медленный ритм. Это позабавило конопатого, со зевком и с милой улыбкой на веснушчатом лице, он отправился снова в свои новые-разноцветные сны. Скрип деревянной двери раздался по всей комнате с "творческим беспорядком" младшего художника, стены были заполнены многими каракулями от шести лет, до не плохих пейзажей которые были не так-уж и плохо написаны гуашью. Даже сам холерик удивился тем, что его братец так хорошо начал писать пейзажи, да, все-таки старшим братьям надо иногда спрашивать чем младший братишка занимается в свободное время. Дойдя медленными шажками до кровати. Он положил слегка подрагивающими руками оптимиста, не забыв того укрыть помятым к тому времени одеялом. Красно-волосый присел на пол с тёплым ковриком, начиная спокойно и без каких-либо действий, он понимал что если он ещё раз повторит то - что он сделал в гостинной, то возможно Майкл уже моментально проснеться и запомнит. Что его старший брат сущий гей. Он не хочет что это кто нибудь узнавал, лучше просто сдерживать свою страсть и возбуждение к младшему у себя остро в душе - нежели чем парнишка поймет что от него хотят. Поэтому все-таки лучше полюбоваться детской мордашкой, все-таки это тоже не увидишь каждый день. Так и ещё один на один, в детской комнатушке художника. Микеланджело как кот свернулся в клубочек прячась под тёплое одеяло, и прижимая к себе игрушку детства - маленького, плюшевого мишку без одной чёрной пуговки. Это насмешило бунтаря, он закатил глаза с нежной улыбкой в то время как в его ушах прозвенело сонное, детское предложение. - не оставляй меня одного... Рафи-бой.... Слова неожиданно пронзили душу и сердце бунтаря. Словно сто-тыс. осколков стекла любви проткнули на сквозь его горящую адским пламенем душу, по телу прошлась нежная волна мурашек, а живот начал не спеша побаливать - это были те самые бабочки с осенний палитрой которые каждый раз просыпались когда парню становилось приятно. Детские слова не могли обрадовать или не шокировать старшего братца. Какой-же он на самом деле навязчивый ребёнок, а его родные давно привыкли называть с кличкой - сволочью, конечно, бунтарь и каждый день не один брат не уйдёт без его подзатыльников. Многие его из-за этого не долюбливали его. Но кто-нибудь наконец бы понял его, что не из-за гневного пламя и демонов он становиться таким. Он хочет показать и доказать братьям что рядом с ним, они будут в безопасности, что младшим братишкам не чем волноваться. И что ради старшего брата он возьмёт на себя любую помощь и работу, абы чтобы с ним было все хорошо. Никто никогда не замечал в его глазах всегда искры надежд на его заветные желания. И Майкл из них самая первая. Ему придётся порой днями, месяцами или же годами терпеть госпожу "ревность", но биение сердце и любовь к Майклу за свои остальные жизненные годы ни за что не погаснет. Ибо его мальчик всегда будет встречать около порога дома в ночное время суток - ждя Рафаэля сколько понадобиться. В трудной ситуации он придёт к старшему и постарается всей психологии помочь парню, да от Мика хватит простого разговора чтобы успокоиться и забыть срачь который произошёл с ним. Встав с тихим и неприятным скрипом от пола он подошёл к дверной ручке, схватив её он открыл не спеша дверь и вышел из темной комнаты. Он взглянул за день последний раз своего любимого и с неохотой закрыл до конца дверь. На лице горела та же нежная улыбка что и оставалась в комнате. Он слышит как сзади заходят его братья. Иди встречай. Он отошёл от ручки и произнёс лишь те слова, которые позабыл проговорить веснушке когда тот - уже собрался в царство Морфея. - сладких снов мой мальчик... После этого он отправился вниз.